Глава 2
Периправа

Сон не шел. Временное забытье сменилось раздражающим состоянием, когда ум думает о необходимости сна, а сон просто не приходит и не хочет забирать в свои объятия мысли. Наводчику 47-миллиметрового противотанкового орудия капралу Думитру Молдовяну не спалось. Командование ожидало прорыва кораблей и судов красных из Измаила, и все находились в состоянии ожидания близкой развязки войны на Дунае.

В 23 часа 55 минут 18 июля 1941 года наблюдатели охранения обнаружили бронекатера противника, идущие на высадку в Периправу^[2] с низовьев.

Атака оказалась разведкой боем с высадкой десанта. Потеряв бронекатер и часть десанта, противник засек огневые точки и в течение часа уничтожил огнем береговых батарей выявленные огневые точки. Еще через час стрельба прекратилась, и часть огневых расчетов отправили спать.

Четвертая неделя войны, развернувшейся в этом небольшом поселке в дельте Дуная, уже успела надоесть своей обыденностью. Игра в карты, попойки и устраиваемые по выходным собрания мелкопоместного дворянства с помпезными провинциальными балами успели надоесть. Еще перед войной полковая молодежь и холостяки успели попасть в сети Амура, глядя на местных красавиц, а те, кто остались, теперь стали просто старыми знакомыми. Прошла лихорадка первых встреч и знакомств.

Не таким представлялось начало войны большинству из участников освободительного похода в Бессарабию Румынской Королевской армии.

За три недели боев полк морской пехоты Королевского флота потерял более сорока процентов личного состава, полностью оказался разгромленным 15-й батальон, и понес огромные потери 16-й, пытавшийся сбросить десант у Сатул-Ноу. Фактически только успешная оборона Периправы подразделениями 17-го батальона еще позволяла говорить о боеспособности полка. Попытка высадки десанта у поселка обернулась потерей атакующими четырех бронекатеров и большей части сил высадки.

Несколько попыток высадки красными десантов у Периправы закончились неудачей и гибелью катеров противника, доведя потери атакующих до восьми бронекатеров. Советам так и не удалось обеспечить контроль судоходства по Килийскому гирлу. И все благодаря размещению на этом участке основных сил противотанковой роты тяжелого оружия, усиленной четырехорудийной батареей 75-миллиметровых горных пушек.

Развернутые у северной береговой черты батареи 47-миллиметровых (6 единиц) и 37-миллиметровых орудия (6 единиц) имели возможность простреливать 1200 метров русла гирла напротив Периправы, сосредоточивая огонь обеих батарей на целях, на дальности прямого выстрела.

Семидесятипятимиллиметровые горные пушки-гаубицы и взвод 81-миллиметровых минометов, развернутых у юго-восточной окраины поселка, имели возможность стрелять по заранее определенным квадратам – целям, как с открытой, так и с закрытой огневой позиции, и смогли создать настоящую эшелонированную артиллерийскую позицию.

Восьмерка 7,62-миллиметровых станковых пулеметов и ротный взвод 60-миллиметровых минометов (6 единиц) надежно простреливали линию противодесантной обороны на берегу и в воде. Оборону с южной стороны, со стороны плавней, и роль резерва выполнял сборный батальон пограничников и полицейских, отмобилизованных с местных районов Дуная. Опорный пункт 17-го батальона смог отбить несколько десантов с минимальными потерями, и по праву его можно было определить как наиболее боеспособный в этом районе и один из самых боеспособных в Румынии. Восьмерка бронекатеров и еще почти десяток плавсредств, утопленных огнем противотанковых орудий, вселяла в обороняющихся уверенность в свои силы, которая подогревалась успехами начавшегося общего наступления вермахта и Румынской армии в Украине и Молдавии.

Не спалось, спертый воздух переполненной спящими бойцами, выделенной для постоя хаты не способствовал долгому лежанию, и Думитру решил выйти на свежий воздух. Сразу же захотелось отлить. Несколько шагов за хатынку спасли ему жизнь. Всполох на севере поселка и поднимающиеся в воздух фрагменты деревянного домика известили о начале артобстрела румынской территории и необходимости занимать свое место в бою.

Гибель боевого расчета Думитру Молдовяну в первые же минуты боя задержала готовность его орудия к открытию огня и изменила всю его жизнь. Бросившись к орудию и заняв свое место у прицела, уже опытный наводчик вдруг сообразил, что он один у своего орудия, ведь его расчет остался внутри разрушенного строения. Оглянувшись по сторонам и осознав отсутствие товарищей, начал озираться с целью уяснения окружающего и принятия решения по управлению орудием. Срочно нужны люди в расчет, ведь кроме наводчика необходимы заряжающий и подносчик снарядов как минимум.

Думитру поднялся и поспешил к командиру батареи.

Давно подготовленные позиции, капониры и ходы сообщения привычно привели капрала на батарейный командный пункт, где командир батареи с буссолистом и немецким офицером – советником в бинокли наблюдали за появившимися из Килийской протоки катерами и мониторами Советов.

Попытка обратиться к командиру оборвалась нетерпеливым жестом со стороны комбата, типа отстань. Все внимание присутствующих и буссолиста было поглощено выходящими из-за мыса кораблями противника. Более полутора километров показывали корабли и катера, спускающиеся по течению с севера на юг, детскими игрушками. Начавшиеся в три часа тридцать минут навигационные сумерки совпадали с моментом появления кораблей из-за мыса острова и смазывали их силуэты. Только опытный взгляд сигнальщиков и командиров и наводчика почти мгновенно выделили перемещающиеся на фоне темного берега такие же темные силуэты атакующих.

Командир батареи скомандовал телефонисту на передачу к орудиям сигнала «Огонь». И только тогда отвлекся на капрала, имеющего на своем счету уже два уничтоженных бронекатера противника. Постепенно вглядевшись в капрала, капитан не смог скрыть своего негодования на лице.

– Капрал, какого лешего вы покинули орудие? Вы что, вместо медали под суд хотите, – с возмущением выкрикнул офицер.

– У меня погиб весь расчет, прошу пополнения, – выдал из себя Думитру. Чувство смертельной опасности нахлынуло с неимоверной силой. Холодный пот мгновенно выступил на спине.

– Капрал Ванатори, немедленно выделите капралу Молдавяну пятерых солдат из охранения в огневой расчет.

Капрал Ванатори, старшина батареи, направился к двери, и в этот момент командирский блиндаж осветился странным ярко-красным светом. Из проемов смотровых щелей внутрь зямляного строения хлынул мигающий, словно живой, поток ярко-красного огня. Лицо командира батареи стало похожим на демоническое, подсвечиваемое слева и сзади красными всполохами. Волосы на висках офицера, выступающие из-под фуражки, и усы, словно протуберанцы, вспыхивали и переливались на свету, создавая впечатление сверхъестественности и ужаса движением теней и переливами кровавого и неестественного света.

Два одновременных вскрика, сменившихся горестными всхлипываниями, перешедшими в завывание от тяжелых ран, наполнили внутренность блиндажа. Буссолист и немец одновременно и рефлексорно, словно огромные лягушки, отпрыгнули от щелей блиндажа. Прыжок назад был такой силы, что буссолист сбросил со стола телефонный коммутатор батарейного связиста, примостившийся у противоположной от смотровой щели стены. Немецкий офицер также отлетел к противоположной стене, с неимоверным усилием откинув от себя полевой бинокль, в который смотрел ранее. Рывок рук удерживающих бинокль, был такой, что кожаный ремешок крепежа порвался, словно гнилая тряпка.

Оба потерпевших схватились за глаза, судорожно удерживая руки у лица с такой силой, что бросившиеся на помощь к раненым связист и фельдшер не смогли раскрыть их объятия.

Наконец, общими усилиями раскрыв ладони со сведенными судорогой пальцами, открыли залитые слезами слепые зрачки.

Обернувшись, Думитру увидел, как красный свет продолжает освещать блиндаж режущим глаза светом, проникая сквозь наблюдательные щели, а ниже его основного потока, из зрачка буссоли внутрь блиндажа потянулся ярко-красный шнур сгущенного света, выделяясь своей яркостью и переливами, на фоне проходящего выше рассеянного света из амбразуры, прячась под столом телефониста.

Дотронувшись до командира батареи и указав на луч рукой, капрал обратил внимание начальника на световой шнур из буссоли. Ассоциативный ряд в виде – красный свет, луч из зрачка буссоли и завывание раненых – показал, чем поражены глаза потерпевших. Командир батареи встал, прикрывая глаза, посмотрел в сторону источника ярко-красного света, резко отвел глаза и, повернувшись боком к световому потоку, поднял бинокль, направив его на корабли. Мгновение, и из бинокля в глубь блиндажа потянулись еще два луча ярко-красного пульсирующего света.

– Думитру, бери людей и беги к орудию. Ни в коем случае не пользуйся прицелом, наводи через ствол.

Это была последняя команда командира батареи.

Взяв прибежавших солдат, капрал побежал к орудию, а капитан отправился к другим орудиям, где уже среди разрывов от обстрела орудий противника катались по земле солдаты с выжженными глазами, корчащиеся от страшной боли.

Батарея, ранее уничтожившая шесть катеров и всего три часа назад добавившая к своему боевому счету еще один бронекатер, превратилась в течение пяти минут боя в деморализованное подразделение.

Верные долгу солдаты бросались на смену вдруг получившим ранения в лицо наводчикам, поэтому в процессе боя не обратили поначалу внимание, что наводчики не отскакивают от орудия, будучи раненными в голову, и не падают убитыми, а имеют поражения глаз. Ну, вышел из строя товарищ, надо его срочно сменить и продолжить выполнять свой воинский долг. И только обычно на третьем или четвертом сменщике отработанный до автоматизма боевой расчет может сообразить, что есть в этой боевой горячке что-то не то, что отрабатывалось ранее и проверялось в бою. Да и огневой налет с кораблей оказался настолько плотным, что шестеро принявших бой орудий, прикрытых капонирами и другими полного профиля земляными защитными сооружениями, оказались буквально засыпанными 76- и 130-миллиметровыми снарядами с кораблей. Особенно выделялся монитор, освещающий батарею лучом красного света и ведущий фактически непрерывный огонь. Его корпус словно поддерживал факел огня. Ежесекундно с его борта поднимался сполох стреляющих орудий, и все они летели на капрала Молдавяну.

Прибежав к орудию, капрал быстренько накрыл пилоткой прицел, изредка испускавший из своего зрачка красный световой луч, отчетливо видимый в поднятой пыли от разрывов снарядов.

Далее все было до тривиального просто. Открыл затвор, повернул рукой механизм горизонтальной наводки, потом отвлекся к механизму вертикальной наводки, и вдруг из открытой каморы ствола выпрыгнул красный сноп огня, голова рефлекторно откинулась от ствола, и капрал обрадованно сообразил, что если бы он несколько мгновений назад все еще смотрел в камору, то возможно, уже катался бы по земле со слепым глазом. А так ПОВЕЗЛО, в который уже раз за эту ночь. Вот факел света из затвора исчез, красный луч пошел далее по берегу в поисках своих жертв. Капрал и его расчет, словно наверстывая упущенное, бросились наводить орудие. Навел через ствол, проверил повторно. Команда на зарядку ствола. Нажатие на грибок спуска бойка, и орудие, изготовленное по шведской лицензии, послало свой снаряд в сторону вставших на якорь трех мониторов, один из которых своим сильнейшим прожектором и кучей орудий буквально вспахивал огнем оборону защитников.

Вот близкий разрыв поднял в воздух стоящую на удалении пушку, наводимую капитаном. Фонтан разрывов буквально вскопал капонир его орудия.

Спустя двадцать пять минут боя из двенадцати орудий двух батарей противотанковых пушек только орудие капрала отвечало в артиллерийской дуэли мониторам и бронекатерам советской флотилии. Давно уже сменился расчет, вокруг одинокого орудия, переезжающего с одной позиции на другую, собралось до сотни пехотинцев и восемь артиллеристов, подносящих снаряды и перемещающих орудие. Ответный огонь орудия своими редкими выстрелами привлек к себе оставшихся артиллеристов с двух батарей и пехотинцев, отброшенных с северо-восточной окраины селения десантом советских моряков. Казалось, такое состояние может быть вечным, но математика есть математика, и противник на той стороне тоже знал свою работу. Очередной 130-миллиметровый снаряд разорвался недалеко, и вот фугасная волна близкого разрыва ударила по последнему огневому расчету, и последний наводчик последнего орудия, контуженный взрывом, теряет сознание.

Над Периправой повисла тишина. Высадившиеся краснофлотцы, после контратаки вспомогательного батальона, не торопятся углубляться в селение, каждое здание которого превратилось в маленькую крепость, да и нет в том нужды. Главное, батареи противника подавлены, и по Дунаю вниз по течению уже сплошным потоком идут суда и корабли Дунайской флотилии и Черноморского пароходства. Все пройдут и эвакуируют десант с ранеными, снимутся с якорной огневой позиции мониторы и катера.

Более сотни судов и кораблей в течение пяти часов прошли мимо маленькой румынской крепости, созданной не стенами, а телами бойцов с обеих сторон.

Сотня плавсредств и сотни жизней – вот соизмеримые ценности войны на воде. Правда, эта цена небольшая по сравнению с кораблями крупного тоннажа.

В 11 часов 50 минут 19 июня 1941 года снявшиеся с якоря корабли Дунайской флотилии отправились вниз по течению к Черному морю, забрав с собой и высадившийся в Периправе десант.

Капрал Думитру Молдовяну как единственный оставшийся командир орудия, до последнего оборонявший свои позиции, стал героем Королевства Румынского. Только в этом бою он уничтожил три бронекатера противника, пополнив свой счет боевых побед до пяти единиц.

Подробности боя и итог боя за Периправу стали одним из главных секретов королевства. Тем более что шестеро немецких советников, как и большинство офицеров румынской армии, оказались в числе погибших. Командные пункты батальонных, ротных и батарейных участков были словно перемолоты разрывами 130- и 76-миллиметровых снарядов. Разрытые блиндажи обороняющихся выявили поражение глаз у большей части офицеров и советников. Орудийные расчеты также показали тридцатипроцентное поражение сетчатки глаз. «Летучий Голландец», о котором в последнее время курсировали слухи в рядах дунайских войск, стал реальностью, а единственный полк морской пехоты румынского флота потерял боевую устойчивость.

События на рейде Галаца, захват в районе Тулчи двух мониторов, две десантные операции, поддерживаемые необычным вооружением одного из мониторов, да и сам командир монитора «Ударный», получивший прозвище «Черный капитан» среди уголовного мира Измаила и области, благодаря своей лихой славе, сложились в одну картину и потребовали непосредственного внимания разведуправления королевства.