Уильям пожал руку Алексу, я подмигнула Дори, чтобы не расстраивалась, и мы пошли к машине.

– Но я буду ждать фуршет по случаю твоего совершеннолетия! – крикнула мне вслед Дори.

Мы сели в машину. Уильям сказал, что поедем к нему, и там будем дожидаться часа икс. И меня затрясло. Затем кольнуло правый бок. Или аппендицит, или от нервов, или же мистер Дерег Бакер вонзил иглу в куклу Вуду, что скорее всего. Для него это как спичку чиркнуть – на всё пойдет, чтобы от меня избавиться. Или же у меня начинала расцветать паранойя, особенно когда я смотрела на часы…

Уильям уверенно вел машину, из динамиков звучала спокойная музыка. Но расслабиться совсем не получалось. Хотя бы на минуту представить, что сегодня обыкновенный день… Уильям заметил мое волнение и взял мою руку. Мои ладошки вспотели, я выдернула руку из его ладони и положила ее к себе на колено, а недобрым взглядом показала ему, что меня вообще лучше не трогать, по крайней мере пока. Лучше бы дал мне таблетку снотворного и разбудил в одиннадцать, иначе я рискую умереть от разрыва сердца, так и не дождавшись перевоплощения.

– Ладно. Я, кажется, знаю, что тебе поможет.

Он резко вывернул руль, и машина поехала в противоположном направлении.

– Куда мы едем?

– Туда, где отступят все твои страхи, – прозвучал спокойный и уверенный ответ.

Мы выехали за город. Уильям молчал. Не смотрел ни на дорожные указатели, ни на меня, серьезный и сосредоточенный, как киллер на задании. Вскоре машина свернула на обочину. Уильям вышел сам, открыл мне дверь и за руку повел в поле, где не было ничего, кроме старой пожарной вышки.

– Та-ак, – протянула я, утопив в грязи ботинок. – И что это мы тут забыли?

Но и сейчас он предпочел отделаться молчанием. Немое кино, в котором двое шли по полю под моросящим дождем.

Мы метров сто прошли по грязной заросшей тропинке. Уильям уверенно шел вперед, не проронив ни слова. Мы остановились возле вышки. Я молча наблюдала, как он отрывает приколоченную дверь прямо с гвоздями. Наконец, когда дело было сделано, он взял меня за руку и повел наверх по деревянной хлипкой лестнице. Поднявшись на самую вершину, он раскинул в стороны руки – как птица расправляет крылья – и сделал большой глоток воздуха.

– Раньше я очень любил бывать здесь, – на выдохе произнес он. – Иди сюда, – он притянул меня к себе и развернул лицом к открывающемуся виду бескрайних пшеничных полей. – Здорово, правда?

– Согласна.

Тишина, спокойствие… Ни машин, ни людей. Только ветер, который властвует в поле, и дождь, моросящий по ржавой железной крыше.

– Я не просто так привез тебя сюда, – обняв меня за плечи, прошептал он. – Раньше это место меня часто выручало, особенно в те моменты, когда нужно на что-то настроиться, побыть наедине с собой или просто забыть обо всем, что тебя окружает, и дать возможность отдохнуть своим мыслям. Эта вышка очень старая. Ее много раз хотели снести, но, как видишь, стоит на месте. Ей нравится, когда я сюда прихожу. Когда разговариваю с ветром, когда вслух проговариваю то, что меня тревожит, – его голос стал немного грустным. – Даже птицы замолкают, когда я сюда прихожу…

Видимо, Уильяма связывают воспоминания с этим местом. Он был таким умиротворенным, спокойным, о чем-то задумавшимся. И это состояние передалось мне. Тревога о скором перевоплощении развеялась по ветру, и мне стало так легко, так хорошо.

Мы около часа простояли в полной тишине. Уильям обнимал меня. Не знаю, как у него, но в моей голове не было ни единой мысли. Здесь время остановилось. Я слушала дождь, а мои глаза спокойно смотрели вдаль, где виднелся лес, и на серое небо, по которому беззвучно плыли косяки птиц. Уильям сказал, что в это место он никогда никого не приводил и никому не рассказывал о нем. Он решил поделиться им со мной.

Мне нравилось с ним всё, абсолютно всё: смеяться, дурачиться, резвиться как дети, мечтать обо всем подряд и, как оказалось, молчать… Просто молчать.

– Пора, – шепнул Уильям.

Мы спустились вниз и не спеша побрели по полю к машине, оставленной на обочине. И заговорили с ним, только когда выехали на трассу.

– Теперь тебе легче? – улыбнулся он, на секунду оторвавшись от дороги.

Я положила руку на его колено, вздохнула и ответила:

– Мне кажется, только стоя на этой вышке, я поняла, что действительно готова.

В мою голову больше не лезли картинки, как мое тело разорвется, как отреагирует Уильям, если мой сон сбудется и я стану кошкой. Не травила душу мысль о Марру, который, скорее всего, уже знает обо мне, меня не беспокоило ни-че-го.

* * *

Мы подъехали к дому Бакеров.

– Ого! Какие люди к нам пожаловали, – на пороге дома нас встречал Дерег, как всегда поглядывая на меня с надменной улыбкой на лице.

– Ну привет, брат! – Дерег хлопнул по плечу Уильяма. А Уильям вместо ответного приветствия напомнил Дерегу, что у меня сегодня день рождения, чтобы тот меня даже не смел задирать. Благодаря Уильяму, Дерег за весь вечер не произнес ни одного дурного слова в мой адрес, но иногда хитро смотрел, пока никто не видит.

На весь дом раздался бой курантов: стрелка старых настенных часов перешагнула в следующий час. Мы дожидались, когда закончится «музыкальная пауза» из колокольчиков, которые прозвонили ровно десять раз, и я первая встала из-за стола, оглядела всех собравшихся и уверенно произнесла:

– Нам пора!

Не спеша идя по темному, туманному и мокрому после дождя лесу, я не слушала наставления опытных оборотней, я слушала только свой внутренний голос, который твердил мне: «Ничего не бойся и достойно прими любой свой облик!»

Остановившись на поляне, Бакеры отошли от меня на несколько метров, а Уильям остался стоять со мной, крепко держа меня за руку. Я делала глубокие вдохи, выпуская струю воздуха через едва раскрытые губы. Словно дежавю: Бакеры выстроились именно так, как я видела их в том жутком сне. Дерег презрительно щурился, даже не пытаясь меня поддержать хотя бы взглядом, как это делали Оливер, Амалия и Линда.

Словно горячий огненный клубок прокатился по моему телу, обжигая сначала руки, потом плечи, шею, голову, и спустился по позвоночнику к кончикам пальцев. Я испуганно посмотрела на Уильяма.

– Мел? – тревожно спросил Уильям, и от нахмуренных бровей на его переносице образовалась морщина. – Ты что-то почувствовала?

– Да… по мне промчался огненный шар, – пробормотала я, прислушиваясь к своему состоянию.

Он бережно прислонил ладони к моим щекам, поднял мою голову, чтобы я смотрела только на него, и только когда мои зрачки перестали лихорадочно бегать, а тело немного успокоилось от дрожи, он медленно проговорил:

– Начинается!

Он нежно поцеловал мои губы, передавая мне свою поддержку.

– Ничего не бойся, слышишь?

– Угу…

Хорошо зная, как поступают первые сигналы о перевоплощении, он медленно отошел назад и встал рядом с остальными.

Резко согнувшись от сильной боли в животе, я закричала на весь лес. Как будто кто-то внутри меня несколько раз ударил кулаком, а потом взял в охапку все мои внутренние органы и принялся вытягивать их в разные стороны. Терпеть было совсем невозможно, я упала на колени.

– Потерпи, потерпи, Мел! – тревожно выкрикнул Уильям. – Так бывает только в первое перевоплощение.

«Серьезно? Тогда ерунда, конечно. Я сейчас грациозно выпрямлюсь и спокойно приму эту ЧЕРТОВУ, ЧЕРТОВУ БОЛЬ!»

Естественно, вслух я это не озвучила, хотя хотелось.

Мои кости захрустели – точно так же, как это было во сне. Тело начинало полыхать. Во мне разбушевался тот – уже знакомый мне – пожар. Пытаясь подняться с колен, я раз за разом падала обратно на землю и от раздирающей меня боли зарывалась в нее ногтями. Мне казалось, что на меня напали десятки жестоких убийц, которые беспощадно разрывают мое тело на части, вытягивают руки, затем ноги, ломают шею, дробят на куски позвоночник. Я видела, как Уильям срывался с места, чтобы подбежать ко мне, но его останавливали Амалия и Оливер. Он отворачивался и закрывал ладонями уши, чтобы не видеть и не слышать моих мучений. Когда внутри было всё переломано, а пожар будто спалил дотла мои человеческие останки, мой крик – мой человеческий крик – сменился громким рычанием.

Я превратилась в зверя.

Склонив тяжелую голову к лапам, я поняла, кто я… Кошка…

Непроизвольно издавая томное рычание, нарушая гробовую тишину, я подняла голову и обернулась на Бакеров: Линда восхищенно разглядывала меня с головы до хвоста, Оливер смотрел на меня с отвисшей челюстью, но и в его глазах я не увидела презрения. А вот глаза Амалии блестели от слез, на ее губах заиграла добрая улыбка. У Дерега было победное выражение лица. Он тихо проронил: «Я так и знал…» – и покачал головой.

А Уильям по-прежнему стоял ко мне спиной. Наконец он отважился повернуться. Наши глаза встретились, и я сразу уловила его реакцию на мое новое тело: громко сглотнув слюну, он медленно направился ко мне. И я не смогла прочитать ни в его взгляде, ни в выражении лица то, что он почувствовал, когда увидел перед собой кошку. Он остановился в сантиметре от меня, и на его щеках выступили ямочки от белоснежной, искренней и довольной улыбки.

– Ты самая красивая кошка, которую я когда-либо видел. Ты прекрасна, Мелани! – тихо проговорил он.

И внутри кошки человеческая я от радости заскакала козликом. И ликуя закричала: «О да! О-о-о да-а-а, черт возьми!»

Больше в этом мире меня не интересовало ровным счетом ничего. Уильям меня принял!

Я прижалась к его животу мокрым носом, услышав наконец долгожданные слова из его уст.

Послышался тихий диалог Амалии и Линды:

– Какая она грациозная! Я уже завидую ее потрясающей белоснежной шерсти! – восклицала Линда.

– От нее невозможно оторвать глаз, невозможно… – медленно проговорила Амалия.

Краем глаза я заметила, как Дерег отправился в сторону дома, и это единственное, что сбылось из моего сна, – остальные меня приняли!