Дела Секты

Далеко в горах, утопая в густой зелени, величественно раскинулась главная обитель секты Парящего журавля. Которая была практически архитектурным чудом, сочетающим природную гармонию и роскошь. Ведь это место олицетворяло не только богатство Секты, но и их философию. Стремление к возвышенному, и к совершенству, подобно парящему высоко в небе журавлю.

К этой обители вела весьма широкая дорога, выложенная мраморными плитами, которые блестели под лучами солнца, словно были заранее отполированы до зеркального блеска. Края этой дороги были украшены высокими столбами из белого камня, каждый из которых был увенчан изящной фигурой журавля. Между столбами были натянуты длинные шелковые полотна с вышитыми золотом изречениями философии Секты. Вдоль дороги росли идеально ухоженные деревья с раскидистыми кронами, под которыми были установлены изящно вырезанные каменные скамьи. Здесь путники, которые оказались на этой дороге, могли присесть и отдохнуть, наслаждаясь прохладой и видом на искусственные пруды, наполненные прозрачной водой, в которой отражалось лазурное небо. Когда такой путешественник поднимался по извилистому пути, обитель открывалась перед ним внезапно, словно какое-то легендарное и скрытое ото всех сокровище. Высокие стены из светлого камня были покрыты резными узорами, изображающими журавлей в полёте, облака и цветы лотоса. Над воротами был расположен огромный барельеф, изображающий журавля, парящего на фоне горных вершин. А эти ворота, сами по себе, являлись настоящим произведением искусства. Деревянные, но обитые бронзой и украшенные тонкими резными изображениями сцен из богатой истории Секты. Когда они открывались по какому-либо поводу, был слышен мелодичный звон многочисленных серебряных колокольчиков, висящих на внутренней стороне створок. Попав внутрь, такой гость оказывался на просторной площади, выложенной светлым гранитом. В центре был расположен огромный фонтан, выполненный в виде журавля с расправленными крыльями, который пытался взлететь. Вода лилась из его клюва каскадами, создавая мелодичный шум. А вокруг этой площади располагались основные здания обители.

Зал Совета Старейшин, возвышался на небольшой террасе. Его крыша, был покрыта зелёной черепицей, напоминала расправленные крылья птицы-тотема Секты. Колонны зала из черного мрамора были инкрустированы золотом, а его двери – украшены многочисленными изображениями журавлей. Поблизости от этого здания располагались дома мастеров и Старейшин Секты, выстроенные полукругом. Каждое такое здание имело свои деревянные балконы, обвитые вьющимися растениями с цветами. Также на этой площади находился Храм Парящего Журавля, самый высокий и величественный из всех строений в Обители. Его крыша была покрыта золотыми плитами, а в самом храме хранилась статуя журавля из чистого белого мрамора.

Казалось бы, что сама эта Обитель была словно встроена в окружающую это место Природу. Многочисленные искусственные водоёмы, соединённые каналами, были наполнены кристально чистой водой. Повсюду росли экзотические растения. Магнолии… Вишнёвые деревья… Сосны, которые изгибались, повторяя линии окружающих их скал. Искусственные водопады ниспадали с высоты, образуя облака из мельчайших капель, больше похожие на туман, которые в солнечных лучах переливаются многочисленными радугами. Подобные водопады не только создавали живописный вид, но и охлаждали окружающий воздух. Сотни журавлей обитали на территории этой Обители. Их можно было бы увидеть буквально повсюду. Они грациозно прогуливались вдоль прудов, взлетали над деревьями или отдыхали на крышах зданий. Эти птицы почитались в Секте Парящего журавля как воплощение мудрости и стремления к высшему. Так что всё в этой Обители подчёркивало её Величие. Даже мосты через водоёмы, были выполнены в виде изогнутых спин журавлей, а ночные фонари напоминали миниатюрные светильники в форме этих птиц. Звуки природы здесь дополняли медитативную атмосферу. Шум воды… Пение птиц… Шелест листвы… Ведь Обитель Парящего журавля было не только место для практики и обучения тех, кто идёт по Пути Постижения Дао, но и живое воплощение идеалов Секты, в котором каждая деталь была пропитана изысканностью и гармонией.

Главное здание обители секты Парящего журавля было отдельным шедевром архитектуры, демонстрирующим богатство, утончённость и величие этой организации. Оно было расположено в самом центре обители, на возвышенности, к которой вела широкая лестница из белого мрамора, каждая ступень которой была украшена резными журавлями, словно взлетающими ввысь. На перилах лестницы стояли изящные каменные фонари, подсвечиваемые магическими кристаллами, излучающими мягкий, тёплый свет. Фасад главного здания был выполнен из отполированного до зеркального блеска белого камня, инкрустированного золотыми и серебряными вставками. Узоры на стенах изображали сцены из мифологии и истории этой Секты. Журавли, парящие над горами, несущие в клювах священные свитки, и мастеров Дао, стоящих на облаках. Вокруг оконных рам были вырезаны витиеватые орнаменты, напоминающие растущие лианы, из которых выглядывают птицы. Крыша этого здания была покрыта золотыми черепицами, которые сверкали на солнце. По её краям были расположены фигурки журавлей с расправленными крыльями, выполненные из нефрита и ляпис-лазури.

Двери в зал Совета Старейшин были большими двухстворчатыми воротами из чёрного дерева, обитыми серебром и золотом. На каждой створке был выгравирован гигантский журавль, расправляющий крылья, а его глаза были сделаны из сияющих рубинов, которые мерцали, будто наблюдая за каждым входящим в это помещения. Перед этими дверями лежал массивный ковёр с золотым плетением, изображающий журавлей на фоне восходящего солнца. Этот ковер был настолько искусен, что казалось, будто эти самые журавли вот-вот взлетят. Сам этот зал представлял из себя огромное помещение с высоким сводчатым потолком, расписанным сценами из легенд Секты. В центре потолка был изображён огромный журавль, чьи расправленные крылья занимали почти всю площадь, символизируя защиту и могущество Секты Парящего журавля. От этого изображения свисала массивная люстра в форме круга, украшенная кристаллами разных оттенков. Люстра испускала мягкий свет, который создавал ощущение рассвета.

Вдоль длинных стен зала были расположены кресла для старейшин. Они были выполнены из редкого чёрного дерева и украшены резьбой, изображающей журавлей в полёте. Спинки кресел были изящно изогнуты, и напоминали шеи тех самых птиц, а подлокотники – выполнены в форме крыльев. Каждое кресло было украшено серебром и перламутром, подчёркивая статус владельца. Трон главы Секты возвышается на небольшой платформе из белого мрамора с инкрустацией золотом. Сам этот своеобразный трон был выполнен из нефрита и оникса, а также украшен узорами, изображающими журавлей и облака. Он буквально сиял. Драгоценные камни всех цветов радуги – рубины, сапфиры, изумруды, топазы – украшали спинку этого величественного сооружения, подлокотники и ножки трона. Золото и серебро были искусно вплетены в орнаменты, придавая креслу главы Секты благородный блеск. На вершине спинки возвышалась изящная фигурка журавля, держащего в клюве священный свиток Знаний.

Пол этого величественного зала был выложен мраморной красивой мозаикой, изображающей озеро с журавлями. Глядя на которую, могло показаться, что птицы движутся, а вода переливается от света, отражённого с люстры. Стены были украшены огромными гобеленами, на которых вышиты сцены из истории Секты. Каждый гобелен – это было настоящее произведение искусства, выполненное с использованием золотых и серебряных нитей. Между гобеленами висели огромные до зеркального блеска отполированные, и даже в резных рамах, которые визуально увеличивали пространство. Вдоль зала были расположены колонны из белого мрамора, каждая была украшена золотыми спиралями и фигурами журавлей. А по углам зала стояли алтари с магическими артефактами, источающими слабое сияние. Огромные фарфоровые вазы, расписанные журавлями, стояли по обе стороны от кресла главы Секты. В них всегда стояли свежие цветы, источающие приятный аромат. Благодаря всему этому можно было понять, что Зал Совета Старейшин – это место, где каждая деталь подчёркивала истинное Величие и Могущество Секты Парящего журавля. Так как здесь даже само пространство было пропитано величием, гармонией и светом, создавая у каждого, кто переступал его порог, стойкое ощущение того, что он находится в сердце могучей и богатой организации. Но несмотря на всё это внезапно собранное экстренное совещание Старейшин Секты Парящего журавля в Зале Совета было буквально наполнено напряжением. Установленный порядок и безупречная дисциплина, присущие этой могущественной организации, не могли скрыть тревоги, царившей среди её лидеров. Величественный зал с мозаичным полом и сияющей люстрой отражал величие собрания, но взгляд каждого из присутствующих в зале Старейшин был сосредоточен на одной фигуре. На том, кто сидел в кресле главы Секты.

Чжао Цзунлинь, глава Секты Парящего журавля, принадлежал к роду, который уже более тысячи лет управлял этой организацией. Высокий, статный мужчина с серебряными прядями в длинных чёрных волосах, он выглядел как воплощение мудрости и власти. Его строгий взгляд тёмных глаз, напоминающих глубины озёр, был направлен на центр зала, где находился свиток с донесением. Его роскошная мантия, расшитая золотыми журавлями, символизировала его статус, а массивное кольцо с нефритовым журавлём на правой руке служило неофициальной печатью рода Чжао. И сейчас Цзунлинь сидел на своём кресле, возвышаясь над всеми старейшинами. Несмотря на внешнее спокойствие, его напряжённые руки, покоящиеся на подлокотниках кресла, выдавали его собственное волнение. Полученная информация о неведомых техниках из далёкой страны заставила его встревожиться. Но несмотря на волнение его голос был твёрдым, когда он объявил начало совещания.

– Уважаемые Старейшины… – Тяжело вздохнув, глава Секты Парящего журавля всё же заговорил своим глубоким голосом. – Баланс нашего мира может быть нарушен. Мы должны понять, кто именно стоит за этим.

После его слов все Старейшины Секты принялись задумчиво переглядываться между собой. Видимо, банально не решаясь нарушить эту тишину, будто из-аз этого на их головы может рухнуть потолок этого здания. Но молчать до бесконечности было просто невозможно И это был факт. И сами Старейшины это прекрасно понимали. И первым со своего места поднялся Ло Вэнъюань, известный даже за пределами Секты Парящего жураволя Мастер Алхимии. Он был известен как "Золотой котёл", и был старейшим из всех присутствующих сейчас в этом зале. Его седая борода доходила до пояса, а лицо испещрено морщинами, словно карта его долгой и сложной жизни. Он носил простую серую мантию, лишённую украшений, чтобы подчеркнуть свою скромность, но глаза, горящие огнём знаний, говорили о его могуществе. Он действительно был опытным мастером алхимии, способным создавать эликсиры, и пилюли, способные исцелять смертельные раны, или, напротив, уничтожать целые армии. Его голос всегда был тихим, но каждый в зале старательно ловил каждое его слово.

– Если эти техники основаны на необычных энергиях, мне потребуются образцы… И даже эксперименты, чтобы понять то, с чем именно мы имеем дело. – Задумчиво сказал он, видимо уже мысленно прокручивая то, как именно и с кем будет проводить те самые эксперименты. – Только так мы сможем понять их суть и найти их возможную слабость.

После того как он закончил свои размышления, слегка оживился Старейшина Фан Жун, прослывший легендарным воином. Он был вторым Старейшиной. И был знаменит своими навыками боя. Его массивная фигура казалась воплощением силы, а его крепкие руки, покрытые старыми шрамами, свидетельствовали о десятках сражений. Которые, суля по всему, закончились его бескомпромиссной победой. Его одежда, хотя и была выполнена из дорогих тканей, оставалась простой, что подчеркивало его прямолинейный характер. И сейчас он держал у пояса свой знаменитый меч – артефакт, с золотой рукоятью, который никогда не покидал его даже на Советах.

– Если это угроза для нашей Секты, – громовым голосом заявил он, – то мы должны быть готовы встретить её с оружием в руках. Никакие техники не устоят перед настоящей силой! Я сам займусь этим! И я думаю, что нам не стоит лишний раз отвлекаться на такие глупости!

После него выступил и Старейшина Цай Минчжун, известный в Империи Шань Стратег и Тактик. Это был худощавый мужчина с проницательным взглядом, и напоминал орла, высматривающего свою добычу. Его чёрные волосы всегда были уложены в строгий пучок, а мантия украшена символами журавлей и облаков, символизирующими его стремление к стратегической высоте. Он был заслуженным мастером тактики, способным планировать битвы с точностью до малейших деталей. Его планы не раз приводили Секту Парящего журавля к победам.

– Я не согласен с таким агрессивным подходом к делу. Мы должны действовать осторожно. – Глухо произнёс он, слегка прищурив глаза. – Любое неверное движение может привести к разрушительным последствиям. Я чувствую тут какие-то странности. Я уже давно ощущал возникновение проблем от этой активности семьи Императора Тэяна. Но просто мне не хватало данных. Теперь-то мне понятно, что именно я ощущал. Угрозу… Серьёзную угрозу от того, что может скрываться за этими новостями.

Тихо покачав в ответ на его слова, со своего места поднялся Тан Лэй, Хранитель Архивов Секты Парящего журавля. Это был четвёртый Старейшина, и он был не только хранителем архивов Секты. Он бы знатоком всех возможных техник не только их Секты. По сути, он обладал энциклопедическими знаниями о техниках Дао. Высокий, сухопарый мужчина с длинными пальцами, он больше походил на библиотекаря, чем на воина. Его мантия была украшена изображениями свитков и книг. Этот Старейшина всегда носил с собой свиток, который перечитывал, даже когда кто-то говорил. Но никогда не упускал ни единого слова тех, кто что-то говорил на таких совещаниях.

– Неизвестные техники всегда основываются на чем-то. – Веско сказал он, обведя внимательным взглядом всех собравшихся. – Мы должны исследовать все доступные нам архивы. Возможно, мы найдём упоминания о чём-то подобном. Но мне кажется, что подобное описание я никогда не встречал. И если это на самом деле так, то мы можем столкнуться с тем, что можем понести весьма серьёзные потери. Так как просто не зная того, чем именно могут быть опасны такие техники. К тому же, я бы посоветовал сначала провести разведку. И всё потому, что там, где есть неведомые техники, есть и архивы. А в архивах можно найти те самые знания, что могут привести нашу Секту к истинному Величию. И если мы, достаточно глупо, постараемся просто уничтожить мастера с неизвестными техниками, то можем потерять все те возможности, которые именно с той стороны можем получить.

После него поднялся Старейшина Хуан Вэй, которого иногда называли Мастером Зверей. Это был пятый Старейшина в Совете Секты. Он был низкорослым и плотным мужчиной с открытым лицом, покрытым лёгкой сединой. Его мантия была украшена изображениями журавлей, а сам он всегда носил с собой перо священной птицы. Его основной способностью была возможность управлять журавлями и другими существами, что и сделало его незаменимым членом Совета Секты.

– Если этот человек действительно обладает опасными техниками, то мы действительно можем отправить разведчиков. – Его слегка хрипловатый голос словно нож разрезал опустившуюся было на зал тишину. – Так что в данном случае я согласен с Старейшиной Тан Леем. Пусть наши журавли станут нашими глазами и ушами. Если получится, конечно. Так как там местность нам неизвестна. И даже хуже того… Мы не знаем того, есть ли там гнездовья журавлей? Я понимаю, что они могут там жить… И это факт… Но чужих птиц там могут не принять. И тогда мы просто потеряем наших разведчиков. Так что сначала, как бы это не было бы неприятно признавать, придётся посылать именно людей…

Когда он закончил говорить, на некоторое время снова в зале воцарилась тишина. Но потом поднялся Старейшина Янь Сю. Мастер Ци и Медитации. Он был последним Старейшиной, и являлся мастером внутренней силы и медитации. Его лысая голова блестела в свете люстры, а выражение лица было бесстрастным, и даже напоминало мраморную маску статуи. Он носил белую мантию, символизирующую чистоту его разума.

– Лишь спокойствие и мудрость приведут нас к истине. – Веско произнёс он. – Не поддавайтесь панике. Сначала мы должны всё понять и постараться собрать как можно больше информации. Так как у нас теперь есть определённые подозрения, а значит мы должны узнать всё, что только можно. И это факт. Иначе у всей нашей Секты могут быть проблемы. Неведомые техники действительно могут быть весьма опасны. И об этом не стоит забывать. И всё только потому, что подобные знания никому неизвестны, а значит мы просто не знаем того, как можно от них защищаться.

Глава Секты внимательно выслушал каждого Старейшину, и его глаза блестели от напряжения. Совещание продолжалось, а в зале царила атмосфера ожидания и сосредоточенности. Тем более, что, по сути, они не знали про этого странного индивидуума, который встретился в далёкой стране ничего. Об этом больше знали те, кто с ним уже столкнулся. Однако сам факт того, что было описано в письме, похищенном буквально со стола Императора Тэяна, уже заставлял переживать даже главу столь могущественной и достаточно влиятельной организации как Секта Парящего журавля. Именно по той причине, что, по имеющемуся там описанию, это был достаточно молодой и чуть ли не юный парень? Ему-то ещё и двадцати лет не было! Однако он описывался как опытный боец, и весьма опасный одаренный, который сумел заставить отступить не просто каких-то там подмастерьев Секты Благословенного лотоса. Но даже и младшего старейшину этой организации. Про того, о ком упоминалось в этом письме, сам глава Секты Парящего журавля прекрасно был осведомлён. Это был достаточно опасный противник для своего уровня. При всём этом он был весьма хитёр и достаточно сообразителен. И на его счету чистилось множество сражений. Большинство из которых заканчивались его победой. И всё только по той причине, что неоднократно проявлял хитрость и коварство, подготавливаясь к такому столкновению весьма основательно. Тут же, его разбил в Пух и Прах какой-то мальчишка! Настолько сильный, что даже этот младший старейшина был вынужден отступить. И что же это сейчас должно было дать в руки тех, кто уже давно состоял в своеобразном вооруженном нейтралитете с Сектой Благословенного лотоса? Именно то, что, по сути, в сложившейся ситуации они могли получить силу, который не было ни у кого.