Глава 2. Подготовка к празднику.

Следующие несколько дней Лоренцо безуспешно пытался встретиться с Эриной. Однако она всячески его игнорировала, словно и не было этих двух лет обучения. Вскоре, он оставил попытки поговорить с наставницей и вернулся к обычной деревенской жизни.

Жатва завершилась, и крестьяне готовились к традиционному празднику урожая. Этот год выдался небогатым на всходы, а подати барону Эрричете, владевшему их землями, платить надо было в полном объёме. Поэтому торжество планировалось скромное.

Каждый житель Солнечной участвовал в подготовке, и никто не оставался в стороне, даже Эрина. Но всё равно она не общалась с Лоренцо и помогала всем, кроме него.

Мальчик тоже больше не стремился к общению с бывшей наставницей, проводя время в компании сверстников. В праздник разрешалось не ложиться допоздна и пугать взрослых, надев маску, так что местная детвора готовилась вовсю повеселиться.

Лоренцо, сделав домашние дела, которых даже несмотря на позднюю осень было немало, отпросился у родителей погулять и решил собрать всех своих друзей.

Сначала он зашёл за Оливией – дочерью деревенского старосты. Она успела выздороветь после тяжёлой болезни и с радостью вернулась к играм и общению с друзьями. Затем настал черёд братьев Энцо и Марио – простых крестьянских мальчишек, в семье которых было десять детей. Далее они зашли к Илитии – дочери плотника, а потом ребята вместе отправились к Томасу, жившему при церкви.

– Привет, Томас! – поприветствовал друга Лоренцо, зайдя в его комнату. Чтобы не шуметь он зашёл в церковь один. – Мы собираемся проверить приготовления ко Дню урожая. Пойдёшь с нами?

– Да. Я как раз закончил читать жизнеописание святого Пигидия. Поэтому на сегодня я могу быть свободен, – мальчик поставил толстую книгу на полку к другим увесистым томам в красно-серых потрёпанных временем обложках.

– Каждый раз поражаюсь как много у тебя книг и как быстро ты их читаешь! – Лоренцо с интересом рассматривал книги и не отводя от них взгляда поспешил напомнить. – И не забудь свои вещи.

– Из всех жителей деревни только тебе и святому отцу это интересно. Остальных этого оценить не в состоянии, – Томас в один карман куртки положил яблоко, а в другой – увесистый ключ, а затем забросил на спину мешок. – Идём.

Они вышли к остальным ребятам и вместе с ними отправились к своему тайному месту – старой мельнице, которая давным-давно сгорела и теперь служила детям убежищем от мира взрослых.

– Итак, кто кем будет наряжаться на праздник? – спросила Оливия, когда все уселись и положили импровизированный стол из обгоревших досок нехитрое угощение: яблоки, хлеб и немного сыра.

– Я буду лисичкой, – ответила Илития, доставая из своего мешка деревянную маску, искусно вырезанную из дерева её отцом.

– Какая красивая, – восхитилась Оливия, а все остальные с ней согласились.

– Я буду медведем, – сказал Марио, показывая свою маску, сделанную из шерсти его мамой.

– Скорее медвежонком, – подшутил над братом Энцо, и все рассмеялись. Марио был толстоват и немного неуклюж, отчего это сравнение было весьма подходящим.

– Сам-то ты будешь в старой маске Джузеппе, – пробубнил Марио.

– Они всё равно её не видели, – самодовольно ответил брат, демонстрируя маску лешего, купленную отцом давным-давно для своего первого сына, который уже оставил родную деревню, отправившись служить в армию.

– Ничего себе, – удивились ребята. – Так здо́рово сделана!

– Надевать маски богопротивных созданий нехорошо, – вдруг развеял дух веселья Томас. – Это может накликать беду.

– Да брось, Томас, – Лоренцо положил руку на плечо друга. – Это всего лишь детская игра. Ничего не случится.

– Ладно, что у тебя, Лоренцо? – спросили дети, когда неловкая пауза стала совсем уже нестерпимой.

– Я буду котом, – мальчик показал всем маску. Она была угловатой, кривой и приделана к старому основанию прошлогодней маски волка.

– Как-то не очень, – неуверенно сказал Энцо. – Сомневаюсь, что она вообще доживёт до конца праздника.

– Зато он сделал её сам, – парировала Оливия. – Никто ему не помогал, и никто ничего не покупал.

– А сама ты кем будешь? – спросила Илития.

– Я тоже буду кошечкой, – довольно улыбнулась Оливия, демонстрируя всем новенькую красивую маску, купленную отцом.

Илития фыркнула. Несмотря на то, что правил игры конечно же никогда не существовало, повторять маску другого человека было дурным тоном. Но в случае Оливии и Лоренцо – это, наоборот, означало, что они пара.

– Томас, остался только ты, – обратился к другу Лоренцо.

Мальчик чувствовал себя неуютно после слов про лешего, но деваться было некуда.

– Я буду инквизитором, – мрачно сказал он и достал старый шлем, очищенный им от ржавчины и покрашенный в чёрный.

– Самая жуткая маска, – содрогнулся Марио. Об инквизиторах ходило много жутких слухов, а кто-то даже пугал ими детей.

– Тем веселее будет, – поддержала Томаса Оливия. – Тогда расходимся и встретимся в масках у церкви, а оттуда все вместе пойдём на праздник.

На этом, дети разошлись доделывать домашние дела, которых у них было немало.

Незадолго до начала праздника, когда Лоренцо отводил коров в стойло к нему вдруг подошла Эрина.

– Лоренцо, не ходи на праздник, – еле слышно прошептала женщина.

– Сначала ты прогоняешь меня, потом не разговариваешь, а теперь говоришь не ходить на праздник, – Лоренцо ничуть не скрывал гнев. – Я не могу и не хочу понимать. Уходи.

– Пойми, у меня дурное предчувствие. На празднике может произойти что-то очень плохое, – голос женщины дрожал. Её лицо скрывал полумрак сгущающихся сумерек, но Лоренцо мог поклясться, что видел слёзы на лице бывшей наставницы.

– Я пойду вместе со всеми, – решительно сказал мальчик.

– Значит так тому и быть, – ответила Эрина и исчезла, словно растворившись во тьме осеннего вечера.

Глава 3. Священное пламя.

Староста произносил поздравительную речь, когда толпа замолкла за пару мгновений, словно кто-то заглушил все звуки. Люди смотрели только в одну точку. Староста, осознав, что дело неладно замолк и обернулся. По дороге ехало пятеро всадников. И это были явно не сборщики податей.

Закованные в чёрные латы рыцари на вороных конях медленно двигались к праздничному столу. Доехав до него, рыцари спешились, но подошли не к старосте, а к священнику.

‒ Отец Клавдий, соберите всех жителей у церкви, ‒ обратился один из инквизиторов, на чьём шлеме был выгравирован серебряный крест. Он знал, как зовут священника, а значит прибыл в деревню неслучайно.

‒ Да, господин, ‒ ответил священник и посмотрел на старосту. Тот кивнул в ответ и что-то прошептал жене.

Довольно скоро все четыре дюжины местных жителей стояли возле столба, водружённого инквизиторами, которые тащили к нему из церкви поленья и хворост. Дети по требованию старосты сняли маски и стояли возле родителей.

‒ Все ли жители деревни сейчас находятся перед нами? – спросил инквизитор отца Клавдия.

‒ Да, господин, ‒ заикаясь ответил он.

‒ Мы – Ревнители веры Святой инквизиции, ‒ обратился инквизитор к толпе. – А сам я – Генрих Крамер. Трибуналом мне доверено вершить суд над еретиками и осквернёнными. Наше долгое расследование пожара в деревне Степная, случившегося несколько лет назад, привело нас к вам. Если вы добровольно выдадите ведьму, что убила множество людей и сожгла их дома, то мы предадим её суду и покинем ваши края. Но ежели вы откажитесь подчиниться воле Господней, то его кара падёт на ваши головы.

Жители деревни молчали. Они доверяли старосте, и ждали его слова. Староста долгое время служил в королевской армии и даже немного повоевал. К солдатам всегда приставляли инквизитора, поэтому он о них кое-что знал. Однако с самими Ревнителями веры не сталкивался, хотя наслышался о них всякого.

‒ Мы все верные дети Господа, среди нас нет ни ведьм, ни колдунов, – обратился он к инквизиторам. Хоть староста и подозревал Эрину в чём-то подобном, но её доброта и бескорыстная помощь, не позволили ему выдать женщину. Тем более она излечила его дочку.

‒ Ведьма! – вскричал Генрих, обвёл взглядом дрожащую от страха толпу и поднял вверх маленькую красную коробку. Из неё лился мерцающий белый свет. ‒ У нас есть Слеза ангела. Ты знаешь, что это, поэтому яви себя добровольно.

‒ Я – та ведьма, которую вы ищете, ‒ Эрина вышла вперёд. Она слышала о Слезе ангела. Этот артефакт был редкостью и использовался Инквизицией только для обнаружения настоящих ведьм и колдунов. Неподготовленных людей он ослеплял навечно, а имеющим способность колдовать подсвечивал кровь так, что они светились изнутри.

‒ Водрузите её на костёр, ‒ скомандовал инквизитор, вынув из ножен меч, и остальные рыцари схватили женщину и привязали её к столбу. – А мы тем временем разберёмся с её сообщниками.

Генрих подошёл к старосте и посмотрел ему прямо в глаза. Мужчина не отвёл взгляда и стоял, всматриваясь в лицо, скрытое забралом.

‒ За укрывательство ведьмы вы приговариваетесь к смерти, ‒ меч вонзился в тело старосты, проткнув насквозь.

Его жена вскрикнула, но тут же уставилась на окровавленный клинок, торчащий из её собственной груди. Инквизитор занёс было меч над Оливией, но вдруг раздался голос:

‒ Господь не карает детей за грехи отцов, если только дети сами не идут по стопам отцов и не дополняют их меру, ‒ это был Томас. Он ненавидел ведьм, но Оливия таковой и не была. Ему нравились её доброта и энергичность, и он не мог позволить ей умереть.

‒ Послание Мавила: глава двадцать три, стих тридцать второй. А ты смелый мальчишка со знанием Святого писания. – Генрих подошёл к мальчику и присел так, что лица их оказались на одной высоте. ‒ Это похвально. Хоть ересь и подлежит искоренять до корня, но видимо сам Господь вложил слова эти в твои уста.

‒ Отец Клавдий тоже не виноват в случившемся, ‒ Томас понимал, что может пересечь черту, за которой чаша терпения инквизиторов может переполниться. Вместе с тем, не замолвить слово за человека, заботившегося о нём несколько лет, он тоже не мог. – Ведьма ходила на все службы и молилась, как и все остальные.

‒ Ты очень смелый. Пожалуй, даже излишне. Кто ты?

‒ Я – Томас, ‒ представился мальчик. – Мы с ведьмой единственные кто выжил в Степной. Всё это время обо мне заботился отец Клавдий.

‒ Он хорошо обучил тебя, – Генрих поднялся и подошёл к священнику. ‒ За то, что не углядел в своей пастве паршивую овцу, но принимая во внимание просьбу мальчика, я приговариваю тебя к служению монахом в монастырь Святого Лучиано.

Отец Клавдий от этих слов потерял сознание. Этим монастырём в семинарии пугали нерадивых учеников, а в монахи отправляли тех, кого едва не предали анафеме.

‒ Что же до девочки, ‒ продолжил инквизитор. – То её мы сопроводим в монастырь Чистой Девы, дабы там ей оказали помощь в очищении души. А теперь давайте уже очистим эту землю от нечестивой ведьмы.

Затем Генрих посмотрел на мальчика, чьё имя, седые волосы и даже судьба напомнили ему о великом Томасе Торквемаде – основателю Святой инквизиции.