Глава 8

– Разрешите представиться, меня зовут Абид, – произнес главный начальник Дыры, при этом как-то странно вглядываясь в Артема. – Прошу вас так ко мне и обращаться. Мы здесь все одна команда.

Доверительный тон Управляющего отчего-то особого доверия у Артема не вызывал, при том что очень хотелось не просто верить Управляющему, а буквально излить ему душу, то есть – всего себя, все свои тайны и секреты, боли и радости, сомнения и надежды. Однако Артем легко подавил это желание и подумал другое – «Все же скорее мужик, раз Абид. Имя нерусское, но на женское не похоже», а сказал третье: – Очень рад знакомству. Думаю, мне представляться не надо? Вы же, очевидно, и так все обо мне знаете?

– Конечно, Артем, – рассмеялся Управляющий, – я даже ваше дело успел прочитать!

И он потряс в руке папкой с завязками.

– Должен сказать, что меня до глубины души потрясла ваша история. Какая несправедливость, вы только начали жить! Уверен, рано или поздно вы обязательно пришли бы к вере в Аллаха и сейчас не сидели бы здесь, а находились совсем в другом, поверьте, гораздо более уютном месте.

Артем только пожал плечами. Что тут скажешь? Могло быть все что угодно, но случилось то, что случилось. Однако что-то из того, что сказал Управляющий, зацепило его и не давало сосредоточиться. Артем напрягся и вспомнил: «Аллах! Он сказал Аллах, а не Бог! Он, что, мусульманин?» Это показалось Артему настолько интересным и важным, что он не удержался от вопроса:

– Извините, пожалуйста, Абид, за мое невежество. Сами понимаете, я человек, далекий от религии. Скажите, вы, что, мусульманин? Просто вы сказали «Аллах»…

Абид развел руками, как бы извиняясь, но тут же весело рассмеялся. Впрочем, смех его был мягким и совсем не обидным. Отсмеявшись, Управляющий ответил:

– Не стоит извиняться, Артем. Этот вопрос возникает практически у всех новоприбывших, если, конечно, они не жили там, – он махнул рукой куда-то себе за спину, – в мусульманской среде. И да, я правоверный мусульманин, как и все мои предки и потомки.

– Но как же, – растерялся Артем, не зная даже, что и сказать, – разве…

Но Абид поднял вверх руки и прервал его лепет:

– Ни слова больше! Мне все ясно. Понимаете, Артем, это там, – Управляющий опять махнул рукой за спину, но на этот раз пояснил: – В материальном мире люди делятся на религии и многочисленные разновидности одной и той же религии. Мы все там считали правильной только свою веру, в основном ту, в которой родились.

– А как на самом деле? – не выдержал Артем.

– А на самом деле Всевышний один на всех, как бы Его ни называли люди. Древние жители Востока, включая, конечно, иудеев, говорили – Эль, греки называли Его – Теос, римляне на своей звучной латыни – Деус. Я говорю – Аллах, вы, Артем, – Бог. И все это означает одно и то же.

Он помолчал и расстроенно покачал головой:

– Люди на Земле убивают друг друга во имя своего Бога, будучи безумными в высшей степени безумства. Они пишут свои книги, в которых доказывают, что только их Бог – настоящий Бог, учат этому в храмах, воспитывают в таком убеждении своих детей. Они говорят, что так велел им Бог, но они никогда не знали Бога. Однако после смерти все меняется, и истина часто оказывается шокирующей, ибо она заключается в следующем: все верующие в мире, к какой бы религии они ни принадлежали и что бы там себе ни думали, всегда верили в одного и того же Бога. Всегда служили одному и тому же Богу. И если на самом деле верили – по-настоящему, то все они идут в рай: мусульмане, христиане, иудеи и даже язычники.

– Язычники? – удивился Артем.

– Да, представьте себе! – откинулся в кресле Абид, имея очень довольное выражение лица. – Видите ли, в большинстве крупных языческих религий, особенно в поздний период их процветания, существовало представление о высшем Боге, Который создал всё, что существует, а потом удалился куда-то по своим делам, оставив присматривать за творением богов и полубогов. А почитание слуг хозяина – это, считайте, почитание самого хозяина. В древних Афинах, например, можно было встретить статуи самых разных богов, но, побродив по городу подольше, вы обязательно наткнулись бы на статую Неведомому Богу, возле которой также всегда лежали дары, а на жертвеннике курился фимиам. Потому язычников вполне можно встретить и в Раю и в Чистилище. Или, правильнее сказать, – лучших из них. В конце концов, в чем их вина, если они, прожив жизнь, никогда не слышали ни о Христе, ни о Мухаммеде? При этом верующими в Бога многие из них были не менее, чем последующие им христиане или мусульмане. Божественная справедливость не знает исключений.

И в заключение своей речи Абид, словно изрекая высшую истину, поднял вверх палец и торжественно произнес:

– Аллах, как бы Его ни называли, всегда справедлив и не наказывает человека за то, что тот не знал и не мог знать!

Артем глубоко задумался над сказанным, стараясь переварить только что услышанное. Все это было настолько далеко от его интересов при жизни, что он просто никогда ни о чем подобном даже не задумывался. И вот – на тебе! – приходится думать после смерти. Причем думать, находясь в Дыре, а вовсе не в Раю. И еще хорошо, что не в аду.

Между тем Управляющий, отвлекшийся было на небольшую лекцию по теологии для новичка, вновь буквально впился в Артема глазами. Такое впечатление, что он пытался что-то рассмотреть и не мог. Но Артему было не до того, поэтому он и не обращал внимания на потуги Абида.

– Итак, – нарушил наконец затянувшееся молчание начальник Дыры и вдруг затупил в прямом смысле: – Э-э-э, м-да. Я хотел сказать, что…

Абид сосредоточился, нахмурился и, еще раз быстро оглядев Артема сверху донизу, все же взял себя в руки:

– Прежде чем назначить вам какое-то конкретное служение, вы должны будете пройти понемногу хотя бы некоторые работы, исполняемые служебными душами ЦРБ. Вы, кстати, теперь тоже служебная душа и приписаны к нашему учреждению, – мягко улыбнулся самый главный здесь начальник. – До меня обычно души сразу направлялись на какое-то служение, как решит Управляющий. Но я ввел новое правило, на мой взгляд, более справедливое: души проходят разные служения, после чего сами выбирают то, что им больше по нраву и где, как им кажется, они будут полезнее всего. Окончательное решение, конечно, за мной, но я всегда прислушиваюсь к мнению нашего персонала.

Абид помолчал, словно обдумывая, сказать что-то или не сказать, и все же сказал:

– Признаюсь честно, Артем, с вашей аурой это испытание можно было бы и пропустить, сразу определив вам служение, но… – Управляющий пожал плечами. – Раз уж я придумал это правило, то менять его не буду.

На что Артем тоже пожал плечами, копируя жест Абида, в конце концов, его мнения никто здесь и не спрашивает:

– Я готов.

– Отлично! – воскликнул Абид. – Значит, так. Сейчас вы идете к завхозу, встаете на довольствие, размещаетесь и, поскольку душа в отдыхе не нуждается, приступаете к своему первому служению. Какие-то еще вопросы или пожелания имеются?

Не думая, Артем сразу же спросил:

– Что не так с моей аурой? Одна душа в отстойнике сказала, что у меня ее вообще нет, а сейчас вот вы заговорили загадками. Надеюсь, это не секрет?

Управляющий покивал головой и вновь откинулся в кресле. А потом вдруг сам задал вопрос Артему:

– Кто вы такой, Артем? Это какая-то проверка моего служения? Так я ничего не скрываю!

Сказать, что Артем удивился, это не сказать ничего. Он выдавил из себя:

– В смысле? Я вообще не понимаю, о чем вы.

– Дай Бог, дай Бог… – помолчав, протянул Управляющий, а потом будто решился: – Возможно, вы и правда не понимаете. Возможно, по каким-то причинам это знание специально для вас закрыто.

– Да какое еще знание? – не выдержал Артем.

Абид примиряюще поднял руки и улыбнулся:

–Не надо волноваться. Я ведь тоже просто душа, хоть и верующая. Знаний у меня побольше, чем у вас, но я все же из Чистилища, а не из Рая и не обладаю ни полным пониманием, ни полным осознанием сути происходящего. От меня тоже очень многое закрыто. Что же касается вас, то могу сказать лишь одно: аура у вас, конечно, есть. Обладая определенным навыком, а я им как Управляющий обладаю, можно не только видеть ауры и их различные конфигурации, что позволяет отличать одну безличную душу безбожника от другой, как это можете делать и вы, и любые души, но еще и видеть…

Абид замялся, явно подбирая слово:

– Ну, скажем, специализацию и ранг души. Это трудно объяснить, но души тоже делятся по рангам. Вообще, вам это знать не положено, но поскольку…

Он опять запнулся и вдруг произнес даже с каким-то нажимом:

– Прошу вас ни с кем не делиться тем знанием, которое сейчас услышите.

Артем пожал плечами и кивнул:

– Даю слово.

И Абид, совсем как Марина Сергеевна, произнес:

– От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься.

Увидев удивленный взгляд Артема, он улыбнулся:

– Это ритуальная фраза, вы наверняка слышали ее от дознавателя, когда делали свой выбор. Она действует как печать и не позволяет тому, кто сделал выбор или дал определенное обещание, нарушить сказанное. Если только… Впрочем, это неважно. Так вот. О чем это я? Ах да! Каждая душа имеет свой ранг и специализацию, соответствующую ему. Это как способности: у одного есть способности к одному, у другого – к другому. Все это прописано в ауре, и для умеющего читать ауру эти сведения как открытая книга. Души в Дыре не видят этих сведений, они лишь могут видеть саму ауру, да и то не сразу. Вот вы пока еще не видите, да?

– Да, – Артем не стал отрицать очевидное.

– Это скоро пройдет, и вы сможете по аурам отличать одну душу от другой. Но не более того, хотя… В общем, в Дыре души на большее обычно не способны, поскольку на них наложены определенные ограничения. Не мной, – добавил Управляющий и многозначительно ткнул пальцем куда-то вверх.

– Но тот, кто видит ранги, тот сразу понимает, на что эта душа способна, а к чему непригодна. Индуисты называли бы это кармой¹⁰, хотя это не совсем так – души изначально не равны и не могут вырваться за пределы своего ранга, что бы человек ни делал. Бывают исключения, но не будем углубляться в теологию. Суть в том, что в вашем случае не только ваш знакомый в отстойнике, но даже я не вижу вашей ауры. Что, однако, вовсе не значит, что ее нет. Скорее всего, это значит, что у вас достаточно высокий ранг души и видеть ее могут лишь души высшего посвящения, ангелы и, конечно, Бог. Проблема в следующем: души такого ранга обычно не попадают в Дыру. Поэтому прошу прощения, Артем, за то, что я заподозрил в вас замаскированного проверяющего. Нас, знаете ли, тоже контролируют, – смущенно признался он. – Но потом я понял, что проверяющий, замаскировав душу, конечно, не стал бы скрывать ауру, а показал бы обычную для этого уровня, чтобы не привлекать внимания. По крайней мере, это было бы логично.

– А может такое быть, чтобы аура отсутствовала вообще? – пришла вдруг Артему в голову мысль, и он ее сразу озвучил.

– Никогда о подобном не слышал, – пожал плечами Михаил, – считается, если есть душа, то у нее есть и аура. Так что вы для меня темная лошадка, Артем. Скажите, а вы сами-то видите свою ауру?

– А как она обычно выглядит?

– Как свечение, которое исходит изнутри души и полностью покрывает ее.

Артем задумался, внимательно осмотрел себя и сказал:

– Вижу.

– Какие цвета присутствуют в вашей ауре? Обычно их несколько, с преобладанием двух или трех, реже – одного.

Артем смотрел на свою ауру, ее ровное мягкое и однотонно-белоснежное свечение и к нему постепенно приходило понимание того, что он не должен никому об этом рассказывать. Не должен, поскольку это может ему навредить или… Нет, наоборот, это он может навредить многим. Нет, опять не так. Это знание может повредить душе обретшего его. Вот так правильно!

– Тут разные цвета, – пробормотал он, – но я не могу выделить какие-то особенно яркие.

Ему показалось или Управляющий на самом деле облегченно перевел дыхание? Конечно, показалось, ведь души не дышат, у них нет тела, а значит, и легких.

В любом случае Абид сразу успокоился, даже улыбнулся и сказал (облегчение в его голосе Артем уловил точно):

– Такое случается, особенно в ранний период посмертия, тут требуется определенный навык. Я постараюсь все выяснить о подобных случаях. Вы, главное, не беспокойтесь, для вас это ничего плохого не означает. Еще есть какие-то вопросы?

– А как я найду завхоза? – спросил Артем.

– О, с этим у нас просто! Стоит вам подумать, куда вы хотите попасть, как вы сразу же туда попадете.

– Скажите, господин Управляющий…

– Нет-нет! – замахал руками тот и укоряюще посмотрел на Артема. – Мы же договорились с вами, Артем, зовите меня по имени.

– Хорошо, скажите, Абид, а что будет потом, когда закончится мой срок здесь? Или он никогда не закончится? Дознаватель сказала мне, что это решаете вы.

Управляющий ответил на этот раз очень серьезным голосом:

– Я что-то решаю лишь частично. В Дыре, Артем, так же как и везде, все зависит от вас. Или правильнее сказать: очень многое. А наше будущее известно только Богу.

И он развел руками и скосил глаза к потолку, словно где-то там сейчас находился Бог и мог подтвердить его слова.

Да уж, Артем мысленно почесал затылок: а не разводят ли меня? Ладно, поживем – увидим, решил он, а вслух сказал: «Я готов!»

– Успехов! – улыбнулся Абид и исчез вместе со своим прекрасным кабинетом.

***

А Артем вновь оказался в ставшем уже привычным коридоре, и перед ним вновь была дверь. На этот раз дверь вполне обычная, покрашенная в тон стенам в зеленый цвет. На двери висела табличка с лаконичной надписью: «Завхоз ЦРБ», под которой он увидел уже привычную подпись черным фломастером: «дыра в Дыре». Интересно, кто это здесь так развлекается?

Артем постучал, и дверь, не имеющая ручки (видать, ручка на двери положена лишь Управляющему) тут же приоткрылась. Артем вошел в просторное помещение, в паре метров от двери перегороженное от стены до стены чем-то вроде прилавка, на который опирался локтями угрюмый мужик в рабочей спецовке с белой карточкой «Завхоз»¹¹ на нагрудном кармане. Именно мужик, а не душа, самый настоящий, чему Артем, сам от себя не ожидая, очень обрадовался, как чему-то привычному и почти родному.

Однако завхоз его радости, видимо, не разделял. Хмуро глянув на вошедшую душу из-под густых бровей, он осведомился грубым голосом:

– Артем Дмитриев?

– Добрый день! – не обращая внимания на грубый тон, приветливо поздоровался Артем.

– Где ты здесь день увидел, придурок? – раздраженно ответил завхоз, пробурчав: – Наберут идиотов, возись с ними.

Потом, видимо, чуть успокоившись, сказал:

– Ладно, парень, тебе как новенькому – скидка. Зови меня Петровичем, я местный завхоз, – и, сделав паузу, добавил: – Пока.

И заржал, словно сказал что-то ужасно смешное. Артем тактично улыбнулся и промолчал, подумав: «Петрович он, блин, надо же, как оригинально! Да тут и должен быть Петрович, и, если я все правильно понимаю, так служебное тело кличут».

Он подошел к прилавку, облокотился на него и, оказавшись лицом к лицу с Петровичем, равнодушно, но твердо спросил:

– А в прошлой жизни вас как звали? – и зачем-то неожиданного для себя самого подмигнул завхозу.

Шея Петровича налилась багровым цветом, видимо, от возмущения. Он открыл рот, потом закрыл его. Как-то быстро стрельнул глазами по углам и уже гораздо тише, но тем же грубоватым голосом скромно ответил:

– Наташей. Но сейчас это не имеет никакого значения!

– Как скажешь, Петрович! – развел руками Артем. – Мне вообще без разницы.

– А коли без разницы, нечего тут и языком молоть, – вновь пробурчал Петрович, бывший до этого Наташей, и объявил, с чем-то сверившись в лежащем рядом гроссбухе (иначе этот огромный и потрепанный журнал язык назвать не поворачивался):

– Значит, так. Пойдешь пока на кухню, там повар нужен. Понял?

На что Артем ответил:

– Я-то понял, только сразу предупреждаю, повар из меня такой же, как и певец, то есть – никакой. Яичницу там могу пожарить или бутерброды сделать, но не более.

– Именно поэтому тебе и нужно служебное тело, – ехидно ответил Петрович и пошел куда-то вглубь кладовки, весело повторяя про себя:

– Так, где у нас здесь повар?

«Чего это он так развеселился? – подумал Артем. – Не к добру это». И предчувствие его не обмануло. Через пару минут завхоз вернулся, неся на изгибе локтя что-то сморщенное и непонятное, но отдаленно знакомое. Вот только на что это похоже, он сообразить не успел, прерванный словами Петровича:

– Душа Артема Дмитриева, потрудитесь получить служебное тело повара. Обещаете ли вы хранить данное тело в целости и сохранности и не подвергать его неоправданному риску?

– Обещаю, – на автомате ответил растерявшийся Артем.

– От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься, – словно припечатал завхоз и сунул это нечто в руку Артему.

Тот машинально принял и в недоумении спросил:

– И что мне с этим делать?

– Просто приложи к себе, – пожал плечами Петрович, но глаза его при этом хитро поблескивали.