Глава 6

Логан

СЕЙЧАС

Хоуп улыбалась каждый раз, когда проходила мимо меня. Зеленые глаза сверкали от удовольствия. И, кажется, гораздо больше удовольствия ей доставила победа, а не секс.

Да. Все-таки. Выпросила.

Я театрально хмурился и скрещивал руки на груди.

Когда она в очередной раз прошла мимо и улыбнулась, я закатил глаза и выругался. Девушка тут же прижалась ко мне и замурлыкала, водя кончиками пальцев по моему животу.

Я перехватил ее руку.

– И не надо делать такое довольное лицо! Больше я свое обещание не нарушу!

Хоуп захлопала длинными ресницами и даже сделала удивленное лицо. И я не сдержал смех.

Невыносимая женщина.

Невероятная женщина.

Моя жена.

«Зато ее настроение значительно улучшилось».

По крайней мере, я не видел, чтобы она хмурилась или задумчиво смотрела в пустоту, как это бывало с ней после ее кошмаров.

День протекал в привычном ритме. Тихо, спокойно, размеренно. До тех пор, пока телефон Хоуп не зазвонил.

Она посмотрела на экран и тяжело вздохнула. Ее плечи напряглись, и я удивленно вскинул брови.

– Кто?

Девушка бросила на меня быстрый взгляд, улыбнулась и вышла из гостиной, где мы пили кофе, наслаждаясь обществом друг друга.

Я хмыкнул, глядя на ее пустую чашку.

Да, кофе она тоже выпросила.

Когда Хоуп заперлась в спальне, я невольно начал прислушиваться, но тут же одернул себя. До моего слуха доносились обрывки фраз, и мне стало неловко. Я словно вторгался в ее личное пространство. Хотя, в общем-то, так оно и было.

Обычно она никогда не уходила, кто бы ей ни звонил.

Когда дверь в спальню открылась, я напустил на себя равнодушный вид и уставился в телефон, листая лету новостей.

– Хорошо. Да, конечно. Я позвоню, когда буду подъезжать.

Краем глаза я заметил, что Хоуп раздраженно потерла лоб.

– Нет, не надо меня встречать. До встречи.

Девушка подошла ко мне со спины, наклонилась и обняла. Ее губы прижались к моей щеке, и я прикрыл глаза. По плечам и шее тут же побежали мурашки.

– Мне нужно в офис. Эдвард опять играет в «Тупой и еще тупее».

Я обернулся и посмотрел на жену. Она выглядела немного встревоженной. И задумчивой. Но не рассерженной, как это обычно бывало, когда ее новый босс начинал включать идиота.

Не дожидаясь ответа, Хоуп вышла из гостиной. Я вскинул бровь, наблюдая за ее вялыми передвижениями из комнаты в комнату.

Вот девушка вошла в гостиную и взяла со стола ноутбук. Прошла с ним в спальню. Вернулась в гостиную с сумкой и уложила в нее ноутбук, который принесла обратно под мышкой. Ушла на кухню. Вышла с зарядкой для смартфона. Прошла с ней в спальню. Вернулась в гостиную с зарядкой для ноутбука и засунула ее в сумку. Задумчиво пожевала губу. Переложила зарядку в другой карман.

Снова вышла из гостиной и прошла в спальню. Вернулась оттуда со своей сумкой. Бросила ее на кресло и ушла на кухню. Потом снова ушла в спальню. Вышла с пустыми руками и задумчиво огляделась. Снова вернулась в спальню.

Когда Хоуп вошла в гостиную, я улыбнулся и склонил голову набок.

– Ты мили наматываешь, или что-то случилось?

Она подняла на меня рассеянный взгляд и поморщилась.

– Нет. Все в порядке.

Я поманил ее пальцем. Девушка вздохнула и подошла ко мне. Я взял ее за руку и тепло улыбнулся.

– В чем дело? Я вижу, что в твоей головушке что-то происходит. Не самое приятное.

Несколько секунд Хоуп молчала, глядя на меня в упор. Зеленые глаза потухли, и мне стало не по себе. Я уже собирался повторить вопрос, немного надавить на нее, но она очень тихо ответила:

– Ненавижу этот чертов офис.

Я медленно выдохнул.

– Малыш…

– Ненавижу это место. Стоит мне войти внутрь… Я не чувствую себя там в безопасности, понимаешь?

Я медленно кивнул, поглаживая тыльную сторону ее кисти большим пальцем.

– Тогда не возвращайся туда. Эдвард…

– Все в порядке. Я… должна.

Она забавно дернула подбородком.

– Я должна.

Хоуп смотрела на меня и не моргала. Серьезная до ужаса. Невероятно уставшая.

Я стиснул челюсти, посыпая голову пеплом.

Пока я был в коме, моя девочка ушла с должности, гордо бросив Картеру в лицо, что ему стоит найти нового логиста. Она рассказала мне про это с таким восторгом, что я не мог не улыбнуться. Но все внутри меня смерзалось в ком льда.

Потому что я слишком хорошо понимал, что значит для нее работа. Я помнил, как она выплюнула мне в лицо слова про то, что больше никогда не отдаст власть над своей жизнью мужчине. А еще я очень хорошо помнил разговор с камрадами возле бара: если я засажу Хоуп домой, ей это на пользу не пойдет.

И я сделал кое-что невероятное для нас обоих. Я попросил ее подумать над тем, чтобы вернуться «в строй». Вероятно, больше я думал про себя, а не про нее. Мне было страшно представить, что моя девочка спустя несколько лет оседлой жизни дома «в деградации», как она сама это называла, внезапно поймет… что не этого она хотела. И, вполне вероятно, обвинит в этом меня.

Хоуп удивилась моей просьбе. Сильно удивилась. Но уже спустя неделю вернулась. И была весьма довольная этим обстоятельством!

А с учетом того, что Майкл Картер по нескольким всем известным причинам готов был целовать землю, по которой она ходила, Мелисса Харпер покинула Бостон, а на место босса назначили того трусливого паренька, Эдварда, которого я припугнул еще в Новом Орлеане, условия работы у Хоуп были идеальными.

Большую часть времени она работала из дома, но тупица Эдвард иногда выдергивал ее в офис.

– Я могу поехать с тобой.

Хоуп тепло улыбнулась.

– Не стоит, я ненадолго. Боссу нужно, чтобы я помогла разобраться с документами. Он все еще не вошел в курс дела. Мелисса уехала так внезапно…

Лицо девушки исказилось, но пару мгновений спустя она тряхнула волосами и вышла в коридор.

Я проследил за ней тяжелым взглядом и пожевал губу.

Мелисса Харпер. Как же сильно ей повезло, что у Джеймса Мэттиса был пунктик насчет причинения физического вреда женщинам.

Камрад так и не смог добиться от нее ответа на вопрос – зачем она выманила Хоуп в офис. Точнее, тот ответ, который дала Харпер, Джеймса не устроил. А он был прост: она переживала, что Майкл будет недоволен отсутствием такого «значимого работника».

После нескольких часов разговора, от одних лишь историй про который даже у меня желудок примерзал к позвоночнику, Джеймс попросил Мелиссу свалить как можно дальше. И не появляться в Бостоне. Ни при каких условиях, даже если босс потащит ее сюда силком.

Признаться, я, как и Джеймс, продолжал сомневаться не только в мотивах, но и в том, что выманить Хоуп было решением самой Харпер. Наши сомнения попахивали паранойей, потому что Стоун сказал…

Я скрипнул зубами и на мгновение прикрыл глаза.

Дэнни.

Грудь с левой стороны снова пронзила боль. Наверняка психосоматическая. Точно она. Нервы. Я был уверен в этом.

У меня появилась еще одна проблема, будто старых было мало. Теперь боль провоцировали не только громкие внезапные звуки, но и воспоминания. Почти каждый раз, когда я думал о бывшем товарище, между ребер словно лезвие ножа входило. И началось это в тот день, когда я узнал, что натворил Коннор.

Я старательно прогонял прочь образ мертвого товарища. И, словно издеваясь над самим собой, постоянно вспоминал его. Наши случайные и не случайные встречи на заданиях. Нашу игру в счет.

Я постоянно задавался вопросом: кем мы были друг другу все эти годы?

Друзьями? Вряд ли. Слишком упорно мы враждовали.

А враждовали ли?

Скорее, мы были… заклятыми друзьями.

Крутились рядом и сталкивались лбами, как упертые бараны. Не давали друг другу выдохнуть. Атаковали. Защищались. Бились друг с другом.

Кретины.

«Я никогда не терял тебя из виду», – вот что Стоун сказал мне, когда мы встретились в Бостоне.

Пару раз меня посещала странная мысль: может, это лишь я враждовал с ним? Может, после нашей первой встречи в переулке славного города Рио именно я не мог прекратить эту вражду?

Что ж, теперь это было неважно. Коннор убил Дэнни, лишив нас потенциального союзника. Или опасного врага.

Фраза, которую часто повторял Командор, прекрасно характеризовала наши со Стоуном отношения.

Враг, пока не доказано обратное.

И мне очень не нравилось, что эта мысль утешала меня. Хоть и ненадолго.

Потому что каждый раз после череды образов из прошлого, мне приходилось признавать один простой и довольно болезненный факт.

Чтобы два меряющихся членами на четвертом десятке лет мужика помирились, одному из них нужно было умереть.

Я снова и снова прокручивал в голове тот разговор с Коннором. Пытался найти в его словах намек на то, что камрад врет. Обманывает. Недоговаривает. Но не мог. И грудь слева снова простреливала боль. Становилось тяжело дышать. А перед взглядом вставала ехидная ухмылка мертвого товарища.

«Я должен позвонить Элли. Все идут на поправку. Все восстанавливаются. А я даже не начал пытаться».

Да, всем досталось. И крепко.

Я осторожно вздохнул, наблюдая за бродящей по квартире Хоуп.

Каждая поездка в офис для нее была сродни наказанию. Несмотря на то, что здание отремонтировали и обезопасили, а персонал тщательно проверил работодатель, каждый раз, возвращаясь в офис, она боялась, что весь тот ад может повториться.

И когда я, стоя рядом с ней перед зданием в первый раз, увидел, как глаза Хоуп блестят от страха, я понял.

Она тоже получила травму. Но она пыталась с ней справиться. Она возвращалась туда снова и снова, чтобы побороть свои страхи. Чтобы вернуться к нормальной жизни.

«А ты до сих пор даже не позвонил Элли».

И ведь время казалось идеальным, да? Но я не позвонил! Потому что не мог. Снова не мог. Потому что знал, как важно быть честным во время терапии. Потому что должен был рассказать ВСЕ, что меня гложет. АБСОЛЮТНО ВСЕ!

Это было необходимо для того, чтобы поправиться. Чтобы Элли помогла мне починить то, что сломалось внутри моей головы.

А честным я быть не мог.

Не с ней. Ни с кем из команды я не мог быть до конца честен.

Потому что никто, кроме меня, не знал, что Коннор убил Дэниела Стоуна.

И я снова откладывал такой важный звонок! Жизненно важный!

Потому что связал себя обещанием. И меня это чертовски злило!

Из-за этого обещания страдал не только я, но и моя любимая женщина!

«Ибо ни злость, ни гнев, ни обида, ни любовь не заставят меня забыть о моем долге перед тобой».

Проклятая Исповедь. В последнее время я нуждался в ней слишком часто…

Я охнул, сгибаясь пополам, когда в коридоре раздался громкий стук. Бок прошила нервная боль.

Хоуп забавно выругалась, и я нервно засмеялся, потирая ребра.

– Что ты опять перевернула?