В пресс-центре еще никогда не было такой тишины, что было почти слышно, как работают лентопротяжные механизмы внутри телекамер. Сейчас многим показалось, что он слышат это. В Сергее открывался дар великого рассказчика. Если бы среди местных телевизионщиков нашлись сообразительные люди, они могли бы на своем канале открывать передачу, типа «Ираклий Андроников рассказывает», с участием Сергея Миронюка.

– И ничего не произошло… Аппарат молчал. И тогда я подумал: если тело не посылает мне импульсы, но, возможно, я должен послать их телу? Но какими они должны быть эти импульсы? Я об этом раньше никогда не задумывался. Но сейчас сначала приложил электрод к телу работника морга, потом к своему телу, и с удивлением для себя обнаружил, что в обоих случаях получал одни и те же частоты. Получалось, что любое человеческое тело излучает, помимо привычной нам жизненной энергии, еще и своеобразные импульсы, которые одинаковы у всех людей. Это я и использовал для своих дальнейших исследований. Я послал к телу мертвеца импульсы уже известной мне частоты. И…

Это был высший пилотаж в истории интервью, которые брались и давались в этом помещении. Наверное, еще никогда корреспонденты не ожидали с таким трепетом того, что же ответит человек, сидящий перед ними.

– И у меня получилось! Я словно на экране телевизора увидел то, что происходило перед смертью этого человека, как его убивали… Тяжелое зрелище…

Гнетущую тишину нарушил кто-то из корреспондентов:

– Вы отдаете себе отчет, Сергей, в том, в чем сейчас признались? Вы утаиваете от следствия имя убийцы.

– Как раз и не утаиваю. Поскольку имя убийцы было известно практически в тот же день, в день убийства. Оно давно известно всему Херсону. Я только убедился, что это так и есть. Да, этот случай дал толчок моим новым размышлениям, подтолкнул к главному открытию. Да, главному, и в этом я глубоко уверен! Самое главное мое открытие на сегодняшний день произошло тогда, когда мне в голову пришла вот такая мысль. Если гиперболоид может считывать информацию с кожи человека, то почему он не может считывать его, к примеру, с волос, ногтей, которые в такой же меря являются частью человеческого тела, как и все остальное. Вот когда я счел информацию из одного-единственного волоса, отделенного, как вы понимаете, от человеческого тела, я по-настоящему понял значение и пользу своего открытия.

Кто-то в эту минуту даже зааплодировал, но его не поддержали другие. Многие еще были в состоянии оцепенения, заинтригованные услышанным.

– С той поры ко мне приезжают те, у кого пропали родственники. В их домах каким-то чудом сохранился или локон волос пропавшей или пропавшего, или еще какие-то части тела. Извините, я пронимаю, что последние слова, «части тела», звучат глупо, но действительно были случаи, что родственники, наводя порядок в доме, находили под диваном, где давно не убиралось, останки обстриженных кем-то когда-то ногтей. Предположив, что они могли принадлежать пропавшему родственнику, люди приехали с этим «материалом» ко мне. Все так и оказалось. И хотя ногти были обрезаны, к примеру, одним парнишкой задолго до того, как он пропал, все же я, заглянув в его жизнь до того момента, когда он решил обрезать эти ногти, нашел обстоятельства, которые пролили свет на то, что случилось с ним. Оказалось, что парня давно шантажировала не только конкретная секта, но и конкретные люди. Которые, после того, как я сообщил об этом родителям, они – милиции, а те, в свою очередь, надавили на подозреваемых, раскололись и во всем признались. Так что безобидные, казалось бы, обрезки ногтей могут сказать о многом. А мой гиперболоид, как видите, может творить чудеса.

Некоторое время в пресс-центре властвовала тишина.

– Газета «Акценты», – послышалось из зала. – А вы не боитесь, что ваше изобретение, как и в примере с гиперболоидом Гарина, кто-то сможет использовать в своих корыстных целях. Цели эти, как вы понимаете, могут быть очень неприглядными, и последствия будут для других людей очень трагичными.

– Нет, не боюсь. Потому как никто, кроме меня, считываемую информацию прочитать не сможет. Поймите, все это не изображение, подаваемое на экран или в видеоочки. Я не раз давал примерить очки и наушники любому желающему. Для них все выглядит так: в наушниках – сплошное шипение и шум, в очках – беспрерывное мигание каких-то хаотично прыгающих светлых точек. Уж и не знаю, как так получилось. Видимо, я сотворил нечто, что воспринимает только мой мозг, что адаптировано только к моим чувствам зрения, слуха, обоняния. Даже Нобелевские премии вручают некоторым ученым, которые не скрывают, что сделали свои открытия случайно. То же, видимо, случилось и со мной. Скажу вам даже больше! Упреждая возможный вопрос. Я пока не могу сделать еще хотя бы один такой же гиперболоид. Не говоря уж о том, чтобы поставить на поток выпуск такой продукции. Я всегда все стараюсь делать нестандартно. Я все время помню байку о французском кулинаре по имени Оливье, который хаотично свалил в одну миску несколько ингредиентов, и в итоге изобрел популярнейшее в мире блюдо. Которое же и назвали его именем. Так и я. Я, даже паяя проводки, стараюсь каждый раз смешивать разные виды припоев, канифолей, кислот и так далее. Видимо, в процессе сотворения своего гипера я где-то намешал такое «оливье», что, в итоге, и дало такой результат. Весь комизм и драматизм ситуации и состоит в том, что я не помню, где, когда, что и, главное, сколько чего укладывал в эти «миски» с «оливье» во время своей работы. Какие «ингредиенты» использовал для работы над гипером. Так что, боюсь, я уже не могу повторить то, что создал. Ведь значение может иметь одна сотая грамма, к примеру, канифоли в припайке кого-то проводка. Вот так вот…

В помещении воцарилась тишина.

– Газета «Вызов». О вашем изобретении говорится много, но, в то же время, многие из нас, в том числе и телезрители, и читатели, в глаза не видели этот гиперболоид. Логично было бы, если бы вы его взяли с собой и продемонстрировали перед нами его возможности.

Сергей улыбнулся. Он ждал от этого корреспондента подвоха, а вопрос был не таким уж заковыристым. Дело в том, что этот журналист принадлежал к числу тех, для кого «чем хуже, тем лучше». Что уж тут поделать, когда человек решил пиариться на негативе. Это так красиво, когда презентуешь себя как рьяного борца за справедливость. Ну, нравится человеку позиция, когда «все вокруг в говне, а я – весь в белом». Даже если нет негатива, он старался его найти. Сергею запомнилась статья, когда этот писака выдал на-гора разгромную статью, где в пух и прах разнес тех, за чей счет был построен в городе один из важнейших городских памятников. В статье свозил кричащий негатив: мол, какие тщеславные и подлые эти люди. Сергей был поражен: как же так?! Десятилетиями никто не мог восстановить этот важнейший для истории и культуры Херсона памятник. Ни у государства, ни у самого города до него не было никакого дела. А группа неравнодушных людей оплатила все работы и расходы. Да их благодарить за это нужно, а не ругать! Но этого рьяный писака не видел. Он видел лишь крохотную табличку с тыльной стороны памятника, где мелким шрифтом были перечислены фамилии меценатов. Вот в этом «борец за справедливость» видел «смертный грех» меценатов – их тщеславие. «Как же так? – удивлялся один из меценатов. – Да я на этот памятник сколько денег потратил, что меня самого можно было на этом постаменте из бронзы отлить!» Сергей тогда был в шоке: неужели этот крючкотворец не понимает, какой вред он наносит своей писаниной?! Что после таких статей в городе не найдутся желающие быть меценатами. То, что во всем мире уважаемо, в Херсоне охаивается. Разве такой должна быть «благодарность» жителей города в ответ на добрые дела?! Поэтому Сергей и ожидал от этого «страшнее перо не в гусака» подвоха. Хотя его пока и не было, интервьюируемый нисколько не сомневался, что такое может последовать, поэтому решил начать «атаку» первым:

– И как вы это представляете?

– А так и представляю, что все должно происходить так же, как и в реальной работе вашего гиперболоида. Вы у всех на виду и перед беспристрастными объективами камер тестируете, если можно так выразиться, человека, а мы наблюдаем результат. Не шарлатанство ли это? Не очередной ли обман нашего брата? Может, это а-ля Кашпировский, Алан Чумак, или Мавроди в необычной интерпретации? Что на это скажете?

– А то и скажу, что я не против. Но, поскольку не каждый отважится выставить свои мысли напоказ, соглашусь, если тем, кто пожелает, как вы выразились, «тестировать», будете вы.

Пользуясь последующей паузой, Сергей решил использовать беспроигрышный метод: сыграть на тщеславии «борца с тщеславием» и спровоцировать его на согласие:

– Все знают вас как автора острых статьей, человека бескомпромиссного и смелого. Нисколько не сомневаюсь, что вы согласитесь, поскольку вряд ли в Херсоне найдется более достойный журналист на такое смелое журналистское расследование. Ведь так?

Сергей так хитро повернул дело, что оппоненту после таких слов неудобно было отказываться:

– Конечно, я согласен. Долг журналиста – превыше всего!

– Звучит высокопарно, но если это сказано искренне – это не может не вызывать уважения. Правда, призвание журналиста многие трактуют по-разному, но это уже совсем другая история. Хорошо, сейчас вы, вы и никто другой, назначьте дату и время, когда все мы вновь встретимся здесь, но уже с гиперболоидом. Но, прежде, чем вы назовете час «икс», считаю, что поступлю честно, если еще раз предупрежу вас, что я откровенно расскажу обо всем. Поступлю так же, как и вы. Вы в своих статьях обо всем, надеюсь на это, пишете, без утайки. И я поступлю так же. Если, к примеру, увижу в закоулках ваших мыслей, что вы занимаетесь онанизмом, расскажу, в какой редакционной подсобке вы это делаете и какой рукой.

Стены помещения содрогнулись от смеха.

– Нет-нет! – поспешил вставить ремарку Сергей. – Не подумайте превратно. Этими словами я не хочу обидеть или как-то подковырнуть вас. Я ведь сказал: «К примеру». Также, к примеру, вдруг выяснится, что вы писали заказные статьи, объявлю во всеуслышание, кто и сколько давал вам за то, чтобы в прессе появились продажные статьи. Сообщу всем, мучает ли вас совесть, что вы ради того, чтобы положить в карман очередные мятые купюры, наплевали кому-то в душу, кого-то незаслуженно обидели и унизили. Повторяю: это я говорю «К примеру». Считаю, что поступаю честно, предупреждая. Вы ведь соблюдаете журналистскую этику, я тоже. Вы ведь не напишете критическую статью с подачи фактов только одной стороны, не выслушав вторую. Впрочем, бывают исключения. Помню, в газете «Булава» появилась статья «Закулисье херсонского шоу-бизнеса», где автор не только не предоставила мнения второй стороны, но и сами события описала так, словно увидела все через окно проезжавшего мимо троллейбуса. Как в поговорке: что не «добачыла», то «прыбрехала». Тогда корреспондент написала ту статью, что называется, «не запылив сапог». Вы же не такой. Вы непременно пожертвуете собой ради честной журналистики. Ведь так? Так когда, вы говорите, все мы вновь здесь встречаемся?

На писаку жалко было смотреть. Но, к его чести, он быстро сориентировался. Подавленность его исчезла, он вмиг перевоплотился в делового человека. Он достал записную книжку, долго листал, приговаривая:

– Так, завтра у меня встреча… С автором одной жалобы. Послезавтра… С человеком, которого я пообещал проинтервьюировать. На следующей неделе… На следующей неделе я, наверное, поеду в район. Давайте так: когда у меня будет возможность, тогда я всем об этом объявлю. Хорошо?

– Хорошо, – согласился Сергей. – Лишь бы она, эта возможность, вообще появилась. Рано или поздно. Какие еще будут вопросы?