Филомела со всех ног помчалась к отчему дому – но не от страха перед темнотой, а скорее из-за сердечного волнения, которое девушка испытывала по отношению к Леонидасу – виновнику своих детских грез. Он представлялся ей этаким героем, который умел создавать красоту, разрушив материал, из которого она впоследствии неизбежно состояла.
По дороге домой девушка не боялась быть замеченной, предполагая, что в эту пору спят не только жители, но даже и собаки. По забывчивости Филомела оставила лампадку в комнате Леонидаса, а на улице было довольно темно, поэтому ей пришлось идти лишь по наитию.
«Все, я дошла!» – только облегченно вздохнула она, подойдя к двери, как чье-то частое дыхание сзади заставило девушку застыть на месте. Сердце ее бешено заколотилось. «Неужели?! Неужели Лео?» – с надеждой подумала она.
– Фили, постой! – послышался за ее спиной тихий голос. – Филомела!
– Алексиус?! – обернувшись, насторожилась девушка. – Почему ты преследуешь меня в такое позднее время?.. Чего ты хочешь?!
– Я всего лишь пытаюсь защитить тебя от коварных людей, моя богиня! – волнуясь, ответил тот. – Зачем ты ходишь к нему по ночам? Как ты можешь так рисковать своей репутацией? А если бы этот грешник прикоснулся к тебе? Да я бы стал его палачом, Филомела! Леонидас всего лишь бездельник! Разве способен он составить достойную пару такой порядочной девушке, как ты? Люди поговаривают, что он не совсем в своем уме, и у меня есть этому доказательства! – даже не думая отставать от девушки, продолжал Алексиус.
– Доказательства? – удивившись его словам, чуть было не расхохоталась Филомела. – Алексиус, тебе надо хорошенько выспаться, а то несешь всякую ерунду! И хватит угрожать Леонидасу расправой, не смей! – пригрозила она ему пальцем. – Довольно тех глупостей, которых я наслушалась за сегодняшний день! Мне пора домой! Я должна войти прежде, чем проснется мать. А ты ступай уже отсюда! Ну же, живее!..
Девушка небрежно махнула рукой в сторону и отвернулась с брезгливым выражением лица. Филомеле не терпелось избавиться от назойливого парня, и она не думала даже скрывать свою недоброжелательность по отношению к нему.
– Иди, конечно же, поторопись! – подойдя к девушке так близко, что она почувствовала его дыхание на своем лице, прошептал молодой мясник. – Ты же знаешь, что Алексиус никому про твои похождения не расскажет, но помни еще и о том, что он тебя никому не отдаст!.. Помни, Филомела, помни!
Девушка испуганно рванулась в сторону, чтобы отстраниться от него, но тот ухватил ее за талию и привлек к себе.
– Отпусти меня, подлец! – не сдержавшись, вскричала она.
Словно опомнившись, Алексиус резко отдернул руки. Филомела, спеша, ворвалась в дом, выронив ключи на пороге.
– Фили, это ты там шумишь? – послышался голос проснувшейся матери.
Кириа Офелия уже стояла прямо перед дочерью, освещая ее бледное личико светом горящей лампадки.
– Я… Я встала… Кто-то постучался к нам, – еле слышно пробормотала девушка, опустив голову.
Удивленно оглядев ее с ног до головы, женщина подошла к двери.
– Когда же ты успела одеться? – с назревающим подозрением в голосе спросила она.
– Матушка, постой! Не надо! – попыталась остановить ее Филомела.
Но Офелия, мягко отстранив девушку, все-таки открыла дверь.
– Это ты, Алексиус? Что-то случилось? – увидев на пороге мясника, еще больше изумилась она.
– Кириа Офелия… да, это я! Вот, не рассчитал, перебрал вина сегодня ночью в таверне, да простят меня Боги. Потому случайно постучался к вам, – быстро солгал он.
Алексиус не сводил взгляда с прислонившейся к стене Филомелы. Она подняла на него глаза и сразу же опустила их, не выдержав его взгляда, словно прожигающего ее насквозь.
– Ничего не пойму, Алексиус, что ты там придумываешь! Ведь не подобает парню вроде тебя так, посреди ночи, околачиваться во дворе дома, где живет незамужняя девушка! Выпил чуток лишнего – так это твое право! Не осуждаю! Но что могут подумать о нас соседи?! – выговаривала ему недоумевающая Офелия.
– Да, кириа Офелия, вы правы во всем. Простите меня за беспокойство! – упорно продолжая смотреть на девушку, ответил Алексиус. – Предлагаю вам забыть обо всем, что произошло в эту ночь. Думаю, Филомела тоже поддержит меня!..
– Да, конечно же, забудем! – дрожащим голосом произнесла девушка. – Мне хочется спать! Пойдем, матушка, – обратилась она к матери, – прохладно что-то стало!
Все еще сонная Офелия, молчаливо согласившись с дочерью, зашла в дом.
Алексиус еще некоторое время стоял не сходя с места. Он был счастлив, поскольку смог что-то сделать для нее, своей любимой. «Теперь она точно обратит на меня внимание! Я помог ей, неприступной красавице Филомеле! Уверен, она забудет про этого умалишенного Леонидаса, которому одна дорога – в царство Аида!» – думал парень, решив уже пойти в свою лавку (где помимо того, что работал, еще и жил).
Проходя мимо дома, где оставался его заклятый враг, Алексиус вгляделся в окно его комнаты. Заметив в нем слабый свет, он почувствовал, как волна ревности захлестнула его с еще большей силой. Сгорающего от любви парня так и подмывало ворваться к ненавистному скульптору и покончить с ним раз и навсегда.
– Не сейчас, Алексиус, не сегодня! Потерпи – и та, которую ты хочешь заполучить, скоро будет твоей! Этот оборванец… он тебе не соперник! – злобно прошептал он.
Мясник хотел было зашагать прочь, но что-то его остановило. Злоба, порождаемая его навязчивой привязанностью к Филомеле, переросла в непреодолимое желание избавиться от противника сейчас же. «Или сегодня, или же никогда! Он каждый день околдовывает ее своими сумасшедшими идеями, потому она, молодая и неопытная, всецело доверяется ему!» – гневался Алексиус.
Он взволнованно ходил взад и вперед по улице, не решаясь все же на отчаянный шаг.
– Алексиус? – вдруг услышал молодой мясник голос Леонидаса.
Подняв голову, он увидел высунувшегося из окна юношу.
– Что ты здесь делаешь в такую пору? – словно что-то заподозрив, встревожился Леонидас.
Алексиус сжал кулаки.
– Разбудишь людей, будь тише! Спустись лучше, у меня разговор к тебе есть! – надменно ответил он.
– Разговор? – переспросил, распаляясь, скульптор. – Что ж, я сейчас! Давно намереваюсь поговорить с тобой по душам!
Леонидас, конечно же, понимал, отчего некоторое время назад в нем появилось бешеное желание побить мясника, но слово «разговор», так нагло произнесенное устами Алексиуса, не понравилось ему настолько, что он решил сделать это сегодня и с большим удовольствием ринулся на улицу.
– Ну, вот я и здесь, перед тобой, Лекси! – вызывающе обратился к нему юноша, подойдя почти вплотную.
Алексиус задрожал от злости. Подобная метаморфоза своего имени, да еще к тому же от врага, бесила его.
– Ты, бездельник, больше не смей даже ступать по той дороге, по которой проходит Филомела! – заорал он.
– Филомела? – состроил удивленное лицо Леонидас. – Ах, Фили… ты это про нее! – нарочно растягивая слова и тем самым еще больше раззадоривая Алексиуса, проговорил юноша.
– Она тебе не Фили, мерзавец! – прорычал тот, полностью потеряв власть над собой. – Закрой свой рот!
– Она мне не Фили? В самом деле?! Слушай меня внимательно, Лекси: ты уже нарвался на большие неприятности, когда в первый раз подумал об этой девушке, о моей возлюбленной, о моей Фили! – выставив вперед кулаки, злобно ответил Леонидас, но даже в гневе удивился тому, что назвал Филомелу «своей возлюбленной»
Не успел он опомниться, как Алексиус налетел на него, сбив с ног. Не удержавшись, Леонидас упал на землю и сильно ударился головой о камень. Непонятное ощущение онемения в висках затмила боль от ударов, которые мясник, сидя на нем, наносил по его лицу. Леонидас почти бессознательно ответил ему кулаком прямо по переносице. Пытаясь скинуть довольно массивного парня с себя, он нанес ему удар локтем, а потом еще и еще.
Алексиус свалился на бок, схватившись за грудь. Леонидас встал на ноги и, все еще качаясь от головокружения, несколько раз заехал сопернику ногой по бокам. Когда мясник захрипел, он понял, что сломал ему ребро.
– Ты, Лекси, дурак! – присев на корточки рядом с ним, произнес юноша уже без всякой злости в голосе. – Филомела есть и будет всегда моей! Она принадлежит мне! Еще раз замечу тебя рядом с ней – убью!
– Она сказала, что станет моей женой, придурок! – застонал, приподняв голову Алексиус.
Леонидас сжав пальцы, занес руку у него над лицом, но, задумавшись, на мгновение задержал ее в воздухе. Пламя осознания какого-то мерзкого, прилипшего к его душе подозрения начало жечь ему глаза. Он со всего размаху опустил кулак на лицо противника.
– Ты действительно дурак! – презрительно выговорил юноша и дико рассмеялся.
Алексиус ничего не отвечал.
Светало. Леонидасу ужасно захотелось спать. Вытерев кровь с лица, он побрел домой.
Кто-то несколько раз произнес его имя.
Еле открыв глаза и вслушавшись в дневной шум, Леонидас понял, что видел сон, которого уже не помнит. Он был разбит. Тело его ныло со всех сторон, напоминая о драке с Алексиусом.
Пощупав лицо, юноша поморщился от боли. Левую щеку раздуло. Голову тяжело было поворачивать. Леонидас привстал, заметив, что лежит на голом полу.
– Мерзкий Лекси!.. Жалкое, ничтожное двуногое существо! – проговорил он с ненавистью.
Юноше показалось, что все вокруг пропиталось запахом гниющего мяса. Его начало тошнить. «Полежу еще немного!» – решил Леонидас, когда в дверь его комнаты осторожно, словно коготками, постучали.
– Я не дома, уходи! – еле слышно проговорил он.
– Лео, пожалуйста, отзовись! Ты в порядке? – послышался голос Филомелы.
– Нет никого здесь! – снова тихо промолвил он.
– Лео, просто отзовись, прошу, чтобы я убедилась, что ты живой! Прошу, Лео, умоляю! Накричи, чтобы я ушла, скажи, что надоела, но произнеси хоть что-нибудь! – не могла угомониться девушка.
После минутной тишины Леонидас уже было подумал облегченно вздохнуть и снова погрузиться в сон, как вдруг пространство его комнаты через щель между дверью и полом заполнили внезапно разразившиеся громкие всхлипывания, заставившие его все же встать на ноги.
Он открыл дверь. Девушка бросилась ему на шею и крепко обняла. Скульптор не сопротивлялся. У него не было сил.
– Угомонись, Фили, отстань! – слабым голосом произнес он. – Но… раз пришла, то должна будешь кое-что прояснить!
Девушка словно не слышала. Она и не думала отпускать его.
– Фили, Фили! – с просьбой в голосе проговорил Леонидас, пытаясь высвободиться из ее объятий.
– Лео, я так испугалась! Вся улица говорит о вашей драке! Он же мог убить тебя, зачем ты полез к нему?! – приложив руки к его лицу, промолвила Филомела со слезами на глазах.
Горячая волна крови внезапно охватила все тело юноши. Руки его задрожали.
– Он?.. Это первое, что пришло тебе в голову, – то, что именно он мог убить меня, а не я – его?! Выходит, ты меня считаешь последним слабаком?! Он же, он… – раскрасневшись, закричал Леонидас, от злости не находя подходящего оскорбления для Алексиуса.
– Лео, ты не так все понял! Я не то хотела сказать… я просто имела в виду, что он жесток и слишком силен! – виновато ответила девушка.
– Фили, уйди! – схватив ее за плечи и сжав их, угрожающе прошептал юноша. – Уходи сейчас же! Не заставляй меня быть грубым с тобой!
Девушка посмотрела ему в глаза. В них было столько обиды и гнева, что она испугалась.
– Отпусти меня, Лео! Пожалуйста, ты причиняешь мне боль… – тихо попросила Филомела, отведя взгляд в сторону.
– По какой причине он считает себя вправе говорить о тебе со мной, защищать тебя от «такого сумасшедшего», как я? С чего это Алексиус решил, что человек, которого ты ждала столько лет, является именно таким?.. Вот теперь, Филомела, ответь мне на эти вопросы! – он смотрел негодующе. – Как может мужчина, которого ты якобы совершенно не знаешь, стоять под моими окнами и вызывать меня на столь личный разговор, да еще требовать от меня объяснений в самой уничижительной форме?!
– Я… я не знаю, Лео! Он… Я ему нравлюсь, может быть… не знаю! – опустив голову, еле слышно сказала девушка.
Стиснув зубы, Леонидас приглушенно зарычал. Ему стало настолько больно, будто сердце его разлетелось на тысячи мелких кусочков. В ужасе Филомела попятилась от юноши к двери.
– Вот! То, что есть! Знал же!.. Знал, что ты точно так вот ответишь! Выходит, что днем, когда меня нет, ты кокетничаешь с ним, а по ночам бегаешь сюда? Значит, выросла девочка Филомела?! Если уж надумала играть в нежные чувства с двумя мужчинами сразу, точно выросла! – все больше распалялся Леонидас.
– Нет, Лео, нет! Я не понимаю даже, о чем ты! Алексиус… он, он… – не могла найти себе оправдания Филомела. – Ты несправедлив ко мне, Лео! – схватившись за голову, от безысходности зарыдала она.
– Алексиуса ты считаешь настолько сильным, что боишься за мою жизнь?! Ты сошла с ума?! Да?! Сошла с ума?! Да еще хвалишься тем, что он к тебе неравнодушен?! Думаешь, Филомела, что это все нормально для меня? Что я не рассержусь, что у меня нет чувства достоинства и ни капли гордости?! – не обращая внимания на ее рыдания, продолжал громко возмущаться Леонидас. – Уходи, Филомела… быстрее, пока я окончательно не потерял голову! Ты… ты выводишь меня из себя своими словами!
– Нет, я не уйду! – сквозь слезы упрямо возразила девушка. – Ты бросишь меня и больше никогда не станешь даже здороваться со мной, я знаю тебя! Потому буду стоять в этой комнате, пока ты не поймешь, что я ни в чем не виновата!
Леонидас осознавал, что начинает терять точку опоры, которая сдерживала его от полного погружения в мир грез, позволяющих ему видеть жизнь там, где ее не видел никто, кроме него; где скрывалась настоящая правда, которую невозможно было выдумать, – та, что никогда не стала бы служить и могла быть лишь только правдой. В последний раз он собрался с силами, чтобы закончить разговор, ставший для него настоящей пыткой.
– Слушай, Фили, – промолвил он, стараясь придать своему голосу как можно больше убедительности, – я не питаю к тебе нежных чувств, ну… того, что ты хотела бы получить от меня взамен своей любви. Я не смогу – пойми это, наконец, и забудь! Забудь обо всем, что связано со мной!
– Поэтому ты назвал меня своей возлюбленной при Алексиусе?.. Как ты можешь после этого утверждать, что не испытываешь ко мне никаких чувств?! Да в тебе сейчас говорит лишь злость, поэтому я просто подожду, Лео! – рассердилась Филомела.
Он не понял сначала. Леонидас не поверил в то, что действительно услышал от нее, – от девушки, которую начал любить всей своей сумасбродной душой. Это стало для него решающим ударом.
– Ты слышишь меня, Лео?! Только не говори, что такого тоже не было! – нерешительно продолжила Филомела, удивленно смотря на него и не понимая, по какой причине он молчит.
Леонидас отвернулся и подошел к окну. Ему не хватало воздуха, тело пробирала мелкая потная дрожь, но он верил, что небо поможет ему. Юному скульптору необходимо было пережить очередной конец своей мирской жизни, заставив себя отказаться от бытия еще одного человека, заставляющего его сердце трепетать радостным чувством.
Филомела не дождалась ответа, но ощутила сердцем: что-то с возлюбленным не так. Подбежав ближе, она схватила его за руку, намереваясь высказать все, что накопилось в ее душе, но тут же поняла, что совершила самую большую ошибку в своей жизни. Девушка побледнела и затряслась.
Леонидас лишь горько усмехнулся.
– Сначала ты побывала у него, как я понял?! Кинулась со всех ног к Алексиусу, чтобы убедиться в том, все ли с ним в порядке! – покачав головой, повернулся он к ней.
– Нет! Нет! Всё не так, как ты подумал! Я хотела потребовать у него ответа за то, что он подрался с тобой, Лео! – плача, пыталась оправдаться она. – Пожалуйста, прости меня, если считаешь это ошибкой!
– Филомела, ты еще слишком мала для всего того, что закрутила вокруг себя! Даже не думай продолжать объясняться! Я не раз замечал твое благосклонное отношение к нему! Возможно, ты и сама не до конца понимаешь сути своих поступков, так я тебе все разъясню! Ты сомневаешься во мне больше, чем в нем! Только вот я этого никогда не пойму! Как, когда и чем Алексиус завоевал твое безграничное доверие?! – закричал Леонидас.
– З амолчи, Лео, не продолжай! Молю тебя, одумайся и замолчи! Все не так, не так! – схватившись за волосы, плача и дрожа от пробирающей ее насквозь правды, отрицала девушка.
О проекте
О подписке