«Может, отстричь эти лохмы? – раздумывала тридцативосьмилетняя Ольга Николаевна Балакина, перед зеркалом закручивая светлые локоны круглой щеткой. – Сразу жизнь станет легче: меньше возни с прической, и мужчины в конторе будут делом заниматься – ставки ставить, а не директора разглядывать. Хорошо бы сделать волосы ежиком, и расческа не нужна. Пальцами провела – и порядок». Зеленоватые глаза придирчиво разглядывали отражение.
Ольга Николаевна была директором городского филиала букмекерской компании «Счастливое пари». В этот день, первого мая две тысячи девятого года, она открывала свой третий пункт приема ставок. И собиралась приехать на новую точку до открытия – в двенадцать часов.
Ноги в капроновых колготках вынесли Ольгу Николаевну через светлую, почти пустую комнату на высокий балкон. Прохладный ветер с лету обнял женщину. Внизу широко раскинулся городской парк, который криво, как опасным лезвием, разрезала река. Среди темных сосен светлыми пятнами выделялись нежно зеленеющие березы. Над весенней землей, точно слезы, высоко сияло небо.
Отличный день! Надо надеть новое пальто с набивным орнаментом, оно легкое, как раз под такую погоду.
Ольга Николаевна одевалась стильно, но не для себя – для работы. Сказывалась и привычка выглядеть безукоризненно. Самой ей собственный вид был безразличен уже три года.
Первого мая в одиннадцать часов утра Миша Мохов, молодой человек двадцати четырех лет, вышел на балкон второго этажа. И картина этого уголка мира сразу потеряла гармонию и надежность: слишком велика была фигура юноши на фоне типовой пятиэтажки. Ему бы плечом подпереть плиты дома, а он, казалось, наоборот, мог его обрушить.
По выцветающему небу слепящей черепахой ползло солнце, созерцающее, как юноша делает незатейливую зарядку. Вот Миша наклонился, словно упал, над боковыми перилами. Взгляд темных глаз выхватил из привычной картины стоящий у гаражей «уазик». Уцепившись за балконное ограждение, юноша перекинул наружу одну за другой ноги и по-обезьяньи ловко нырнул вниз. Крепкие руки перехватили металлические прутья решетки нижнего этажа, и ноги даже не спрыгнули, а легко шагнули на асфальт.
Около «уазика» стоял сосед, любовно натирающий зеленые бока машины полиролью.
– Привет, старик! – обратился к нему Миша.
– Здорово, – пробурчал сосед, поднимая глаза на юношу. – Ты прям реальный Кинг-Конг. Или индеец. Винету – вождь команчей. И как не боишься так сигануть с балкона? Хотя с твоим ростом руку поднял и до второго этажа достал…
Странная внешность у этого Миши: глаза узкие, темные, скулы, как у азиатов-монголов, широкие, нос, как у европейцев, прямой и совсем не широкий. А рост прямо грандиозный – больше двух метров!
Юноша беспечно отозвался:
– Ты прав, старик, это лишь второй этаж. Чего тут бояться? Во Франции есть Человек-паук, лазит на небоскребы. Без страховки, прикинь! Вот высший пилотаж.
– Дебилов хватает! – равнодушно прокомментировал такое чудо мужчина. – И откуда у тебя это слово «старик»?
– От фазера… От отца то есть.
– А «фазер»? Из школы? Фазер, мазер, систер, бразер…
– Ну да. На машину не нашел покупателя? – деловито осведомился Миша.
– Некогда искать. А сейчас горит, деньги во как нужны, – и он постучал себя по шее ребром ладони. – Вот-вот приставы нагрянут. Ты обещал поспрашивать знакомых – никто не заинтересовался?
– Пока под вопросом, – уклончиво произнес Миша.
– Под вопросом, – передразнил сосед. – Скажи, что в воскресенье я погоню ее на рынок. Машина отличная, сам знаешь. А проходимость какая! Это не модные жестянки: на бордюр наехал – и беги, меняй бампер. «Уазик» – самая проходимая машина, лучше, чем «крузер»! Кабы не срочно долг отдавать, сроду бы не стал продавать за копейки. Сто тысяч за такого красавца! Сейчас, знаешь, что делают? Мне пацаны знакомые рассказывали – да ты их знаешь, Толстого с Сутягиным, они запчастями приторговывают… – Они берут барахловую машину, утиль, фактически, подчистят, подшаманят, придадут товарный вид и начинают искать покупателя.
– За дорого?
– За нормально, если по виду. Но покупатель мнется, сомневается, ему предлагают: «Бери, пользуйся месяц, понравится, оставишь у себя, нет – деньги вернем, тачку заберем. Кто так откажется взять машину, тем более если цена приятная? Покупатель садится за руль, выезжает из сервиса, и хрясть! – в него въезжает неизвестно откуда взявшийся дебил. Покупателю приходится брать машину себе, и очень быстро до него доходит, что купил металлолом. Во, что делают! – в голосе соседа послышалось назидание, смешанное с удивлением. – А у меня, ты знаешь, добрая лошадка, рабочая…
– Ну да, – согласился Миша. – И большая. То есть высокая.
– Ага, – кивнул сосед, понимающе окинув глазами длинную фигуру Миши, и вернулся к своей теме: – Знакомую тачку надо брать! Чтоб хозяин был знаком, чтоб было, с кого спросить.
– А в рассрочку можешь продать?
– Нет… – покачал головой сосед. – Если только девяносто сразу, десять через месяц, – он с интересом взглянул на Мишу. – Хорошо, если для тебя, то восемьдесят сразу, и по десятке в месяц в течение двух… Но это только для тебя. И так за копейки продаю.
– Ладно, мне на работу, – Миша легко провел ладонью по зеленому капоту. – Пойду поем. Потом обговорим.
– Когда потом? Говорю, послезавтра на рынок, – раздраженно сказал сосед.
– У меня вроде есть покупатель, да я сам могу кредит взять, – Миша уцепился за перила нижнего балкона и легко поднялся на второй этаж.
– Кредит, – проворчал сосед. – Работает в букмекерской конторе кассиром, на «мерседесе» должен ездить, а он мой «уазик» не может купить! Время обеденное, а он только собирается на работу. Работничек!
Наскоро поев, Миша отправился на работу, торопливо меряя длинными ногами выметенные дворниками тротуары. Он вообще предпочитал ходить пешком. Лучше зависеть от себя и своих ног, чем маяться на остановке, а потом, скрючившись вопросительным знаком, ехать в тесноте. Идеальный путь – это полчаса ходьбы, хорошая разминка для тела и дыхания.
Директриса Ольга Николаевна, которую Миша про себя называл просто Ольгой, а то и Олей, сказала ему, что переводит его в новый пункт – к вокзалу. И Миша вышел из дома раньше, чтобы прохронометрировать время, которое каждый раз будет уходить на дорогу, на открытие конторы, на запуск программы – на все, чтобы быть готовым к приему клиентов.
Вывеску было видно издалека: черно-белый мяч на желтом поле над стеклянным, выступающим на тротуар входом. Миша окинул взглядом стеклобетонное четырехэтажное здание. Умеют же строить иногда! Каждый этаж высотой метра четыре с половиной. Красота! Какой урод придумал низкие потолки? На уровне второго этажа Миша заметил камеру, нацеленную на прилегающую к зданию автостоянку. Пошарив в карманах, юноша достал новенькие ключи.
Стекла, которыми был облицован вход, отразили Мишу: широкие плечи, открытый лоб, прямые, как у индейца волосы, забранные в хвост под резинку. Вход был стандартного размера, и Миша, открывая дверь, привычно наклонил голову, чтобы не удариться о притолоку лбом. Он оказался в стеклянном кармане, откуда прекрасно просматривались стоянка, дорога, стена с камерой, трансформаторная будка, мусорные контейнеры.
Следующая дверь – железная, словно впаянная в бетонную стену. Настоящий бункер, откуда ничего не услышишь.
Распахнув вторую дверь, Миша вошел в помещение без окон, нашарил выключатель, и квадратные светильники под высоким потолком загорелись. Небольшой коридор вел в игровой зал, где к стене, напротив кассы, прижались четыре громоздких телевизора, перед которыми рядами выстроились стулья с откидными спинками. На примыкающей стене висели мониторы для демонстрации текущих спортивных событий, точнее для текущих котировок на эти соревнования.
Пахло свежим ремонтом, в левом, не видном от входа углу лежала горка строительного мусора, на которой высилась кривая башня из больших упаковочных коробок, сложенных как детские кубики.
Стукнула входная дверь, и появился частый клиент букмекерских контор Костя Осокин, сверстник Миши. У Кости всегда были наличные, он особенно светло улыбался, ездил на новом автомобиле «форд», и иногда его сопровождала девушка с дурацким именем Тинатин. Она была красивее, чем модели в модных журналах.
– Здорово, Мишаня! – обратился Осокин к кассиру. – Работаете или еще не открылись?
– Привет, старик! – кивнул Миша. – Сегодня первый день. До начала смены еще двадцать минут, но ставку приму. Пять сек… У нас все для клиентов.
Скользнул в кассовое помещение, щелкнул кнопками. И забормотали телевизоры, забегали строчки на мониторах. В кассе на компьютере загрузилась букмекерская программа, и на мониторе кассира появилась таблица со спортивными соревнованиями.
– Говори, – сказал Миша клиенту, наклонившемуся к окошечку.
Назвав матч, Костя спросил:
– Какой коэффициент на счет «четыре-один»?
Найдя в таблице нужный матч, Миша кликнул на ячейку с цифрами счета. На экране появилась электронная карточка, где, помимо матча и счета, было указано время игры, время ставки, номер ставки. Оставалось указать сумму ставки.
– Коэффициент десять, – ответил Миша. – Будешь ставить?
– Ага, пойдет! – кивнул Осокин.
Новый пункт приема ставок начал свою работу.
Ольга Николаевна совершенно забыла, что из-за праздничного дня улицы будут перекрыты. На остановке «Привокзальная площадь» она оказалась не в двенадцать, а в час дня. Налетевший ветер раздул локоны, и она спрятала глаза от поднявшейся пыли за темными очками.
Город заливала весна. Суетливый вокзал повеселел от плывущих запахов юной листвы и лопающихся бутонов диких яблонь вокруг площади.
Мир в глазах Ольги, немало лет проработавшей журналистом, был полон символов и смыслов. Стеклянная пирамида торгового центра, возвышающаяся справа от площади, казалась олицетворением суетности жизни. Люди шли сюда потоком за дешевыми продуктами и недорогой модной одеждой или заходили в кассы автовокзала на первом этаже. Ночью эта подсвеченная голубыми огнями пирамида взирала на церковь с золоченым яблоком купола, как хрустальная мечта.
Слева от площади тянулось серое здание, опоясанное широкими лентами окон. В конце перестройки, когда пошла с молотка страна, это производственное здание было реконструировано и названо «Торговый комплекс „Локомотив“». Фасад запестрел вывесками. На этажах разместились бутики модной одежды, и туда стала наведываться богатая публика. Помимо центрального входа с граненой лестницей, было еще несколько боковых, отделанных зеркальным стеклом. Одни смотрели на шумную площадь, другие – на тихую автостоянку. Несколько дней назад над средним боковым входом появилась вывеска, наклеенная на широкое стекло: на желтом фоне – большой мяч и надпись «Счастливое пари».
Мимо магазинов и площади шумно катился плотный автомобильный поток.
Ольга Николаевна зацепилась глазами за яркую вывеску и улыбнулась. Она верно рассчитала размеры: картинка отлично видна даже с противоположной стороны дороги.
Первый пункт приема ставок Ольга Николаевна открыла в центре города у площади Федерации, второй – в рабочем районе. Новое место директор считала самым удачным. Сюда легко добраться из любого района города. Здание нежилое, что соответствует закону о букмекерской деятельности. Есть отдельный вход, причем не на виду, а сбоку, со стороны стоянки. Клиенты могут выйти на воздух, поговорить, покурить, не ловя на себе взгляды прохожих. Ольге Николаевне понравился этот эффект: с одной стороны здания сутолока, а с другой – тишина. Подъехала машина – вышел человек, подъехала другая.
Идя от остановки, Балакина с удовольствием заметила выходящего из зеркальных дверей букмекерской конторы светловолосого парня. Она была почти уверена, что это Костя Осокин, один из постоянных клиентов их конторы. Юноша свернул к серебристому автомобилю. Машина мигнула и выехала со стоянки.
Контора только открылась, и уже есть посетители. Ольга Николаевна удовлетворенно улыбнулась. Часы на руке показали один час десять минут. Первый час работы.
У входа в контору растянулся черный пес, уткнувший в лапы симпатичную морду со смышлеными глазами.
– Привет! – обратилась Ольга к собаке.
Пес, словно раздумывая, как относиться к этой женщине, нерешительно вильнул хвостом.
– Бомж, – услышала Ольга мужской бас и обернулась.
К ней подошел широкий мужчина в черной униформе, на груди которого была приколота гладкая, как стекло, карточка с надписью: «ТК „Локомотив“, начальник охраны Иван Степанович Архипов».
Пес вскочил на лапы и радостно запрыгал вокруг мужчины, виляя хвостом, а Ольга Николаевна принялась с недоумением озираться по сторонам.
– Не ищите никого, – по-доброму щуря глаза, сказал мужчина. – Бомж – это не человек, это кличка. Мы этого пса так зовем. Тут полно бездомных собак, рядом ведь вокзал. Точнее два, – он раздвинул средний и указательный пальцы, – жэдэ-вокзал и автобусный.
– Здравствуйте, Иван Степанович! – Ольга улыбнулась, вспомнив, что он заходил к ним в помещение во время ремонта.
– Здравствуйте-здравствуйте…
Присев на корточки, он стал по-хозяйски ласково трепать собаку по голове, приговаривая:
– Добрый пес, умница…
– А вы не боитесь, что он больной? – поинтересовалась Ольга, с завистью глядя, как крутится Бомж вокруг мужчины, пытаясь лизнуть его в лицо.
– Какой он больной? Шерсть – блестящая, нос – мокрый. Здоровый пес… Жалею, что не стал ветеринаром, а пошел в военные. Я в прошлом военный врач, а на пенсии стал охранником.
– Неужели вы пенсионер? – искренне удивилась женщина.
– Слышали, небось, песню «Кавалергарда век не долог»? Не погиб, так на пенсию… – в голосе Архипова явно прозвучала грусть.
«Ну вот, начинается разработка старого сюжета: мужские жалобы в надежде на женское сочувствие. Как у Шекспира: она меня за муки полюбила, а я ее за состраданье…» – разочарованно подумала Ольга Николаевна и решительно вернула разговор на нейтральную тему:
– А что ест этот симпатяга?
– Что придется! Я косточки приношу. Да, Бомж? Но он меня не за это любит. Да, хороший мой? У собак душа большая, хоть сами они по людским меркам невелики, – Иван Степанович поднялся с корточек и вежливо поинтересовался: – Как работается?
– Сегодня первый день! Да еще праздничный. Но клиент уже был, только что уехал.
– Как говорится, лиха беда – начало! – ободряюще улыбнулся главный охранник. – Надо месяца три, чтобы дело заработало.
– Ну вот! Вы все сами знаете, Иван Степанович.
– Степаныч. Меня все зовут Степанычем… Что ж вы от живой охраны отказались? Будете принимать большие деньги, людям известно, что в букмекерской конторе прибыль немалая.
– Люди ошибаются, – покачала головой Ольга. – Иногда не получается отбить даже аренду. Мы не только принимаем деньги, мы еще их выплачиваем. После новогодних праздников три месяца были в «минусе».
– А не выплачивать нельзя? – шутливо поинтересовался мужчина. – Вдруг человек выиграет миллион? Вы можете не платить?
– Обязаны платить, – улыбнулась Ольга. – Иначе придется закрываться. Я не знаю другого бизнеса, где так важна репутация. Наши клиенты связаны между собой. Не заплатим одному – к нам не придут десять, а потом, по мере распространения слухов, перестанут ходить вообще. Большие деньги точно никто не поставит.
– А есть те, кто много ставит? Миллион, например? Кто-нибудь ставил миллион?
– Бывало, – мрачно кивнула Ольга: она не любила таких разговоров. – Но мы не всегда принимаем.
– Как? – удивился Степаныч. – Для вас же главное – деньги взять.
– Для нас главное – не проиграть. Мы тоже рискуем. Сколько надо заплатить с миллиона, если ставка сыграет? При маленьком коэффициенте в один и две десятых придется отдать клиенту миллион двести. А если коэффициент выше, два например? А если по разным городам таких ставок несколько? Вот и подумаешь, принимать – не принимать. Можем и десять тысяч не принять, если матч сомнительный! – Заметив явное разочарование на лице Степаныча, Ольга рассмеялась, – Вообще-то отказ в приеме ставки – случай почти исключительный. Несите свои миллионы – примем! И все выплатим до копейки, если не ошибетесь.
– Вот это задача – не ошибиться! Но вы-то сами точно знаете, на что надо ставить? – прищурился мужчина.
– Игроки говорят: знал бы прикуп, жил бы в Сочи… – отшутилась Ольга, укоряя себя за то, что разговорилась. – А так вы правы: охранник нам нужен, но пока обойдемся тревожной кнопкой. К нам случайные люди не заходят. Хотите посмотреть, как мы устроились?
– Нет-нет! Я к себе. Мы на четвертом этаже, заходите, если что. Счастливенько! Простите, если что…
– И вам всего хорошего!
Ольгу уже не удивляло, что даже здравомыслящие мужчины считали, что ей как директору букмекерской конторы известна какая-то секретная информация, что она, Ольга, располагает тайными знаниями, как старая графиня в «Пиковой даме». Ольга помнила, как один из игроков, заикающийся, в круглых очках, как-то отозвал ее в сторонку. Она подумала, что он хочет высказать претензии, но, наклонившись к ее уху, он прошептал, что готов делиться деньгами, если она будет подсказывать, на что лучше ставить.
Ольга вошла в контору. После улицы особенно чувствовалась витающая в воздухе химия красок, клея и пластика.
– Здравствуйте, Ольга Николаевна! – в окошечке кассы радостно улыбался кассир Миша Мохов.
Прошел почти год, как Ольга приняла его на работу. И была довольна: он разбирался в компьютерных программах, печатал быстро, и с таким здоровяком в конторе было безопасно.
– Доброго дня, Михаил! – в ответ улыбнулась Ольга. – Ну, как у нас тут?
– Лучше не бывает! – ответил Миша и, спохватившись, поспешно сказал: – Тьфу, тьфу, чтобы не сглазить!
– Не надо поддаваться влиянию суеверных клиентов! – пошутила, как пожурила, Ольга Николаевна и машинально, как всегда, спросила: – Люди были?
Оценивающе оглядывая зал для игроков, она уткнулась глазами в левый угол, где на куче строительного мусора возвышались упаковочные коробки из-под телевизоров, и невольно воскликнула:
– Ой, как плохо! Послезавтра вывезем этот хлам.
– А почему послезавтра?
– Нужно вдоль стены сделать полку для игроков. Чтобы было, где писать. Завтра в четыре придет мастер, сделает. Потом разом все вывезем… Но как я хочу все устроить по-другому! – неожиданно заявила Ольга Николаевна.
– Это как?
– Большие плоские телевизоры по стенам развесить…
– Так они ого-го – дорогущие!
– Пока дорогие, – заметила Ольга. – Хочу поставить мягкие диваны и столики, закупить штук десять персональных компьютеров для клиентов. Люди приходят к нам отдыхать, надо оборудовать все для отдыха. Маленький бар не помешал бы…
У Миши скептически изогнулись губы:
– По нашим правилам, даже пиво не приветствуется.
Ольга махнула рукой и продолжила:
– И нужно больше спортивных трансляций. Хочу создать этакий маленький мир спорта. Волшебную шкатулку, где есть любая спортивная информация.
Миша усмехнулся:
– Такого и в Москве нет. Лет через десять, может…
– Раньше, – возразила Ольга. – Подешевеет техника… думаю, года через три… именно так все и обустроим. Нам вот ремонт надо было довести до идеала, а потом открываться. Но строители так долго тянули!
– Ага, – кивнул Миша, – можно было принимать ставки: завершат работы в срок или нет.
Ольга улыбнулась. Права поговорка: с кем поведешься, от того и наберешься. Миша не только стал суеверным, но и житейские ситуации сводит к пари. Хотя нет, это просто профессиональная шутка, ирония над тем, что ежедневно мелькает перед глазами. И вообще, работа ни при чем. Миша – спортсмен и студент-заочник, а эти две категории общества чрезвычайно суеверны. Сколько ходит анекдотов про студентов с пятаками под пяткой и спортсменов, боящихся надеть носки не того цвета!
Ольга Николаевна вздохнула:
О проекте
О подписке