Глава 4. Город

Отступление : разговор двух полицейских.

– Ты точно решил его отпустить и всё ему вернуть? А то смотри, у нас есть на него заявление о хищении скота и даже свидетели имеются! Так что он в полном нашем распоряжении. Захотим и посадим, а нет, можем и отмазать! За чисто символическое вознаграждение, в иностранной валюте. При таком раскладе ему хорошо и нам приятно. Так что решил?

– Колян, не дури! Он маг, мать его так за ногу, а им сейчас их сила голову кружит. И если ему шлея попадает под хвост, и он решит, скажем так, пробиваться на волю с боем, а не платить, никому мало не покажется. Или тебе напомнить, что случилось с теми, кто хотел одного такого спеленать, за то, что он, спасая людей, дом одного влиятельного человека сжёг? Я тебе напомню: он не понял всей тяжести проступка и каяться не захотел в содеянном. Более того, он дал прикурить усиленному наряду вместе с влиятельным человеком в компании с телохранителями, да так, что те бежали от него, как от огня. Хотя они как раз и бежали от огня, который он им вслед и посылал. Этот хоть и не огнём, а льдом владеет, но и сосулькой прилетит так, что мало не покажется. Не, Коля, мы поступим по-другому, по-умному, да и сделаем пару добрых дел. Да, Коля, добрых и, заметь, бескорыстных дел. Мы его и других отпустим безвозмездно, то бишь даром. Да и что ты собираешься делать, скажем, с теми же кентаврами? Начальству сейчас ни до чего нет дела, да и само начальство, хрен его знает, где и что с ним. Говорят, наши шефы отдыхали где-то за городом, и сейчас никто не знает, ни где они, ни что с ними. А если они сдохнут у нас в каталажке, кто будет отвечать? Да и пошло оно всё к чертям собачьим.

– Тебе что, погоны жмут? Не, я понимаю, рисковать свободой ради светлого будущего, а так… за здорово живешь…

– Не, Колян, ты мужик сообразительный, но сейчас тупишь не по-детски. Ни наш мэр, ни другие господа-начальники не усидят на своих местах, нет больше силы ни в их погонах, ни в портфелях. А сила сейчас вот за этими магами, может именно этот и не поднимется, но один хер, зачем нам лишние проблемы. Да и лично я сегодня последний день на службе. А сейчас мы идём по камерам и освобождаем людей, а когда встретимся с ними, разыгрываем спектакль, где сокрушаемся, что с нас за нашу доброту погоны-то поснимают, да самих за решётку посадят на хлеб и воду, ну, и всё такое.

– И кого будем делать козлом отпущения? Может Семёнова?

– Зачем, мы возьмем образ из телесериала и его опишем, как внешность, так и манеру поведения.

****

Меня в кутузке продержали больше суток, хотя допросили сразу, как привезли. Всё остальное время я сидел в камере, где нет света, а окна имелись чисто символические и давали так мало света, что смело можно сказать – мы сидели в темноте. Добавьте для полноты картины нерабочую канализацию и соответствующие запахи из-за того, что по нужде мы ходили в ведро.

А на утро следующего дня всех отпустили без слов и каких-либо бумаг. Как это ни парадоксально, но в городе не стало власти, от слова "совсем". Нет, конечно, полиция пыталась что-то контролировать и поддерживать порядок. Но, во-первых, лучшие из них и погибали в числе первых, защищая граждан, из-за этого их осталось чертовски мало. Во-вторых, те, кто пытались удержать власть, не знали, что делать, и больше бездействовали, а в городе начинала царить анархия. Те, кто выжил, видя, что творится вокруг, начали грабить магазины, склады, ларьки и даже соседей, пока те грабили ларьки, склады и магазины.

Ну, и в-третьих, власть лишилась своей монополии на оружие, а полицейский с дубинкой против четверых уродов с дубинами, это не полицейский с пистолетом, что может перестрелять всех, кто не подчинится власти. Да и по первому писку в рацию раньше прилетал спецназ, и всем раздавал люлей по самое небалуй. Ну, а сейчас ни огнестрела, ни связи, даже патрулировать город надо группами чуть ли не по десятку бойцов и на своих двоих. А где брать людей? О мобилизации почему-то власти забыли или не смогли её провести. Всё это мне сказал мент, пока водил по камерам, освобождая людей.

– Забирай своих коней и не коней тоже, и вали на все четыре стороны. Сейчас всем не до тебя, – произнёс спецназовец, тот, что меня задерживал, на этот раз выпуская из камеры.

– А их? – спросил я указывая на другие камеры.

– А эти будут сидеть, до выяснения обстоятельств. Это мародеры, убийцы и даже есть насильники. Тех, кто попал по недоразумению, мы всех отпустим, и хоть по головке не погладят, но сейчас не то время, – говорил боец, открывая следующую камеру и вытаскивая из неё дедка.

– А вдруг я всё-таки маньяк? – не смог я удержать язык за зубами.

– Я эту форму уже два десятка лет таскаю, – усмехнулся он, похлопав себя по бронику, – и, смею думать, немного научился разбираться в людях. Специфика работы обязывает, знаешь ли.

Он и другие полицейские вывели не менее двух десятков людей и отпустили на все четыре стороны. Меня же отвели немного в сторону, туда, где у них был собачий питомник и несколько довольно-таки внушительных клеток. В двух из них были заперты лошади и ещё в одной – кентавры. Первым делом выпустили моего пса, а затем провели меня к копытным. С кентаврами никто не знал, что делать, потому и спихнули на меня, дескать, ты их поймал, тебе и отвечать. По крайней мере, так звучала официальная версия, что мне скормили.

Мои телеги стояли недалеко на штраф-площадке, опечатанные. Всё, дескать, как положено, по букве закона. Я не знаю, что бы делал, если бы не один из полицейских, он провёл экспресс-обучение, как правильно запрягать лошадей в двуколку и как вообще с ними обращаться. По его словам, лошадки – это в хозяйстве всегда хорошо. Согласен, в деревенском доме они может и гармонично смотрелись бы, но не на четвёртом этаже в хрущевке.

Правда, он больше стоял рядом и курил, а мне лишь указывал, в какой последовательности, что и как делать. Лично я не возражал – быстрее запомню. Хотя, если честно, то подумывал я, как избавиться от этой головной боли в виде копытных, как разумных, так и не очень. Тут-то я и вспомнил про терминал, и, не откладывая в долгий ящик, стал наводить справки на наличие такой же штуки в городе. Полицейский с ходу обрадовал меня тем, что в городе их минимум пять штук, один находился в самом центре города, другие по окраинам. Народ уже разобрался, что к чему, и сейчас многие тащили всё, что можно унести, к этим терминалам и продавали, в надежде на то, что удастся накопить определённую сумму и купить себе магический дар.

Отправился и я к ближайшему терминалу. Всю дорогу меня провожали оценивающие взгляды, и, я думаю, вам не надо объяснять, что это были за взгляды, и кто их кидал. Мне одно не понятно – откуда столько гопоты нарисовалось? Они до такой степени обнаглели, что магазины громили средь бела дня, а если кто к магазину совался из простых граждан, то мародёры их встречали ласковыми словами и отправляли их в пешее эротическое путешествие. А тем, кто не понимал, грозили объяснить доходчиво бейсбольными битами и металлическими трубами. И их не смущало ни капельки, что в двух шагах от них находится полицейский участок.

Да и сам город погрузился в пучину уныния, везде стояли брошенные машины и кровавые следы недавней трагедии. Одно хорошо, что транспорт стоял не по центру в большинстве случаев, а вдоль дорог, хотя кое-где и были настоящие заторы из нагромождений автомобилей.

***

Медленно, но верно, я добрался до ближайшего терминала, он находился почти на самой окраине города, в центре одного из дворов. Знаете, такие дворы-колодцы, когда сам двор окружают сплошной стеной дома с двумя арочными въездами – проходные, или с одним – тупиковые. Так вот, терминал расположился в таком дворе. Очередь к беседке была, так скажем, не маленькой, и люди стояли в ней небольшими группами, загруженные по самое не балуй. Одни тащили баулы, как на спине, так и в магазинных тележках, но были и такие, кто догадался и раздобыл автоприцепы. Повторюсь, все кучковались и недоверчиво смотрели на людей в соседней группе, а зачастую и оценивающе. Когда я пристроился к этой живой очереди гордым одиночкой, на меня обратили внимание все, абсолютно все.

– Сколько? – произнёс мужик в кожаной куртке, и достал самый натуральный пакет с деньгами.

– Слышь, не тупи! Говори, сколько, и мы берём всё оптом, – не выдержал после моего ответного молчания один из тех, что стоял рядом с первым.

– И кентавров заберешь? – спросил я, поднимая край брезента, под которым лежали связанные кентавры. У двоих парней от увиденного даже сигареты выпали изо ртов.

– И их купим! – произнёс тот, что был с пакетом, после минутной задержки, но сам смотрел почему-то на ошейник. – Так сколько за них хочешь? Могу золотом, долларами, еврами заплатить или, может, ты предпочитаешь рубли?

– Ну доллары, евро и рубли оставь себе, я же возьму монетками. Знаешь, такие монетки с дырочками посередине, их за разные вещи вот та штука даёт, – ответил я и указывая на терминал.

– Могу и ими заплатить. Так сколько? – спустя минуту раздумий ответил парень в кожанке.

– На двадцать процентов больше, чем мне предложит терминал, – спокойно ответил я.

– Мужик, ты не понял! – делая шаг вперёд и закидывая трубу на плечо, процедил спутник мужика с пакетом.

– Не, это ты не понял, на кого наезжаешь! – усмехнулся я.

– Остынь! – произнёс мужик с пакетом, кладя руку на плечо тому, что вышел вперёд.

– Какой остынь, я его ща отаварю по полной, – выпалил горячий финский парень, и стал заносить трубу для удара,но тут же упал от подсечки. – Влад ты чего? – вскрикнул он удивленно даже не делая попыток встать с асфальта.

– Не лезь вперёд батьки, и пока я не разрешу, ты не тявкаешь! – произнёс мужик с пакетом, наступая ему на грудь одной ногой.

– Всё, я понял, не, в натуре, понял! – ответил тот, побледнев.

– Я дам тебе четыре солда! – убирая ногу, сказал Влад, и запустил руку в свой покет.

– Четыре солда?! Ты серьёзно?! Если мне не изменяет память, то за эту сумму Буратино продал свой учебник и купил билет на представление в театр Карабаса, – не смог я не съехидничать.

– Умный что ли? Либо я покупаю за ту цену, что я сказал, либо я так возьму, – сказал Влад угрожающе, а его компаньоны довольно улыбались во все тридцать два зуба, на всех.

– Первый предупредительный! – произнёс я, запустив магическую сосульку в него, и сразу же создал следующую, но задержал её в воздухе. Пока я не задам ей направления рукой, она никуда не полетит. Пёс, всё это время спокойно лежавший на телеге, зарычал и встал между мной и перекупами.

– Бля! Ты что творишь! – завопил упавший Влад, выдёргивая сосульку из своей стопы и одновременно пытаясь отползти.

– Это был предупредительный, следующий будет контрольный! – что тут сказать, снайпер, если честно, то я целился в землю между ног.

– Да помогите мне! – отползая от меня, крикнул своим подельникам Влад, которые синхронно сделали несколько шагов назад.

Была идея ограбить их, дескать, грабь награбленное, но я сдержался. Затем я взял ближайшего коня под уздцы и повёл караван напрямую к терминалу вдоль очереди. Люди молча провожали меня взглядом, несколько хотели были возмутиться, но их придержали их спутники. Добравшись до терминала и подождав, пока он освободится, я решительно вклинился в очередь, произнося фразу, набившую оскомину всем, кто когда-либо стоял в очереди. “Я только спросить!”. Это, конечно, и ежу понятно, что о "просто спросить" даже речи нет.

– Товар поместить на платформе, так, чтобы ничего нигде не свисало. Затем я провожу продажу и, если тебе нечего не надо, сразу провожу расчёт. Если есть желание, у него можешь поменять тугрики на рубли или доллары. Если товар штучный, то лучше поштучно продавать, если серийный, то оптом, – сказал мне мужик, не вставая с кресла, на котором сидел.

– Вы уже определились бы, один эти монеты тугриками называет, другой сольдами, – усмехнулся я, и на секунду задумался, а что я, собственно, буду продавать и корректно ли будет кентавров продать.

– Не нравятся тугрики, придумай название сам, мне по большому счёту без разницы. Так ты что решил? Если что, ребята за небольшую доплату быстро разгрузят, – произнёс торгаш, махнув на группу людей, что стояли рядом и заинтересованно смотрели.

– Не, мой товар штучный и я, пожалуй, сам справлюсь. Да и продавать я буду сам, – предупредил я его.

– Сам ты не будешь продавать на моём терминале, да и ты не дрейфь, у меня есть, так сказать, кэшбэк, так что к общей цене мы получим пять процентов. Так что всё по-честному, без обмана.

– У волшебника Сулеймана всё по честному, без обмана! – вспомнилась мне цитата из кинофильма “Маленький Мук”. – У тебя пять, а у меня десять, это раз. И два: с какого перепуга он стал твоей собственностью? Не, если ты его сам лично построил, то конечно!

– Я смотрю, тебе собственная сила голову кружит? Возомнил себя крутым?

– Все намного хуже и запущенней, – усмехнулся я. – Я действительности крут! – и подмигнул ему. – А вот ты, дяденька, зарвался. Сидишь тут на стульчике и на пустом месте решил денежку срубить? А морда лица не треснет?! – произнёс я, резко меняя интонацию в голосе.

– Ты за меня не бойся, ты за себя переживай! Будешь бузить, быстро на нарах окажешься! – прошипел он угрожающе.

– Только что с них, родимых! Знаешь, там без света темно, уныло и чертовски скучно. Так что не надо пугать, а то не дай бог испугаюсь и с перепуга сделаю тебе больно.

– Я бы на твоём месте, Василий, не кипишевал, а взял бы, да и подумал, – произнёс подошедший мент, что выпускал меня из каталажки. – Даю подсказку: в телеге под брезентом кентавры. Если кто не знает, это такие твари чуть побольше лошади, с телом человека. А, что я рассказываю, сами всё увидите. Ты ж их продавать привёз? Хотя, что я спрашиваю, если ответ очевиден. Ты так и свои элитные ошейники получил, видать, один из первых догадался от раненых монстров через терминал избавиться, – сам спросил и сам ответил. Или он не ответил, а преподнёс, так сказать, официальную версию, вон как смотрит с прищуром и ждêт от меня реакции.

– Ага, почти так и было, – ответил я, махая рукой, вроде я и согласился, и не согласился одновременно.

– А мне похрену, правила для всех одни. А на его магию и на него самого мне наплевать. Был тут до него один маг, тоже права качал. Так пока он своё заклинание кастовал, мы с ребятами ему рёбрышки и посчитали, – взъярился оккупант терминала, и одновременно с его словами рядом с ним встали три бугая с черенками от лопат на плечах.

– Вася, ты с головой совсем не дружишь, я тебе битый час чего объясняю. Он действительно крут, он с десятком кентавров сошёлся один на один и, как результат, трое в телеге, а остальные червей кормят. А вас четверо долбодятлов, и на меня, если что, не рассчитывайте, – произнес мент, опираясь спиной на телегу.