– Поздравляю, товарищи… – вдруг севшим голосом произнес Байлаков.
Мезенцев недовольно зыркнул на историка. Вечно эти гражданские торопятся…
Москва, Старая Площадь. За год с небольшим до вышеописанного
Сергей Сергеевич Байлаков, доктор наук, профессор, заведующий отделением перспективных проблем физики филиала МИФИ, нервничал.
И было отчего: именно сейчас решалось дело его жизни. То, чему он посвятил три последних года и почти пятнадцать лет до этого.
Сейчас перед ним сидело три человека – довольно-таки немолодые и не слишком похожие на свои портреты, которые висят почти в каждом учреждении. Двое в строгих темных костюмах, один – в мундире с маршальскими звездами. Три члена высшего руководства страны, которые должны будут определить – дать добро на проект «Порог» или нет.
– Итак, все дело в том, что время как элемент единого континуума не абсолютно, а относительно. В геометрии Лобачевского и Римана, в отличие от той, что изучают в школе, две параллельные прямые пересекаются, и через две точки можно провести сколько угодно прямых. По одной из гипотез, время имеет три координаты – протяженность, кривизну и плоскость иного времени. Именно при помощи этой координаты мы и рассчитываем осуществить задуманное. Как известно, в современной кристаллографии оперируют теорией одиннадцатимерной вселенной. В своих работах наша группа исходила из того, что…
Он старался говорить, как привык на ученых советах. Плавно, неторопливо, уверенно, твердо, а главное – непрерывно. Насыщать речь научными терминами, но в меру, чтобы у слушателей не возникло впечатления, что их водят за нос, или того хуже – издеваются.
– Скажите, – перебил его один из присутствующих. – Я вот хочу спросить… В смысле, как бы это сказать… Короче, если мы попадем в прошлое, это не изменит нашего с вами мира? Не случится ли чего нехорошего с нами, с нашим временем?
– Ничего подобного просто не может случиться, – поспешил успокоить его Байлаков. – В противном случае нарушился бы закон причинной связи, что невозможно. Просто возникнет еще один мир, похожий в мельчайших деталях на наше прошлое. А путешествие в свое прошлое – это плохая фантастика.
– Вот так просто – возникнет? – в голосе ответственного за науку слышалось явное недоверие.
– Так точно! – по-военному отрапортовал Сергей Сергеевич. – И это легко объяснить. В научном мире существуют две гипотезы. Первая – это гипотеза Эверетта, заключающаяся в квантовании континуума в ходе хронального развития…
(Вообще-то Байлаков мог бы рассказать, как именно он дошел до этого факта, если бы присутствующие хоть немного разбирались в квантовой физике).
– Иными словами, число вселенных конечно, но стремится к бесконечности…
– Позвольте, вы вот говорите, что перемещения в собственное прошлое невозможны? – спросил вдруг министр обороны.
– Именно так, ибо это противоречит закону причинности, – с готовностью кивнул ученый.
– Но, как тогда вы объясните эти… мм… события в нашем прошлом?
«Что называется, старое инженерное образование: не упустил!» – подумал Байлаков про себя.
– Тут есть два объяснения. Первое, которое я не разделяю, состоит в том, что есть некий нижний предел, когда трансхрональное воздействие не вызывает расщепления реальности, а все же как-то проявляется. И второй, полностью укладывающийся в мою гипотезу…
– И какой же?
– Видите ли, Дмитрий Федорович, это были… скажем так, не наши взрывы…
– И что это означает, по-вашему? – угрюмо набычился генерал-лейтенант.
На свежеотпечатанных снимках было такое же плоскогорье.
Такое же, да не то же самое.
Там, как и за их окнами, возвышалась цепочка Памирских отрогов, хотя кое-какие различия в силуэтах были видны даже невооруженным глазом. Но вот за ними в небо поднималась стена исполинского горного хребта, даже на этих не слишком хороших снимках поражавшего своей мощью и высотой.
Метрах в пятистах (специальная техника услужливо изобразила координатные линейки на полях фото) плато резко обрывалось уступом вниз.
И там возвышались стены и башни какого-то не очень большого, хотя и не маленького, городка.
– М-да, – тяжело вздохнул Вольницкий. – Похоже, тамошним аборигенам мы здорово напакостили. Сколько должно было уйти на ту сторону, вы говорили? Тридцать процентов продуктов реакции?
Он постучал пальцем по одной из фотографий, на которой был запечатлен городской квартал, явно подвергшийся ядерной бомбардировке.
– Стало быть, пробили дырку в наше прошлое? – желчно спросил генерал у Байлакова. – И где же, позвольте спросить, вы здесь такое видели? На Душанбе, вроде, не похоже. Даже на Самарканд с Бухарой не тянет.
– Может быть, это более давнее время, – неуверенно предположил, защищая физика, Вольницкий. – Скажем, эпоха Ахменидов, или даже еще раньше…
– Ага, Атлантиды с Лемурией! Но тогда скажите, товарищи ученые, вот те горы куда провалились? – едко осведомился Мезенцев, махнув рукой в сторону Гиссарского хребта. – Или, может, их мыши с тушканчиками изгрызли?!
(Не следует думать, что генерал КГБ был столь образованным в оккультных материях человеком – хотя и заведовал он одно время всякими науками нетрадиционной ориентации, но вообще-то был убежден, что Лемурия – это выдуманная американцами страна разумных лемуров).
Ученые переглянулись. Ответить генералу было нечего.
Да, это была явно не Средняя Азия прошлого века, куда, как планировалось программой «Порог», они должны были пробить межвременной канал.
И что это такое – понять было невозможно. Конечно, можно было затребовтаь сюда любого из четырех сотен историков предназнаечнных для второго этапа операции, отобранных Комитетом заранее. Там конечно в основном спецы по истории Росийской империи, но десятка два знактоков местных особенностей нашлось бы. По плану меньше чем через сутки они должны были быть доставлены на объект перехода.
Но чутье подсказывало контрразведчику, что историки тут мало помогут.
Фотоснимки зафиксировали такое, что, мягко говоря, не вписывалось в историю местной цивилизации.
Почти правильное кольцо стен, опоясывавшее поселение.
Караван-сараи (?!) и постоялые дворы (?!) у ворот.
Девять башен и отдаленно не напоминавших привычные мусульманские минареты. Три «предположительно храма» с колоннами и куполами.
Несколько явственно выделяющихся кварталов с домами, явно не похожими на глинобитные мазанки простолюдинов.
Двухэтажный дом в форме подковы – резиденция местной власти, а может – дворец правителя. Еще один похожий дворец, только раза в два меньше.
Город которого нет здесь, и горы, которых нет там.
И хоть Мезенцев не был великим знатоком физики, но в тонкостях операции «Порог» разбирался. Значило это скорее всего, то, что перед ними – другой мир. Не просто другой, но совсем другой. И что с этим делать было совершенно непонятно.
Оставалось ждать данных войсковой разведки.
Год Синего Ветра. Месяц Ранней Росы, четырнадцатый день
Гахна. Примерно две тысячи километров к северо-востоку от предыдущего места действия
Алтен проснулась оттого, что ей на лицо упал солнечный зайчик.
Вскочив, она оглядела свое жилище.
Старинный идрисский ковер на полу – настоящий, не дешевая подделка; поверх него – туго набитые атласные и бархатные подушки, с потолка свисали изящной работы золотые светильники. Обстановка может показаться роскошной и даже слишком – но зачем еще деньги, если не тратить их на красивые вещи, которые так украшают жизнь?
По комнате расставлены низкие столики с остатками легкой закуски и разноцветными досками для игры в х» хо – этой ночью у нее были друзья, и этой же ночью у нее состоялось неприятное объяснение.
Алтен встряхнула головой.
Пусть она чародейка из не самого сильного ковена, но, тем не менее, чародейка, причем не какой-нибудь – шестой ступени.
Если этот надутый придворный сопляк считает себя выше ее только потому, что у него тройное имя, а у нее лишь двойное, то пусть ему будет хуже! В конце концов, ее род не менее древен и почитаем. Да и вообще, как сказал пророк Сей: «Нет раба, не имевшего предком царя, и царя, не имевшего предком раба».
Она выглянула в окно, полюбовалась вздымающимися над башнями и крышами Гахны, синими отрогами Уйгола.
Потом, сбросив ночное покрывало, забралась в стоявшую в углу большую бронзовую лохань в форме большой раковины из южных морей.
Фыркая, начала обливаться холодной водой, прогоняя остатки сна.
Можно было позвать служанку, но за три года в чародейской школе Алтен привыкла обходиться без посторонней помощи.
Обтершись куском грубого полотна, она как была, нагая, уселась на ковер и стала есть.
Перекусив кистью винограда и двумя хлебцами, девушка принялась обдумывать свой сегодняшний день.
Важных дел вроде нет.
Завтра ей предстоит сложное гадание об успехе важной сделки – для почтенного Сиркэ, главы Купеческой гильдии города. И еще – молодая богатая вдова, хочет узнать – следует ли ей взять в мужья своего дальнего родича? Второе, конечно, проще, но в гадании на счастье и любовь вероятность ошибки велика, а репутация мага стоит дорого, и теряется легко.
Может, если бы вдова не обещала пятьдесят золотых, чаровница бы отказалась. Но ведь нужно же оплачивать столь любимую ею роскошь?
Но это завтра.
А что ей делать сегодня?
Может быть, отдохнуть перед предстоящим действом?
Или заняться тренировками – покидать, например, игральную кость, добиваясь выпадения нужного результата?
А то плюнуть на все и съездить в горы?
Прикрыла глаза, представив чистейшую прохладную воду озер и мягкую траву высокогорных лугов.
Нет, пожалуй, можно не успеть обернуться до завтра.
Поэтому придется заняться костями.
Алтен вытащила из ниши шкатулку, где хранила чародейские предметы – все, что собрала за три года после того как завершила обучение.
На ней не было запора, но тот, кто попытался бы ее открыть без разрешения хозяйки (пусть бы это был и куда более сильный маг), рисковал получить крупные неприятности.
Подняла крышку… да так и замерла.
Вокруг неприметного куска мутноватого кварца в простой деревянной оправе мерцало розоватое сияние – невидимое для непосвященных, но заметное даже для начинающего чародея.
Камень Судьбы давал ей знак.
Следующие несколько минут Алтен провела в напряженной активности.
Содержимое ящичка было небрежно вывалено прямо на пол, и девушка погрузила руки в россыпь флаконов и амулетов.
Несколько бутылочек с эликсирами были отложены в сторону, а две – тут же откупорены и выпиты (стены комнаты услышали произносимые сдавленным шепотом неблагозвучные слова – зелья не отличались тонким вкусом). Оранжевым мелом она очертила круг, в центр которого положила Камень Судьбы – его аура виделась ей теперь густо-малиновой. Вокруг разложила несколько замысловатых вещиц, а потом сбрызнула талисман жидкостью еще из двух флаконов.
Несколько капель попало ей на руки, и Алтен зашипела от боли, но отвлекаться было некогда.
Когда все было готово, она мысленно воззвала к Могущественным и к духам предков, прося помочь правильно истолковать Весть.
Затем сосредоточилась на амулете, впиваясь взором в его глубину.
И чуть не вскрикнула от изумления – в багряном отблеске проскальзывали лиловые искры. Это значило, что Весть Судьбы касается не только ее, а и других.
О, да их целый рой! И быстрое мерцание – значит, ей предстоит узнать нечто очень важное. Что же это такое?
Видение пришло неожиданно и сильно – как это и бывало.
Что-то изо всех сил толкнуло ее в позвоночник, окружающий мир свернулся в точку, а потом глазам ее предстало зрелище – полуразвалившийся старинный город на фоне горного хребта. Потом она увидела его уже сверху, как будто глазами птицы, и убедилась, что на улицах этого вроде бы давно умершего города присутствует жизнь – множество людей в светло-зеленой одежде и какие-то странные повозки. Затем город резко ушел вниз, в глаза ударило выгоревшее небо – и перед глазами явилось лицо человека: в той самой странной одежде, невиданной ею раньше.
Все пропало – болезненным толчком Алтен вышвырнуло обратно в реальный мир. Камень стал прежним мертвым осколком кварца – Весть была передана.
Пошатываясь, девушка поднялась на ноги, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Пожалуй, с эликсирами она перемудрила. И неудивительно – такое было с ней третий раз в жизни.
Ну, как бы там ни было, сообщение получено, и нужно действовать.
Взяв со стола тоненькую флейту, она дважды дунула в нее.
Через полминуты на лестнице загремели шаги.
Тут Алтен вспомнила, что до сих пор нагая.
Одеваться уже не было времени, и девушка просто подхватила лежащую на ковре скатерть и небрежно прикрылась ею, прижав одной рукой к груди. Хотя она, как и всякий маг, была лишена ложной стыдливости, но ей было бы неприятно при мысли, что кто-то будет мысленно проделывать с ней всякие вещи, которые она по доброй воле с ним делать бы не стала.
Вошел, тяжело переваливаясь, муж ее домоправительницы.
– Вот что, Стокк, – распорядилась она, стоя, как ни в чем не бывало, напротив окна, освещенная восходящим светилом.
Судя по взгляду Стокка, скатерть оказалась весьма коротка.
– Сегодня же, в крайнем случае, завтра продай моих коней. Всех троих, кроме Паруса и Кошки. Потом пойдешь к колесничному мастеру и скажешь, что заказ я отменяю, а задаток он может оставить себе.
Собери еды на пять дней, и купи хорошие седла – купи самые хорошие какие найдешь.
Всем скажешь, что госпожа уехала по делам важным и срочным, и когда приедет – не известно.
За домом следи, деньги трать с умом. Если что не так – крепко взыщу по возвращении.
– Понял, – поклонился Стокк. А осмелюсь спросить – куда вы уезжаете?
Далеко. На плосокгорье Тара-Хуту. Есть там такое место – Тхан-Такх.
– Тхан-Такх? – удивился старик. – Не слышал. Что осмелюсь спросить привлекло в нем мою госпожу?
– Можно сказать, меня призывает судьба… Иди.
Оставшись одна, девушка отшвырнула скатерть, и принялась перебирать содержимое сундука с одеждой, размышляя.
Тхан-Такх. Один из покинутых в последнюю магическую войну городов…
Город, с которым связанно одно старое пророчество, что именно в нем будут жить демоны, кои захотят властвовать над миром? И другое – что от того добрые или злые демоны будут там жить, зависит судьба Аргуэрлайл. Любопытно, любопытно…
Три дня спустя
…– Ну что ж, – констатировал Мезенцев, осмотрев город. – По крайней мере, теперь отпала проблема, где будет стоять гарнизон. Ты, Капустин, назначаешься военным комендантом.
– Товарищ генерал! – взвился майор. – Да, какой из меня комендант?! Я же разведчик!
– Разговорчики в строю! – рявкнуло начальство. – Ладно, давайте, обустраивайтесь, готовьтесь принимать грузы, гостей. А я – на ту сторону. Мне еще объясняться с Москвой, рассказывать… про параллельный мир. Даже не знаю, как отреагирует Юрий Владимирович.
При упоминании имени грозного генсека люди, собравшиеся во «дворце» на военный совет, притихли. Товарищ Андропов не любил неожиданностей. Все должно делаться и идти в соответствии с линией партии.
– Кстати, – спохватился генерал-лейтенант, – этот ваш город надо как-то назвать.
– Давайте – Новая Москва, – предложил Капустин.
– Новая Москва? – нахмурился Антон Карлович. – Ты еще скажи – Новые Васюки.
Недавно генерал перечитал Ильфа и Петрова, и теперь при всяком удобном случае не упускал возможности щегольнуть эрудицией.
– А почему не Новый Краснодар?
– А причем тут Краснодар?
– Так я из Краснодара!
– А при чем тут ты? Можно подумать, ты его открыл!
– Может, Андропов?
Решил прогнуться перед начальством, Борисов? Не те времена!
– Предлагаю – Октябрьск, – веско припечатал генерал. – Просто и со вкусом.
– Так ведь до праздников вроде еще далеко… – заикнулся археолог.
– Зато сейчас ведь у нас там, – кивнул куда-то в сторону Антон Карлович, – октябрь месяц.
Октябрьск, так Октябрьск. Не лучше других названий, но и не хуже.
Проводив генерала, майор Капустин пошел осмотреть ветряк, который уже скоро будет готов дать ток.
Электрики разматывали провода, подвешивая их на вбитые в мазаные потрескавшиеся стены гвозди, вполголоса матеря неудобные стремянки и зло дергая запутавшиеся бухты.
– Поосторожней там, – бросил, проходя мимо, Капустин. – Отгорит конец – сами же будете потом чинить.
Державший лестницу лопоухий боец захихикал.
– Чего ржешь? – осведомился воюющий с непослушным щитком другой воин, стоявший на этой лестнице.
– Как это он сказал, ха-ха?! Отгорит конец!
– Балда, это не про то, что ты подумал. Это у электриков так говорят, когда при замыкании провод перегорает – отгорел конец.
– А у нас в Кинешме было дело – алкаш один залез в трансформаторную будку поссать. Ну и у него тоже отгорел конец, – и солдатик вновь захихикал. – С концами.
Майор улыбнулся грубой солдатской шутке. Пусть себе балагурят. Значит, психический климат во вверенном ему подразделении в норме.
Итак, с электричеством особых проблем не предвидится.
Но вот с вещами, вроде водопровода и канализации, он не знал, что и делать. Черт бы побрал этого генерала с новым назначением!
Предположим, для солдат можно выкопать сортиры, а умываться они будут из колодца. Но вряд ли это понравится офицерам, особенно старшим (одних полковников набралось уже с десяток). Да и гражданские специалисты и всякое штатское начальство… Оно, как показывал его опыт, куда скандальнее военного…
Кстати, а куда местные жители свое дерьмо девали? Может, тут осталась какая-нибудь древняя канализация? Майор обвел взглядом ветхие дувалы.
Да нет, вряд ли тут имело место что-то такое – махровое средневековье с восточным уклоном.
– Товарищ майор, разрешите обратиться?
Перед ним стоял невысокий худощавый офицер с одной сиротливой звездочкой на погонах.
Младший лейтенант Артем Серегин, командир взвода строителей геодезистов, отличник боевой и политической, и к тому же выпускник строительного техникума. В общем, ценный кадр в их непростых условиях.
– Обращайтесь, – позволил комендант.
Несколько секунд «младшой» молчал, и на лице его скользнуло даже выражение легкой растерянности (впрочем, нет, наверняка, это показалось Капустину, не тот это парень).
– Товарищ майор, – наконец начал он. – Я вот подумал: это же вроде как крепость была? Ну вот, а я где-то читал, что в крепостях всегда были подземные ходы…
– И что? – с легким раздражением бросил Капустин. – Ну, допустим, были, нам что с того?
– Так ведь… – быстро ответил лейтенант. – Ведь о нем может знать и… Ну, тот, кому не надо. Пролезет еще за стены…
Комендант задумался. А ведь «пиджак» не так уж и не прав. Черт его знает, что тут за местное население и что от него можно ожидать? Конечно, это похоже на паранойю, но… Лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть.
– Ладно, – принял решение. – Возьмешь двух или трех солдат и поищите.
Он несказанно удивился, когда менее чем через час Серегин прибегал докладывать о находке.
– Молодец, Серегин, – похлопал его по плечу комендант, рассматривая лаз, обнаруженный в подвале одного из неприметных на первый взгляд сооружений. – Ну, у тебя и нюх. Что ты в стройбате делаешь? Ты ж разведчик от Бога!
– Вызови ребят из комендантского взвода, – велел майор Серегину. – Пусть пройдут эту кишку насквозь, выяснят, куда она идет. Поставим пост у входа. Мало ли… Пригодится, одним словом…
Вернувшись в палатку, Серегин завалился на кровать и глубоко задумался. Было ему как-то муторно, несмотря даже на успех и командирскую благодарность.
Ну ладно, про тайные ходы он действительно читал и догадаться, что такой может быть и в этой крепости, не бог весть что.
Но вот почему он решил, что нужно осмотреть в первую очередь именно этот неприметный флигелек у стены? Словно кто-то толкнул под руку…
Совпадение? Удача?
Не бывает таких удач. Ну что хотите делайте – не бывает!
…Их уже лет пять как не делали. Наверное, это был один из последних.
О проекте
О подписке