Эмма обернулась. Тёмная прядь закрыла лицо, и девушка резко убрала её за ухо.

– Колин, я хожу сюда три года, – проговорила она. – Мне не нужно смотреть, чтобы знать, что ты задумал.

Шах и мат.

– Так нечестно, – он уставился на сдерживающего смех Брента. – Это ты дал ей знать!

– Как, по-твоему, я смог это сделать? – хохотнул Брент. – Но, клянусь, если бы ты стянул камень, я бы не дал тебе спуститься, пока не вытрясешь карманы.

Колин засопел, как ёж, и ретировался в объятия своей подружи. Та взяла бойфренда за руку, сжала его пальцы. На юном личике, обрамлённом светлыми волосами, мелькнула ненависть. Ненависть к Бренту. Брент с ухмылкой следил, как парочка демонстративно отвернулась, и Дженнифер устроила свою голову на плече Колина. Похоже, парень действительно расстроился. Он еще не успел понять, что его рюкзак потяжелел бы на три фунта, если бы затея удалась.

Рассматривая американских детей, Брент не сразу понял, что в это время рассматривают его самого. Чёрт, он опять вышел из роли. И опять в зеленых глазах стояло удивление.

– Эмма, – слишком громко для этого уединённого места позвал Брент. – А какая здесь высота?

Нужно срочно восстановить репутацию тупицы.

Девушка отвернулась. Поняла, что превысила лимит по зрительному контакту.

– Тысяча сто восемьдесят четыре фута, – терпеливо ответила она заученную фразу.

– Это не слишком много, да? – почесал затылок Брент.

Мисс Маршалл пожала плечами.

– Нет, не слишком. Дальше на север высота будут только расти.

– Слушайте, может, уже будем спускаться? – вклинился в разговор Фрэнсис.

Даже его голос отдавал снобизмом. Мисс Маршалл вынула из кармана тонкую зеленую шапку, натянула на гору кудряшек и поправила на лбу.

– Конечно, Фрэнсис. Если никто не против, можем уходить.

– Я думаю, все уже насмотрелись.

Чёртов засранец. Если бы в группе Брента попался такой осёл, то он (осёл) жил бы в самом отстойном номере отеля, с грязными полотенцами и тараканами размером с таксу.

Фрэнк с готовностью поднялся на ноги и прошагал к спуску, туристы молчаливо потянулись за ним. Даже если кто-то и хотел побыть здесь подольше – всех задавили авторитетом.

– Ладно, тогда уходим, – констатировала Эмма. – Мистер Рейнер, у вас больше нет вопросов?

О, он мог бы придумать очень много вопросов. О горных породах, растительности, расстоянии, на которое простираются виды… Он вполне мог стать тем, из-за кого пребывание на Коник Хилл растянулось бы еще минут на двадцать, а сноб начал бы впадать в тихое бешенство. Но по лицу мисс Маршал понял, что она не готова вступать в этот поединок. Брент наклонился, поднял куртку и рывком стряхнул с неё налипшие травинки.

– Нет, – мотнул головой он. – Но я же могу и дальше спрашивать всё что угодно?

– Естественно, мистер Рейнер, – отрепетировано ответила Эмма.

Путь из Балмахи пролегал по узкой дороге, тянущейся вдоль озера Ломонд. Поля сменялись редкими лесами, и периодически сквозь деревья виднелась спокойная водная гладь. Дорога то приближалась почти к пляжу, то отдалялась от воды, но озеро всегда оставалось рядом, по левую сторону. Эмма шла впереди всех. Группа нестройно о чём-то переговаривалась, но Эм не вслушивалась в болтовню. Её всё еще занимал «феномен Рейнера».

Она не могла его понять. Абсолютно. Сначала Рейнер показался очевидным тупицей, но теперь Эмма в этом сомневалась. Он, как Билли Миллиган со «множественной личностью», будто переключался с одной своей личности на другую. Как сплит. Как самый настоящий сплит.

Утром спуск с Коник Хилл был быстрым. Спуск всегда быстрее подъёма, особенно когда за плечами нет тридцатифунтовой ноши. А еще, когда ветер дует в спину, сгоняя непрошенных гостей вниз.

Быстрее всех убегал Фрэнк. Медленнее всех – Рейнер. Он будто специально выбрал позицию, противоположную Френсису, останавливаясь на разных участках тропы, оглядываясь по сторонам и заставляя остальных ждать. Недовольство на лице Фрэнка проступало всё более отчётливо с каждой новой остановкой. А Эмма всё больше запутывалась в характере Рейнера.

Она старалась не смотреть в его сторону дольше, чем это было необходимо. Она не знала, как на него смотреть после утреннего разговора с мамой. Подслушанного разговора. И самое нелепое, что подслушал он, и виноват он. А неловко при этом чувствовала себя именно Эмма.

Когда они вернулись в лагерь, Флоран метался из стороны в сторону, в то время как Леа спокойно лежала на коврике, играя в игру на смартфоне.

– Что-то произошло? – выпалил Фло, как только группа показалась из-за деревьев. – Почему вы так долго?

– Просто кто-то слишком сильно всех тормозит, – пробормотал Френсис, пройдя мимо француза и вытянув свой рюкзак из кучи.

Выглядел он мрачнее тучи.

– Кто? Я? – Рейнер вскинул брови. – Почему же вы не сказали, Фрэнк? Я бы, конечно, поторопился, если вам было нужно!

В тот момент показалось, что у Фрэнсиса дёрнулось веко. Эмма выступила вперед и попыталась прервать то непонятное, что творилось между этими двумя мужчинами, один из которых сознательно (в этом Эмма больше не сомневалась) провоцировал второго.

– Мы были недолго, – она примирительно улыбнулась. – Это нормальный срок для подъёма и спуска, просто для вас время будто растянулось.

Тема закрылась сразу же. Все туристы разобрали свои рюкзаки, взгромоздили на плечи и приготовились к очередному дню пути. Но у Эммы возникло чувство, что она что-то забыла.

– Мистер Рейнер, – развернулась она. – Не хотите узнать программу на сегодня?

Он будто удивился. Светлые брови приподнялись, серые глаза расширились. Но буквально через мгновение это выражение стёрлось и уступило место глупой улыбке.

– Хочу, – кивнул он.

«Билли Миллиган» в действии. У него точно какое-то раздвоение личности.

– Нам нужно пройти семь миль вдоль озера, – отрапортовала Эмма. – Ночевать будем недалеко от берега.

Мужчина почесал выгоревший на солнце затылок.

– Какая простая программа. Это всё?

– На сегодня – да.

– Я обязательно запомню, – интенсивно закивала светлая голова. Как китайский болванчик…

Ноги отекали непозволительно быстро. Полдня пути, а стопы и щиколотки уже налились свинцом. Идти в наглухо зашнурованных ботинках стало просто невыносимо.

Справа от дороги перелесок оборвался зелёным пастбищем, Эмма отошла к обочине, присела на корточки, позволяя группе обогнать себя, и запустила пальцы в шнуровку.

– Смотрите! – вдруг взвизгнула Дженнифер.

Один ботинок ослабил хватку. Эмма поморщилась от чувства облегчения, подняла голову и взглянула на группу. Все туристы приклеились к деревянному забору, отделяющему пастбище от дороги. Всё поле за забором было усыпано белыми облаками на ножках. Точнее на копытах.

– Это же овцы! – снова поделилась наблюдением Джен.

Надо бы узнать у американских детей, откуда конкретно они приехали. Столько восторга от вида обычных овец Эмма не наблюдала еще ни разу. Она снова обратила всё внимание на шнурки ботинок, принявшись раскачивающими движениями вытягивать их из отверстий.

– Они хорошенькие, – усмехнулась Лин, повиснув на ограждении.

– Просто Эмма, – подал голос Колин. – А что будет если забрать одну с собой?

Да, он продолжал так её называть. Шёл третий день, и Эмма уже привыкла. Почти.

– Колин, – она поднялась на ноги («языки» ботинок теперь расслабленно свешивались через шнуровку). – Ты мародёр или фетишист?

Мальчишка озорно сверкнул глазами из-под кудрявой челки.

– Я забочусь о нашем ужине.

Эмма подошла к группе и хлопнула парня по плечу.

– Камень ты тоже ради ужина хотел забрать? Пойдёмте дальше, – посмотрела на собравшихся. – Овцам мы не интересны.

– Изначально затормозили вы, – Фрэнсис поправил очки на тонком носу. – Мы всего лишь ждали своего проводника.

Эмма с недоумением уставилась на мужчину. Что на это ответить? Если она гид, то ей нельзя завязать (развязать) шнурки? Это как-то мешает группе в походе? Эм несколько раз открыла и закрыла рот, подбирая слова, но Колин опередил её. Он взял её под локоть и потащил за собой дальше по дороге.

– На холме мне нужен был «камень силы», – серьёзно сообщил парень, отфыркнувшись от чёлки.

За их спинами раздался топот ног: группа послушно увязалась следом.

– Ты просто хотел сувенир, – Эмма скептически выгнула брови. – Вопрос был риторическим.

– Что такое «камень силы?» – спросила Мари откуда-то из «хвоста» группы.

– Ерунда. Не слушайте его.

– Не ерунда, а легенда, – возразил мальчишка, продолжая вести Эмму за локоть так, будто ей нужна его поддержка. – Тот, кто пронесет в рюкзаке «камень силы», получит в награду мощь, выдержку и отвагу.

Значит, вот как красиво это называется. Эмма громко хохотнула.

– Проще говоря, ты хотел подбросить кому-то булыжник и посмотреть, как он потащит лишние фунты на спине.

– Ни в коем случае, – заулыбался Колин.

– Трепло.

– C’est quoi cette légende?^[8] – пробормотала Леа. – Je ne comprends rien.^[9]

– C’est une blague, Léa^[10], – раздался голос Рейнер. – Il n’y a aucune légende. Colin voulait piquer cette pierre pour la mettre dans le sac de quelqu’un de nous. Mais Emma ne l'a pas laissé faire.^[11]

Слышать своё имя (а Эмма уже вполне могла различить его в речи) было странно и подозрительно. Она осторожно высвободила локоть из захвата мальчишки, обернулась через плечо и нашла взглядом серые джинсы, распахнутую синюю куртку с толстовкой в её вырезе и синюю шапку. Брент Рейнер будто почувствовал этот взгляд. Он отвернулся от француженки и посмотрел на Эмму.

– Я объяснял, что это прикол, – сказал он серьезно.

Билли Миллиган. Он снова переключился с милого тупицы на адекватного мужчину.

– Не понимаю, зачем так шутить над людьми, – скривилась Мари. – Это разве смешно?

– Это весело, – беззаботно улыбнулся ей Колин. – И потом я забрал бы камень домой. Он же всё-таки уникальный, с шотландских гор.

– Забрал бы, конечно, – снова заговорил Рейнер. – После того как кто-то дотащил бы его вместо тебя до Форта-Уильям? Если бы я нашёл его в своём рюкзаке, этот камень стал бы твоим надгробием, честное слово.

– Да ла-адно, Рейни! – протянул мальчишка. – Тебе я не стал бы подбрасывать. Ты забавный.

Губы Рейнера изломились в кривой ухмылке. Он сделался ужасно обаятельным.

– «Рейни»? Ты думаешь, что придумал что-то оригинальное?

Колин выставил вперед кулаки, вскинул брови и стал дёргать плечами.

– It's raining men, hallelujah! – фальшиво запел мальчишка. Рейнер устало вздохнул и прикрыл глаза рукой. – It's raining men, amen! – продолжил пританцовывать Колин.

Он снова включил в себе несмешного юмориста, и Эмма тихо порадовалась, что сейчас его юмор направлен не на неё. Рейнер постоял всего секунду, слушая выступление. Он вдруг сорвался с места, подскочил к парню, зажал его шею в сгибе своего локтя и с силой натянул шапку на лицо Колина. От удивления Эмма чуть не открыла рот.

– Ай, ай, ай! – завыл Колин через тонкую вязку шапки.

– Плохо поёшь, – безмятежно проговорил мужчина. – Я слышал тысячу исполнений. Твоё – худшее.

– Понял, – пискнул мальчишка. – Я всё понял.

Захват ослаб так же неожиданно, как и образовался. Колин выкрутился и отскочил на несколько шагов, тяжело и часто дыша. А Эмма поймала себя на том, что улыбается.

* * *

По мере медленного продвижения группы на север вдоль озера вид гор менялся. Почти незаметно, неуловимо, но к вечеру, когда лес в очередной раз расступился и справа показались горы, они были уже не те, что остались позади, в Балмахе. Вершины стали выше, темнее и внушительнее.

За день группа прошла одну маленькую деревеньку. Когда крыши домов показались за деревьями, Брент вдруг отчётливо понял, как чувствовал себя изгой, когда его нашли на плоту в океане.

– Ну наконец-то! Пришли! – радостно воскликнула Леа.

Но её ждало жестокое разочарование, впрочем, и как Брента, хотя он промолчал. Деревня не входила в план, и группа просто прошла мимо. Леа восприняла это с огромной печалью. Вообще, она напоминала обиженного ребенка, которого наказали этим походом. Флоран всё терпел и успокаивал свою подружку, его сестра нервно пыхтела от каждого нового стенания. А мисс Маршалл отстранённо наблюдала за всем происходящим. Она так и не пыталась ни к кому примкнуть. Следила за всеми, но держалась в стороне.

Её можно понять. Когда за время работы перед тобой мелькают тысячи лиц, перестаёшь к кому-то привязываться. Лучше быть сторонним наблюдателем, чем пытаться влезть в чью-то компанию и потом терять людей из-за расстояния. Хотя некоторые коллеги Брента в каждой поездке легко сходились с абсолютно чужими людьми только ради того, чтобы не быть в одиночестве.

Сумерки стремительно опускались на лес. Как и написано в буклете, которого Брент якобы не имел, прошагав семь миль, группа разбила лагерь неподалёку от воды. Если отойти всего на пятьдесят футов от стоянки – деревья неожиданно заканчивались и перед глазами появлялся небольшой пляж и бескрайнее озеро. Холодное. Конечно, если очень отчаяться, то можно искупаться, однако Брент отчаялся еще не настолько.

Он ставил палатку сам. Как взрослый мальчик. Мисс Маршалл ответственно предложила ему помощь, но он отказался. Брент не собирался заставлять человека делать ненужную работу, если только это не касалось безобидной болтовни. Можно лишний раз переспросить и уточнить какую-то информацию. Но заставлять девушку прыгать вокруг и устраивать показательное выступление не входило ни в планы Брента, ни в жизненные принципы.

Зато в этот раз Фрэнсис всё-таки вытребовал помощь для себя. Его прекрасная шотландка присоединилась к приготовлению ужина, и Фрэнк не пожелал сражаться со снаряжением. Брент исподтишка наблюдал за происходящим, ожидая, что мисс Маршалл как-то осадит зарвавшегося сноба, но девушка только молчала и вбивала колышки в землю. Она в принципе предпочитала помалкивать. Говорила, только если у неё что-то спрашивали. Странное поведение для гида, который в начале поездки дарил улыбки даже тем, кто этого не заслуживал.

Костёр горел, потрескивая хворостом. Ужин закончился и перетёк в спокойное созерцание пламени. Почему-то в этот раз спать никто не спешил. Все, кроме Мари (она скрылась в своей палатке сразу после ужина), расселись вокруг огня, как индейцы, накинув на плечи имеющиеся пледы и куртки. Для завершенности картины не хватало длинной пыхтящей дымом трубки, передаваемой из рук в руки.