Часть вторая. Уроки истории

Глава 2. Афины против Спарты

Когда же наконец Афины достигли явного преобладания и стали даже нападать на союзников лакедемонян, те сочли подобное положение недопустимым. Они решили теперь со всем усердием взяться за дело и по возможности сокрушить могущественного врага силой оружия…

Фукидид, «История Пелопоннесской войны»

Именно возвышение Афин и страх, который это возвышение внушало Спарте, сделали войну неизбежной.

Фукидид, «История Пелопоннесской войны»

На первом курсе колледжа я записался на лекции по древнегреческому языку. Большая часть первого года обучения состояла в освоении алфавита, лексикона, структуры предложений и грамматики. Но наш профессор пообещал, если мы будем учиться усердно, к концу второго семестра начать читать в подлиннике «Анабасис» Ксенофонта ^[99]. А кроме того, он предусмотрел «приз» для тех, кто преуспеет на втором курсе: текст Фукидида.

Мне до сих пор слышится его голос: «Фукидид!» Он произносил имя афинского историка с восторгом и благоговением. Для профессора Лабана классическая Греция являлась первой великой эпохой нашей цивилизации. Только усвоив язык подлинника, объяснял он, мы сможем по достоинству оценить труд человека, которого профессор считал отцом истории. Конечно, он ценил Геродота, но настаивал на том, что именно Фукидид первым сосредоточился исключительно на истории как таковой, «на том, как все происходило в действительности». В изложении Фукидида сочетались журналистское внимание к деталям, исследовательский интерес к выявлению истины среди множества противоречивых свидетельств и способность историка определять глубинные причины комплексных событий. Еще Фукидид, как учил нас профессор Лабан, был пионером метода, известного сегодня как realpolitik, то есть прагматического подхода к международным отношениям. Будучи начинающим исследователем мировой политики, я твердо вознамерился завоевать «приз» профессора Лабана – и в конечном счете добился своего.

Фукидид оставил мало сведений о собственной жизни. Мы знаем, что он родился приблизительно в середине пятого столетия до нашей эры и был гражданином Афин, одного из двух наиболее могущественных городов-государств Древней Греции. Также мы знаем, что он был полководцем, которого изгнали из отчизны и который странствовал по Средиземноморскому региону в разгар великой войны ^[100]^[101] – того конфликта, что охватил почти весь Древний мир и столкнул родные Афины Фукидида с господствующей силой, то бишь с городом-государством Спартой, а итогом противостояния стало ослабление обоих полисов. История Пелопоннесской войны, составленная Фукидидом, предлагает полное объяснение причин этого конфликта и по праву считается одним из величайших творений западной цивилизации. По сей день этот великолепный текст изучается и обсуждается не только историками и специалистами по Античности, но и военными и гражданскими стратегами в университетах и военных колледжах всего мира.

Во введении к своему труду Фукидид говорит, что его цель состоит в том, чтобы помочь государственным деятелям будущего, солдатам и мирным гражданам избежать новых войн и не допустить тех ошибок, которые допустили их предшественники: «…если кто захочет исследовать достоверность прошлых и возможность будущих событий (могущих когда-нибудь повториться по свойству человеческой природы в том же или сходном виде), то для меня будет достаточно, если он сочтет мои изыскания полезными». В качестве древнего «прикладного историка» он разделял взгляд, позже метко выраженный Уинстоном Черчиллем: «Чем глубже зришь в прошлое, тем дальше видишь вперед».

Из труда Фукидида мы с сокурсниками на втором курсе обучения узнали о долгом мире, который предшествовал великой войне между Афинами и Спартой. Мы читали о дерзком «эксперименте», предпринятом в Афинах, о торжестве демократии и беспрецедентном обилии творческих достижений во всех областях. Эти древние афиняне фактически изобрели философию, драму, архитектуру, скульптуру, историю, военно-морскую войну и многое другое; в том, что придумывали не сами, они достигли высот, прежде невиданных в истории человечества. Сократ, Платон, Софокл, Еврипид, Аристофан, Иктин (зодчий Парфенона ^[102]^[103]), Демосфен и Перикл – подлинные гиганты, чьи имена чтили и чтят многие поколения.

Фукидид составил свою «Историю» для того, чтобы мы могли понять, как такие замечательные государства, которые десятилетиями сосуществовали мирно, оказались втянуты в разрушительную войну. Другие очевидцы приводили в обоснование причины, лежавшие на поверхности, а вот Фукидид сумел ухватить суть дела. «Прежде всего скажу о причинах разрыва мирного договора и взаимных жалоб сторон, чтобы никому не пришлось доискиваться, отчего разразилась в Элладе столь великая война», – говорит он, а далее предупреждает, что истинные причины войны маскируются теми, «на которые обе стороны открыто ссылались (из-за чего они, по их словам, нарушили мир, открыв военные действия)».

Более того, Фукидид сумел обнаружить и показать читателю фундаментальную причину конфликта: возвышение Афин и тот страх, который это возвышение внушало Спарте.

Данную ситуацию я характеризую как «ловушку Фукидида»: налицо серьезный структурный стресс, вызванный тем, что крепнущая сила угрожает положению правящей силы. В таких условиях не только экстраординарные, неожиданные события, но даже повседневные трудности международных отношений способны спровоцировать широкомасштабный конфликт.

Каким образом эта динамика побудила Афины и Спарту к войне, становится совершенно очевидным из изложения Фукидида. Объединившись ради великой цели, пишет он, чтобы изгнать персов из Греции, Афины и Спарта намеревались мирно уладить существовавшую между ними стратегическую напряженность. Они успешно справились с чередой кризисов, грозивших обернуться войной, и даже достигли договоренности о протяженном тридцатилетнем мире. Они признавали, что существенные различия в культуре двух полисов, их политических системах и ценностях стимулируют активную конкуренцию. Но при этом все понимали, что война чревата немалыми бедствиями, а потому стремились найти способ мирного обеспечения своих интересов.

Почему же тогда эти два великих древнегреческих города-государства ввязались в конфликт, имевший столь катастрофические последствия для них обоих? Каждая из шестисот страниц «Истории Пелопоннесской войны» заставляет задумываться о перипетиях и хитросплетениях этой роковой войны^[104]^[105]. Повествование о дипломатических стычках между двумя главными полисами и малыми греческими государствами, такими как Мелос, Мегара, Керкира и многие другие, содержит поучительные сведения по искусству государственного управления. Но главной сюжетной линией Фукидида остается история той «гравитационной силы», что неуклонно и неумолимо влекла Афины и Спарту к столкновению: речь о возвышении Афин и беспокойстве Спарты по поводу того, что это возвышение грозит ее положению в Греции. Иными словами, основной темой сочинения афинского историка является та самая «ловушка Фукидида», куда угодили две ведущие силы Древнего мира, несмотря на неоднократные попытки избежать такого развития событий.

Возвышение и правление

До вторжения персов в Элладу в 490 году до нашей эры Спарта оставалась доминирующей державой региона более столетия. Город-государство в южной части греческого полуострова Пелопоннес, Спарта (Лакедемон) соперничала с несколькими средними полисами у своих сухопутных границ, а контролировала немало рабов, известных как илоты и превосходивших спартанских граждан численностью в соотношении семь к одному^[106].

Сегодня Спарта считается образцом предельно военизированной культуры. От семей до правительства организационным принципом спартанского общества было стремление максимально нарастить жизнеспособность и силу войска. Спартанские власти позволяли жить только физически совершенным детям. Мальчиков забирали из семей в возрасте семи лет и зачисляли их в своего рода военную академию, где дети росли, обучались и готовились воевать. Мужчины могли вступать в брак в двадцать лет, но все равно продолжали жить в казармах, питаться из общего котла и ежедневно тренироваться с оружием. Только в возрасте тридцати лет, после двадцати трех лет службы спартанскому государству, они получали полноценное гражданство и право участвовать в народном собрании, где, в отличие от Афин, всем заправляли консервативные аристократы-старейшины. Лишь в возрасте шестидесяти лет спартанцев освобождали от их воинской повинности. Спартанские граждане ценили военные навыки превыше всего остального; речь о мужестве, доблести и дисциплине. Как рассказывает Плутарх, когда спартанские матери отправляли своих сыновей в бой, они напутствовали воинов пожеланием вернуться «со щитом или на щите»^[107]