Сначала загорелся пластик в бочках из под краски. Пламя нещадно коптило, пытаясь отпугнуть собравшихся вокруг подростков, но бочки были предусмотрительно установлены под решетками вытяжной вентиляции. Дым, сажу и вонь сразу уносило туда. Другого освещения кроме огня и нескольких фонариков, не было. Энергию на линии пришлось отключить, чтобы заблокировать двери транспортной системы и промежуточные лифты. Ремонтные службы наверняка уже занимаются проблемой, но прежде, чем они успеют ее решить и на ярусе появятся патрульные, здесь уже никого не будет.

Зазвучала музыка из обшарпанного музыкального центра, одна из колонок которого немного хрипела. Вспыхнул ультрафиолетовый стробоскоп. По потолку и стенам керамопластовой пещеры метнулись пятнышки синего цвета. Толпа ответила громкими возгласами. По рукам пошли тюбики со светящейся краской, на лицах и спинах появились белые полосы, ярко вспыхивающие, когда на них падали невидимые лучи.

Кое-где уже танцевали, а самая большая толпа собралась вокруг двух полуобнаженных девушек, сидевших на пластиковых ящиках спиной к спине. Напротив каждой из них стоял мастер с татуировочной машинкой, нанося на матово-белую кожу линию за линией. “Тоннельные скунсы” принимали пополнение.

– Банда разрастается, – сказал сидевший на полу взрослый мужчина в черной одежде своему соседу, молодому парню лет двадцати. – Они уже придумывают себе ритуалы. Что будет дальше?

Тот пожал плечами и ответил:

– Мы живем сегодня. Завтра наступит завтра.

– Когда я показывал вам, как устроены жилые кластеры, я не ожидал такого. Мы вернулись в каменный век, к узорам на теле, тотемам и магии. Скоро у нас будут свои шаманы, а вместо плазмометов мы возьмемся за каменные копья. Великолепное умение обращаться с техникой в этих ребятах удивительным образом сочетается с дикарством.

– Кое-кто из них всерьез считает, что электродвигатели вентиляторов крутят сидящие в них духи. Но они не виноваты. Кто их чему учил?

– Да, я только показывал. Учить всерьез было некогда.

Толпа восторженно заорала, когда татуировщики наконец закончили свою работу. Девушки поднялись и выпрямились, демонстрируя татуировки, изображавшие скунсов – знаки полноправных членов банды. Музыка загремела громче.

– Та, что постарше – очень даже ничего.

– Которая из них?

– Та, что справа.

– Постарше как раз та, что слева.

– Ты их знаешь?

– Стройная, с короткими волосами – Мира. Та, что тебе понравилась, с большой грудью – Ольга. Хочешь, познакомлю? Правда, она не очень с парнями… Ты меня понимаешь? Но для тебя наверняка сделает исключение.

– Я могу это сделать сам. Мы не “Гадюки” и своих девушек ни к чему не принуждаем. Раньше я не видел этих двоих на наших ярусах.

– Они обе с верхних уровней.

– Сверху? Хммм… А как они оказались в коридорах?

– Как и все. Пришли и остались.

– Они уже что-нибудь сделали?

– Ничего особенного. Но могу я принять в банду двух симпатичных девчонок?

Девушки между тем разошлись, оставив горящие бочки между собой, замерли, ловя ритм и синхронно сделали первое движение. Танец, давным-давно изобретенный на Земле и привезенный на эту планету переселенцами, начался.

– Иди, – сказал мужчина. – Я же вижу, как ты дергаешься. Присмотрю за обстановкой на мониторе.

Тот, не тратя лишних слов, поднялся одним слитным движением и побежал к танцующим. Оставшийся в одиночестве мужчина вытащил пачку сигарет, закурил и о чем-то задумался, время от времени поглядывая на висящий на стене экран.

Музыка гремела, две девушки танцевали в толпе, в неверном свете пламени, друг напротив друга и стекающий по груди пот обжигал свежие татуировки.

* * *

Ритм оборвался, наступила тишина. Подростки замерли. На секунду человек в черном позволил себе ощутить свою власть над ними, вкус которой слегка напоминал вкус крови. Сейчас можно было послать их куда угодно и они не будут сомневаться и размышлять. Он поднял руку, призывая к вниманию и сразу же зажглись светильники на стенах. Праздник кончился. Пальцы поднятой руки разжались и через минуту от толпы не осталось никого. Почти никого. Она рассосалась по незаметным лестницам, переходам между линиями, строительным незадействованным лифтам и служебным отсекам, в лабиринтах которых можно было искать человека хоть год. Ольга никуда не побежала, потому что встретила спокойный взгляд серых, почти бесцветных глаз. Видя, что она стоит на месте, к ней подошла Мира, в руках у которой были две черных, с белыми полосами, майки.

– Сейчас здесь будет патруль, – сказала она.

– Будет, – согласился мужчина. – Уже бегут сюда.

– Тогда что?

– Ничего. Я хотел посмотреть на вас. А почему вы здесь стоите и ждете – я не знаю.

Он усмехнулся, присел на корточки и приложил к полу запястье с браслетом идентификатора. В керамопластовом полу открылся небольшой люк. Мужчина отжался на руках, опустил в него ноги и исчез. Девушки последовали за ним. Вбежавшие в коридор через боковой проход патрульные обнаружили только разбросанный мусор и догорающий огонь в бочках.

Еще через несколько секунд включилась аварийная система пожаротушения, превратившая их в подобие мокрых куриц.

* * *

– Что теперь?

Слова прозвучали невнятно, потому что в зубах Миры была ее майка. Руками она держалась за вваренные в стену шахты скобы. Вокруг был кромешный мрак и белые полосы на спинах девушек, все еще светящиеся призрачным светом, лишь делали его еще более плотным.

– Можно подождать, пока они уберутся, или спуститься вниз. Не дергайся! Если сорвешься в темноте, то вниз лететь придется очень долго.

Это мужчина сказал Ольге, которая пыталась одной рукой в тесноте натянуть свою нехитрую одежду. Та прекратила бесплодные попытки и спросила:

– Это ты – Старый Скунс?

– Иногда меня так называют, – согласился он.

Сверху донесся глухой звук прошедших по крышке люка тяжелых ботинок.

– А где мы?

– Служебный тоннель энергослужбы. Слева от тебя кабельные каналы. Только не тяни руку, изоляцию вполне может и пробить. Похоже, патрульные там застрянут надолго. Я спускаюсь, вы как хотите.

– Легко жить, когда вариант всего один, – прокомментировала сверху Мира.

Ольга дернула ее за штанину и девушка полезла вниз, цепляясь за металл, стараясь не наступать босыми ногами на руки сестры и от нечего делать считая скобы. Она насчитала их больше четырех сотен, когда спуск наконец закончился и в темноте вспыхнула и сразу погасла маленькая яркая лампочка.

– Ой!

– Что “ой”?

– Ничего. Ослепил.

– Тут же темно. Зачем тебе глаза?

– Все равно неприятно.

– Надо было посмотреть, не проходил ли здесь кто.

– Ну и как? Не проходил?

– Нет. Здесь ступайте осторожно, старайтесь не пылить.

Ноги девушек действительно по щиколотки тонули в пушистом ковре пыли, покрывавшей пол. Ольга сделала несколько шагов в темноте, нащупала рукой стену и дальше пошла уже увереннее, ориентируясь на шорох шагов впереди. Мира двинулась за ней следом, держась рукой за ее ремень.

– Ноги не повредим? – спросила она.

– Нет, – ответил голос спереди. – Это пыль из вентиляционных систем. Ничего крупного сюда залететь не может. Сейчас будет поворот направо.

– Нашла!

– Иди вперед. Наткнешься на дверь – толкни ее, но перед этим прикрой глаза. Там светло.

За дверью было небольшое, освещенное помещение, почти пустое, если не считать стойки с электронными блоками, весело подмигивающими девушкам светодиодами. Старый Скунс вошел последним и запер за собой дверь на засов.

– Что здесь? – спросила его Мира.

– Резервный блок вентиляторов. Слева и справа от нас – рабочие колеса.

– Значит, они и включиться могли?

– Не могли… – он подошел к стойке и щелкнул парой тумблеров. – Теперь могут. Если патрульные найдут путь, которым мы ушли (в чем я сомневаюсь), то их ждет сюрприз. Здесь станет немножко шумно.

– Обожаю сюрпризы, – сказала Ольга, разглядывая свою пыльную ногу.

Она наконец вспомнила про майку, которую держала в руке и натянула ее на себя.

– Лезем дальше.

Он снова присел, повторил свой фокус с люком в полу и забрался в открывшийся проем. Девушки последовали за ним. На этот раз лестница была совсем короткой и вывела их в довольно широкий, слабо освещенный коридор.

– Здесь осторожнее. Это транспортная линия службы биоконтроля. Идти нужно строго по белой линии у стены, иначе сцепкой снесет. Видите вон те полосы на полу? По ним она и ходит, как челнок, туда-обратно.

– Нас тут не спалят? – спросила Мира.

– Нет. Все автоматическое, камер наблюдения здесь нет. Если пройти обратно, то выйдем к диспетчерской. Там постоянно дежурит рабочая смена. Впереди – автоматизированный грузовой терминал и выход на межкластерную эстакаду. Там тоже может кто-то быть, но редко. Мы туда не пойдем. Прижмитесь к стене.

Мимо них прошуршал шинами небольшой автопоезд. Универсальная кара тащила за собой десяток прицепов. Пропустив ее, Старый Скунс прошел еще полсотни метров и молча показал пальцем на вентиляционную решетку над головой.

– Она же закрыта!

– Кто тебе сказал?

– Головки болтов торчат.

– Торчат, да…

Щелкнуло лезвие выкидного ножа. Мужчина просунул его под край решетки, надавил на другой и она беззвучно выпала со своего места к нему на руки.

– Лезьте первыми. Там недалеко.

Девушки одна за другой забрались в открывшийся лаз. Их спутник спрятал нож, подтянулся на руках и тоже забрался внутрь, ногами вперед. Через минуту решетка была установлена на место. Он задом наперед пополз в темноту, вскоре выбравшись в темное, довольно просторное помещение.

– Что теперь? – спросил его кто-то из девушек.

– Теперь можно и отдохнуть.

Задев в темноте чье-то плечо, он сделал несколько шагов, нажал ладонью на выключатель и помещение осветил неяркий свет.

* * *

Комната оказалась не такой уж и большой. Одну из стен занимал огромный экран. Напротив него стояло мягкое рабочее кресло, на сиденьи которого лежал виртуальный шлем. Шкаф с автокухней, кровать… На этом перечень предметов мебели заканчивался. Берлога вожака “Скунсов” роскошью не отличалась.

Зажглась еще одна пара мониторов, висящих над дырой, через которую они “вошли” и на которые девушки не обратили внимания сразу. На одном было изображение коридора, где они только что были, на другом – какой-то большой склад. Хозяин комнаты уселся в кресло, надел на голову шлем и, казалось, забыл про девушек.

Ольга недоумевающе посмотрела на сестру. Та пожала плечами и прошлась по комнате. Заглянула за перегородку.

– Здесь душ! Старый, можно?

– Если хотите.

– Норма – сколько литров?

– Нормы нет.

– Как это нет? Она есть везде.

– Здесь ее нет. Раз уж вы решили остаться, то разогрейте брикеты. На меня тоже.

Мира ушла в душ. Ольга нашла в шкафу стандартные патрульные рационы, слегка удивилась, потому что гражданским такие не полагались и сунула три штуки в приемник автокухни. Та мелодично пискнула, опознав штрих-код и заурчала. Изнутри пошел вкусно пахнущий пар.

– Ми, тебя там не смыло!? – крикнула она.

– Иди сюда! – отозвалась та. – Тут и ванна есть, и вода теплая. Места хватит.

Глаза Ольги расширились от удивления. Горячая вода не каждому чиновнику Администраторума была доступна, а чтобы еще и без нормы… Налить и лежать в ней… Она покосилась на вожака, который водил руками в манипуляционном поле шлема, ни на что не обращая внимания.

– Старый, – спросила она. – Ты кто вообще?

– В смысле?

– Ну… вода без нормы и счетчика, пайки эти армейские, знаешь все… Ребята рассказывали, что в пустошах до сих пор живут колдуны, у которых всякие сверхспособности есть. Мутантами управляют, погодой… Ты из них, что-ли? Или кто-то из городского начальства? И нас ты зачем сюда привел?

– Нет в пустошах никаких колдунов. Только грязь, мусор, радиация и мутанты. И немного людей. Показать тебе видео оттуда?

Она помотала головой, забыв, что он не видит ее. Смотреть на такое ей совсем не хотелось.

– Вас я сюда тоже не звал. Вы сами пришли.

– Как это!?

– Так. Вспомни: я хоть раз говорил “пошли!” или “за мной”? Было такое?

– Не было…

– Видишь? Вы сами, своими ногами. И никакой я не колдун и не чиновник. Я разрабатывал проект и строил этот кластер. Уже тогда было понятно, к чему идет дело, так что заранее позаботился о себе. Иди, купайся. Здесь нет ни лимита, ни счетчиков. Врезка сделана напрямую в главную линию.

Ольга подумала и решительно стянула майку.

* * *

Старый докуривал вторую сигарету и думал. Он так и не снял шлем. Тот исправно показывал картинки с камер внутри кластера и то, что происходило там, ему совершенно не нравилось. Еще немного – и ситуация сорвется с тормозов. Слишком много людей было спрессовано в керамопластовых коробках, а из служб со своими обязанностями кое-как справлялись только биоконтроль и техники. Патруль за двадцать лет так и не сумел приспособиться и научиться поддерживать порядок, а медики… лучше бы их совсем не существовало!

Ему было пятьдесят пять стандартных лет, сорок восемь местных, планетарных и он видел, что едва ли доживет до старости. Печально было сознавать, что то, на что он потратил половину жизни, скоро должно было рухнуть. Хотя чего было ждать? Эти люди загадили свою планету и теперь упорно пытались прикончить и себя самих. Карма?

Он прикурил третью сигарету от второй и вздрогнул от неожиданности, когда на плечо ему легла узкая ладонь.

– Старый, пошли к нам.

– Тебе лет-то сколько?

– Девятнадцать стандартных.

– Врешь.

– А кого это волнует? Пошли! Олэ там скучает. Ты же сам сказал: “Если хотите…” – никто тебя за язык не тянул, верно? А я ведь тогда не уточнила, про что спрашивала “можно?” Ну вот, мы хотим.

– Решила поймать на слове?

– Решила…

И ее рука поползла вниз, под черный комбинезон.

* * *

Девчонки, которые на ночь расположились по обе стороны от него, ночью нещадно толкались во сне. Кровать была маловата для троих и в конце концов сон пропал совсем.

В итоге Старому Скунсу такой ночной отдых (хотя в кластере и вечный мрак, там, где нет освещения, но по стандартным часам – все равно ночь) надоел. Он поднялся, подошел к креслу и нажал кнопку на подлокотнике. Мягкая спинка медленно откинулась назад. Поднял шлем, покрутил в руках, но надевать не стал и положил на пол. Пластик тихо скрипнул, когда он удобно расположился в кресле полулежа. Тихо щелкнула зажигалка, в воздух поднялось почти невидимое в полутьме облачко дыма. За стеной прошумела сцепка, совершающая свой очередной рейс и снова наступила тишина.

Потом лежащий на полу шлем тихо пискнул. Внутри мигнул синий свет. Пришел ответ на его запрос? Похоже на то… Он протянул руку, нащупал девайс, надел его, провел рукой в воздухе, разрешая подключение к общей сети и пару минут сидел, переваривая выданную ему сетью информацию.

Несколько часов назад, прежде чем снять шлем, он успел сделать снимок лица Миры. Случайно, конечно. Было довольно темно, но запрос как раз генерировался и экспертная система, опознав объект, не упустила случая добавить в него информации. Разрешения камеры вполне хватило, чтобы считать рисунок сетчатки, который не подделаешь. Из берлоги теперь придется уходить. Жаль… Он привык к ней. Одно хорошо: насчет возраста Мира не соврала, так что совращение малолетних ему никто не предъявит.