В этой связи, обращаясь к истокам формирования понятия «активность», нельзя забывать о той роли в привлечении внимания к энергетической стороне психической деятельности, которую сыграл З. Фрейд.

Фрейд как исследователь формировался в рамках физико-химического, энергетического направления школы Гельмгольца, что и предопределило разработку им понятия «психическая энергия» как ключевого для объяснения активности организма. Его учение о психодинамике базировалось на прогрессивном понимании организма как энергетической системы, хотя нельзя не отметить, что энергия, обеспечивающая функционирование этой системы, была у Фрейда исключительно энергией полового инстинкта. Заслуга Фрейда в том, что он привлек внимание психологов к энергетическому аспекту поведения, сделав его одним из ключевых контрапунктов психологической науки, и начал переводить физиологические термины в психологические, заменив, например, понятие «возбуждение» «психической энергией». Однако до конца решить эту задачу и разобраться в сущности энергии психического он не успел.

В Советском Союзе, отвергавшем подход Фрейда, природная энергия человека рассматривалась в рамках исследовательской парадигмы И. П. Павлова, который связывал ее с запасом в нервных клетках «раздражимого вещества» [109, с. 62, 102]. Современная наука далеко продвинулась с тех пор в физиологии и биохимии природной энергетики людей, однако нельзя сказать, что данный вопрос в настоящее время изучен исчерпывающим образом. В этой связи Я. Стреляу осторожно писал: «Я предпочитаю использовать понятие нейро-эндокринной индивидуальности, когда речь идет о физиологической базе энергетических компонентов темперамента» [142, с. 44].

В любом случае, какова бы ни была биохимическая основа изучаемых процессов, и для физиологов, и для психологов речь идет о динамических (энергетических) проявлениях человеческой индивидуальности в поведении, мышлении, эмоциях и пр., т. е. о темпераменте^[8], свойства которого являются, по Мерлину, «энергетической характеристикой психических свойств» [95, с. 398].

Очевидно, что, изучая внешние, поведенческие проявления природной энергичности людей, различные ученые по-разному понимали природу темперамента. В частности, помимо гуморальной теории, связывающей темперамент с химией наполняющих человека веществ, большое распространение получил подход, обусловливающий различия в темпераменте различиями в конституции людей. Однако наиболее масштабным направлением стало то, где в качестве референта устойчивых психодинамических особенностей поведения индивида рассматривались его психофизиологические или нейрофизиологические характеристики.

Основу рассматриваемого подхода, как известно, заложил И. П. Павлов, ставивший знак равенства между характеристиками темперамента и свойствами нервной системы. Павлов считал, что в основе высшей нервной деятельности лежат три компонента: сила, уравновешенность и подвижность нервной системы (далее – н. с). При этом сила нервной системы понималась Павловым как способность нервных клеток сохранять нормальную работоспособность при интенсивных возбудительных и тормозных процессах, коррелирующая с высокой работоспособностью индивида, уравновешенность нервной системы – как одинаковая выраженность нервных процессов торможения и возбуждения, обеспечивающая спокойствие индивида в критических ситуациях, и подвижность нервной системы – как способность быстрого перехода от одного процесса к другому, связанная с быстротой реагирования индивида, легкостью переключения его внимания, скоростью приобретения им навыков и т. п. [109, с. 103, 267–293]. Сочетание этих компонентов, по Павлову, давало объяснение классических темпераментов Гиппократа, согласно которому сангвиник имел сильный, уравновешенный, подвижный тип нервной системы; холерик – сильный, неуравновешенный; флегматик – сильный, уравновешенный, инертный; меланхолик – слабый, подвижный тип нервной системы [Там же, с. 77–88].

Наряду с этим еще в 1909 году Г. Хейманс и Е. Вирсма предложили подтвержденную позднее с помощью факторного анализа трехмерную теорию темперамента, состоящего из активности (т. е. энергичной деятельности), эмоциональности и первичной или вторичной функции (персеверативности), означающих, соответственно, быстрое угасание или, наоборот, стойкость реакции на раздражитель.

Факторный анализ был применен и С. Бертом, который в 1937 году выделил так же три фактора, составляющих структуру темперамента. Этими факторами были общая эмоциональность – vs – эмоциональная неустойчивость; стенические (экспрессивные) – vs – астенические (заторможенные) эмоции; положительные – vs – отрицательные эмоции.

Практически в то же время (1934 г.) Дж. Гилфорд предложил структуру темперамента, включающую тринадцать биполярных факторов (активность, доминантность, мужество, уверенность в себе, спокойствие, общительность, рефлексивность, депрессию, эмоциональность, сдержанность, беспристрастность, доброжелательность, терпимость), которые позднее были объединены К. Лоуэлл в 4 вторичных фактора (вспыльчивость, реализм, эмоциональность, социальная адаптируемость).

Другой факторный анализ, проведенный Л. Терстоном, позволил построить на основе тринадцати факторов Гилфорда семь вторичных биполярных факторов (активность, энергичность, импульсивность, доминантность, стабильность, социабельность, рефлексивность).

Большую известность получила концепция Г. Ю. Айзенка, чьи представления о темпераменте укладываются в рамки типов, обеспечивающихся различным сочетанием двух факторов: нейротизма-эмоциональной стабильности и интроверсии-экстраверсии, куда в качестве первичной черты входила и активность.

Разное сочетание различных аспектов активности и эмоциональности лежит и в основе типологии К. Леонгарда, выделившего шесть основных типов темперамента (гипертимический, дистимический, эмотивный, аффективно-лабильный, аффективно-экзальтированный, тревожный).

Нельзя обойти вниманием и теорию Дж. Грея, объяснявшего динамические особенности человеческого поведения взаимодействием двух нейропсихологических систем: системы активации поведения (САП) и системы торможения поведения (СТП).

Следует также отметить, что и в более поздние времена, когда стало понятно, что все генерализованные поведенческие реакции детерминируются не только наследственными факторами, но и системным влиянием среды, авторы создаваемых концепций о структуре личности все равно подчеркивали, что создаваемые ими классификации во многом отражают структуру темперамента. В качестве примера можно привести пяти факторную структуру личности П. Косты-мл. и Р. Мак-Крея, включающую нейротизм, экстраверсию (куда входят и напористость как сила выражения, и активность как ритм жизни), открытость, приятность в общении и добросовестность, авторы которой считают, что их модель в определенном смысле является также и моделью темперамента.

Одновременно в СССР развитие представлений о темпераменте происходило в рамках «тепловской» научной школы, названной впоследствии дифференциальной психофизиологией, к которой, помимо самого Б. М. Теплова, принадлежали такие видные ученые, как В. Д. Небылицын, В. М. Русалов, Э. А. Голубева, Н. С. Лейтес и др. Отталкиваясь от взглядов И. П. Павлова, Б. М. Теплов постулировал необходимость переноса акцента с изучения условных рефлексов как детерминант человеческого поведения на изучение свойств нервной системы, т. е. с типов ВНД на типологию свойств нервной системы [150, с. 260–285]. Именно основные свойства нервной системы, а не типы темперамента имели, по мнению Теплова, значение для изучения индивидуальных различий. Тем не менее, поскольку понятие «темперамент» занимало прочное место в психологии, Б. М. Теплов вынужден был его использовать и в своем учебнике для средней школы охарактеризовал темперамент как индивидуальные особенности человека, выражающиеся в эмоциональной возбудимости, степени выраженности чувств и общей подвижности^[9].

Развивая взгляды Б. М. Теплова, В. Д. Небылицын в статье, написанной им в 1962 году для «Педагогической энциклопедии», писал, что существует три главных компонента темперамента: активность, моторика и эмоциональность [101, с. 178]. В дальнейшем точка зрения В. Д. Небылицына на структуру темперамента претерпела некоторые изменения, и в статье, написанной им через девять лет, он говорил уже о двух компонентах («параметрах») темперамента: активности и эмоциональности, тогда как моторика в этой работе стала фигурировать в качестве одного из планов, в которых проявляется активность (двигательный план, существующий наряду с интеллектуальным и социальным) [Там же, с. 251].

Менялись взгляды В. Д. Небылицына и относительно типологических характеристик нервной системы. Изначально он выделял следующие три основные характеристики нервной системы – силу, подвижность и динамичность, сочетание которых и обеспечивало все многообразие различий в динамике человеческого поведения [Там же, с. 118–121]. В дальнейшем эти воззрения подвергались Небылицыным различным коррекциям. В частности, было предложено ограничить значение подвижности нервной системы, поскольку это понятие не могло описывать, как изначально предлагал Павлов, все скоростные процессы, происходящие в нервной системе. За термином «подвижность» по предложению Б. М. Теплова сохранялась способность н. с. осуществлять переделку знаков условных раздражителей, а скорость возникновения и прекращения нервного процесса было предложено рассматривать как самостоятельное свойство нервной системы – «лабильность» [Там же, с. 142]. Утратила в концепции Небылицына то значение, которое она имела для Павлова, и уравновешенность.

В конечном итоге В. Д. Небылицыным было выдвинуто положение о том, что перечисленные свойства нервной системы должны рассматриваться отдельно по отношению к возбуждению и по отношению к торможению. Такие свойства, как сила, лабильность, динамичность и подвижность, были названы им первичными, а уравновешенность по каждому из них – вторичным. В результате, структура основных свойств нервной системы человека стала, по Небылицыну, двенадцатимерной. В ней было восемь первичных свойств (сила, лабильность, динамичность и подвижность отдельно по возбуждению и по торможению) и четыре вторичных (уравновешенность по каждому из этих свойств) [100, с. 32].

Своеобразная концепция была предложена В. М. Русаловым. Русалов считал, что психодинамика, под которой он понимал особенности поведения индивида, не тождественна темпераменту. Он выделял в ней еще два важнейших, с его точки зрения, компонента: общие способности (т. е. психодинамические характеристики, определяющие готовность к деятельности вообще) и сенситивность (т. е. чувствительность) [129, с. 163–167]. В представлениях же о структуре темперамента В. М. Русалов изначально разделял позиции Небылицына, согласно которым эта структура состояла из эмоциональности и активности. Однако дальнейшие исследования привели Русалова к необходимости разделения активности на три независимых компонента: эргичность (выносливость), пластичность и скорость. Таким образом, у темперамента стало четыре компонента (эргичность, пластичность, скорость и эмоциональная чувствительность), которые, по мнению Русалова, по-разному проявляются в разных типах взаимодействия человека со средой: психомоторике, интеллектуальной деятельности и коммуникативной сфере. В результате, В. М. Русалов предложил рассматривать темперамент как двенадцатимерную структуру, в которой связь между «активностными» параметрами (эргичностью, пластичностью и скоростью) внутри одного и того же типа взаимодействия человека со средой может быть даже выше, чем между проявлениями одного и того же параметра в разных видах взаимодействия [130, с. 7 – 10].

Несколько иначе, чем В. Д. Небылицын, видела характеристики свойств нервной системы и Э. А. Голубева. Она полагала, что три основных павловских свойства нервной системы – сила, уравновешенность, подвижность – вовсе не изжили себя, а просто проявляются в двух различных вариантах: применительно к условным возбуждению и торможению и применительно к безусловным возбуждению и торможению. Рассматривая проблему выделения новых свойств, Э. А. Голубева считала, что некоторые полученные в исследованиях данные могут расцениваться как артефакты, а сделанные выводы – являться следствием неправильной интерпретации результатов, поскольку зависимости, установленные с помощью условнорефлекторных методик, далеко не всегда совпадают с зависимостями, выявленными на безусловнорефлекторных реакциях. Выход из этой коллизии заключался, по ее мнению, в применении электрофизиологических методов исследования [30, с. 185–186].

Анализируя с указанных позиций свойства нервной системы, Э. А. Голубева считала силу, активированность и лабильность, которые имели безусловно-рефлекторную природу, основными, типологическими свойствами нервной системы, а подвижность и динамичность, характеризующиеся скоростью выработки условных рефлексов, к таковым не относила. При этом силу она определяла как способность нервной системы выдерживать длительное или концентрированное возбуждение, не приходя в состояние запредельного торможения, лабильность-инертность как скорость возникновения, протекания и прекращения нервных процессов и активированность-инактивированность (уравновешенность) как индивидуально устойчивый уровень активации или безусловнорефлекторный баланс процессов возбуждения и торможения [Там же, с. 198–199].

В результате проведенных Э. А. Голубевой и ее коллегами исследований для каждого из трех основных свойств нервной системы – силы, подвижности (лабильности) и уравновешенности (активированности) – были найдены специфические ЭЭГ-индикаторы, показавшие со временем свою надежность [Там же, с. 197]. Их применение позволило, например, установить обратную зависимость силы нервной системы индивида и реакции навязывания ритма, при которой реакция навязывания отчетливее выражена у людей со слабой нервной системой, имеющих лучшую реакцию навязывания в диапазонах тета–, альфа– и бета-частот [29, с. 14–15].

Одновременно и независимо от представителей школы Теплова изучением темперамента занимался и B. C. Мерлин, который, противопоставляя темперамент как энергетическую характеристику индивида тем психическим свойствам, которые опосредовали информационные процессы, выделил такие свойства темперамента, как сенситивность, реактивность, пластичность установок, тревожность, экспрессивность, экстравертированность, эмоциональную возбудимость, активность произвольной целенаправленной деятельности [94; 108].

Близкая к школе Павлова концепция темперамента была разработана Я. Стреляу, который в своем понимании темперамента изначально отталкивался от павловских представлений о типологии нервной системы. Общее понимание темперамента Я. Стреляу было вполне классическим и заключалось в представлении о том, что темперамент – это совокупность формальных и относительно устойчивых характеристик индивида, проявляющихся в энергетических характеристиках поведения и во временных параметрах реакций [143, с. 62]. Изначально исходя из того, что темперамент определяется свойствами нервной системы, Я. Стреляу в ходе многолетней разработки основных положений регулятивной теории темперамента (РТТ) остался верен себе, продолжая считать, что «особенности ЦНС нужно принимать как объясняющее темперамент понятие, не прибегая к каким-либо специальным нейрофизиологическим механизмам» [142, с. 40].

Именно павловскую типологию репрезентировала первая созданная им диагностическая методика, направленная на определение с помощью опросника уровня силы процессов возбуждения, уровня силы процессов торможения и уровня подвижности нервных процессов. Сама же структура темперамента состояла, по его мнению, из реактивности, активности и подвижности, причем под реактивностью Стреляу понимал интенсивность реагирования организма на стимул, под активностью – объем и охват предпринимаемых действий при одной и той же величине стимуляции и под подвижностью, которая считалась вторичным качеством – способность к переключению поведения в ответ на изменения в окружающем мире. Фактически активность и реактивность представляли энергетические характеристики темперамента, а подвижность, являющаяся собирательным термином для скорости реакции, подвижности, повторяемости реакции, а также темпа и настойчивости реакций – временную характеристику темперамента [Там же, с. 41–42].

Однако в дальнейшем, в ходе проведения Я. Стреляу широкого спектра исследований и расширения знаний о динамической стороне поведения людей его взгляды заметно усложнились. Сначала он, взяв за основу отобранные экспертным путем двенадцать глобальных характеристик динамического поведения (пять временных и семь энергетических), сократил с помощью факторного анализа, проведенного по результатам специального исследования, этот первоначальный набор до семи основных свойств темперамента: живости, упорства (временные характеристики), подвижности, сенсорной чувствительности, выносливости, активности и эмоциональной реактивности (энергетические характеристики) [Там же, с. 43]. В последующем же Стреляу отказался от отдельного рассмотрения подвижности, и таким образом предложенная им структура темперамента была редуцирована до шести черт, характеристик или факторов [44, с. 47–48].

Многочисленные экспериментальные исследования, посвященные изучению темперамента, продолжаются и в настоящее время, постоянно обогащая науку новыми подходами и новыми типологиями. Их описание не является задачей настоящей работы, однако в связи с рассмотрением данного направления представляется важным привлечь внимание к значению термина «активность» для изучения динамических характеристик индивида, указав, вслед за А. Е. Ольшанниковой, что «два компонента темперамента – активность и эмоциональность присутствуют в большинстве классификаций и теорий темперамента» [65, с. 381].