Много лет назад

Первые пару дней, вернее ночей, ночевать в метро было интересно. Сверху иногда бухало, люди вокруг шептались, потом замолкали. Время от времени проходил дежурный с красной повязкой. Из тоннеля дул слабый, пахнущий пылью ветер. Плохо было только то, что в туалет было далеко ходить, но пятилетний Саша быстро научился делать это сам, без мамы, чем очень гордился.

Потом такие ночевки надоели. Однажды, когда особенно не хотелось спать, он подошел к дальнему концу платформы и посмотрел вниз. Туда спускалась короткая металлическая лестница. Мальчик оглянулся. Дежурный был далеко и смотрел в другую сторону. Тогда он осторожно начал спускаться, пока с замиранием сердца не поставил ногу на гравий.

Совсем рядом разговаривали и шевелились люди, но он сейчас не принадлежал к их числу. Он вообще был для них недосягаем. Он их видел, а они его нет, как будто он был привидением.

Какое-то время Саша стоял в темноте, наслаждаясь этим ощущением. Потом сделал еще несколько шагов вдоль поблескивающих рельсов, уйдя глубже во мрак. Здесь уже было страшновато и он хотел было вернуться, но в стене тоннеля вдруг обнаружился узкий проход, рядом с которым висела табличка с надписью: "Служебный вход". Читать он уже немножко умел, а отсветов дежурного освещения с платформы хватило, чтобы разобрать буквы и сложить их в слова. Снова стало интересно: что это за слуги такие и зачем они туда ходят. В глубине коридора горел свет и мальчик сказал себе: "Я только посмотрю и сразу назад, к маме".

Он успел сделать несколько десятков шагов. По сторонам попалось несколько дверей, но надписи на них были непонятными, а сами они заперты. Потом сверху особенно сильно грохнуло и свет впереди погас. Саша присел от испуга, споткнулся, упал, потом поднялся и понял, что не знает, куда идти.

Нельзя сказать, что он испугался. Баба Яга, как известно, обитает в лесу, Кощей – очень далеко, за тридевять земель, а остальных сказочных персонажей он не боялся. В конце концов, он был советским мальчиком, с которым в столице Советского Союза не могло случиться ничего плохого. Поэтому он просто вытянул руки в сторону, нащупал одной из них стену и, держась за эту стену, пошел вперед.

Несколько раз он сворачивал, а когда свет наконец снова загорелся, обнаружил себя в большой комнате, полной одежды. Конечно он не знал слова "бытовка", но бояться окончательно перестал. Пройдя вдоль ряда вешалок, он нашел душевую и с удовольствием напился из умывальника. Потом обошел комнату и решил, что будет ждать людей здесь. Мама учила его, что если заблудился в лесу и вышел в место, где часто бывают люди, то надо там и оставаться. Здесь тоже был в какой-то мере лес.

Саша сел на подвернувшийся стул, поболтал ногами. Было скучно и он решил поиграть с тенями. Сложил из пальцев собаку и тень от дежурной лампочки послушно сложились в ее силуэт. Движение пальцев – и собака открыла рот, а потом зашевелила ушами. Потом тень вдруг стала двоиться. Мальчик повернул голову, чтобы узнать, кто там решил присоединиться к игре и встретился глазами с большой серой крысой.

Он снова не испугался. Крыс он в их дворе видел не раз и знал, что те боятся людей. Эта не боялась, просто сидела и смотрела, а потом пробежала по столу, рядом с которым стоял его стул и начала обнюхивать дверь тумбочки. Снова посмотрела на Сашу.

– Открыть? – спросил тот.

Крыса пискнула. Тогда он потянул дверцу на себя. Внутри, в ящике, лежал большой кусок черного хлеба. Конечно мальчик сразу схватил его и собрался было откусить кусок, но вспомнил, кто показал ему еду. Отломив черствую корочку, он протянул ее крысе.

– На, ешь!

Крыса понюхала хлеб и взяла его передними лапками, как человек.

И вот тут что-то изменилось в нем. Он сейчас не просто видел крысу, но ощущал ее голод, жажду, страх и радость от найденной пищи. В следующий момент он понял, что крыса не одна, что их много вокруг, что из темноты на него глядит не меньше десятка глаз-бусинок и осознал себя в ИХ мире. Словами этого объяснить было нельзя. Конечно он оставался человеком, но от людей-то он уже ушел и вдруг выяснилось, что в темноте есть другая вселенная, со своим населением и порядками.

Еду надо делить поровну – это Саша знал. Со вздохом сожаления он разломал кусок хлеба и положил кусочки на пол, оставив один себе.

* * *

– Потом они меня вывели к станции. Двое бежали впереди, пищали, если я отставал и так довели до платформы. К свету не пошли конечно же, но я уже мог видеть себя их глазами. Позже, когда я дома представил, что передо мной на полу сидит крыса и открыл глаза, она действительно там сидела. Ей неоткуда было взяться, но она была. Что может подумать ребенок? Что это волшебство. Других разумных объяснений не было. А раз существо волшебное, то ничего удивительного, что я мог видеть ее глазами и приказывать ей. Вот только никакое это было не волшебство. Много позже я услышал слово "оборотень" и еще позже понял, что оно означает.

– Вервольф?

– Вервольф – это человек, который превращается в волка, а оборотень – это тот, кто ушел из этого мира и вернулся другим. Самим собой, но другим. Понимаешь?

– Нет.

На печурке запыхтел и заплевался брызгами чайник. Дядя Саша поднялся, поставил его на стол, а проем в печке закрыл заглушкой.

– Будешь чай?

– Давайте. Пить хочется.

Он достал с полки коробку с пакетиками "Липтона" и пару стаканов.

– У тех собак были человеческие глаза… – прошептала Лена.

– Так и должно было быть. Это ведь не собаки на самом деле.

– А кто?

– Это была ты.

Хорошо, что она не держала в этот момент стакан в руке. Точно бы кипятком себя облила.

– Вы что, хотите сказать, что это я ему горло перегрызла!?

– Не кричи. И называй меня на "ты". А то неловко получается. Ты мне "выкаешь", а джентльмену "тыкать" даме не к лицу.

– Нет, вы… ты… подожди! Значит это я в них как-то обернулась?

Он вздохнул.

– Еще раз повторю. Слушай внимательно. Слушаешь?

– Ага.

– "Обернуться" не означает "превратиться во что-то". “Обернуться” означает покинуть наш мир, побывать в другом и вернуться обратно. Иногда оттуда можно принести знания и умения. Совершенно чужие и непривычные, но ничего сверхъестественного здесь нет. Просто происходит качественный скачок и человек меняется. Так это понимаю я.

– Чьи знания?

– Это уже второй вопрос. Да и какая тебе разница? Ты это умеешь, вот и принимай, как факт.

– Но как!? Как я могла стать собаками, да еще и двумя? – Лена расплакалась. – Я ничего не понимаю… Сегодня утром сдавала зачет, а у препода инфаркт случился. Это что, тоже знания из других измерений?

– Не знаю. Излагай, что там было.

Он выслушал ее короткий рассказ и пожал плечами.

– Нужно предполагать, что это не совпадение. Будь очень осторожна. Похоже, тогда в метро ты действительно научилась многому.

– Но у кого? Как?

– Давай на эту тему потом? Расскажу, что знаю, но сейчас отдохни. Ложись на мой топчан. Там моя шинель лежит, накройся ею.

Лена легла, накрыла ноги колючим серым сукном, но заснуть конечно же не смогла. Какое-то время лежала, глядя на отсветы пламени, потом спросила:

– Это то, что вы тогда сказали про храм Гекаты?

– Ты.

– Ну ладно, ты.

– Представь себе какого-нибудь неандертальца. У него есть палка и у него есть камень. Он может привязать камень к палке и получить вполне серьезное оружие. Почему он этого не делает?

– Не знает, как?

– Да. Не придумал еще. А потом раз! – и придумал. Вроде бы человек тот же самый, но раньше не мог, а теперь изобрел. Значит, какой-то качественный переход с ним произошел. Верно?

– Ну, да!

Под шинелью было хорошо. От печки шло тепло и приятный еловый запах. Угли тихонько потрескивали и Лена понемногу успокоилась. Вот только сна не было ни в одном глазу.

Дядя Саша продолжил.

– Сам неандерталец тоже это понимает и понимает, что если не сам придумал, значит подсказали. Кто? Он думает: "Надо разобраться…" Где был, когда идея в голову пришла? На берегу ручья. Значит в ручье есть кто-то, кто внушил это. Невидимый, но полезный. И вот нам с тобой от этой логики смешно, а что если так оно и есть!?

– Дядя Саша, вы чего? – Лена даже хихикнула. – Что, духи природы нам изобретения подбрасывают?

– Давай разбираться дальше. Даже с точки зрения современной религии есть несколько миров. В том, где мы сейчас, существует человеческое тело и его дух. Ну, или душа, по-другому. В других мирах – только душа. Что мешает ей на время перейти в другой мир и там с другими душами пообщаться? С точки зрения шамана: ничего. А если у ручья есть какая-то душа, то с ней можно поговорить и чему-то у нее научиться. Что в этом странного?

– Даже не знаю. Но все равно что-то не так. Это ведь умереть надо, чтобы душа куда-то там отправилась.

– Кому-то надо, а кто-то и без этого может обойтись. В шаманы не каждый годится.

Снова тишина и потрескивание углей. Закат за окном погас окончательно, стали видны звезды. Лена подумала, что в Москве редко видно звездное небо.

– Значит ты – шаман? – спросила она. – А я?

– Ты дальше слушай. Вернемся к нашему неандертальцу. С его точки зрения духи есть у всего. Индейцы американские называли такие духи "маниту". Слышала такое слово?

– Ага.

– Но маниту привязан к какому-то объекту, или месту. А как быть с такими понятиями, как удача, война, или смерть? Это уже не вещи, а отвлеченные понятия. И вот тут человеку нужно переходить на следующую ступень: осознать, что есть что-то изначально нематериальное, но существующее, а потом и научиться с ним общаться. Это уже полноценная религия.

– Значит, ты не шаман, а жрец? Который много жрёт?

Он рассмеялся.

– Ха-ха! Подумай сама, чем жрец от шамана отличается?

– Жрец жертвы приносит, ритуалы там всякие…

– Конечно. Но ритуал – это такая штука, которая доступна каждому, поэтому и жрецом может быть каждый. А вот шаманом – нет, так что от жреца, или от попа пользы обычно немного. Но и это еще не все. Если душа шамана общается с другой душой, то значит они взаимодействуют, верно? А взаимодействие должно как-то менять участвующие в нем объекты и вот это как раз очень опасно, потому что меняется и сам человек. Конечно он может и в хорошую сторону измениться…

– Например, дубину изобрести?

– Да! – мужчина кивнул. – Заметь: ты сама пришла к выводу, что это не дух ручья человеку идею подсказал, а он сам все придумал. Но он изменился перед этим – это очень важно и на самом деле это необходимое условие.

– Но ведь тогда получается… Если изменение слишком сильное, то…

– Да. У человека съезжает крыша. Конечно, таких сущностей, чтобы нельзя было выдержать контакта с ними, мало. Но они есть. С одной из них ты и столкнулась.

– Геката… – прошептала Лена.

– У нее много имен. Черная собака – это как раз ее зверь, так что ты можешь быть уверена, что это она. Воплощение тайны, волшебства и выбора. Повезло тебе, что мы сейчас разговариваем, потому что иногда и вовсе человеком можно перестать быть.

– Но что ей от меня нужно?

– То же, что и всем, в том числе людям: хлеба и зрелищ. Хлеб – это жертвы, а зрелище – то, что с жертвами происходит.

– А отказаться? Никак?

– В одну реку дважды не войдешь. Ты изменилась, причем очень сильно. Теперь вы с нею связаны. Ты не шаманка, потому что ни один природный дух к тебе не приблизится. Побоится. И не жрица, потому что тебе не нужны ритуалы. Смотри.

Он протянул руку вперед и у него на плече вдруг появилась крупная серая крыса. Лена испуганно вздрогнула. Быстро перебирая лапками, крыса сбежала по руке на стол и посмотрела на девушку. В ее глазах плавали отблески огня.

"Мир полный темноты, шорохов и запахов… Пробежать по траве, забраться на дерево, осмотреться… Птичье гнездо… Прыжок! На резцах хрустят тонкие птичьи кости, а потом вкусная скорлупа… Осмотреться, понюхать ветер… Опасности нет…"

Когда Лена открыла глаза, небо за маленьким окном было ярко-синим. Дядя Саша доставал из полиэтиленового пакета кусок хлеба.

– Это был не сон? – тихо спросила девушка.

– Сон, – спокойно ответил он. – Но не твой. Кто-то ведь должен был нас охранять?

– А где она сейчас?

– Перед тобой.

Он улыбнулся и откусил большой кусок от ломтя.

* * *

Когда они вернулись к остальным, почти никто еще не проснулся и только Наташа сидела за столиком, положив голову на локти. Ей явно было нехорошо и на скрип калитки она не отреагировала, зато сразу оживилась, когда дядя Саша поставил на стол пару бутылок пива.

– О-о-ой! Хорошо-то как… Наши вчера все выжрали. Вот скажите, как так можно?

Дрожащими руками она скрутила крышку и набулькала себе полный стаканчик.

– Похмелье в таком возрасте – плохой признак… – сказал ей дядя Саша, присаживаясь на обшарпанный табурет. – Надо уметь останавливаться.

Та махнула рукой.

– Так-то я не пью почти. Это же раз в году, сессия и день рождения сразу. Слушайте! Просыпаюсь сейчас – Машка рядом дрыхнет, а я думала, это Антон. Обняла, а там титька. Я сразу проснулась, причем уже трезвая.

Лена рассмеялась.

– А она?

– Она лифчик расстегивать начала. Не просыпаясь.

– А ты?

– Я пошла таблетки искать.

– Противозачаточные?

– Да ну тебя! – Наташа наконец опрокинула стакан, задержала дыхание, а потом шумно выдохнула. – Ох, хорошо! Дядя Саша, вы волшебник.

– Был бы я волшебник – сейчас сделал бы ведро пива.

– Так можно же сходить! – Наташа хлопнула себя ладонью по лбу. – Тут ларек есть у остановки, а я как раз деньги Тёмычу на бензин прихватила. Сейчас!

Она вскочила было, но дядя Саша поднял ладонь, останавливая ее.

– Если идти, то со всех собрать нужно. Пусть проснутся, осознают положение дел. Еда, я вижу, еще осталась и вы никуда не торопитесь?

– Не-а, никуда! – Наташа энергично помотала головой. – Ну, то есть ребята – я не знаю, а я с Тёмой тут до воскресенья останусь. Кстати, где он?

"В овраге, неподалеку!" – подумала Лена. – "Ему, видишь ли, горло перегрызли".

– Вчера к стоянке ушел и не возвращался, – сказал дядя Саша.

– Ну вот! Кто он после этого!? Эх, все мужики одинаковые, кроме вас конечно.

Она налила второй стакан. Было понятно, что если Маша, с которой Наташа провела ночь на одной кровати, вскорости не проснется, то утро у нее начнется с воды из чайника.

– Дядя Саша, а вот вы вчера рассказывали про всякие подземелья…

– Не подземелья, а объекты специального назначения.

– Слушайте! У меня скоро практика будет, в журнале одном. Можно про это написать?

– Можно. Часть информации давно рассекречена, хотя и не вся.

– Ой, отлично!

Он хитро прищурился и спросил:

– Что я с этого буду иметь?

– Ну-у-у… Не знаю… Гонораром поделюсь!

– Ладно, поговорим потом на эту тему. Заходи ко мне, как время будет. Видишь вон ту синюю крышу? – он ткнул пальцем через плечо. – Это мой домик. Заглядывай. Я все лето там живу.

– Ага. – Наташа кивнула и тут же широко улыбнулась. – Смотрите! Явление народу Марии Магдалены. Степень лохматости – повышенная!

Появившаяся в дверях Маша действительно имела весьма взъерошенный вид. Волосы торчали в разные стороны, рубашка с левой стороны вылезла из джинсов, на одной ноге была кроссовка, на другой только носок.

– Доброе утро, – сказала она. – О, пиво!

Бутылка мгновенно оказалась у нее в руках. Девушка скрутила с нее крышку и спросила:

– Кто со мной на кровати сегодня спал?

– Да кто там только не спал! – ответила Лена, улыбаясь и глядя на расстегнутую почти до джинсов рубашку.

– Ой! Расстегнулось… Нет, серьезно, кто? Храпел мне в ухо, как слон.

Лена посмотрела на Наташу. Та возмутилась:

– Я не храплю!

– Храпишь! И обниматься лезла.

– Неправда!

– Правда! Душа радуется, спасибо говорит – сказала Маша, глядя на пустую бутылку. – Еще хочу. И жрать хочу. Мясо кончилось?

– Кончилось, – уныло подтвердила Наташа. – Надо в магаз идти.

– В чем проблема?

– В капусте.

– В какой? А, поняла! Сейчас растолкаю этих спящих красавцев.

Она скрылась в домике. Дядя Саша усмехнулся и сказал, вставая:

– Ладно, пойду я. Заглядывайте.

В домике между тем начался шум. Судя по всему, Маша без церемоний пинала парней ногами с целью сбора денег на предстоящий день.

Когда он ушел, Наташа пригнулась у Лене и прошептала:

– Слушай, я так и не поняла. Он кто?

– Сосед. Пенсионер военный.

– Какой еще пенсионер!? Ему лет сорок пять, а то и меньше. Ну, край – полтос.

– Нет, ему больше, – сказала та и подумала, что он и правда смотрится лет на сорок. Плотный такой, животик незаметен, седина есть, но в глаза не бросатся… И не скажешь, что старый.

"Что он там говорил? Тридцать седьмого года? Мне бы так в семьдесят выглядеть!"

– Ленка, алё!

Она встрепенулась.

– Что? Я задумалась.

– Кто в магаз идет?

– Как кто? Парни конечно.

– Они не хотят. Говорят: “Мы денег собрали”. Сходи ты, а? Ты самая трезвая вчера была.

– И что, я одна все поволоку!? Ну уж нет. Пошли вдвоем.

– Ладно. Заодно покажешь мне, где этот сосед тут живет.

“Тоже решила сюжетов поискать? Давай-давай. Тут одна уже нашла на свою голову. На приключенческий сериал хватит. Что будет, когда в следующей серии труп найдут? Лучше об этом не думать. Я ничего не знаю, я ничего не видела! Даже если я всем расскажу, что оставаясь собой, одновременно стала двумя собаками и загрызла парня, пытавшегося меня изнасиловать, то что подумают люди? Запрут в психушку и будут правы”.

В итоге, с ними пошла и Маша. Сказала, что пройтись – это лучшее лекарство от головы. Лена показала им домик, в котором проспала всю ночь, а Наташа сказала:

– Я знаю, куда мы загорать пойдем! Смотрите: кусты кругом, а сзади, с южной стороны, полянка. С дорожки ее не видно. Вы как хотите, а я – сюда.

– Может быть, сначала разрешения спросим? – предложила Маша.

– Поставим перед фактом!

– У тебя есть купальник?