Цитаты из книги «Люди, годы, жизнь. Не жалею о прожитом. Книги шестая и седьмая»

он жил уединенно в Болонье и писал бутылки.

Один кибернетик мне говорил: «Лет через двадцать‑тридцать мыслящие машины будут исправлять ошибки в книгах, написанных людьми».

я познакомился – с Витторини, Квазимодо, Павезе, Пазолини, другие, как, например, Пратолини или Кальвино,

Как‑то мы ужинали в ресторане в квартале бывшего гетто, там нам подали «артишоки по‑еврейски» (их кипятят в оливковом масле, они раскрываются, как розы, и листики хрустят на зубах)

Оглядываясь на послевоенные годы, я неизменно вижу фигуру Фадеева. Роста он был большого, выделялся на любом собрании. Да и человеком был большим – и в беспощадности, и в нежности, и в вере, и в беде.

Через два месяца позвонили: «Фадеев покончил с собой…»

Просто скорпион не доверял лягушке…»

Преследуемый врагами, скорпион попросил лягушку переправить его на другой берег речки. “Ты меня ужалишь”, – сказала лягушка. “Зачем мне тебя убивать, – мне грозит смерть, если я не переправлюсь на тот берег”. Он убедил лягушку. Они почти достигли цели, когда скорпион ужалил ее. Они пошли ко дну. “Зачем ты это сделал?“ – спросила, погибая, лягушка. “Не знаю, такой у меня характер”,

в 1949 году, рассердившись на одного критика, он сказал мне: «Считает, что я придираюсь, провожу свою линию, да я регулировщик, и только…»

Раз полушутя он сказал: «Я двух людей боюсь – мою мать и Сталина. Боюсь и люблю…»