Приведет смертный приговор в исполнение…

Протанцовано часов: 879 Осталось пар: 20

12

Целый день Глория пребывала в ужасной депрессии. Я без конца спрашивал, о чем она думает.

– Ни о чем, – устало отвечала она.

Сейчас-то мне ясно, каким я был дураком. Должен был знать о чем. И вот теперь, вспоминая тот последний вечер, не понимаю, как я мог быть таким дураком. Но тогда, в те дни, я многого не понимал…

Судья там, наверху, все говорит, говорит, но его слова проходят сквозь меня, как его взгляд сквозь стекла очков, проходят насквозь и исчезают без следа еще до того, как последует новый взгляд и раздастся новое слово.

Мои уши и мой мозг так же не воспринимают речь судьи, как не задерживают его взгляд сверкающие стекла.

Я слышу его руками, ногами, всем телом, но только не ушами, не мозгом. Ушами я слышу газетчика с улицы, как тот выкрикивает что-то про короля Александра, слышу грохот трамваев, рев автомобилей, слышу предостерегающие сигналы уличных семафоров; а в зале суда я слышу, как люди дышат и шаркают ногами, слышу, как поскрипывают деревянные скамьи, как кто-то тихонько сплевывает в плевательницу. Все это я слышу ушами и мозгом, но судью я слышу только телом.

Если когда-нибудь вам придется слушать судью, говорящего то, что этот говорил мне, вы поймете, что я имею в виду.

А ведь в тот день у Глории вообще не было поводов для депрессии. С самого утра приходили и уходили толпы людей, в зале уже к полудню было битком, а перед свадьбой оставалось совсем немного пустых мест, и те в основном заказанные. Зал был украшен таким количеством флажков и красно-сине-белых лент, что, казалось, в любую минуту может прогреметь салют и оркестр заиграет национальный гимн. Тот день преподнес нам множество сюрпризов: то дизайнеры занялись интерьером, то мы репетировали свадьбу, то поползли слухи, что активистки из Лиги матерей хотят поджечь зал, и к тому же фирма «Пиво „Джонатан”» прислала нам с Глорией два полных комплекта одежды.

Да, поводов для депрессии у Глории просто не было, и тем не менее ей в тот день было хуже, чем когда-либо.

– Эй, парень! – окликнули меня из одной ложи. Человека этого я никогда не видел, но он замахал рукой, подзывая меня.

«Долго ты тут не просидишь, – мысленно сказал ему я. – На этом месте всегда сидит миссис Лейден. Когда она появится, придется тебе убраться».

– Вы из пары номер двадцать два? – спросил он.

– Точно.

– А где ваша партнерша?

– Вон там, – ответил я и показал рукой в сторону сцены, где Глория стояла с другими девушками.

– Позовите ее. Я хочу с ней познакомиться.

– Нет проблем, – сказал я и отправился за Глорией.

«Кто, черт возьми, это может быть?» – спрашивал я себя.

– Там какой-то тип хочет с тобой познакомиться, – сказал я Глории.

– Меня никакие знакомства не интересуют.

– Он вполне приличный мужчина. Отлично одет. Солидно выглядит.

– Да плевать мне, как он выглядит.

– Что, если он какой-нибудь продюсер? – спросил я. – Может, он на тебя глаз положил. Может, это твой шанс.

– Иди ты подальше с такими шансами.

– Ну же, – настаивал я. – Он ждет.

Наконец она все-таки пошла.

– Эти киношники такая тоска, – бурчала она на ходу. – Вечно приходится знакомиться с людьми, с которыми не хочется знакомиться, и улыбаться тем, на кого глаза бы не глядели. Как я рада, что с этим уже покончено.

– Опять ты за свое, – сказал я, пытаясь хоть как-то поднять ей настроение.

Тогда я не придал значения последней реплике, но теперь мне ясно, что в ее словах именно это было самым главным.

– Вот она, – сказал я тому человеку.

– Вы что, не знаете, кто я? – спросил он.

– Нет, откуда…

– Моя фамилия Максвелл, – представился он. – Я – шеф рекламного отдела компании «Пиво „Джонатан”».

– Очень приятно, мистер Максвелл. – Я протянул ему руку. – Это моя партнерша Глория Битти. Хочу поблагодарить вас за покровительство.

– Меня не благодарите, – отмахнулся он. – Поблагодарите миссис Лейден. Это она меня уговорила. Вы получили сегодня подарки?

– Да, получили, и они оказались очень кстати. Нам уже давно пора было обновить одежду. На таких марафонах она просто горит… Вы тут уже когда-нибудь были?

– Нет, и сегодня не был бы, если бы на этом не настояла миссис Лейден. Она столько рассказывала о ваших дерби… Сегодня вечером оно тоже будет?

– Из-за такой мелочи, как свадьба, дерби не отменят, – вздохнул я. – Сразу после венчания…

– Ну пока. – Глория развернулась и ушла.

– Я сказал что-нибудь не так? – спросил Максвелл.

– Нет-нет, но она должна еще получить последние инструкции. Свадьба вот-вот начнется.

Он нахмурился, видно, понял, что я лгу, чтобы как-то загладить хамство своей партнерши. Проводив взглядом Глорию, удалявшуюся по площадке, он снова посмотрел на меня:

– Каковы ваши шансы выиграть дерби сегодня вечером?

– Вполне приличные, – заверил я. – Знаете, тут главное не выиграть, главное не проиграть. Если окажешься последним, тебя дисквалифицируют.

– Допустим, «Пиво „Джонатан”» установит премию для победителя – двадцать пять долларов. Думаете, у вас есть шанс выиграть?

– Разумеется, мы будем стараться изо всех сил, – заверил я.

– В таком случае решено, – сказал он, оглядев меня с головы до пят. – Миссис Лейден говорила мне, что вы надеетесь пробиться в кино. Это серьезно?

– Надеюсь, – ответил я. – Но не как актер. Хочу быть режиссером.

– А работать в нашей фирме у вас нет желания?

– Но я не умею…

– А вы когда-нибудь ставили фильмы?

– Нет, пока нет, но я не боюсь попробовать. Знаю, что справлюсь, и неплохо, – ответил я. – Ну, конечно, речь не о суперфильме вроде тех, что снимают Болеславский, или Мамулян, или Кинг Видор, – для начала я имею в виду совершенно иное.

– Например?

– Ну, что-нибудь короткометражное, хватило бы пары сотен метров. День из жизни обычного старьевщика или любого другого простого человека – знаете, такого, что зарабатывает тридцать долларов в неделю и должен кормить семью, и купить домик, и машину, и радиоприемник… такого, за которым неотступно следят кредиторы. Ничего, кроме самой жизни, – только камеры, рассказывающие о ней.

– Понимаю…

– Я не хотел вам надоедать, но мне так редко удается найти кого-то, кто бы меня выслушал, что просто не могу остановиться.

– Мне это не надоедает, напротив, это интересно, – сказал он. – Возможно, я…

– Добрый вечер. – В ложу вошла миссис Лейден. Мистер Максвелл встал. – Это мое место, Джон, – сказала миссис Лейден. – Ты садись вот сюда.

Максвелл рассмеялся и пересел в другое кресло.

– Ну, сегодня вы прекрасно выглядите, – повернулась она ко мне.

– Впервые в жизни я надел смокинг, – признался я и покраснел. – Мистер Дональд взял напрокат для всех мужчин смокинги, а девушкам – вечерние платья. Мы все пойдем в свадебном кортеже.

– Ну, что ты скажешь, Джон? – спросила миссис Лейден Максвелла.

– Он мне нравится, – ответил Максвелл.

– А на мнение Джона можно положиться, – сказала миссис Лейден.

Тут я понял наконец, почему Максвелл задавал мне все эти вопросы.

– Прошу сюда, ребята! – позвал Рокки в микрофон. – Попрошу всех сюда, дамы и господа. Через несколько минут начнется торжественный обряд бракосочетания пары номер семьдесят один – Ви Лоуэлл и Мери Хоули. И не забывайте, пожалуйста, что свадьбой наша сегодняшняя вечерняя программа не исчерпывается. Свадьба – только начало. Только начало, – повторил он. – После свадьбы последует дерби.

Сокс Дональд что-то шепнул ему.

– Дамы и господа! – объявил Рокки. – Позвольте представить вам священника, который проведет обряд бракосочетания… всем вам прекрасно известного… преподобного Оскара Гильдера. Вы присоединитесь к нам, ваше преподобие?

Священник вышел на площадку и под аплодисменты публики зашагал к помосту.

– По местам! – скомандовал нам Сокс.

Мы разошлись на заранее отведенные места: девушки на один край помоста, мужчины на другой.

– Прежде чем свадебный кортеж начнет свое шествие, – сказал Рокки, – хочу еще раз поблагодарить тех, кто сделал возможным это торжественное событие. – Он скосил глаза на листок бумаги. – Свадебное платье для невесты предоставлено салоном мод «Бон-Тон», хозяин мистер Самуэльс. Поприветствуйте, пожалуйста, мистера Самуэльса.

Мистер Самуэльс поклонился аплодирующей публике.

– Туфельки для невесты предоставил обувной магазин «Хрустальный башмачок» с Мейн-стрит. Здесь мистер Девис? Встаньте, пожалуйста, мистер Девис.

Мистер Девис поднялся со своего места.

– Чулки и шелковое… гм, ну, сами знаете что… прислано из ателье мод «Ролли» для элегантных девушек. Где вы, мистер Лайтфут?

Мистер Лайтфут встал, публика свистела и выла.

– О прическе невесты позаботился салон красоты «Помпадур». Здесь ли мисс Смит?

Мисс Смит помахала зрителям в знак приветствия.

– А жениха с головы до ног любезно одела фирма мистера Тауэра по пошиву мужской одежды. Прошу вас, мистер Тауэр…

Мистер Тауэр вытянулся рядом со своим креслом.

– Все цветы для нашего торжества предоставлены школой цветоводов с Пихтового нагорья. Прошу, мистер Дюпре…

Мистер Дюпре встал.

– А теперь, дамы и господа, я передаю микрофон преподобному Оскару Гильдеру, который совершит обряд бракосочетания и соединит эти очаровательные создания…

Стойку с микрофоном он отдал Ролло, переставившему ее с помоста на площадку. Преподобный Гильдер приблизился к микрофону, кивнул оркестру, и свадебный кортеж пришел в движение. Обе линии кортежа, мужчины с одной стороны, девушки с другой, дошли до конца зала и вернулись к священнику. Я впервые видел девушек не в брюках и не в спортивной форме.

Шествие мы репетировали в тот день дважды, нас учили, что каждый раз нужно приостановиться, прежде чем сделать следующий шаг. Невеста и жених ждали за сценой, но стоило им только появиться, как зал разразился криками и аплодисментами.

Миссис Лейден кивнула, когда я проходил мимо нее. У сцены мы разошлись по местам и остановились, а Ви и Мери с шафером, которым был Кид Камм, и подружкой невесты – Джеки Миллер – двинулись дальше, к священнику. Тот кивнул оркестру, музыка смолкла, и началась церемония. Все время, пока она длилась, я смотрел на Глорию. Мне еще не представился случай сказать ей, как безобразно она вела себя с мистером Максвеллом, и я все ждал, когда она взглянет на меня, чтобы намекнуть – мне многое надо сообщить ей, когда останемся одни.

– …И объявляю вас мужем и женой! – произнес преподобный Гильдер. Склонив голову, он начал читать молитву: – Господь – мой пастырь, и да благословит Он житие мое. На паствах зеленых пасет Он меня, к водам тихим меня приводит. Душу мою очищает, ведет меня по тропам справедливости во имя Свое. И если придется мне идти под сенью смерти, не будет страха в душе моей, ибо Ты со мной. Ты щит мой пред лицом врагов моих, Ты умащаешь власы мои, чашу мою наполняешь до краев. Пусть доброта и милосердие Твое пребудут надо мной все дни жизни моей, и пребуду я в доме Господнем во веки веков.

Когда священник умолк, Ви робко поцеловал Мери в щечку и все столпились вокруг них. Зал сотрясался от топота и оваций.

– Минутку… еще минутку! – кричал Рокки в микрофон. – Всего минутку, дамы и господа!

Шум стих, и в этот момент с противоположного конца зала, из «Пальмовой рощи», долетел звук бьющегося стекла.

– Нет!.. – крикнул какой-то мужчина.

И тут прогремело пять выстрелов, один за другим. В публике поднялся крик.

– Оставайтесь на своих местах! Все оставайтесь на своих местах! – надрывался Ролло.

Часть зрителей кинулись к «Пальмовой роще» выяснить, что случилось, и я присоединился к ним. Сокс Дональд обогнал меня, шаря рукой в заднем кармане.

Перескочив через барьер в пустую ложу, я помчался следом за Соксом. У бара толпились и шумели люди, смотревшие куда-то вниз и пытавшиеся протиснуться к стойке поближе. Сокс пробрался вперед, и я тоже.

На полу лежал мертвый мужчина.

– Кто это сделал? – спросил Сокс.

– Он вон там, – ответил кто-то.

Сокс рванулся вперед, я – за ним. Меня несколько удивило, что за моей спиной оказалась Глория.

Парень, который стрелял, стоял у бара, опираясь на стойку. По лицу его стекала струйка крови. Сокс шагнул к нему.

– Он первый начал, Сокс, – сказал парень. – Хотел меня убить… ударил пивной бутылкой…

– Монк, ты засранец проклятый! – завопил Сокс и огрел его дубинкой по физиономии. Монк завалился на стойку, но не упал. Сокс молотил его снова, и снова, и снова, а кровавые брызги летели на всех и вся вокруг. Он буквально вбил парня в стойку.

– Эй, Сокс! – позвал кто-то.

Метрах в десяти от нас была еще одна кучка сбившихся в кружок людей, они тоже смотрели на пол, отталкивая друг друга. Мы пробились в середину – и там лежала она.

– О черт! – охнул Дональд.

Это была миссис Лейден, и у нее на лбу темнела маленькая дырочка. Джон Максвелл, упав на колени рядом, поддерживал ей голову… потом осторожно положил ее на пол и встал. Голова миссис Лейден медленно повернулась в сторону, и кровь, скопившаяся в глазнице, вытекла на пол.

Джон Максвелл заметил нас с Глорией.

– Вместе с другими арбитрами она шла готовиться к дерби, – сказал он. – Шальная пуля…

– Жаль, что не в меня, – прошептала Глория.

– О черт, черт, черт… – скрежетал зубами Сокс Дональд.

Нас всех собрали в женской раздевалке. В зале почти никого не осталось, только полиция и несколько репортеров.

– Вы, наверное, догадываетесь, почему я вас собрал, ребята, – медленно начал Сокс, – и догадываетесь, что я вам хочу сказать. Нет смысла обвинять кого-либо в том, что случилось, – такие вещи просто случаются, и все. Для вас это удар, для меня тоже. Только у нас дела пошли на лад… Мы с Рокки посоветовались и решили, что премию, ну, тысячу долларов, мы разделим между вами поровну – и еще тысячу я добавлю из своих. На каждого придется по пятьдесят долларов. Это справедливо?

– Да, – ответили мы.

– Вы думаете, шансов, что нам дадут продолжить, нет? – спросил Кид Камм.

– Никаких. – Сокс покачал головой. – Раз против нас еще и лига пуританок, нет никаких.

– Ребята, – сказал Рокки, – мы многое пережили вместе, и мне с вами здорово работалось. Может, мы когда-нибудь еще организуем такой же марафон..

– Когда мы получим деньги? – спросил Ви Лоуэлл.

– Утром, – ответил Сокс. – Кто из вас хочет остаться тут на ночь – пожалуйста, как всегда. Но если хотите уйти, никто вас не держит. Деньги для вас будут готовы утром, после десяти, можете прийти когда угодно. Теперь же я с вами прощаюсь, мне надо в полицию.