Мессия и Царство Божие

Идея о Мессии, Божьем избраннике, проходит через весь Ветхий Завет как естественное следствие упования пророков на лучшее будущее.

Мессианская эра – будущий период времени на Земле, в котором Мессия будет царствовать, принесет всеобщий мир и братство и уничтожение зла. Многие верили, что реально настанет такая эпоха и называли ее "Царством Божьим" (ЦБ) или "грядущим миром".

ЦБ воспринималось иудеями не как «духовное» царство в небесах или в некой отдаленной точке времени. Оно было земным царством мира и справедливости, расположенным в Палестине будущего.

Представление о ЦБ базировалось на буквальном толковании ветхозаветных пророков. Согласно этому толкованию, обещанный Богом Мессия должен посетить израильский народ, освободить его от ига Рима и от всех других врагов и затем установить Свое Царство на земле, в котором воцарится тотальный мир и великое материальное благоденствие. Все народы в этом царстве будут поклоняться Царю-Мессии.

Представляющие крайнее направление партии фарисеев-фанатично настроенные зелоты желали видеть независимый Израиль, управляемый республиканским правительством. Их лозунг гласил: «Бог – наш единственный Правитель и Господин». Зелоты отчаянно боролись не только с оккупантами, но и поддерживающими их коллаборантами-саддукеями, составлявшими Храмовую религиозную верхушку. Понятие «Царство Божие» присутствовало в боевых лозунгах фарисеев-зелотов и других антиримских групп; оно означало, что Бог станет царствовать на земле и подразумевало возврат к системе теократии, достижимый единственным путем, а именно изгнанием римских оккупационных войск.

Мессианские настроения иудаизма к началу первого века пошли двумя путями, резко отличавшимися друг от друга: один – в мир реальный и национальный, другой – в мир неземной, трансцендентальный и универсальный. Соответственно стал вырисовываться двойственный характер Мессии: как земного владыки из «дома Давидова» и небесного, предвечного.

Вначале в Танахе употребляется устойчивое сочетание «помазанник Божий», в котором имеется в виду царь. Однако, со временем титул «Мессия» стал означать не просто царя, но Избавителя, который спасет евреев от подчинения грубой и унизительной власти Рима. Те, кто верил, что избавление придет через Мессию, «Царя Иудейского», представляли его себе как человека, следующего обладателя еврейского трона.

Те же, кто верил, что избавление придет сверхъестественным путем, представляли себе Избавителя как Самого Бога или как «ангела», который некогда, с чудесной помощью Бога, восстановит независимость Израиля.

Несмотря на большое разнообразие верований или мнений насчет Мессии и эсхатологии (доктрины о Последних Днях, конце света и т. д.), наиболее популярным верованием среди фарисеев и среди народа во времена Иисуса было, то, которое гласило, что спасение придет через Мессию, сына Давидова, который предъявит свои права на трон и во главе своей армии обратит римлян в бегство. Ему помогут Бог и собственная доблесть, как было с еврейскими героями прошлого.

Т.о. титул «Мессии» в глазах большинства евреев принадлежал Царю или лидеру, который принесет освобождение и процветание народу. Те, кто объявлял себя Мессией, или кого объявляли Мессией, никогда не преследовались Синедрионом, народ считал их героями, патриотами, а тех «мессии», которые были убиты римлянами, – мучениками и героями.

В Палестине первого века термины «Царство Божие» и «мессия» вовсе не были чисто духовными (какими они стали в позднейшей христианской церкви). Это были политические лозунги, употребление которых было связано с опасностью для жизни со стороны римских и проримских властей.

Что могло означать для римлян провозглашение наступления "Царства Божьего" и принятие титула "Мессия"

Итак, иудеи, современники Христа, представляли задачи Мессии в двух основных направлениях: 1-восстановление могущества и славы иудеев «историческим Мессией», подобным царю Давиду, и 2 – утопические и апокалиптические представления о Мессии «эсхатологическом», который должен уничтожить существующий порядок вещей и построить новый справедливый мир. И в том, и в другом случае, объявление себя или кого-либо Мессией было равноценно для римлян объявлению войны Риму; сказать, что этот человек-Мессия, – означало акт государственной измены. преступление, за которое полагалась казнь на кресте.

Объявивший себя Месией мог восприниматься римлянами как реальный или потенциальный мятежник, покушающийся на власть, которая принадлежала римскому кесарю, т. е. как нарушитель «закона о величестве».

"Всякий, делающий себя царем, противник кесарю."(Ин.19:12): это было очевидно всем, кто жил во времена Иисуса. Более сложные теологические ассоциации "помазанника"(напр. Ис.32:15), были недоступны подавляющему большинству простых иудеев, а уж тем более, римлянам – язычникам, для которых царь – есть царь, т. е. реальная земная власть.

Для римлян обожествление императора-форма легитимизации его власти. Поэтому появление «божественного» посланника Мессии,"Сына Божьего" нельзя рассматривать иначе, чем покушение на божественную власть императора. «Божественным» считался римский император, и «покушение» на это «звание» явялось "оскорблением величества", за одно это полагалось распятие.

Как мы видим у Иосифа Флавия, те, кого объявляли Мессией во времена Иисуса, становились мишенью римских оккупационных войск и часто гибли на кресте.

Закон об "оскорблении величества" был введен Юлием Цезарем в 46 г до н.э. и потом Августом в 8 г до н. э. Нарушение этого закона состояло не только в прямой измене, но и в восстаниях и бунтах против римской власти, в присвоении власти императора в любом действии. Определение преступления до того широко, что оно содержит все, что император или провинциаьный правитель мог бы счесть за ущерб личных интересов. За шутку в адрес императора были обезглавлены даже сенаторы и консулы. Закон "об оскорблении величества" включал широчайший список не только обвинений, но и требований строгого наказания «как возмездие за беззаконность» карательных органов. Только император мог назначать кого-либо "царем Иудейским". Любое «самоназначение» было равносильно отрицанию императорской верховной власти и требовало наказания для восстановления ее авторитета.

Римский гражданин, обвиненный в преступлении, караемом смертной казнью, мог требовать, чтобы его дело было выслушано самим императором в Риме (как в случае с Павлом, описанном в Деян. 22:25–26). Но если обвиняемый не был римским гражданином или не требовал отправки его на суд к императору в Рим, у провинциального правителя не оставалось выбора: он обязан был судить его на месте.

Римляне не видели границ между царством светским и божественным. Римские императоры были «самообожествителями» еще со времен Юлия Цезаря. Целью самообожествления было полное подчинение, послушание, почитание, которое оказывалось только богам. Законы, изданные императорами, были оружием, защищавшим их божественность. Притязание смертного человека на исключительное божественное звание было недопустимо, только император был божественным верховным правителем.

Итак, по еврейскому образу мышления, претензии на титул Мессии не преследовались; напротив, признание Мессией означало, что этот человек явился, чтобы возродить Израиль, освободить иудеев от иноземных захватчиков.

По римской концептуальной мерке, притязание на роль Мессии, Царя Иудейского, означало государственную измену. Притязание на божественность Царства Мессии, выходящего за пределы всех земных ограничений, – только усугубляло вину, поскольку было равносильно отрицанию подлинной божественности другого царства – Римской империи. В любом случае, подобные мессианские притязания рассматривались римлянами как предательство и бунтарство.

Глава 3. Политический и религиозный контекст Евангелий

Самым главным политическим фактором периода, к которому могли относиться евангельские события, была римская оккупация Иудеи, последние остатки политической независимости которой исчезли в 6 г. н. э., когда Иисусу было лет двенадцать.

Римская оккупация была для евреев осквернением Святой земли нацией жестоких и злобных идолопоклонников. То, что народ Божий мог быть лишен своей автономии, было для них ужасающе непостижимо, это можно было объяснить только как пролог к новой драме освобождения.

В это время иудейский народ пребывал в ожидании прихода Мессии – посланца Господа, который, согласно господствовавшим тогда представлениям, должен был изгнать чужеземцев и сесть на престол Давида, то есть стать иудейским царем.

Евреи времен Иисуса не примирились с властью оккупантов. Во всей империи не было, пожалуй, провинции, в которой римляне были так ненавистны населению, как в Иудее. И ненависть эта мотивировалась не столько патриотическими побуждениями, сколько религиозными.

Евреи никогда не скрывали своей ненависти к римлянам, и те знали, что имеют дело с фанатиками, отрицающими божественность императора и законность римской власти в Иудее, остающимися до конца верными своему Богу.

Для евреев римлянин, незнакомый с правилами сложного ритуала омовения, был «нечист» не только в прямом смысле слова: он был воплощением разврата, чувственности, угнетения, – т. е. всего противного еврейской этике. Еврей не только не вошел бы в римское жилище, но и не дотронулся бы до римлянина, не говоря уже о рукопожатии. Замечание Тацита, что евреи «смотрят на весь мир с враждебной ненавистью» совершенно точно определяет их отношение к римлянам. Не менее точно Тацит определяет полярное расхождение евреев и римлян по отношению к духовным ценностям: «все, что для нас свято, для них [евреев] богохульно». Беспрестанное нарушение римлянами еврейских прав и традиций «приводило народ в совершенное бешенство». Это заявление христианского историка четвертого века в точности определяет душевное состояние евреев, живших в Иерусалиме во времена Иисуса. Это было «совершенное бешенство», исключающее какое-либо сотрудничество с ненавистными правителами. Если прибавить к этому отвращение и презрение прокуратора и его окружения к евреям, то картина совершенного взаимоотрицания станет полной.

В разных местах страны происходили беспорядки. Росло Мессианское движение. У людей набирало силу чувство, что близится конец существующего мира и новый, божественный порядок вот-вот явит себя. Царство Божие было совсем рядом. Все говорили о нем. Но власть Бога могла быть установлена только с помощью тех, у кого есть рвение бороться за нее.

Иуда Галилеянин положил начало совершенно новому движению.

Чтобы наказать Сепфорис за помощь сторонникам Иуды, римляне сожгли город дотла. Мужчины были перебиты, женщины и дети проданы в рабство. Более двух тысяч мятежников и тех, кто им сочувствовал, были распяты на крестах. Память об Иуде Галилеянине и о том, что он сделал, никогда не ослабевала. Иисус не мог не знать об этом.

Таков был реальный политический и религиозный контекст евангельских событий. Пока ожидания иудеев были обращены к Мессии, который один освободит их от римского гнёта и "восстановит царство Израиля”, появлялись самозванцы лжемессии и именно такими были их претензии.

Власти реагировали на любой намек на подстрекательство к мятежу. Все лжемессии провозглашали своей целью спасение Израиля и все были казнены римлянами за это.

Однако, едва была потушена одна вспышка, как появлялась другая, точно в больном организме воспаление переходит с одной части на другую. Обманщики и разбойники соединились на общее дело. Многих они воодушевляли на войну за освобождение, другим же, подчинявшимся римскому владычеству, грозили смертью, заявляя открыто, что те, которые добровольно предпочитают рабство, должны быть принуждены к свободе. Вся Иудея была полна их насилий, и с каждым днем эта война разгоралась все сильнее.

Религиозно-политические школы в римской Иудее

Во времена Иисуса в римской Иудее существовало несколько религиозных и политических течений. Иосиф Флавий дает описание четырёх основных «школ мысли» («четырёх сект», или «четырех философских школ»), которые существовали у иудеев в 1 веке н. э. Три из этих школ были очень древние: саддукеи и их главные антагонисты фарисеи и ессеи. Эти школы существовали уже давно, а «четвертая школа» (или «четвёртая философия») – сикарии и зелоты появилась незадолго до описываемых в Евангелиях событий.

Саддукеи

Саддукеи представляли собой еврейскую аристократию; это были главным образом, священники во главе с первосвященником. Они вели по отношению к римлянам примиренческую политику, фактически сотрудничая с оккупационной властью. Первосвященники во времена Иисуса стояли на самой высокой ступени иерархической лестницы, но они не пользовались у соотечественников моральным авторитетом и политической поддержкой. Назначаемые и по любому поводу снимаемые с должности наместниками римского императора, они были орудием в руках поработителей.

Саддукеи стояли на почве библейского текста в буквальном его смысле и отвергали все религиозные обычаи, не имевшие основания в Библии. Они не верили в загробную жизнь и воскресение мертвых, а также не воспринимали всерьез существование невидимых духовных сил. Как потомки священнического рода, соперничавшего с потомками Давида за власть и влияние, саддукеи признавали абсолютный религиозный авторитет лишь за книгами Моисея, не считая для себя обязательными книги пророков, проникнутые мессианской идеей с её надеждами на спасение народа отпрыском из дома Давида.

Саддукеи составляли большинство членов Синедриона.

Официальный первосвященник обращал все внимание лишь на политическую власть и находился с ней в тесном общении; религиозные движения энтузиастов его не интересовали, пока они не затрагивали общественный порядок.

Фарисеи

Другая крупная иудейская секта-фарисеи представляла религиозно-общественное течение в Иудее в эпоху Второго Храма, возникшее во II в. до н. э. Иосиф Флавий упоминает, что фарисеев было в те времена шесть тысяч человек, что для такой маленькой страны, как Иудея, представляло очень сильную политическую организацию.

Сам Иосиф Флавий происходил из дома священников. Почти все его родственники были саддукеями, но после тщательного изучения всех трёх сект он примкнул к фарисейской, которую сравнивает с греческой школой стоиков.

Флавий писал, что «фарисеи пользовались таким авторитетом в глазах народа, что им верили безоговорочно, хотя бы они говорили против царя или первосвященника. Фарисеи ведут строгий образ жизни и отказываются от всяких удовольствий. Они следуют всему, что разум признает за благо, считая разум лучшим охранителем во всех желаниях; фарисеи сильно преданы друг другу и, действуя соединенными силами, стремятся к общему благу. Благодаря этому они имеют чрезвычайное влияние на народ. Целые общины засвидетельствовали их добродетельность и убедились, что фарисеи как на словах, так и на деле стремятся только к самому высокому».

Фарисеи являлись духовными вождями народной массы. Среди них в свою очередь доминировали «книжники», или ученые, которые в Новом завете всегда называются рядом с ними. Все наиболее авторитетные законоучителя, включая таких, как Гиллель, Шамай, Гамалиил, происходили из фарисеев; «Фарисей, сын фарисея» – так представлял себя ап. Павел.

Между фарисеями и саддукеями происходили постоянные социальные и религиозные конфликты – между теми, кто поддерживал эллинизацию (саддукеи), и теми, кто сопротивлялся ей (фарисеи).

Фарисеев в Синедрионе было меньшинство, тем не менее, их уважали, из-за чего они имели большее влияние на принятие решений.

Фарисеи чтили Ветхий Завет, верили, что все вещи находятся у Бога под контролем, однако, полагали, что человеческие решения влияют на ход событий в его жизни.

Беззаветно преданные своей религии, фарисеи фанатически верили в скорое пришествие Мессии, который освободит их от римского ига. Под руководством разного рода мессий и пророков они направлялись в пустыню или в освященные традицией районы, вызывая в стране суматоху, волнения и беспорядки. Римляне реагировали мгновенно, убивая и пытая, не делая различий между виноватыми и невиновными. Флавий рассказывает, что однажды в Иерусалиме распяли сразу две тысячи человек.

Неудивительно, что возникли организации зелотов и сикариев (кинжальщиков), объявивших войну не на жизнь, а на смерть римлянам и тем, кто с ними сотрудничал.