Скупые строки его личного дела свидетельствуют, что демобилизация Дирлевангера фактически была формальной. Он нисколько не симпатизировал левым, в 1919 г. вступил в фрайкор («принимал участие в боевых действиях в ряде городов в составе добровольческих корпусов Эппа, Хааса, Шпроссера и Хольтца»^[65]), а затем оказался в рейхсвере. Служба Дирлевангера оказалась связана с 21-й бригадой рейхсвера, 13-й вюртембергской бригадой генерала Хааса и вюртембергским добровольческим отрядом генерала Шпроссера. Все указанные армейские формирования были созданы из фрайкоров^[66].

Свою антикоммунистическую деятельность Дирлевангер начал с подавления всеобщей забастовки в 1919 г. В 1920 г. он принимал непосредственное участие в ликвидации коммунистических восстаний в Бакнанге, Корнвестгейме, Эсслингине, Унтертюркгейме, Алене, Шорндорфе, Гейденгейме (возле Штутгарта)^[67].

После образования рейхсвера лейтенанту Дирлевангеру было доверено командовать вюртембергским IV бронепоездом (который и придавался время от времени указанным выше добровольческим частям рейхсвера). Как отмечает Г.-П. Клауш, этот поезд «использовался на основании политических и правовых документов, оплачивался из бюджета и имел статус временного добровольческого подразделения рейхсвера». В начале своей деятельности личный состав бронепоезда набирался исключительно из бывших солдат роты Дирлевангера, которые примкнули к нему после окончания войны^[68].

Бронепоезд Дирлевангера активно применялся в марте 1920 г. в ходе боевых действий против Рурской красной армии. Среди войск, которые правительство направило в Рурскую область для подавления восстания, были 13-я вюртембергская бригада рейхсвера и вюртембергский добровольческий отряд рейхсвера генерала Шпроссера. Когда рабочие завода Даймлер-Бенц попытались в Унтертюркгейме помешать переброске этих частей по железной дороге, бронепоезд Дирлевангера освободил путь для добровольческих формирований. Несколько позже бронепоезд Дирлевангера был придан дивизионной группе Хааса в Дортмунде, Изерлоне и Эссене. IV бронепоезд принимал участие и в поддержке 21-й стрелковой бригады рейхсвера (она же – фрайкор Эппа) и 41-го стрелкового полка рейхсвера в Пелкуме. Жертвами этих формирований стали около 300 мятежников из Рурской красной армии^[69].

Однако подлинным «звездным часом» Дирлевангера стало участие его бронепоезда весной 1921 г. в освобождении саксонского города Зангерхаузена от банды анархо-коммунистического фанатика Макса Гёльца. Личность последнего настолько колоритна (а в чем-то схожа и с личностью самого Дирлевангера), что будет вовсе не лишним остановиться на ней поподробнее^[70].

Гёльц родился в 1889 г. в бедной крестьянской семье в Саксонии. Учеба давалась ему с большим трудом: от природы не отличаясь усидчивостью, он всякий раз бросал почти любое начатое дело. Будучи подростком, Гёльц нашел приют в протестантском союзе «Белый крест», проповедовавшем непорочную жизнь. Однако этот опыт ничего ему не принес, кроме того, что Макс превратился в радикального атеиста, неистово ненавидящего церковь и все, что с ней связано. В 1914 г. Гёльц добровольцем пошел на войну, и здесь он, казалось бы, наконец «нашел себя». Он был награжден Железным крестом, однако к 1918 г. окопная жизнь превратила его в разочарованного и озлобленного субъекта. Немудрено, что он с воодушевлением воспринял начало революции. В родном Фалькенштайне Гёльц создал совет рабочих и солдатских депутатов. Во главе команды мятежных бедняков он рьяно принялся за то дело, которое пришлось ему по душе, а именно – за «передел собственности». После Капповского путча Гёльц сколотил банду, претенциозно назвав ее «Красной армией Фогтланда». Шайка занималась заурядным грабежом саксонских городков, не брезгуя захватом заложников, поджогами общественных зданий и убийствами «буржуев». После того как против «Красной армии Фогтланда» выступили регулярные части рейхсвера, Гёльц с частью награбленного перешел границу Чехословакии.

В конце 1920 г. он нелегально вернулся в Германию и перешел к тактике индивидуального террора, купив несколько центнеров взрывчатки. Первым делом он попытался взорвать ратушу Фалькенштайна, затем организовал синхронные взрывы в судебных зданиях Дрездена, Лейпцига и Фрайбурга.

В марте 1921 г. агентура Коминтерна спровоцировала в Германии новую серию беспорядков. Гёльц «вошел в дело», сформировал боевой отряд и достал оружие, ограбив несколько полицейских участков. Врываясь в мелкие города, его подельники захватывали ратушу и реквизировали наличные средства в местных отделениях банков. Любимым занятием Гёльца было поджигать взятые городки. Далеко не всегда силы порядка и рейхсвер успевали своевременно отреагировать на вылазки бандита.

В упомянутый Зангерхаузен банда Гёльца ворвалась 26 марта 1921 г.^[71]. По сложившейся «традиции», предводитель шайки распорядился расклеить по городу приказ-ультиматум следующего содержания:

«Город взят под контроль красными войсками. Вводятся пролетарские законы военного времени. Это значит, что всякий, не подчиняющийся постановлениям Верховного Военного Руководства, будет расстрелян. Как только нам станет известно, что охранная полиция или рейхсвер приближаются к городу, мы немедленно подожжем город и уничтожим буржуазию, невзирая на пол и возраст. Пока охранная полиция или рейхсвер не наступают, мы будем щадить жизнь граждан и их имущество. Все оружие, холодное и огнестрельное, должно быть немедленно передано Верховному Военному Руководству. Лица, у которых при обыске будет найдено оружие, будут расстреляны на месте. Все автомобили, легковые и грузовые, должны быть переданы в распоряжение Верховного Военного Руководства. Если этого не произойдет, виновные будут расстреляны»^[72].

Однако в данном случае преступнику не удалось «поживиться». Несмотря на то что описания последующих событий в различных источниках разнятся, факт остается фактом: Дирлевангеру, вовремя подоспевшему со своим бронепоездом, удалось оперативно очистить город от банды Гёльца и его взбесившихся подельников. Этот неоспоримый факт послужил основанием для того, что в 1934 г. Дирлевангеру было присвоено звание почетного гражданина Зангерхаузена. Невзирая на все последующие отвратительные преступления и личностные изъяны будущего командира штрафников СС, следует однозначно признать, что в данном случае Дирлевангер выступил защитником конституционного порядка и законности.

Вызывает искреннее удивление то, что немецкий историк Г.-П. Клауш дерзко позволяет себе фактически апологетизировать деятельность преступника Гёльца, а его подручных не без симпатии называет «революционными рабочими». При этом Клауш с в общем-то несвойственной ему инфантильностью нелепо оспаривает сам факт освобождения города и не брезгует в качестве основного источника при описании событий использовать воспоминания некоего Йозефа Шнайдера, «ближайшего товарища Макса Гёльца», что само по себе, на наш взгляд, в полной мере характеризует этого «свидетеля».

Свидетельство этого «ближайшего товарища» (приводится со слов Манфреда Гебхарда) выглядит так:

«Десять грузовиков, некоторые из которых были с прицепами, а также конные экипажи и пешие войска прибыли в пасхальную субботу в Зангерхаузен. Гёльц хочет использовать этот населенный пункт только как промежуточную остановку на пути к Галле и впервые за несколько дней обеспечить солдат продовольствием. Каждая гостиница должна приготовить пищу для 100–150 солдат… Едва Гёльц прибыл в Зангерхаузен, как его войска оказались… втянуты в бой с вюртенбергскими временными добровольцами, захватившими бронепоезд. Гёльц, не медля, принял решение вступить в бой. В ресторане, на вершине холма, откуда можно было видеть весь город, проходила линия фронта… С достойной удивления энергией и с большим стратегическим талантом Гёльц руководит ударами. Время от времени он отдавал приказы одному из своих адъютантов, в то время как сам отправлялся к своим передовым частям и подбадривал войска… Гёльцу удается нанести удар по бронепоезду, очистить город от полиции и разрушить железнодорожные рельсы впереди и позади поезда, чтобы он не мог двигаться. Гёльц не может атаковать сам бронепоезд. Около часа ночи, когда из Касселя пришло сообщение об усилении личного состава бронепоезда, Гёльц должен был прекратить борьбу и отойти из Зангерхаузена. Четыре человека остались и время от времени вели стрельбу, чтобы создать впечатление, что Гёльц все еще находится в городе. Утром, однако, швабские “герои” вышли из бронепоезда и отомстили рабочим Зангерхаузена. Сотни людей, некоторые из которых были даже совершенно непричастны к боям, были сразу арестованы и подверглись жестокому обращению»^[73].

Разумеется, совершенно противоположную картину рисовали оппоненты Гёльца и его соратников. 31 мая 1934 г. по случаю присвоения Дирлевангеру звания почетного гражданина Зангерхаузена газета «Хейльброннерская городская хроника» опубликовала следующую заметку:

«В самых широких кругах народа по настоящую пору живы воспоминания о тяжелейших временах, когда красные бандиты и коммунисты хозяйничали в нашей стране. В Пасхальную субботу 1921 г. коммунистический вожак Макс Гёльц установил над жителями Зангерхаузена диктатуру. Эта диктатура свелась к ограблению всех банков, введению новых “законов”, освобождению уголовников и взятию многочисленных заложников. Под страхом смерти все жители Зангерхаузена должны были сдать все оружие, технику и велосипеды. Горожане были предупреждены, что в случае сопротивления город будет сожжен.

Администрация того времени была практически бессильна сопротивляться бандитам, поэтому на помощь были призваны проверенные бойцы – старые фронтовые офицеры. В эти дни бронепоезд Диревангера, одного из первых командиров, поднявших знамя со свастикой, получил приказ выдвинуться в Зангерхаузен. Дирлевангер быстро

покончил с “диктатурой пролетариата”. Тяжелые бои с применением ручных гранат и пулеметов, в ходе которых Дирлевангер сам получил ранение, окончились около 2 часов ночи. Бойцы Дирлевангера успешно обратили бандитов в бегство, при этом 22 из 42 его боевых товарищей были ранены и один убит»^[74].

К. Инграо, ссылаясь на немецкого исследователя Д. Шуманна, отмечает, что «в среду [вероятно, опечатка, так как 26 марта в 1921 г. выпало на субботу. – Примеч. авт.]… вооруженные коммунистические группы, численностью до трех сотен человек, ворвались в город Зангерхаузен… Коммунистические активисты заняли публичные места и общественные здания и принялись вымогать деньги, одежду и еду у городской буржуазии. Гёльц и его люди стали присваивать собственность, разрушили телеграфную линию и взяли в заложники ряд видных горожан, с целью получить солидные суммы денег, необходимых для продолжения забастовки и боевых действий… Бронепоезд, которым командовал Дирлевангер, прибыл в Зангерхаузен и вступил в бой с людьми Гёльца. Лучше вооруженные и подготовленные, чем коммунисты, подчиненные Дирлевангера быстро взяли ситуацию в свои руки и заставили противника покинуть город. В ходе боев семь солдат, три инсургента и три жителя города были убиты»^[75].

Дальнейшая история Гёльца весьма показательна. 1 апреля под Безенштадтом его шайка попала под плотный огонь артиллерии правительственных войск, была рассеяна и разбежалась. Сам Гёльц был арестован и отдан под суд. Хотя прокурор требовал для него смертной казни, Гёльц был приговорен к пожизненному заключению в каторжной тюрьме.

Отбывая заслуженное наказание, он вступил в КПГ и быстро превратился в своеобразную «икону» международного «рабочего движения». В июле 1928 г. его почему-то освободили, и он уехал в СССР, где нашел восторженный прием. Его избирали «почетным чекистом», «наставником красноармейцев» и «шефом железнодорожников», опубликовали «мемуары». Однако годы заключения явно отразились на его психике, и в «стране советов» Гёльц начал вести себя, мягко сказать, неадекватно.

«Наверх» стали поступать тревожные сигналы о необузданном поведении «товарища Гёльца» в отношении женщин, включая школьниц. Более того, «легендарный командир» постоянно устраивал дебоши, драки, без зазрения совести тратил государственные средства. Кульминацией всех этих безобразий стало то, что 1 мая 1933 г. Гёльц заперся в номере столичной гостиницы «Метрополь» с пистолетом и запасом продуктов, обещая убить каждого, кто попытается взломать дверь. Спустя десять дней его удалось уговорить сдаться.

Терпение властей подошло к концу. Даже коллеги Гёльца по КПГ стали поговаривать о том, что необходимо поскорее «избавиться от трупа, который уже начал вонять». Для начала Гёльца отправили на «лечение путем трудотерапии» в один из совхозов. А утром 16 сентября его бездыханное тело обнаружили дети, пришедшие поиграть на берег Оки. По одной из версий, Гёльца насмерть забили рукоятками пистолетов чекисты^[76].

Однако возвратимся к Дирлевангеру. 12 апреля 1921 г. в ходе боев с красными он был еще раз ранен в голову^[77]. Почти сразу после этого он был арестован и помещен в тюрьму за организацию незаконного оружейного склада. После двухнедельного заключения Дирлевангер присоединился к добровольческому корпусу Хольца, с которым он выступил в июне 1921 г. для проведения операций в Верхней Силезии на немецко-польской границе^[78].