^{4. Удав}

Уже через две минуты они узнали то, что надо.

– Разберись с ним, Макс, – бросил Жак. – Он нам больше не нужен.

– Конечно, мистер Лакомб, – Груббер хищно оскалился и достал пистолет.

Жак развернулся и пошёл к двери. Он даже не повернул голову, когда за его спиной прозвучал выстрел.

Лакомб вышел на улицу, и к нему сразу от стоящих рядом автомашин подошли его люди. Вместе с ним и Максом, который уже догнал его, их было десять человек, и этого по его плану было вполне достаточно для проведения предстоящей операции. Было уже довольно темно, и можно было начинать.

– Слушайте меня внимательно, господа, – тихо начал Жак. – В доме есть сигнализация, и патрульная машина от полицейского участка сможет доехать сюда за шесть минут. Поэтому на всё у нас с вами не более пяти с половиной минут после того, как мы войдём в дом. Но этого хватит, если действовать быстро и не суетиться. Делимся на три группы. Одна сразу проходит направо, другая налево. Макс на месте покажет расположение комнат. В доме сейчас всего пять человек охраны, и все они находятся на первом этаже. Я, Гуга и Макс поднимаемся на второй этаж в спальню Треми. Всё очень просто. Как действовать вы знаете. Вопросы есть?

Все молчали.

– Тогда по машинам, господа, – сказал Лакомб.

Он быстро натянул на лицо чёрную маску и ринулся к автомобилю. Его люди, тоже уже в масках, последовали его примеру.

Три легковых автомашины затормозили прямо у подъезда дома, и бандиты сразу выскочили из них. Двое несли специально приготовленный тяжёлый металлический таран. Они первыми подошли к дверям и размахнувшись выбили их с одного удара. Люди Жака ворвались в дом и увидели прямо перед собой стол, за которым сидели двое охранников и играли в карты. Они обернулись к двери, но сделать уже ничего не успели, так как их тут же прошили автоматные очереди, еле слышные благодаря глушителям. Охранники, не проронив ни звука, свалились под стол, наверное, даже не поняв, что произошло, а бандиты Лакомба рассыпались по первому этажу.

Жак тут же бросился на второй этаж по лестнице, находившейся прямо напротив двери, и, оказавшись в коридоре, сразу побежал к двери спальни Треми. Но когда он уже почти достиг её, неожиданно открылась одна из боковых дверей, и в коридор вышел огромный мексиканец. Лакомб обернулся к нему, но вдруг поскользнулся и опёрся двумя руками о стену, чтобы не упасть. Мексиканец, как видно, был человеком опытным и не раздумывая выхватил пистолет. Жак увидел наведённое на него оружие и понял, что уже не успеет выстрелить, но в это время мексиканец внезапно дёрнулся и рухнул на пол. Лакомб поднял глаза и увидел стоящих в начале коридора Груббера и Гугу, поднявшихся вслед за ним.

– Всё хорошо, шеф, – спокойно сказал Макс, вставляя в свой автомат новый магазин.

Лакомб стоял и смотрел, как под лежащим охранником быстро растекается лужа тёмной крови, и ещё не верил в своё чудесное спасение. Он тяжело дышал, а его сердце билось, будто отбойный молоток.

– Спасибо, Макс, – выдавил он из себя. – Я это не забуду.

– Не стоит, – ответил Груббер, подходя к нему и глядя на часы. – Нужно торопиться, босс.

– Ты прав, – Жак тут же успокоился и взялся за ручку двери в спальню Треми.

Но она оказалась заперта. Лакомб несколько раз дёрнул ручку, но дверь не поддавалась.

– Спокойно, шеф, – Макс понял, что Жак слишком нервничает из-за случившегося и, подойдя к нему, вежливо взял за плечи и отодвинул в сторону. – Это делается по-другому. Гуга! Разберись!

Мексиканец подошёл и два раза выстрелил в замок из пистолета, после чего дверь распахнулась.

Мишель Треми, наверное, что-то почувствовал. Он стоял возле открытого окна в одних брюках и как раз собирался встать на подоконник. Услышав звук открывшейся двери, он резко оглянулся, но даже не успел поднять оружие. Выстрел мексиканца раздробил ему запястье, и огромный пистолет с громким стуком упал на пол. Треми вскрикнул и схватился за свою раненую руку.

– Повернись и посмотри на свою смерть, Мишель, – произнёс Жак, наведя на него пистолет.

– А, это ты, Лакомб, – простонал старый бандит. – Я так и знал, что ты не согласишься платить.

– Как ты меня узнал? – удивился француз.

– Одень ты хоть десять масок, я всё равно знаю, что это ты, – ответил Треми, морщась от боли. – Увидев в тот раз твои глаза, я сразу понял, что с тобой будут проблемы. К сожалению, я не думал, что это будет так скоро. Наверное, старею.

Жак поднял пистолет, целясь прямо в голову гангстера.

– Стреляй быстрее, не мешкай, – усмехнулся тот. – Но знай, что когда-нибудь ты будешь так же, как я сейчас, стоять перед своими убийцами. Что поделаешь? Это издержки нашей профессии.

Лакомб стоял от Треми в трёх метрах и не мог промахнуться. Но он в своей жизни ни разу не убивал человека, тем более безоружного. Он заколебался, и пистолет задрожал в его руке.

– Ты что? – удивился Треми, глядя ему прямо в глаза, – делаешь это в первый раз? Убить человека в первый раз очень трудно, Жак. Потом всё пойдёт, как по маслу, но до этого тебе придётся не раз сменить свои памперсы.

Жак тут же подумал, что не сможет выстрелить. Но потом вдруг вспомнил, что сзади него стоят его люди и смотрят ему в спину. Он физически чувствовал их взгляды и понимал, что они ждут от него действия. Он знал, что ему придётся убить старого бандита, чтобы заслужить их авторитет.

– Ты не сможешь в меня выстрелить, – произнёс Треми и вдруг пошёл вперёд, прямо на Жака.

И Лакомб машинально нажал на курок. Он видел, что пуля попала в правый глаз Мишеля Треми, и тот, взмахнув руками, вывалился в окно, находящееся за ним.

Жак, Макс и Гуга тут же подбежали к подоконнику и посмотрели вниз. Треми лежал на газоне, распластав руки и не подавая признаков жизни. В это время Лакомб вдруг понял, что ничего не чувствует. Он только что первый раз в жизни убил человека, но не ощущал внутри себя никакого, даже самого слабого волнения. Он был совершенно спокоен, как будто убийства были его привычкой.

– Ты врёшь, Мишель, – произнёс он, глядя из окна на труп старого гангстера. – Я никогда не буду стоять так же, как ты, перед своими убийцами и ждать, пока меня пристрелят, как барана. Я в любой ситуации буду защищаться и бороться за свою жизнь.

Гуга и Груббер с удивлением посмотрели на него. Все молчали некоторое время, но Макс первый пришёл в себя.

– Босс, нам пора уходить, – сказал он. – Время вышло.

Жак развернулся и, больше не говоря ни слова, вышел из комнаты, а его люди последовали за ним. Они спустились на первый этаж, где их уже ждали остальные члены банды.

– Простите, шеф, – обратился к нему невысокий коренастый блондин по прозвищу Контрабас. – Вы нам говорили, что в доме будет пятеро охранников, а мы нашли только четверых.

– Всё в порядке, – ответил за Лакомба Макс. – Пятый был на втором этаже, и мы с ним разобрались.

Контрабас был бывшим боксёром в тяжёлом весе и обладал чудовищной физической силой, но соображал не очень хорошо. Он несколько секунд стоял и, наморщив лоб, пытался сообразить, говорит ли Груббер серьёзно или шутит. Это было настолько смешно, что все бандиты заулыбались. Даже Жак усмехнулся, и обстановка разрядилась.

– Хватит скалиться! – вдруг воскликнул Лакомб. – Быстро уходим!

Бандиты выскочили на улицу, сели в автомобили, и машины тут же сорвались с места, а в это время откуда-то издалека раздался вой полицейской сирены.

В ту же ночь остальные люди Лакомба устранили троих самых близких помощников Треми, и его банда перестала существовать. В преступном мире Россины началась борьба за власть, и организация Треми развалилась на множество мелких шаек, которые были уже не опасны. Полиция вела следствие по поводу ночных убийств, но так и ничего не выяснила, хотя все в городе знали, чьих рук это дело. Немногочисленные свидетели молчали, боясь быть замешанными в бандитских разборках. К тому же Жак через несколько дней пришёл к начальнику полиции и без обиняков предложил тому пять тысяч долларов ежемесячно чтобы закрыть тему, после чего расследование сразу было прекращено.

Лакомб быстро подмял под себя весь преступный мир Россины. Уже через месяц он контролировал всю продажу наркотиков, проституцию и рэкет столицы Москаны. Его организация выросла как на дрожжах, и более мелкие банды платили ему налог с оборота. В один момент Жак превратился из обычного бизнесмена в крёстного отца мафии, может быть, даже не ожидая этого. И именно в это время в народе он получил прозвище «Удав».

Но жизнь шла своим чередом, и однажды на приёме во Французском посольстве Жак встретил её. Мария была американкой и приехала на Москану на практику. Она только что закончила университет и получила диплом геолога, а здесь собиралась изучать местные горы. Роман развивался стремительно, и уже через две недели он сделал ей предложение, которое она приняла без колебаний. Вскоре состоялась свадьба, а меньше чем через год у них родился сын, которого они назвали Клодом.

Вспоминая сейчас этот период своей жизни, Лакомб нахмурился. Перед глазами стояло красивое лицо Марии, и у него вдруг почернело лицо. Он глотнул из высокого стакана, откинулся в кресле и попытался успокоиться. Жак не смог тогда её уберечь и постоянно винил себя в этом. Он закрыл глаза, и на него вновь нахлынули воспоминания.

Через некоторое время произошло событие, наложившее заметный отпечаток на их дальнейшую жизнь. Президент Франции Шарль де Голь объявил об окончании колониальной политики. Войска стали выводить из Алжира, Индокитая и из других мест. В том числе и из Москаны.

Лакомб решил не возвращаться во Францию и подал рапорт об увольнении с военной службы. Здесь у него была семья и бизнес, а с Родиной его уже ничего не связывало. Раньше из армии было не так-то просто уйти, но сейчас, в связи с выводом войск, началось сокращение, и это стало намного проще. Жак уже повесил свою военную форму в самый дальний угол, чтобы больше о ней не вспоминать, но тут вдруг его неожиданно вызвали в посольство.

Зайдя в здание французского посольства, где он ещё недавно работал, Жак тут же поднялся в кабинет посла.

– Доброе утро, мсье Лакомб, – прощебетала молоденькая смазливая секретарша. – Вас уже ждут.

– Спасибо, Кларис, – улыбнулся Жак и взялся за ручку двери. – Ты, как всегда, прекрасно выглядишь.

– Благодарю вас, мсье Лакомб, – девица скромно опустила глаза.

Кларис уже давно была завербована им. Она регулярно «сливала» ему информацию, благодаря чему у Жака накопился изрядный компромат на посла и на других сотрудников посольства.

Войдя в кабинет посла, Лакомб остановился на пороге. Он с удивлением увидел, что за столом самого главного человека в посольстве сидит незнакомый мужчина, который тут же встал и двинулся к нему навстречу.

– Здравствуйте, лейтенант Лакомб, – произнёс он, протягивая руку. – Я – полковник Леон Обье.

Мужчина был высокого роста и широк в плечах. Он пристально смотрел слегка прищуренными серыми глазами, как будто оценивал Жака как предстоящую покупку. На вид ему было не больше тридцати лет, и Лакомб сразу подумал, что он ещё очень молод для полковничьих погон.

– Почему вы улыбаетесь? – спросил полковник.

– Я подумал: Леон Обье – это ваше настоящее имя?

– А от вас ничего не утаишь, – усмехнулся полковник. – Вы правы. Я действительно из разведки, и в данный момент, пока ваш рапорт об увольнении не подписан, являюсь вашим непосредственным начальником. И вам придётся запомнить меня именно под таким именем.

– Слушаюсь, господин полковник, – без энтузиазма ответил Жак.

Он знал, что недавно президент де Голь переподчинил SDECE, службу внешней разведки республики, министерству обороны, и поэтому всем её сотрудникам были присвоены воинские звания.

– Присаживайтесь, лейтенант, – произнёс Обье, показывая рукой на кресло, стоящее перед столом. – Я хочу с вами поговорить.

– А где же господин посол? – удивлённо спросил Жак, оглядываясь по сторонам.

– Мсье посол любезно позволил мне воспользоваться своим кабинетом, – полковник усмехнулся. – К тому же то, о чём мы с вами будем разговаривать, его не касается.

Лакомб вздохнул, уселся в кресло и уставился на Обье. Он сразу понял, что у полковника очень большие полномочия, и что он прибыл издалека не просто так. Так же он понял, что разговор будет строго конфиденциальным и секретным до такой степени, что даже посол не должен при нём присутствовать. Поэтому ничего хорошего от этого разговора Жак не ждал.

– Для начала один вопрос, – произнёс Обье, садясь за стол. – С чем связано ваше решение оставить службу в армии?

– У меня на Москане семья, господин полковник, – ответил Жак. – Я не могу забрать её с собой во Францию. К тому же я веду здесь бизнес. По этим двум причинам я не хочу покидать Москану. Да и с метрополией меня давно уже ничего не связывает.

– Понимаю, – кивнул Обье. – Но, скажу вам откровенно, у нас по отношении к вам совершенно другие планы.

– Вот как! – удивился Лакомб.

– Да, лейтенант.

Хотя Жак очень натурально изобразил на лице изумление, на самом деле он уже догадался, что полковник прибыл из Парижа специально для того, чтобы завербовать его.

– Итак, господин лейтенант, у меня к вам есть предложение, – произнёс Обье.

– Слушаю вас.

– Официально вы увольняетесь с военной службы, но на самом деле будете работать на нас в качестве тайного агента. Ваше личное дело будет засекречено, и никто, кроме ограниченного круга лиц, не будет знать, что вы продолжите свою карьеру в разведке. У вас так же будет идти военный стаж, вы будете получать очередные звания и оклад в два раза больше, чем получают обычные офицеры. Мы уходим из этой страны, но, сами понимаете, должны оставить здесь свои глаза и уши, чтобы быть в курсе происходящего на Москане. И этими глазами и ушами будете вы, мсье Лакомб.

С этими словами полковник открыл чёрную папку, лежащую перед ним на столе, и положил её перед Жаком. Потом он достал из кармана «Паркер» с золотым пером и протянул её Лакомбу.

– Вам надо подписать этот документ, и вы с этой минуты становитесь агентом секретной службы Франции, – почти торжественно сказал он.

Жак недолго подумал и покачал головой.

– Мне не очень нравится ваше предложение, господин полковник, – проговорил он. – Я всё-таки хочу распрощаться с военной формой и впоследствии не иметь с вашей организацией никаких дел.

Обье вдруг перестал улыбаться и угрожающе прищурился.

– Хорошо, мсье Лакомб, – злобно сказал он. – Как говорится, не получается по-хорошему – поступим, как всегда.

– На что вы намекаете? – спросил Жак.

– Недавно был убит главарь местной мафии Мишель Треми, – произнёс полковник. – Что вы об этом знаете?

– А вы?

– Я знаю, что в покушении на него было использовано оружие, похищенное с нашей военной базы, – Обье усмехнулся. – Это доказано экспертизой.

– Ну и что? – как можно равнодушнее ответил Лакомб.

– А то, мсье Удав (ведь так вас сейчас называют), что это оружие украли именно вы.

– А вы, господин полковник, уверены в этом?

– На все сто процентов, – Обье опять усмехнулся. – Вы вывезли со склада четыре ящика оружия по поддельным документам. Оружие было старое, и вы надеялись, что его пропажу не заметят. Впрочем, всё так бы и получилось, если бы я не провёл собственное расследование. Сержант, выдавший вам ящики, дал показания и, кроме того, вас запомнили двое охранников. Если я дам ход этому делу, то вам не миновать пожизненного заключения. Так что выбор у вас невелик: либо работать на нас, либо в тюрьму.

Лакомб вздохнул и взял ручку из руки полковника.

– Покажите, где надо подписать.

– Вот здесь, – показал Обье. – Отныне во всех документах вы будете проходить под псевдонимом «Иностранец». Запомните это своё новое имя.

– Я запомню, – сказал Удав, подписывая бумагу.