Глава 8

Спустя месяц после загадочного открытия Максим окончательно убедился в том, что каждые три недели у него случается состояние анабиоза. Третий раз после выхода из больницы. С чем связать это состояние – он никак не мог понять.

Пойти к доктору и указать на странности его состояния? Он не видел смысла в этих визитах, так как здоровье не давало о себе знать тревожными звонками. Зато нельзя исключать шанс того, что его упекут на обследования… А там и в дом для душевнобольных. Слишком велика цена, когда тебе надо следить за сестрой. Он же обещал всему белому свету, что вырастит её и выведет в свет!

– Вчера опять произошло какое-то удивительное убийство. Двое застрелили друг друга, причём одновременно. Полиция в замешательстве… Они и те не раскрыли, только и делают, что чешут репу.

Макс вяло слушал новость из уст коллеги. Тот подсел к нему в столовой, куда ходили госслужащие из ближайших учреждений. Всё, что сейчас его волновало – как побороть в себе неконтролируемое. Как раз две недели назад он встретил девушку и начал с ней встречаться. И меньше всего ему хотелось, чтобы она становилась свидетельницей того, чего не надо видеть. Тем более, чего он сам и не знает, как и ещё объяснять это. Лера, кстати, до сих пор убеждена, что над ней жестоко пошутили, в чём никто в обратном не стал уверять. Не следует её таким грузить.

«Хорошо, что я заметил закономерность. Может, я могу обернуть это в свою пользу…» – начал успокаиваться он, но тут же не прекращающий словесный поток коллеги заставил прислушиваться к нему.

– Это уже четвёртый случай. И самое невероятное: эти убийства происходят почти каждый месяц, не больше и не меньше… – слово «убийства» болтливый сослуживец произнёс со зловещим тоном, чему не мешал даже смачно откусанный кусок сэндвича, прихваченного из дома.

Лоб Максима покрылся мелкой испариной. Он был уверен, что не имеет к ним никакого отношения, но что-то заставляло его нервничать.

– Ого, ты что-то подурнел на глазах. Гляди, в обморок грохнёшься, как барышня в кринолине.

– Прости, мне и в самом деле нехорошо.

Максим тут же покинул столовую, уже наполовину опустевшую. Ноги, став ватными, едва слушались его. Его путь пролегал в мужской туалет, где он окунул голову под кран с холодной водой. Ему полегчало, но не надолго. Всё, что он надумал – это дома посмотреть в интернете все детали и закономерности тех четырёх убийств. Для совпадения слишком просто.

– Привет, Макс! Мы с Лерой тебя заждались! – услышал он с порога радостный голос своей девушки.

– Привет, Милена! Простите, надо было кое-куда съездить.

Милена, не ответив, нежно поцеловала его в губы. Лера сделала вид, что не видит этого и достаёт из духовки запеканку, которую не раз за вечер разогревала к его приходу. Только Милена могла немного отвлечь Максима от горьких мыслей, что постоянно им овладевали. А уж после сегодняшнего – и подавно.

– Как твои успехи на работе? – спросил он Милену, чтобы предупредить поток вопросов в свой адрес. Ему совершенно не хотелось врать и выдумывать на ходу. Работа после обеда не ладилась: рабочие не так поработали с бетоном, который в итоге не застывал, и он с печалью и злостью следил за исправлением досадной ошибки.

– Отлично! Меня повысили в должности за усердие и трудолюбие. Видели бы глаза тех офисных куриц, которые претендовали на моё место! Я уж решила, что меня сожгут на месте. Настолько недобро косились в мою сторону.

Мимо внимательного взгляда Макса не прошло незаученным то, что глаза Милены оставались такими же потухшими. Девушка при нём не раз себя корила, что бросила свою мать, а та вскоре погибла. Определённо, ей хотелось, чтобы всё было иначе. Так что, радость оказалась напускной.

– Поздравляю, ты – большая умница! – отметил Максим, и после небольшой паузы, снова спросил, – Ты звонила ему?

Подразумевалось упоминание именно её отца, с которым Милена не стремилась поддерживать отношения с тех самых пор, как узнала об ужасной гибели матери. Ей казалось, что и на нём лежит большая ответственность за преждевременную смерть жены. Хотя не было доказательств, что мать совершила самоубийство или  что её убрали из-за желания отомстить Грачеву за столь рьяную отдачу своей работе.

– Нет, и не испытываю желания.

Атмосфера за столом испортилась, в чём Макс заслуженно упрекал себя. Зная об упрямстве Милены, он мог бы не напоминать. Вдобавок запеканка потеряла вкус, и выражение лица  Леры ясно давало понять, что она сердита на брата за опоздание к ужину. Ещё один уголёк в топку обиды.

После ужина Макса вызвался проводить Милену до дома, который она снимала с тремя девушками-ровесницами. Ему по-прежнему не давало покоя ее прохладное отношение к собственному отцу.

– Милена, ты же знаешь, что мы с Лерой несколько лет как сироты. И мне так не хватает родителей…

– Мне тоже не хватает мамы. Всё-таки мы плохо общались в последние разы. Она ужасно восприняла новость о желании жить своей жизнью. Для неё я всегда оставалась маленькой беззащитной девочкой.

– Но у тебя есть отец, за что ты так с ним?

Милена так закатила глаза, что едва не упала, споткнувшись о бордюр.

– Опять ты начинаешь! Я не хочу говорить о нём!

– Но ты же несправедлива к нему! Смотри, чтобы ты не пожалела об этом потом, как сейчас – после гибели матери.

– Да? А почему он допустил маминой гибели? Нет, для меня он уже умер.

– Милена!… – начал было Максим, но та уверенным жестом остановила его. Она ему слишком нравилась, чтобы он продолжал перечить.

– Знаешь, дальше я пойду сама. Спокойной ночи.

И она ловко увернулась от его объятий и быстрее посеменила в свою сторону, игнорируя его прощальные слова вдогонку.

Его озадачила такая реакция на едва начавший разговор. Затаить глупую обиду на единственного живого родителя – было выше его любых пониманий. Он стоял на том же месте, следя за торопливой походкой Милены. Вскоре она скрылась, и он постояв дополнительных пять минут, развернулся обратно.

Дома он вспомнил, что собирался поискать информацию о том, что сегодня узнал. Благо, Лера уже давно спит в своей комнате, и ему никто не помешает.

Этому вечеру суждено было стать для него бесповоротным пунктом.

       Глава 9

– Захар, помоги мне, пожалуйста, в одном очень важном деле.

Захар непонимающе уставился на Максима. Хоть дружба между ними длилась с самых пелёнок, но просьбы о помощи доводилось слышать практически никогда. Уж такова натура Макса, повзрослевшего раньше времени. И речь шла не только о периоде после пожара.

– Да, чем могу услужить? – ответил он, усевшись поудобнее в своём кожаном мягком кресле. Они сидели оба в его кабинете, на дверях которого красовалась табличка о том, что приём ведёт психотерапевт. Так что первой мыслью была: «Он, наверное, решил, что крыша едет».

– Ты же в курсе, что я был на грани между жизнью и смертью? – когда тот кивнул, Максим продолжил, будучи не вполне уверенным в том, что правильно поступает, решившись выложить всё подчистую даже самому лучшему другу. – И это неизменно влияет на… сам понимаешь.

– Понимаю, куда ты клонишь. Да, те, кто пребывал в коме или даже умирал на какое-то время – позже описывают на то, что у них проблемы, – и Захар указал пальцем на свою голову.

– Мне сложно об этом говорить, ни с кем я ещё не делился подобным. Даже с Лерой, незачем ей знать об этой странности.

Захар придвинулся поближе, положив локти на стол. Одной рукой он подпёр подбородок с постриженной рыжеватой бородой.

– О какой странности?

– Ну, это случается раз в месяц… Точнее, раз в три недели.

– В чём это проявляется? У тебя же не женская особенность? – заёрзал на месте Захар, когда тот замолчал и не продолжал долгое время в рамках получасового приёма. На устах мелькала улыбка.

– Тьфу, нет, конечно! Тут совершенно уникальный случай. Неважно, что я делаю: сплю или сижу перед телевизором, неизменно на меня нападает оцепенение, и потом я не помню, что со мной происходило в тот момент.

Захар решил не вытягивать подробности из Максима, понимая, что тот коль решил о таком поведать, то расскажет всё.

– Лера застала меня в таком ступоре, который случился со мной впервые. Она описала это как остекленевший взгляд, отсутствие дыхания и реакции. Вроде лежу как труп с открытыми глазами, но потом прихожу в себя. Она тогда так перенервничала.

– И это повторилось, как я верно понял? Но как ты это проверял? Неужели поставил сестру следить за тобой?

– Нет, я поставил видеонаблюдение.

В глазах Захара пронёсся огонёк не то восхищения не то веселья, но привыкать ли ему работать с маленько необычными пациентами. Казалось, даже в друзьях он подозревал психические недуги. Но им полагалось, что на нём сказывается профессиональная деформация, не стоящая серьёзного внимания.

– И там ты запечатлён истуканом?

– Да, целых несколько раз. Я обнаружил закономерность, и теперь убрал камеру. Я достаточно увидел. Однако меня интересует больше не то, как это выглядит. Я собираюсь жениться в недалёком будущем, а значит…

– Мои поздравления! Семья – это прекрасно!

– Да, но я не могу признаться своей возлюбленной, что у меня не все дома.

– Ой, никто не без странностей! Уверяю, даже у неё наверняка найдётся скелет в шкафу.

– Но я хочу знать природу этого, и чем это дальше обернётся!

– Так ты хочешь, чтобы покопался в твоём мозгу, что ли?

– А зачем я, по-твоему, пришел к тебе? – Макс начал уже закипать, настолько его нервировало наигранное тугоумие друга.

– Ладно. Я так понял, до избиения ты таким не страдал. Врачи не говорили что-то про проверку мозга?

– Захар, ты принимаешь меня за идиота? Я проверялся ещё перед самым визитом к тебе. Всё в порядке, что довольно странно.

– Ты думаешь, что я в состоянии пролить свет?

– Иначе я не пришел бы к тебе.

– Признаюсь, я несколько обескуражен. Так каковы твои предположения?

– Я думаю, что было что-то, что память благополучно стёрла. И это тем не менее влияет. 49 секунд – каждый раз, почти каждый месяц…

– Ты предлагаешь провести над тобой гипноз?

– Почему бы и нет? Я думаю, что мое подсознание что-то таит.

Захар встал со своего рабочего места, чтобы пройти перед окном. Иногда он останавливался, чтобы поглядеть на шумный проспект с высоты птичьего полёта. Затея Макса ему пришлась ему не по душе, как и его – дать отрицательный ответ. Дружба, как оказалось, не всегда про приятное времяпровождение на барбекю по выходным.

– Ладно, но не сегодня, у меня ещё полно пациентов на очереди. Сейчас скажу, когда ты можешь прийти…

Захар взял со своего стола пухлый блокнот, страницы которого были исписаны практически вдоль и поперек.

– Так, ты можешь прийти через две недели.

– Нельзя ли пораньше? – Максим не старался скрывать своего разочарования.

– Слушай, я и так принял тебя после работы, как друга. Неужели ты предлагаешь мне бросить всё и заняться тобой?

– Я не хотел тебя грузить, прости. Но мне правда очень нужно разобраться со всём этим. Как можно скорее. Мне и так тяжело далось…поведать о моём секрете.

– Насчёт этого не переживай, он останется между нами, врачебная этика, как никак.

Захар рассчитывал на понимание друга, которого он не видел год. Однако тот не торопился покидать его кабинет. На часах пробило семь вечера, жена точно не одобрит его опоздание на праздничный ужин по поводу трёхлетия их единственной дочери.

– Максим, мне нужно спешить! Если ты уж так настаиваешь на своём, то я на днях позвоню тебе и мы что-нибудь решим. Договорились?

Тот, заметно повеселев, молча кивнул и пожал протянутую руку Захара. Друг, который, возможно, решит его судьбу.

       Глава 10

– Итак, Макс ложись на свою кровать и расслабься. – Монотонно бормотал Захар, осматривая аскетично обставленную спальню друга. Ничего особенного, но в глаза бросалась уж чересчур минималистичная обстановка. Помимо кровати, здесь стояли свободная наверху тумбочка и шкаф. Никаких ковров, картин, даже штор и тех не было.

Не только спальня друга не изобиловала излишками в интерьере, точнее, как раз наоборот. Захару становилось неуютно в этой квартире, больше напоминающую съёмные апартаменты. Отели и то более уютные.

Стоял ещё светлый вечер: времени было около пяти. В это время Лера как раз проводила своё время на тренировках по лёгкой атлетике. Так что им никто не помешает.

– Макс, я досчитаю до пяти и тогда ты впадёшь в транс. Кодовое слово «отбой». Ещё раз, ты точно этого хочешь?

Макс, закрыв глаза, едва прошептал «да».

– В таком случае, представь себе, что ты лежишь на берегу бесконечного океана, но спокойного. Волны отбрасываются плавно, и лишь чайки покрикивают издалека. Дует ласковый тёплый ветер. В небе светит яркое солнце, освещая горизонт. Твои веки тяжелеют, дыхание замедляется… Твоё тело расслаблено… Один… два… три… четыре… пять!

Захар замолчал, чтобы приступить к следующему этапу, чего ему не совсем хотелось делать.

– Максим, что с тобой случилось 24 апреля?

Голос Макса зазвучал так низко и неспешно, что казалось, что слышится голос из загробной жизни:

 Я проводил вечер после работы в баре. Его название носило «Три отвёртки». Я выпил три рюмки водки… Потом я пошёл на танцпол, закадрить понравившуюся девушку. Там же меня приметил её парень… Он начал ко мне приставать, и я в ответ начал ему дерзить. Он подозвал своих двух дружков. Далее они меня вывели на улицу. Я пытался оторваться и защищаться, но ничего не получалось…

Друг сидел рядом на табуретке и присматривался к Максиму. Его тело всё ещё оставалось спокойным, словно он рассказывает о бытовой чепухе.

– Меня начали бить. Все трое. В моем рту появилось ясное ощущение вкуса собственной крови… Заболело всё. И тут перед моими глазами появился пистолет, уставленным на меня дулом. Палец на спусковом крючке принадлежал , конечно же, тому ревнивцу. Потом что-то сильно заорало, и они убежали…  И меня накрыло.

– Хорошо, дальше ты потерял сознание. Дальше что-то можешь припомнить?

– Дальше я просыпаюсь и вижу обеспокоенное лицо сестры.

Захар недовольно ухмыльнулся. Это он знал и без гипноза, и всё благодаря детальному описанию перед самим гипнозом.

– Максим. Постарайся вспомнить что-то промежуточное. Ты видел что-то ещё?

Вдруг спокойствие покидает лицо Максима: лоб покрывается мелкими каплями пота, а щеки – заалели. Голос, вырвавшийся из его рта, отличался от привычного:

– Сын, просыпайся, мы горим!

После этих слов Максим присел и начал нащупывать ногами домашние тапочки. Захар прогнал от себя внезапный ступор и схватил его за плечи.