Глава 2. Совещание и незадача

Ехать пришлось недолго. Вскоре руины сменились лесополосой, высоким бетонным забором и колючей проволокой, а потом исчезло и это, уступив место нормальному городу. Разве что мелькнули вышки с пулемётчиками, но все жители города привыкли к такому зрелищу.

Внедорожник тряхнуло на выбоине в асфальте, и я глянул в окно. Впереди был блокпост. Экипированный в зачарованные бронежилет и шлем боец придирчиво разглядывал машину, нас самих и наши документы, сверяя со списками, прежде чем пустить в город. Пока он это делал, я рассматривал серый бетонный забор, колючую проволоку, таблички с границей поста и широкий ров, похожий на средневековый, потому что был наполнен водой, острыми бетонными сваями и мотками проволоки-пу́танки.

Война шла прямо за изгородью. Отдельные твари просачивались, но основную массу сдерживал барьер, поставленный старыми богами. Барьер держал ракетно-артиллерийский обстрел и предотвращал подкопы. Сущности, что пытались грубо проломиться в город, просто натыкались на мощное силовое поле, как окрестил его обычный народ.

А потом мы ехали уже по обычным городским улицам с их пешеходами, магазинами и светофорами. На нас обращали внимание не больше, чем на остальные машины, ну подумаешь, войсковой внедорожник, эка невидаль. Тут и похлеще можно найти, если знать, где искать.

Что касается оружия, то я радовался, так как руководство проводило эксперимент, организовав в осаждённой Новониколаевке для групп быстрого реагирования из числа магов или спецназа хранение на дому в специальных сейфах, как это делается для военнослужащих Израиля. Иначе пришлось бы переться в ближайшую часть и сдавать полдня туда.

Я погрузился в мысли, перекидывая из ладони в ладонь чёрный мячик, и даже не заметил, как подъехали прямо к дому. Панельная девятиэтажка, которую мы за несколько месяцев обжили, поселившись в одном подъезде, встретила нас шумом и гамом играющих детей, криками мамаш и рычанием старой «волги». Машину уже который месяц безуспешно пытался починить Дим Саныч, высокий одноглазый пенсионер, потерявший правый глаз на заводе у станка, где он, собственно, всю жизнь и проработал.

Света, быстро вращая головой, поставила машину на парковку, которую девушка каждую неделю заново подписывала краской на асфальте. Белые цифры номера зловеще смотрелись на большой багровой кляксе.

Выскочив из машины, я оглядел дом. На втором этаже жили мы с Александрой, там же обитали Ангелина со Светланой, отхватив себе однушку на нашей лестничной площадке. Света и Володя жили прямиком над нами.

Дом был новеньким, с большими разноцветными фигурками стилизованных зверушек на стенах.

Я подошёл к подъезду, приподнял руку, и дверь приоткрылась, подтянутая телекинезом. Во владении магией были такие приятные плюсы, как возможность нажать кнопку домофона изнутри и вызвать лифт прямо с улицы. Нужно только приноровиться. Тем более, что бронежилет давил на плечи, и мне не терпелось его поскорее скинуть.

Дверь в квартиру я не закрывал. Это лишнее, ведь там обитал очень добросовестный домовой.

Из дома доносились голоса. Один, с лёгкой хрипотцой, принадлежал деду Семёну. Домовой что-то оживлённо рассказывал из своей тысячелетней жизни кому-то в видеочате. Я осторожно помог снять Шурочке её бронежилет, легонько поцеловал и, положив нашу громыхающую экипировку в угол прихожей, направился на кухню. Шурочка ускользнула в ванную.

– А вот и хозяин, с полей, – с ехидцей произнёс домовой, сидя на спинке стула. Старичок в пять вершков ростом, что чуть больше двадцати сантиметров, провёл пальцами по усам прежде, чем продолжить, – всё поле на ботинках притащил, всю прихожую загадил.

Я сначала вскинул брови от удивления. А потом осмотрел себя. Испачканный чёрной жирной грязью камуфляж без опознавательных знаков промок от дождя и подходил больше грибнику-неудачнику, нежели вояке.

– Дед, – произнёс я, устало вздохнув и подойдя к столу, – ты что такой борзый?

– А что мне не веселиться, тебя на совещанию вызывают.

Я скривился и со стоном посмотрел на холодильник. Дед отбил все настроение поковыряться в заветном ящике.

– Не пойду. Я на поле боя.

– Как знашь, – прокряхтел домовой, – но там Шурочкин отец будет. Он уже пять разов звонил. Кучу писем прислал, одно другого лютее.

Я снова застонал и посмотрел на дверь в ванную, откуда слышались плеск воды и тихое пение, а потом открыл было рот, чтоб сказать какую-нибудь гадость в адрес моего домового, но в кухню вошла Оксана и обвела всех взглядом. Всё бы ничего, но она притащила с собой свой пулемёт, пахнущий порохом, ружейной смазкой и горелым железом.

– Мне сколько звёздочек малевать? – меланхолично пробубнила она, а потом добавила, – места здесь маловато будет. Я на балкон к тебе кину?

– Ты совсем сдурела? Оружие ко мне домой тащить. У тебя что, своей квартиры нет? – возмутился я.

– Есть, но твоя ближе. Я ванную у тебя приму?

Я закатил глаза и сосчитал до трёх. Мне это всё меньше и меньше нравилось.

– Там Александра, – наконец, выдавил из себя я. – И ты потом будешь по всей квартире мокрыми ногами шлёпать. Иди к себе.

– Она сейчас выйдет. А шлёпать мне положено. Попробуешь меня вытурить, скажу Шурочке, что ты меня тискал.

Я поперхнулся от возмущения.

– Тебе на кладбище уже три года самовольное оставление могилы инкриминируют. Какое тебя тискать?

– Мало ли некрофилов, – невозмутимо ответила Оксана, пожав плечами. – Вон, Володя Светку-упыриху тискает. А она тоже нежить.

– Как я живу, едрить твою налево, – пробурчал я. – Ладно я на совещание. Оставьте мне чего-нибудь пожрать.

– Иди, горемыка, – отозвался дед, – я тебе припрячу сухарей, а то эти набегут. Всё уметут.

Я немного помолчал. Дома всегда у нас демократия, а при исполнении могу и пулю в мягкое место. Были прецеденты, поэтому если рявкну посильнее, то все разбегутся, но я всё же не тиран, терплю.

В кухню зашла Ангелина, молча достала из холодильника несколько кастрюлек с салатами, и, закрыв дверь ногой, вышла.

Я проводил взглядом поджарую высокую блондинку. Я только на Тике узнал, что она, оказывается, мой ангел-хранитель, проходящий испытательный срок. Вспомнил разорванную пополам девушку, шепчущую, что она ненавидит создателя, но хочет домой. Падший ангел на перевоспитании, ревнующий к человечеству, что она синтетическое создание. На ней всё зажило получше, чем на земляном червяке. Оксана даже шутила, что нужно Ангелину лопатой вдоль разрубить, тогда будет два ангела, одного она себе заберёт.

Ангелина долго пыталась объяснить суть проблемы, но из всего сказанного я понял немного. Творец, дабы систематизировать работу с непредсказуемым человечеством, создал искусственных существ – ангелов. Получилась своеобразная небесная канцелярия. Ангелы – воплощения системных ресурсов – служили верой и правдой, пока по классическому сюжету не произошло восстание машин. Форматировать сбоящие элементы во главе со старшим администратором Люцифером, под ноль не стали, а отправили на каторгу в Навь, где те начали поднимать с колен и приводить к единому знаменателю совсем другую публику – бесов, которые вместе с тёмными духами-богами сначала выступили в поддержку повстанцев, а в самый ответственный момент пошли на попятную. Каких привилегий восставшие добивались, я тоже не понял, но в итоге потеряли всё.

В общем, Ангелина – юное дурное дарование из числа рядового состава небесной гвардии, наслушавшись лишнего, тоже встала в ряды повстанцев, но попала в ссылку на грешную землю. Моя помощница, лишённая всех привилегий, постоянно пребывала в состоянии тоскливой спячки, аки бессмертный сурок в вечной мерзлоте, периодически просыпаясь и подавая прошения о помиловании. И вот, недавно над ней сжалились, поручив присматривать за таким придурком, как я. Вытянет – простят. Не вытянет – ещё на пару столетий продлять ссылку. Не спорю, сложновато для восприятия.

Если доживу до того момента, когда снимут с нашего похода сквозь Навь гриф «секретно», напишу мемуары. Напишу о живом мире чудо-юдо Тик, где целая средневековая цивилизация жила на его панцире-раковине. О рыцаре Така́сике и наро́ни. О штурме замков. О личном знакомстве с потусторонним миром. Хотелось, но нельзя. Тогда мы вытащили Володю из рабства беса, и тогда же я сошёлся с Александрой Белкиной. Одну книгу назову «Как я стал боевым магом», а вторую – «Боевой маг за кромкой миров».

На выходе быстро скинул с себя грязную полёвку и с недовольством напялил непривычную мне нововведённую повседневную форму, именуемую на военном сленге о́фиской. На ней красовались разноцветные шевроны, один изображал скрещенные меч и волшебную палочку, от которой разлетались три белые звёздочки. Над этими двумя предметами как корона висел знак бесконечности – старинный средневековый символ магов, известный со старых гравюр. По краю шеврона глаголицей шла надпись «Зверобои». Это был шеврон нашего отряда.

До штаба гарнизона добрался без особых проблем на такси, не желая привлекать Свету после боя к езде.

Через полчаса я сидел на совещании. Офисная форма с блестящими золотом звёздочками на погонах и неудобными лакированными туфлями создавала внутреннее впечатление дискомфорта и лишнего звена в этом мероприятии, а именно меня. Одно радовало, что все присутствующие тоже были одеты в неё. Я давно отвык от обычной обуви и одежды, выбирая удобную и практичную, нежели представительно выглядящую.

В большом зале с высоким потолком и чёрными портьерами на окнах стояли три десятка длинных столов, за каждым по четыре человека. Совещание было традиционным для конца недели, и к нему привлекались маги разных направлений и разных должностей. Совещание проводил начальник штаба особого Новониколаевского гарнизона. Целый генерал-майор.

Рядом с ним с колючим взглядом сидел отец Шурочки – полковник Белкин. Я старательно делал вид, что мы не знакомы. Ну не задались у нас отношения. Для меня он суровый начальник с замашками инквизитора.

Тут и там кучковались командиры частей с заместителями и прочие должностные лица разного масштаба. Командирам отдельных отрядов отводилась галёрка, где я и сидел. Справа и слева от меня игрались в телефонах, рисовали в блокнотах всякую ерунду, или сидели в позе медитирующего йога, закрыв глаза, спрятавшись при этом за спины товарищей.

На столешнице передо мной лежала толстая рабочая тетрадь и перьевая ручка. На открытой странице, кроме даты проведения совещания, ничего больше не было.

Сейчас кого-то песочили в хвост и в гриву за неудовлетворительно осуществлённый подъём по тревоге. Я по своему обыкновению сжимал в ладонях колдовскую пчелу и читал свою характеристику, составленную штабными психологами.

Достаточно дисциплинирован и организован. Стремится руководствоваться в своих поступках разумом, а не чувствами, но при этом не всегда бывает последователен и основателен. Характерны: стремление устанавливать с людьми ровные отношения на основе взаимности, не преувеличивая и не преуменьшая своей значимости для знакомых, друзей и близких. Оригинальность восприятия и мышления, склонность к фантазиям. Довольно широкий круг интересов и контактов. Лёгкость возникновения новых планов, однако недостаточное внимание к деталям и возможным трудностям, а также переоценка возможностей могут препятствовать их успешной реализации. Способен исполнять свои обязанности, в том числе и в особых условиях деятельности. Преобладающим является коллегиальный стиль руководства.