Цитаты из книги «Время. Ветер. Вода»

– Ладно, я тебя прощаю. Ты, наверное, знаешь, о чем говоришь. – Если такая мелочь, как чужая болтовня, способна тебя задеть, – сказал он ей назидательно, – можешь сразу попрощаться со своими грандиозными планами.

Она просто брала за руку, заглядывала в глаза, и сразу возникало чувство, будто принадлежишь ей целиком, от начала и до конца. Словно она знает про тебя все-все, даже самое плохое, но ни капли не осуждает. Было в ней нечто намного большее и глубокое, нежели просто красота. И как я могла от этого отвлечь?

– Не обижаться нужно, а работать до посинения. Хочешь, я найду тебе преподавателя по вокалу? – Правда? – Она тут же оживилась. – Ты можешь? – Его опекун – музыкальный продюсер. И у него полно знакомых, – пояснил Макс. – Так споешь Лану? Вика еще немного поотпиралась, но в конечном счете милостиво согласилась при условии, что вначале Макс тоже что-нибудь споет.

– А ну иди сюда. Я тебе сейчас язык твой поганый вырву. Ты кого мразью назвал? – Вы такие прикольные, – Артем немного отбежал и снова перепрыгнул к столикам, оказавшись на расстоянии метра-двух от рыжего. – Я бы с вами тут хоть целый день в салки играл, но как-то неудобно, меня девчонки ждут.

– Мы однажды в апреле купались, – сказал Макс. – Холодно? – спросила Вика. – Больно, – посмеиваясь, ответил Артем. – Животы отбили. – Прыгнули с берега в озеро, – пояснил Макс, – и оказалось, что оно только сверху растаяло. Как два карася, о лед колотились, рыбы чуть со смеху не умерли. Было весело. – Тебе-то весело, а я потом несколько дней дышать не мог. У нас так всегда, – Артем обратился ко мне, точно ища поддержки. – Ступенька на лесенке ломается именно подо мной, тормоза отказывают на моем велосипеде, это я заражаюсь ветрянкой от соседских девчонок, я заболеваю воспалением легких, это меня обжигает петарда, забирают в полицию и выбрасывают из окна. Котик – удивительно везучий человек. – Котик? – искренне удивилась Вика. – Вы что, геи? – Я – нет, – поспешно ответил Макс. – Тогда почему «котик»? Тебя это не задевает? – Нет. – А можно я тоже буду так называть?

– В актерстве нет ничего сложного. Всем людям постоянно приходится из себя что-то изображать. Вика с любопытством прищурилась: – И что изображаешь ты? – Только то, что ты хочешь видеть. – Мы же только что познакомились. – Я с первого взгляда это понял. Тут все очень просто. – А может, то, что ты понял, я уже изображаю? – Это вряд ли. И они начали перекидываться странными неоднозначными фразочками, отчего наше присутствие с Максом стало казаться лишним.

Она была воплощением Афродиты, а он звездным мальчиком. Оба прекрасны, обаятельны и самоуверенны. Им не нужны были какие-то особые темы для разговора. Они просто шутили, смеялись и рассказывали о своем. Вика держалась раскрепощенно, с изрядной долей чувственного кокетства, а Артем, вступив с ней в откровенное соперничество за зрительское внимание, бесстыдно и заносчиво красовался.

– Подруга – это хорошо, – он чокнулся бутылкой с бокалом и выпил. – Но дело в том, что у меня тоже есть подруга, и она не особо одобряет прогулки с чужими подругами. Понимаешь? Предположить, что он ответит нечто подобное, было несложно, поэтому я оказалась готова. – Вот и отлично, – я бодро поднялась со стула. – Тогда пойду.

Его расслабленная непосредственность смутила сильнее, чем сдержанность Макса. – У меня есть подруга… – сказала я, чувствуя, что краснею. – Так… – В общем, я просто пришла позвать вас погулять в субботу. В парк Горького сходить или еще куда. – Серьезно? – Не скрывая насмешливого умиления, он наигранно вскинул брови. – Вы с подругой зовете нас с Максом на свидание? – Нет. То есть да, но не совсем. Лично я нет, но в целом да, – и, прежде чем он успел что-то ответить, добавила: – Ты не думай, моя подруга очень красивая. Она актрисой будет. Она классная. Честно.

Обычно всю одежду мы покупали вместе с мамой. Она говорила: «Кто-то же должен посмотреть, как сидеть будет», – но по факту выходило, что брали мы то, что нравилось ей. Совсем не модное, зато «приличное». Пару лет назад я попыталась взбунтоваться, однако мама очень сильно обиделась, что я «не доверяю ее вкусу» и хочу от нее отстраниться. Так что было проще носить эти древние шмотки, чем видеть, как она переживает.