– Просветление – это обретение сплошной памяти. У нас в голове два полушария, – («Как и у жопы», – подумал я), – правое и левое. Правое полушарие отвечает за логику и рациональное мышление Левое – за интуицию, вдохновение, мистику, восприятие. Все озарения, предчувствия и неожиданные идеи – оттуда. Почему? Очень просто! Именно в левом полушарии происходит накопление опыта наших прошлых воплощений. Жизнь за жизнью. Проблема в том, что там просто нет аппарата системной работы с этой бесценной информацией. Вся логика базируется в правом полушарии. Но между двумя половинками мозга – непроницаемая перегородка, которая блокирует для нашего разума, то есть правого полушария, доступ к подсознанию, то есть левому полушарию. Если перегородку снять – немедленно получаешь выход на память всех прошлых жизней слой за слоем. Это как код к гигантской флешке, где записано все, что ты узнал, понял и совершил за огромное количество инкарнаций. Меня, откровенно говоря, обламывает в следующем воплощении изучать все заново. Я столько времени потратил на понимание основ, что реально не готов еще раз начинать сначала.

– Туда, – я показал пальцем на потолок Диминой «Мазды 6», – даже носков не взять.

– Носки и не надо. А вот память надо.

– А я вот слышал, что скоро изобретут такую синюю таблетку, что съел ее и умирать вообще не нужно, как при коммунизме.

– Не, не успеют они. Не при нашей жизни точно. Мы так и останемся поколением людей, ушедшим на тот свет в состоянии предвкушения скорого бессмертия.

Миронов ненадолго замолчал. Мы въехали в классический поселок Ленинградской области, находящийся вдалеке от основных трасс. Здесь старорежимные некрашеные и скособоченные деревенские дома соседствовали с трехэтажными кирпичными особняками. Что из этого выглядело более безобразно, я навскидку сказать не решусь. Поселок располагался вокруг перекрестка той дороги, по которой ехали мы, и той, по которой еще не ездили. Дима признался, что не до конца уверен в правильности нашего пути. Не по жизни вообще, а в прикладном смысле. Я же сообразил, что по «короткой» дороге мы уже едем в два раза дольше, чем занял бы весь путь по «длинной». Миронов попробовал найти верный маршрут в навигаторе, но Интернет в телефоне иссяк. Глушь, Саратов. Карты, само собой, тоже не было на правах рудимента. Решили поехать прямо, сохраняя супружескую верность ранее выбранной дороге.

Вот в этот самый момент превозмогания сельского перекрестка Дима решился и дополнил паззл излагаемой теории самым важным элементом, следуя той логичной непоследовательности собственных рассуждений, которая часто отличает творческих людей с математическим складом ума.

– Ты знаешь, что такое регрессионный гипноз?

– Нет, – ответ получился сухим, как позавчерашний хлеб. Если честно, я был уже изрядно измотан бесконечной ездой по пустынным проселкам и подозревал, что мы вот-вот окажемся где-нибудь в Приморске.

– Ну что такое обычный гипноз, ты знаешь, верно? Регрессионный гипноз – это погружение в предыдущие жизни. Давно изученная вещь. Людей просят вспомнить, кем они были в прежних инкарнациях, и те со всеми деталями рассказывают про события, о которых и слышать не могли. Называют места и факты, известные только профессиональным историкам. Короче, это вещи уже доказанные.

– Кем доказанные?

– Послушай, можно до усрачки спорить на тему инкарнационной модели. Все разговоры сведутся к тезису о недоказанности перерождения души официальной наукой. А с какого перепоя я должен верить этой твоей науке? Она взгромоздила себя на трон главного судьи в споре о том, что истинно, а что ложно, но каждые сто лет делает открытия, которые опровергают ее же собственные основные положения. Есть масса поводов предполагать существование куда более сложной физики, чем твоей высокомерной девственнице науке представляется прямо сейчас. Всего век назад такие, как ты, крестили электрическую лампочку, изгоняя из нее бесов. А еще через пятьдесят лет про реинкарнацию, возможно, будет написано в учебнике по биологии для восьмого класса.

Мне стало скучно. Дима с раздражающим апломбом рассуждал о перерождении души, как о чем-то само собой разумеющемся. Без всяких обоснований. Как будто речь шла о том, что земля все-таки круглая, а не покоится на слонах с черепахами, плавая по волнам великого эфира. Я вот не готов поверить в реинкарнацию, пока мне об этом по первому каналу в программе «Время» не расскажет лично Екатерина Андреева. Как ни крути, но даже в сугубо буддистских странах про карму и сансару рассказывают на уроках религиоведения, а не анатомии, отправляя эти вопросы в разряд философских, а не физиологических. Что уж говорить про нас, страну агностиков и атеистов, в которой знакомство с восточной философией для большинства граждан ограничивается строчкой Высоцкого: «Хорошую религию придумали индусы…» Захотелось наорать на Миронова, взять его за шкирку и встряхнуть хорошенько, чтобы у него вся аура покраснела, и астральное тело отслоилось от физического. Как мог этот прежде жизнелюбивый парень, гуляка и бабник, превратиться в такого неприятного зануду? Я, конечно, понимаю, почему это произошло. Ясно же, что Дима просто-напросто не готов умирать, что его хитро устроенный мозг будет искать любую лазейку в законах мироустройства, лишь бы самого себя убедить в отвратимости гибели. Пусть не физической, но духовной. Причем бессмертие души по-нашему, по православному, моего беспокойного друга явно не устраивало. Как же так, один раз пожил – и все: либо вверх, либо вниз. Ни тебе переаттестации, ни дополнительной сессии. Как сдал, так и сдал. Ничего поправить нельзя. Собирай манатки и тусуйся веки вечные с обоими своими полушариями то ли в аду, где мучительно больно, то ли в раю, где мучительно тоскливо… Если быть до конца честным, то по этому конкретному поводу я с ним в целом согласен. Нездорово как-то получается. Невесело и без куража. Главная проблема христианской веры все-таки состоит именно в том, что она непроходимо скучна! Не захватывает дух, не заставляет мечтать. Монотонно бубнит что-то про покаяние и предлагает всецело предаться воле Божьей. Эхххх… Если бы я выбирал себе религию, то, наверное, остановился бы на мифах древней Греции и Рима под редакцией Н. А.Куна.

Конкретно в православии лично меня еще крайне напрягает метафизический вопрос неопределенности. Если есть умершие грешники и праведники, то где их души сейчас? Ведь страшного суда еще не было, я бы заметил. А раз так, то куда же все отправляются после смерти? Католики хоть потрудились придумать чистилище, лимб и прочие закоулки обетованного, где души могут спокойно почалиться до Апокалипсиса. А у православных этот момент вообще не объяснен по-человечески. Получается, все умершие зависли на паузе невесть где. А ведь есть, например, святые. Что с ними? Они уже в раю по внесудебной процедуре, по сделке со следствием? Везде блат! Или души таки распределяются в места посмертного базирования уже сейчас? Тогда зачем Страшный суд? Может, это как бы аудиторская проверка, которая должна рассмотреть ранее вынесенные решения? Или там у них Риманов тензор кривизны пространства-времени имеет необычную величину, а потому Апокалипсис был, есть и будет одновременно? Православная система загробной жизни вызывает много вопросов. Но говорить об этом Диме нельзя. Зачем кормить соперника своими собственными доводами в пользу его точки зрения?

– Патриарх Кирилл с тобой не согласен. Он утверждает, что после смерти мы все попадем в ад, если будем плохо молиться. Я ему верю больше, чем тебе, – он по утрам выступает на втором канале, а это государственное телевидение.

– Вот ты умничаешь и не знаешь, что в третьем веке нашей эры был какой-то Собор. То ли Всехристианский, то ли Вселенский. Я в этом не разбираюсь. На этом соборе патриархами было принято решение инкарнационную модель из Библии убрать. Кто знает, что было на уме у парней, которые считали правильным сжигать людей на кострах за инакомыслие… Возможно, в самом известном на свете писании исходно говорилось о том, что человеческое сознание вечно и оно не исчезает бесследно, а перерождается в другом теле. Скорее всего, попы реально что-то намутили. Ведь контролировать народ с помощью страха оказаться в аду с кочергой в жопе значительно проще, чем признать, что жизнь на самом деле не кончается после смерти, а просто меняет оболочку. Кстати, такого места, как ад, вообще не существует. Богу не хочется никого наказывать – он всех любит поголовно. А всякие котлы с кипящей смолой и прочее посмертное садомазо – это чисто человеческая придумка для контроля над массовым сознанием.

Дима отбарабанил свою речь с таким звенящим превосходством и осознанием собственной правоты, что не хватило только звука фанфар в конце тирады.

Я тем не менее засомневался в правдивости приведенных моим оппонентом аргументов, как бывало более-менее каждый раз, когда Миронов вдруг начинал оперировать историческими цифрами и фактами. Мой предприимчивый товарищ обыкновенно позволял себе гениальную неряшливость в вопросах, касающихся событий прошлого любой степени давности. Сам Дима по этому поводу ни капельки не переживал, брезгуя в равной степени как официальной наукой, так и общепринятыми представлениями о линейности времени. Мне же отчетливо помнилось, что христианство узаконили только в начале четвертого столетия, а до того у епископов, кажется, были проблемы посерьезней, чем переписывать Библию ради удобства управления быдлом, – им бы самим выжить в подполье. Не уверен, что в те дремучие времена вообще были какие-то Соборы.

Но если уж пускаться в откровенные рассуждения о христианской морали, то следует честно признать: я тоже считаю ее подозрительно удобной с политической точки зрения. Библия предписывает нам смирение и послушание, не так ли? Отдавать десятину церкви и не шалить при жизни с перспективой обрести покой на небесах. Действительно ловко получается – почему бы не повязать население по рукам и ногам религиозной этикой, если оно само дается? Очень удобный способ держать прихожан в повиновении. Там, где силовые методы оказываются неэффективны, на помощь придут духовные скрепы. Можно, например, посылать в крестовые походы детишек ради вящей славы господней или жечь на костре красивых брюнеток, если вдруг они тебе не дают. И ведь работало! Работало действительно неплохо, но только до поры до времени. Сейчас, сквозь пыль времен, средневековая Европа кажется не чем иным, как ареной непримиримой борьбы церкви со своей паствой за право посредничать в диалоге с Богом. Его высокопреосвященство нам обещал на небе райское блаженство. Покуда жизнью живем земной, пусть похлопочет он за нас пред сатаной.

Началось с ерунды, а потом пошло-поехало. Вальденсы, гуситы, катары, ллоларды, штепсели и тарапуньки. Самым разным народам и племенам стало как бы надоедать, что Ватикан превращает Бога в мелкого рэкетира, который, угрожая адской сковородой, постоянно требует у прихожан всяких десятин и индульгенций. Бог – он же вроде бы по определению должен быть бесплатным и всеобщим, а тут такие дела. Первыми, кажется, взбесились братья славяне во главе с Яном Гусом, который нашим соотечественникам известен только тем, что в его честь назвали пиво. Взял и сказал: не буду я вам больше ничего отстегивать, идите все лесом. Я лучше сяду на гору Табор, обобществлю женщин и предамся блуду… Вот нравится мне история чешских религиозных войн. Красиво работали ребята, жаль, что их всех перебили. Но ведь свою роль в тысячелетней пьесе про раскулачивание римского клира гуситы сыграли на бис, раздув из тлеющих там и здесь угольков народного гнева пожар Реформации по всей Европе. Казалось бы, какой удар по конфессии! Единоверцы истребляют друг друга! Католики режут гугенотов – верный признак кризиса жанра. Вот только христианская мысль всегда умела идти в ногу с историческим контекстом. Лик старушки Европы начал меняться, покрываясь оспинами мануфактур и прыщами крупных городов. Ладно скроенный сюртук нового индустриального общества отчаянно нуждался в идеологической подкладке, чтобы из-за несостыковок по морально-этической части не сильно терло в подмышках. Долго искать не пришлось. Протестантизм будто специально придумали для того, чтобы обслуживать духовные потребности промышленной революции. Эта новая конфессия хоть и предполагала необходимость выработки нормы человеко-часов в рамках земной жизни каждого верующего, зато обещала целый ряд послаблений в обрядовой составляющей культа. Не позволяй душе лениться, лупи чертовку сгоряча, душа обязана трудиться на производстве кирпича. Христианская мораль вывернулась чуть ли не наизнанку, церковь пошла на серьезные уступки пастве, но сохранила свое положение единственного легитимного медиатора на переговорах со Всевышним…

Задумавшись о роли Нидерландской революции в истории моей семьи, я чуть не отстал от Диминой мысли, которая тем временем с рыси пустилась в галоп.

– Так вот, нашелся один регрессионный гипнотерапевт, – продолжал ранее начатую речь Дмитрий Сильвестрович, – который додумался до простой вещи. Он погрузил подопытного в гипнотический транс и заставил вспомнить предыдущую жизнь, некое событие поближе к концу. Тот вспомнил, а регрессолог ему: «Дальше». Тот вспомнил, что было дальше, и дальше, и еще дальше. И таким образом довспоминался до собственной смерти в предыдущей жизни (Диму явно ничего не смущало в подобной смысловой конструкции). Обычно на этом моменте все останавливались, но Ньютон (как выяснилось позже, про «знаменитого» гипнорегрессолога-хренолога Майкла Ньютона нет даже статьи на Википедии) сделал еще шаг и спросил: «А дальше?» Тогда бывший покойник стал рассказывать про световую трубу и все то, что люди видят обычно во время клинической смерти. Дальше? А дальше было самое интересное. Человек начал описывать некое пространство, где живут души. Ньютон повторил упражнение с другим пациентом, потом еще и еще. Вместе со своими учениками он за несколько лет прогнал через гипноз более пятнадцати тысяч человек. И знаешь что? Это просто охренеть! Все описывали одно и то же, а именно некую параллельную реальность, порталом в которую и служит пресловутая световая труба.

– Рай, что ли?

– Не рай, а скорее что-то вроде огромного университета, и наша настоящая жизнь происходит именно там. На самом деле мы с тобой – высокоэнергетические бессмертные субстанции, которые для простоты можно назвать «душами», воплотившиеся в непрочных телах ради некоторой цели. Не в первый и не в последний раз. В Великом Университете души изучают опыт предыдущих воплощений и готовятся к следующим. Вся суть заключается в постоянном самосовершенствовании и развитии энергетического потенциала каждой субстанции. Между инкарнациями души проходят теоретическую подготовку, а сюда, в материальный мир, их посылают как бы на практику для развития необходимых качеств.

– Каких еще качеств? – я и в земном то университете не получал особого удовольствия от происходящего, поэтому перспектива чему-то учиться еще и на том свете была мне совсем не по нутру.

– Мир Духа построен на идее любви и благодарности, – продолжал Дима, – и главные качества связаны с идеей «отдавания»: милосердие, терпение, самопожертвование.

– Так-так, – говорю, – а зачем нам эти качества тут, на Земле, нужны? Один только напряг от них, – я уже не любил эту новую религию, которая обещала меня опускать на материальные ценности под видом семинара по милосердию и доброте.

– Так на Земле они тебе в привычном смысле и не пригодятся. Даже наоборот. С обывательской точки зрения, от благородства, бескорыстия и благодарности одни только неудобства. Но именно эти качества востребованы в мире Духа. Там у них целая система – каждая душа имеет цвет в зависимости от степени прокачки качеств. Что-то вроде биоэнергетического уровня. Чем ближе твой спектр к фиолетовому, тем более крутая тебе досталась душа. Эта иерархия очень важна и называется «Великая цветовая лестница». Моя душа голубого цвета. Мне еще два уровня до фиолетового. Следующий шаг – либо слиться с Абсолютом, либо стать гидом.

– Гидом?

– Ну да. Гидами называют крутые души, которые покинули круговорот сансары и больше не проходят воплощения в нашем мире. Есть мнение, что все христианские святые стали гидами, им же соответствуют духи предков в анемических религиях и синтоизме. Короче, все те, кто из посмертия руководят нами или влияют как-то на нашу судьбу. Гидов можно даже назвать стихиалями, или духовными иерархиями в соответствии с каноном Даниила Андреева. Некоторые души, завершив цикл перерождений, решают стать такими вот загробными деятелями. Другие предпочитают сразу слиться с Абсолютом. И в том и в другом случае на Землю больше не нужно отправляться. А все души стремятся именно к этому – избавиться от необходимости вновь умирать и рождаться. Для души воплощение – это настоящая пытка. Кто же захочет быть заточенным в темницу плоти, а потом много лет жить тварно и вещественно? Но без этого никак – качества-то надо развивать как-то.

– Ааааа, – протянул я, – понятно. Как же без качеств то? Без милосердия и без терпения. У нас тут как раз все заточено под это дело.

Я задумался о том, насколько корпоративно устроена система этого самого Ньютона. Придумал там, на небесах, иерархию и цветовую дифференциацию душ, чтобы хомячкам было проще понимать устои веры. Все секты устроены по принципу движения по служебной лестнице. Даже в смирении люди должны видеть карьерную перспективу. Чем лучше смиряешься, тем фиолетовей душа. Если будешь очень терпеливым и милосердным, могут даже продвинуть до гидов и перестанут раз за разом ссылать в какой-нибудь Салехард. Мне вспомнилось, что у христиан вполне официально существует иерархическое деление ангелов: ну всякие там серафимы, херувимы, престолы и власти. Этой системе у демонов соответствует своя какая-то многоуровневая организационная структура, согласно которой Бафомет, видимо, главнее Баала и может на него плевать. А если есть иерархия, значит, должен быть и регулярный менеджмент со всеми вытекающими нормативными документами, регламентами и служебными записками. Кто-то очень прозорливый придумал выражение «небесная канцелярия»…

– Знаешь, у кого из наших самая крутая душа? – вывел меня из бюрократической задумчивости Димон.

– У кого же?

– У Валеры. Валера вообще зондер-душой обладает! Вот он ближе всех нас вместе взятых к Абсолюту.