– А кто он, этот котёнок? – спросила Света, с тревогой вглядываясь в её слегка горбоносый профиль.

– Это не твоё дело.

Света заплакала. Первые две минуты Рита не реагировала на это – глядела лишь на снежинки, скользившие по стеклу, и сбивала пепел. А потом двигатель вдруг заглох. Рита поглядела на датчик топлива, отключила шумную печку. Гася окурок, вспылила:

– Что ты ревёшь? Сама во всём виновата! Хватит тут слёзы лить, иначе я тебя вышвырну из машины, чтоб ты там задницу отморозила!

– Меня бабка в метро расстроила, – объяснила Света, размазав по щекам слёзы.

– Какая бабка?

– Ну, я сидела, тебя ждала, на коня смотрела! Там барельеф на стене, над рельсами – конь двуногий, с хвостом как у обезьяны…

– Видела. Знаю. И дальше что?

– Бабка подошла и сказала: «Ты не смотри на него, беда приключится! Он всем несчастья приносит!»

Рита задумалась.

– Да, я что-то об этом слышала. Или где-то читала. Этот двуногий конь неясно откуда взялся. Ну, когда метро строили, архитектор вдруг заболел, и взяли другого. Этот другой слепил странного, уродливого коня, который похож на чёрта, и – сгинул. А станцию нужно было срочно сдавать. Вот её и сдали с этим конём.

– Когда это было?

– В восьмидесятом. Я так хорошо запомнила, потому что в восьмидесятом мой отец помер. За эти двадцать три года произошло несколько десятков страшных историй, связанных с этим чёртом – ну, типа, кто-то глядел на него пятнадцать минут, а через три дня попал под машину. Другой, кажется, ослеп, третий головой конкретно поехал и завалил четверых. Ну, всё в этом роде. Не заморачивайся пургой.

– А тот архитектор сгинул бесследно?

– В том-то и дело! Потом никто не мог вспомнить, как и откуда он появился. Это осталось тайной. Разгадку знает, наверное, только конь.

Света нервно съёжилась.

– Это просто ужас какой-то! Мне очень страшно.

– Да, там, в Перово, хватает всяких чудес. Ты сама откуда?

– Я? Из Крылатского.

– Из Крылатского? – с удивлением покосилась Рита, – район элитный! Твои родители кто?

Света покраснела.

– Папа – госслужащий. Мама – бывший директор школы.

У Риты вдруг поднялось настроение.

– Значит, папа – госслужащий? Интересно ты его обозначила! Мама – бывший директор школы? И до сих пор работает где-то, но уже вряд ли в сфере образования? И живёте в Крылатском? И учишься в МГУ? И глазки овечьи? Это мне нравится! Очень нравится.

– Что? – сердито спросила Света.

– Всё мне в тебе офигенно нравится, кроме пола. Слушай, а брата у тебя нет?

– У меня два брата! Но они – люди, а не цыплята, не поросята и не котята. Так что, давай закроем этот вопрос.

– А сколько им лет?

– Они оба старше меня. И оба – женаты.

– Рада за них. А ты на каком факультете учишься?

Света облегчённо вздохнула.

– На историческом.

– Интересно?

– Да.

– На каком ты курсе?

– На третьем.

– А почему тебе никто не звонит на сотовый?

– Потому, что я его отключила. Я ложусь спать в одиннадцать.

– Ой, ты, лапочка! А жених-то у тебя есть?

– Отстань от меня! Ты бы про себя рассказала.

Рита зевнула, вытянув ноги к педалям. Потом поймала «Европу Плюс». Опять закурила.

– Да что рассказывать? Я – тупица и недоучка. Школу не кончила! Впрочем, ты сама всё про меня знаешь. Ты ведь историк.

– Не поняла. При чём здесь история?

– Ну, у папы спроси про бар «Три товарища». Он расскажет. Он знает всё.

Света окончательно растерялась.

– При чём здесь какой-то бар? И при чём здесь папа?

– Если твой папа действительно занимает высокий пост в каких-то госорганах, ты узнаешь от него много. Особенно, если он – работник прокуратуры или иных силовых структур.

– Я с ним не общаюсь.

– Умная девочка! Тьфу на них.

Не успела Рита докурить сигарету, как во двор въехало чёрное «БМВ». Оно появилось из-за угла, к которому люксовая «девятка» была обращена передом.

– Это Игорь, – сказала Рита и помигала фарами. Дав ответный сигнал, чёрная машина остановилась неподалёку. Фары её погасли, мотор затих.

– А кто он такой? – поинтересовалась Света.

– Мужчина.

Левая дверь «БМВ» открылась, и, точно, вышел мужчина среднего роста и средних лет. Он был недурён собой, очень элегантен. Но, вглядываясь в него, Света почему-то решила, что камуфляжная куртка смотрелась бы на нём лучше, нежели дорогое классическое пальто, в котором он был. Впрочем, поручиться за это она не рискнула бы. Что-то было в нём противоречивое, в этом стройном, подтянутом господине.

Натягивая перчатки, владелец чёрного «БМВ»подошёл к машине, в которой сидели девушки. Рита опустила стекло.

– Игорёк, привет!

– Привет. Что случилось?

Голос был низким и хрипловатым. Рита же, глядя в серые неприветливые глаза своего знакомого, Говорила тоненьким голоском и вся до ушей сияла сладким радушием, как Лиса Патрикеевна.

– Почему-то машина иногда глохнет на холостом ходу! Я уже измучилась вся. Будь другом, взгляни!

– Дёрни рычажок.

Рита что-то дёрнула под рулём. Игорь осторожно, чтоб не запачкаться, поднял крышку капота и попросил:

– А ну, заведи.

Рита завела. Сняв перчатку, Игорь покрутил винт под воздушным фильтром.

– Нажми на газ! Потом сбрось.

«Девятка» взревела. Стихла. Игорь опустил крышку и натянул перчатку.

– Больше твоя машина глохнуть не будет. Что-нибудь ещё нужно?

– Ты представляешь – моей подруге не дают забрать вещи! – затараторила Рита, нажав на кнопочку печки, – она в сто двадцать девятой квартире снимала комнату!

– А причина?

– Пьют! Там три мужика, один из которых – бывший боксёр килограмм под двести, и баба. Ты взял с собой пистолет?

– Я – не на работе. Ключ у вас есть?

– Отдали!

– Стальная дверь?

– Деревянная! Ногой выбьешь.

– Этаж?

– Десятый.

Света назвала код. Даже не взглянув на неё, Игорь не спеша зашагал к подъезду. Вошёл. Минут через семь вернулся.

– Там всё нормально. Можете забрать вещи.

– А может быть, ты поднимешься с нами? – спросила Рита.

– Я вам там больше не нужен.

Ответив так, Игорь сел в своё «БМВ», включил габариты, завёл мотор и, пробороздив снег задними колёсами до асфальта, в одну секунду скрылся за углом дома.

– Ну, что ж, пошли, – предложила Рита, распахнув дверь. В её голосе всё же слышалась неуверенность. Появилась она в нём после того, как Игорь сказал, что он безоружен. А Свете вот почему-то боязно не было. И опять она не ошиблась.

Дверь её временного жилища была распахнута. Тишина за нею стояла почти могильная. Ни на кухне, ни в коридоре, ни в санузле, ни в двух комнатах не было никого. Но из третьей комнаты, свет в которой был выключен, доносилось паническое дыхание четырёх шокированных существ. Пока Света спешно производила сборы, Рита моталась по всей квартире. Не заходила она лишь в комнату с существами.

– Ой! Это кто? – донёсся вдруг её голос из туалета, – ой, какой маленький!

– Кто там? Кто?

Рита прибежала. В руках её был котёночек – рыжий, тощий, запуганный. Он мяукал, но не пытался вырваться. Он рассчитывал только писком выразить обстоятельное и внятное возмущение по какому-то поводу.

– Да откуда он взялся? – ахнула Света, на один миг прекратив запихивать в сумку учебники и тетрадки, – никогда не было его здесь!

– Видимо, зашёл, когда дверь открыта была! Наверное, из другой квартиры вышвырнули. Берём?

– Конечно, берём.

Так они и вышли: Света – с тремя тяжёлыми сумками, Рита – с рыжим дистрофиком. Сумки были помещены в багажник, дистрофик передан Свете. Ему в машине очень понравилось. Он умолк. Но тишь-благодать продлились одно мгновение. Не успела Рита взяться за ключ, как где-то неподалёку хлопнула дверь и раздался крик:

– Стойте! Стойте!

– Кто там ещё? – быстро повернула голову Рита. Света вздохнула. Она узнала того, кто бежал к машине, выскочив из своей. Пришлось опустить стекло.

– Рита, познакомься, это мой друг. Его зовут Рома.

– Да? Какая приятная неожиданность!

Габаритный, широколицый парень, приблизившись, наклонился и очень пристально поглядел сначала на Риту, затем – на Свету и, наконец, на рыжего. Тот мяукнул ему в лицо, свирепо оскалив крошечные клыки. Парень отшатнулся. Впрочем, он почти сразу же отличил полуторомесячного кота от взрослого тигра и успокоился.

– Ты зачем сюда притащился? – спросила Света, – я ведь тебе сказала, чтоб ты оставил меня в покое!

– Да как зачем, как зачем? – заголосил Рома, будто и не услышав вторую фразу, – ты не звонишь, твой мобильник выключен, твоей маме сегодня Скорую вызвали по причине нервного срыва! Что мне ещё оставалось делать? Подъехал, вижу – выходишь с сумками! Ты нашла другую квартиру?

– Да, я нашла другую квартиру. И вот моя новая соседка. Можешь сообщить это каждому, кто считает, что я обязана ему чем-то. Ещё вопросы имеются?

– Светка, Светочка, погоди! Не торопись, Светка! Платить-то ты будешь сколько? Есть шоколадное предложение! Мой знакомый сдаёт трёхкомнатную квартиру всего за триста гринов! Башлять буду я один, мне ведь тоже нужно от предков съехать! Давай сейчас…

– Трогай, – распорядилась Света. Рита, крутанув ключ, дала такой старт, что Рома отпрыгнул к другой стороне дороги. Пока он мчался затем к своему «Субару», пока садился в него, пока заводил – «девятки» и след простыл.

Снегопад утих. Москва вся мерцала под фонарями.

– Он говорил по мобильнику, когда нас увидел, – сказала Рита, свернув на Щёлковское шоссе и удостоверившись, что погони никакой нет, – поэтому и не сразу выскочил.

– Ну и что? Разве это важно?

– Он нас увидел, но продолжал трепаться, рискуя нас упустить! Он мог бы заканчивать разговор, направляясь к нам, но он предпочёл закончить его в машине. Значит, разговор был секретный, важный и срочный. Что это мог быть за разговор в час пятьдесят ночи?

– Господи, я -то откуда знаю? Мне нет до этого никакого дела! Тебе – тем более. Тоже мне, Шерлок Холмс!

Рита промолчала. Уже через полчаса они пили чай у себя на кухне. Сперва хотели даже поужинать спрятавшейся за сахарницей корейской лапшой, но потом решили не тратить на неё время. Чайник был довоенный и даже, кажется, дореволюционный. На деревянном столе стояли вазочки с пряниками, печеньем и мармеладом. Котёнок спал в уголке, наевшись сметаны высшего сорта. Её в холодильнике нашлось много, поскольку вся морозилка была заполнена покупными блинчиками.

– Как мы его назовём? – пробубнила Рита, зевая так, что если б предмет вопроса сидел поблизости, то необходимость придумывать ему кличку отпала бы, так как у него случился бы разрыв сердца.

– Рыжик.

Вместительный белозубый рот захлопнулся с элегантным щелчком, как дверь «Мерседеса».

– Рыжик? Почему Рыжик?

– Так он ведь рыженький, – объяснила Света, несколько удивлённая удивлением собеседницы.

– Ну, и что? Тебя ведь Русалочкой не назвали, хотя ты – русая! Имя должно либо отражать внутреннюю сущность, либо не отражать ничего. Иначе оно звучит оскорбительно. Ему, может, вовсе не нравится, что он – рыжий.

– Ну, тогда – Васька. Или, например, Кузя.

Рита опять была недовольна. Задумчиво откусив кусочек печенья, она поморщилась.

– Что за Васька? Какой он Васька тебе? Мюрат!

– Мюрат? Почему Мюрат?

– Это очень странный вопрос. Ты точно историк?

– Да знаю я, кто такой Мюрат, – рассердилась Света, – любимый маршал Наполеона, неаполитанский король, храбрый идиот!

– Совершенно верно. И что тебе непонятно?

Света сказала, что ей всё ясно и что она всем довольна. Вскоре они разошлись по комнатам. Неаполитанского короля взяла к себе Рита.

Было уже два сорок пять. Переложив вещи из сумок в шкаф и комод, Света застелила диван, разделась, очень внимательно осмотрела часы, и, выключив свет, нырнула под одеяло. Диван со скрипом принял её в объятья. Через пять минут раздалось «Ку-ку!»

– Сумасшедший дом, – отозвалась Света сквозь полусон. Ей было тепло и мягко. Рядом кто-то стоял. Не Мюрат. Не Рита. И не кукушка. Казалось, кто-то вышел из зеркала. Но открыть глаза уж не было сил. Власть ночи в этих стенах была беспредельна.