– Как ты постоянно умудряешься влезать по уши в дерьмо? Как тебе удается выбираться из него целым и невредимым?

Победа! Мне удалось склонить Гоблина на свою сторону. Крат и Анс согласились с ним. А Третий выразил свое мнение не словом, а делом – смылся, как только привел меня на место.

У меня началась ужасная изжога. Руки не сильно, но упрямо дрожали. У Крата и Анса – тоже.

Одноглазый понял, что с ним никто не пойдет. Он был изумлен до крайности.

Под уродливой черной шляпой скрывался изворотливый умишко. Когда не находилось других, достаточно жадных или глупых, чтобы позволить ему решать за них, Одноглазый шел на попятную.

– Сволочь ты, Костоправ. Ладно, твоя взяла. Надеюсь, тебе хватит смелости записать в Анналах, что при возможности сорвать самый большой куш в жизни ты от страха наделал в штаны.

– Запишу, не сомневайся. А еще запишу, что Отряду удалось выжить, несмотря на все твои потуги. – Я добавил, что срывать куш для Одноглазого не входит в наше задание.

Ситуация накалялась. Но тут появились Эльмо с Молчуном и увели нашего чернокожего братца от греха подальше, защищая в первую очередь от самого себя.

Я посоветовался с Эльмо. Эльмо посоветовался с Леденцом. Леденец – с Лейтенантом. Когда даже боги не могли подсмотреть, Лейтенант, должно быть, посоветовался с Капитаном.

Слух разлетелся быстро. Нам было приказано взять девчонку, пусть та и не была, конечно же, настоящей Тидэс Эльбой.

Главным назначили Эльмо. Гоблину с Молчуном поручили колдовать. Одноглазому с Третьим выпала чрезвычайно важная миссия – пересчитать коз в Утбанке. Приказ самой Госпожи!

Капитан способен на многое закрыть глаза. Хороший командир знает, на что не нужно обращать внимание. Но эта слепота небеспредельна.

Я бы не был собой, если бы не отыскал в плане слабое место:

– Мы разобрались с алчностью Одноглазого, но по-прежнему находимся между молотом и наковальней.

– Пускай потешится, – ответил Гоблин. – Так быстрее. Да и нам не придется слушать его жалобы, пока не зароем его в землю и не придавим сверху камнем. Говори, о мудрейший.

Он продолжил сборы. Остальные тоже. Они будут слушать меня, но не слышать.

– Старик понимает, что эта девчонка – не Тидэс Эльба. Как поведут себя местные, когда мы вломимся в святилище и схватим послушницу, которая виновата лишь тем, что приглянулась Молчуну?

– Костоправ, таков приказ, – возразил Эльмо. – И мы его выполним, а что дальше – не наша забота. Пускай разбираются те, кому за это платят. Ты не в их числе. Твоя работа – стоять сзади и затыкать дырки в головах болванов, что забыли пригнуться.

Он был прав.

– Не знаю, что на меня нашло.

По правде говоря, я действительно не знал.

Марширующий взвод распугал местных жителей, но особо любопытные последовали за нами, держась на почтительном расстоянии.

Я шагал рядом с Гоблином.

– Чем вы с Одноглазым занимались те два дня у Хромого?

Широкий бледный лоб Гоблина избороздили морщины.

– У Хромого? Мы не были у Хромого.

– Что?! Но Старик сказал, что вы идете с ним на задание. Уродец сам при этом присутствовал. Вас не было два дня, а потом вы вернулись с намерением выполнить план, который мы уже сочли самоубийственным.

– Два дня? Уверен?

– Точно. Спроси у Эльмо.

Колдун задумался. Спустя полсотни шагов он произнес:

– А что говорит Капитан?

– Ничего. Пока у Старика на шее сидит самый гнусный из Взятых, из него клещами слов не вытянешь.

Сотня шагов в тишине. Огромный уродливый купол храма Оккупоа господствовал над окрестными зданиями. Высотой более восьмидесяти футов, храм напоминал гигантский улей; сплошь сделанный из бетона, он претендовал на звание мелкого чуда света. У инженеров-энтузиастов он, должно быть, вызывал благоговейный трепет. За время постройки его строители успели состариться.

Большинству жителей Алоэ на все это было начхать.

Гоблин продолжал молчать, но выглядел при этом вполне удовлетворенным недавними малоприятными открытиями.

Ко входу в храм вела двухъярусная лестница: нижний марш – из семи ступеней, верхний – из шести. Числа наверняка что-то символизировали. Подступёнки были из гранита – серые с вкраплениями белого. Колонны и стены – из зеленовато-серого известняка, простого в обработке, но нестойкого против выветривания. Западный фасад храма покрывали строительные леса.

День был непраздничный; для сбора пожертвований с прихожан – слишком рано. В храме царила тишина.

Поднимаясь по тринадцати ступеням, я размышлял над загадкой Тидэс Эльбы. Я опросил всех известных мне жителей Алоэ. Каждый утверждал, что имя ему незнакомо, и не было причин не верить. Трудно найти столько умелых лжецов, способных так искренне выражать удивление.

С другой стороны, невозможно было не отметить ту удивительную уверенность, с которой все они отрицали существование вождя мятежников по имени Тидэс Эльба.

Мы остановились у входа. Молчун с Гоблином наколдовали призрачных разведчиков и отправили их вперед на случай засады или западни.

Предосторожности оказались излишни. Вся храмовая стража состояла из единственного престарелого сторожа, спавшего на стуле у входа. Главной его обязанностью было отгонять воришек от кружки для пожертвований.

Гоблин сделал так, чтобы старик уснул еще крепче.

Первая группа вошла внутрь и рассредоточилась. Остальные окружили храм. Внутри было спокойно. Главный зал для богослужений имел круглую форму. Посередине на небольшом возвышении стоял алтарь из черного камня, чистый, без следов крови. У Оккупоа были весьма прогрессивные взгляды в отношении девственниц. На подставках вокруг алтаря выстроились плотными рядами вотивные свечи, но лишь несколько из них горели.

В целом место выглядело немного запущенным.

Я так сильно сжимал зубы, что заныла челюсть. Да разве это может быть убежищем мятежников? Кажется, нас надули. Вспомнился злобный смех Хромого – так он веселится, когда дела идут по его плану.

Очень хотелось развернуться и уйти, но я остановился.

– Гоблин, Молчун, куда теперь? – Голос звучал неуверенно, ведь Эльмо ожидал куда более серьезной охраны, чем одинокий сторож.

Я нервно улыбнулся, подумав, что Одноглазый, не будь он на важном задании в Утбанке, не упустил бы возможности сунуть лапу в храмовую кружку.

– Прямо. Если бы наши ребята постоянно не шептались и не бряцали оружием, ты бы услышал идущий там разговор.

Я вновь забеспокоился об Одноглазом и Гоблине. Что с ними сделали? Вдруг Хромой промыл им мозги? Правда, в случае с Одноглазым это может быть к лучшему.

Что, если эта вылазка – часть плана Хромого по опорочиванию Отряда?

Эльмо подтолкнул меня:

– Шевелись. Да что с тобой? Все в облаках витаешь?

Впереди раздались удивленные возгласы.

Никто не кричал «Спасайся кто может!». Скорее «Какого черта?!». Вопли неслись из кухни-трапезной, где сидели за поздним завтраком шестнадцать женщин разного возраста. Старшие засы́пали Эльмо вопросами. Тот не отреагировал.

– Молчун? Кто из них?

Молчун показал.

Девушка с улицы делила стол с пятью другими, которые вполне могли быть ее сестрами. Но как ни старались в храме сделать всех служительниц похожими друг на друга, наша цель выделялась. Было в ней нечто особенно притягательное.

Может, наша нанимательница заглянула в будущее и увидела, кем эта девушка станет?

– Молчун, вяжи ее, – скомандовал Эльмо. – Туко, Пена, помогите ему. Гоблин, прикрой. Оружие не доставать, – распорядился он на неизвестном в Алоэ языке.

Никто не сопротивлялся. Старшие женщины перестали ругаться, лишь вопрошали, почему мы так поступаем.

Молчун связал девушке руки за спиной. Он был в перчатках, чтобы не касаться ее кожи. Дрожа от страха, она спросила, куда ее уводят. Мне стало не по себе. Захотелось ей помочь. Я мог представить, каких ужасов она ожидает, наверняка проклиная тот день, когда попалась нам на глаза у «Темной лошадки».

– Ого! – едва слышно произнес Эльмо.

– Вот именно, – согласился Гоблин. – Мощно! Похоже, это дар не из простых.

Отряд вышел тем же путем, что и вошел. Мы с Гоблином прикрывали тыл. Эльмо мимоходом поймал мальчишку, добравшегося до храмовой кружки, и задал ему хорошую трепку.

Мне пришлось вправлять лишившемуся чувств воришке сломанную руку. Эльмо не любил проливать кровь.

Гоблин держался поближе ко мне. Эльмо собрал взвод. Молчун терпеливо сносил оскорбления от перепуганной девушки. Мы направились к лагерю. Со всех сторон на нас пялились испуганные горожане. Некоторые поплелись за нами.

Гоблин высматривал в толпе признаки агрессии, а потому не услышал того, что донеслось до моих ушей из храма. Если, конечно, возбужденное воображение не сыграло со мной злую шутку.

Что-то шаркнуло, затем топнуло и снова шаркнуло. Как будто человек волочил ногу по каменному полу.

– Счего ты взял, что мне почудилось? – возмутился я.

Мы с Гоблином подходили к «Темной лошадке». В лагере нас не ждали. Эльмо один разберется. А когда выяснится, что девушка из храма – не Тидэс Эльба, на него взвалят дальнейшие поиски.

– С того, что мне хорошо видно южное небо. – Гоблин указал рукой.

Вдалеке, футах в пятидесяти над городскими крышами, неспешно летел ковер. На нем сидели двое. Один – в узнаваемой черной шляпе с вислыми полями.

Значит, Хромой слетал в Утбанк, чтобы присмотреть за Одноглазым, а потом привез их с Третьим обратно. Не поверил, что Старик отослал Одноглазого лишь из-за его алчности.

– Вижу. Должно быть, моя нечистая совесть шутки шутит. Пойдем поднимем по кружке прекрасного эля господина Зораба в честь успешной операции.

– Как по мне, так рановато для эля, – ответил Гоблин. – Но за компанию отпраздную.

Мы вошли. Внутри «Темной лошадки» было так же безлюдно, как снаружи. Никто не пил и не рубился в тонк.

Даже за барной стойкой никто не стоял.

– Ни души, – заметил Гоблин. – Давай вернемся, когда…

Тут, словно из ниоткуда, возник Маркег Зораб.

– Приветствую, волшебник. Нам бы пивка. Непростая работенка выдалась, – сказал ему Гоблин.

Зораб достал кружки, не сводя с нас глаз.

– Поймали, кого искали? – нервно спросил он.

– Поймали. А тебе-то какое дело?

Зораб вскинул палец: «Подождите». Достав «секретный» денежный ящик, о местонахождении которого на самом деле не знал только слепой, он украдкой огляделся, открыл его и достал потрепанную карточную колоду.

– Это мои карты. – Те, что я отдал Причиндалу с приятелями. – Откуда они у тебя?

– Гоблин попросил хранить, пока вы не арестуете того, за кем вас послал Взятый.

Мы с Гоблином в недоумении уставились друг на друга.

– Ох, да дело-то вовсе не в картах.

Зораб дрожащими руками высыпал колоду на стол, опасливо поглядывая в сторону двери, словно ожидал вторжения ангела смерти.

– Ты ведь нас не выдал? – спросил Гоблин.

– А? Что? Нет! Никоим образом!

– Тогда почему здесь пусто? Из-за чего волнуешься?

– Все в лагере, потому и пусто, – сказал я. – А вот и ты. – Я нашел среди карт клочок пергамента.

Развернул.

Вгляделся.

Вздрогнул. Запрятанные вглубь воспоминания вырвались на поверхность.

– Гоблин, посмотри.

Колдун тоже содрогнулся.

– Я все правильно сделал? – пролепетал Зораб.

Я протянул ему серебряную монету:

– Правильней не бывает. – Я нашел и второй экземпляр. – Вот только… ты наверняка попросил переписчика снять еще одну копию. Она нам тоже нужна.

Зораб собрался отнекиваться, но одного взгляда на Гоблина хватило, чтобы промямлить:

– Придется подождать.

Я выложил на стойку еще одну монету и кривой черный нож. Ничего особенного в ноже не было, но вид у него был устрашающий.

Зораб сглотнул, кивнул и убежал.

– Быстро он сдался, – заметил Гоблин.

– У него наверняка больше одной копии.

– Хочешь забрать все?

– Пускай разойдутся по рукам. Может, и до Башни одна доберется.

– Тогда твоей ненаглядной снова придется переобучать нашего вонючего друга.

Меня передернуло. Мне и самому доводилось представать перед Оком. Госпожа вывернула бы меня наизнанку, если бы захотела. Таков был ее способ знакомства. Хромому же пришлось вынести нечто в сотни раз худшее, хоть и не смертельное. Он слишком полезен – особенно когда подчиняется Госпоже.

Вернулся Зораб. Протянул мне сложенный пергамент. Я убрал нож:

– Нам пора. Готовься к наплыву посетителей.

На полпути к лагерю мы встретили Крутого.

– Вот вы где! Капитан послал за вами. Хочет, чтобы Гоблин доложил Госпоже, мол, девчонка у нас, в целости и сохранности, – прежде чем ее заграбастает Хромой.

– Черт! – Гоблин оглянулся, задумавшись о побеге.

Он давненько не выходил на прямую связь с Башней и не слишком-то хотел повторять эту малоприятную процедуру.

– Это важно, – сказал я. – Иначе Капитан не заставлял бы тебя.

– Он хочет оповестить Госпожу. Не доверяет Хромому, – добавил Крутой.

– А кто ему доверяет? – сказал я. – Девчонка в самом деле Тидэс Эльба?

– Она этого не отрицает. Но утверждает, что не принадлежит ни к мятежникам, ни к воскресителям. Владеет какой-то девичьей магией, не более того.

– Костоправ, тебе никогда не казалось, что все знают больше, чем ты? – спросил Гоблин.

– Постоянно, с того самого дня, как я записался в эту убогую шайку. Крутой, возьми вот это и при первой возможности верни туда, где нашел.

Крутой взял пергамент:

– Это не тот, что я тебе давал.

Капитан встретил нас за столом. На одном из грубых стульев сидела Тидэс Эльба, руки и ноги – в легких оковах. Момент, когда она не могла поверить в происходящее, давно миновал. Еще ей надели ошейник, предназначенный для пленных чародеев. При попытке колдовать он причиняет нестерпимую боль.

Должно быть, Госпожа что-то разглядела в далеком будущем. Если эта девушка и пользовалась магией, то очень слабой; чему-то посерьезнее она научиться не успела.

Капитан скривился:

– Пили?

– По кружечке за успех, – ответил Гоблин.

– Рано праздновать. Свяжись с Госпожой. Расскажи ей все, прежде чем Хромой прознает, что девчонка у нас.

– Добро пожаловать на нашу грибную ферму, – сказал мне Гоблин.

– Костоправ, можешь идти, – буркнул Капитан.

– Еще чего. А что я в Анналы запишу?

Тот пожал плечами.

– Гоблин, пошевеливайся. Время уходит.

Гоблин помнил, как вступать в контакт с Башней, и сделал это мгновенно. Но опыт не избавил от боли. Колдун вскрикнул, упал и забился в судорогах. Встревоженный Капитан выскочил из-за стола, припал на колено, повернувшись спиной к девушке:

– Что с ним?

– Следите, чтобы язык не проглотил, – сказал я, а сам воспользовался моментом, чтобы сунуть свернутый в трубочку листок пергамента меж пригожих девичьих грудей, а заодно и оценить их упругость.

Девушка посмотрела мне в глаза, но ничего не сказала.

– Наверное, пробиться не может, – предположил я.

Госпожа ответила аккурат в тот момент, когда в штаб вломился Хромой, едва не сорвав с петель дверь.

Над Гоблином, чуть не опалив волосы Капитану, возникло пламенное кольцо в два фута диаметром. Из него выглянуло прекрасное лицо Госпожи. Наши взоры встретились. Она улыбнулась, и у меня подкосились ноги.

Припадок Гоблина прекратился. Хромой сразу притих.

Со всех сторон раздался шепот:

– Это она?

– Мы уверены, – ответил Капитан. – Приметы совпадают полностью.

Госпожа подмигнула мне. Мы с ней старые боевые товарищи. Однажды вместе разыскали и убили ее сестру.

Шепот:

– Правда она восхитительна?

Я кивнул. Гоблин с Капитаном тоже. Даже Хромой, все дальше распространявший свое зловоние, согласно опустил закрытое маской лицо. Тидэс Эльба была поистине восхитительна, особенно сейчас, когда, сама того не ведая, пользовалась природными, неподвластными ошейнику чарами.

– Как моя сестра. Двоюродная бабка этой девицы. Они похожи как две капли воды.

Значит, другая сестра. На ту, которую мы убили, Тидэс Эльба похожа лишь отчасти. Я открыл рот, чтобы задать вопрос, но этого не понадобилось. Наша нанимательница была сегодня весьма разговорчива.

– Мой муж был ее предком. Трахал все, что шевелится, включая всех моих сестер и почти всех женщин-Взятых. Но хватит об этом. Ей предстояло переспать с другим его потомком. А в их ребенка старый мерзавец собирался вселиться.

Хромой наверняка взял все это на заметку. Мы же стояли разинув рот. Все, кроме девушки. Госпожа говорила на неизвестном ей языке, и девушка не понимала ни слова.

Зато не сводила глаз с висящего в воздухе огненного кольца.

Она отрешилась от всего. Знала, куда ей предстоит отправиться.

Что-то промелькнуло между Госпожой и Хромым. Вонючий колдун поклонился. Подошел к девушке, взял за руку, поставил на ноги и толкнул к сломанной двери.

Мы лишь наблюдали, всем сердцем желая вмешаться, но понимая: если Госпожа говорит правду, Тидэс Эльба в самом деле угроза всему миру. Через нее может вернуться жуткая тварь, именуемая Властелином. Вне всякого сомнения, любой воскреситель был бы рад заполучить ее, чтобы поднять древнее зло из могилы. Эта девушка – помазанник Тьмы, о котором говорят пророчества.

Я оглянулся. Госпожи и след простыл. Финал вышел скомканным; мы сыграли в нем лишь второстепенные роли и стали свидетелями крошечного фрагмента большой истории. Но главным для Отряда было то, что мы выжили.

Мы вышли и проводили взглядом Хромого.

Он засунул девушку в мешок. Зашил его и накрепко привязал к ковру. Тидэс Эльба не сможет избежать уготованной ей участи, просто скатившись с ковра в пути. Взлет прошел коряво. Хромой казался взволнованным и недовольным. Ковер неровно полетел на запад.

У места стоянки ковра я встретил Крутого. Тот улыбнулся и показал большой палец:

– Он сразу заметил. Схватил бумажку, взглянул и аж подпрыгнул, будто его обухом огрели.

– Значит, понял намек.

Гоблин смотрел на запад. Выглядел колдун по-прежнему напуганным.

– Жаль терять такую красотку. Пойдем отыщем Эльмо и Одноглазого да закутим в «Темной лошадке». У Эльмо ведь есть карты?