В ночной майской тишине зашумела шлифовалка. Искры – алые, золотые, белые, – летели от шара, а светящийся порошок падал в поддон, откуда мехвод будет брать волшебную пыль.

V

Генерал Бурый оказался обыкновенным человеком с наставническими замашками. По-видимому, инспекцию он воспринимал как служебную командировку с бенефитом, а ещё как способ присесть на уши офицерскому молодняку.

Генерал был стар, но активен, брови у него постоянно в движении; руки крепкие, по-хозяйски проверили каждую деталь и каждую винтовку; прошелся по всей части, заглянул в каждый дом и пристройку, осмотрел технику.

– На ремонте, товарищ генерал, – виновато сказал Морозов, когда инспектор рассмотрел уазики под брезентом. – Аномальная активность в последние полгода очень высокая. Попали в “трамплин” на марше до базы в Агропроме.

Кучные брови инспектора поднялись вверх.

– А что, вслепую ездите по Зоне? Как же детекторы?

– Оборудование поставляется с перебоями, товарищ генерал.

Собеседник хмыкнул.

– Сраные тыловики, – тихо, только для майора улыбнулся Бурый. – Но технику надо беречь, товарищ майор.

– Есть беречь технику!

В тире постреляли из основного оружия, но в качестве презента принесли конфискат. Бурый лучше всего управился с LR-300, подчеркнув хорошую кучность стрельбы. От L-85 остались неприятные воспоминания: «Бестолковая какая!»

Решили подарить ему любое оружие из конфискованного, но генерал, памятуя о том, что в Зоне почти всё имеет аномальную природу, вежливо отказался.

Чем дольше инспектор сидел за столом, тем больше говорил о своем прошлом и тем меньше интересовался делами войсковой части. Морозов даже представил, будто генералу правда понравилась чистая и подстриженная лужайка, белые бордюры и свежий запах краски от каждой пристройки.

– У вас в батальоне спокойно, – заметил Бурый, туша сигарету в хрустальной пепельнице. На улице светло, в окно бил солнечный луч. Китель с орденской планкой висел на спинке стула, и яркие пуговицы от света становились ещё желтее. – Двухсотых мало, сталкерского отребья немного, прорывов почти нет.

– Верно, товарищ генерал, – соврал Морозов.

– Как после выброса живется?

– На этот раз всё спокойно, товарищ генерал. Стаи кабанов, слепых псов, тушканы всякие. Мелочь, снимаем автоматной очередью.

– Что, псы здесь правда слепые? – удивился Бурый.

– Так точно, – Морозов взял закуску, прожевал и громко проглотил, заметно двигая кадыком. – Последствия. Но они ничуть не слабее зрячих.

– Гораздо хуже на севере, ближе к границе, – продолжил генерал. – Там стоит отдельная танковая, так её после каждого выброса рвут на куски. Уже не знаем, что с ней делать, то ли ООН просить, то ли в НАТО жаловаться… Варшавского-то больше нет, понимаешь.

Морозов промолчал.

– Ещё годика три-четыре, и будем бетонной стеной заниматься, – сказал генерал, жуя лук-перо. – От Зоны только так нужно защищаться. Автоматические доты, минные поля. Вот выстроим эшелонированную оборону, тогда двухсотых будет по нулям, коррупционные схемы с артефактами поломаются. Ведь противник у нас кто? Не полководец же. Разбить стену не сможет. А ученые потом разберутся, как избавиться от мутантов, аномалий и артефактов.

Морозов снова промолчал. Ему становилось противно.

“Ну и осел, ей богу, – подумал майор. – Да что он понимает в здешних реалиях? Какая стена? Зона растет, пока стену построишь – экскаватор на обратном пути в аномалию угодит! А деньги откуда на мероприятие? – голова майора отвернулась от стола, чтобы взглядом не замечать генерала. – Это я должен разъезжать по Зоне с инспекциями. Я боевой офицер, а не паркетный звездонос. У меня боевой опыт, радиоактивную землю месил пузом, молокосов наивных за воротник тащил обратно под мамкину юбку…”

Через два часа, к позднему утру, когда у майора оставалось совсем немного сил, а у генерала, напротив, силы только возрастали от хорошего стола, в дверь постучался Вороненко. Командир батальона посмотрел на него насупившись:

– Чего тебе?

– Товарищ командир, машина готова, – радостный Богдан наблюдал, как у его начальника округлились глаза от удивления. – Экипаж ждёт приказа.

Морозов не верил подчиненному, но Богдан впервые за долгое время выглядел улыбающимся.

– Отставить. Товарищ генерал всё проинспектировал. Можешь идти.

– Погоди, сынок, – Бурый рукой осек Морозова. – О чем разговор?

– Инспекция периметра Зоны. Маршрут до блокпоста Дубовая-1. Боевая машина готова к выполнению поставленной задачи… – голос Богдана слабел под напором покрасневших от гнева глаз Морозова. Генерал же, охмелев донельзя, обрадовался внезапному вояжу.

– Хорошее дело! Готовьте машину, – всё более смелевший генерал, обратившийся к Морозову, решительно поднялся со стула. – Да ты не волнуйся, Морозов. Всё хорошо у тебя в части. Спасибо куму передай. Он у тебя мужик добрый.

Майор, понявший, что скоро взаправду уедет из богом проклятой земли, уже представил на секунду кабинет и соседствующих рядом полезных людей. А что дальше? Дружить, дергать за усы подчиненных, подписывать приказы? Ну мёд, а не сказка.

– Когда выступаем? – спросил он.

– Выступаем немедленно, – генерал стянул со стула китель, позвенев звездами. – Приказывай ребятам, пусть заводят машину.

– Товарищ генерал, позавчера прошел выброс, – испуганный майор представил, как танк по случайной оказии влетит в новорожденную аномалию, зажарив его будущее навсегда. – Эрхабэшники ещё не прошлись по маршруту. Возможно, появились новые аномалии на дороге, невесть что со зверьем. Дайте хотя б разведку провести.

– Отставить разговор. Мы и есть разведка. Приступаем к исполнению боевой задачи! – спина генерала уже показалась в дверях. Майору ничего не оставалось, как бежать за своим потенциальным будущим.

VI

Танк ехал ровно, вдоль тёмно-зелёного еловника, лязгая гусеницами на всю округу. Расставленный по маршруту караул, контрабасы, усиленные гранатометами, позевывал в кустах, пока машина проезжала мимо. Утренняя погода испортилась: шел моросящий дождь, тучи, как освинцованные, держали в оковах небо, дул ветерок, раскачивающий остатки кабелей на ЛЭП.

Морозов остался в расположении части, трясясь вместе с Шмелёвым. Последний, чтобы наверняка танк не подвел, перекрестил трижды экипаж Вороненко. В последний момент к Богдану прицепили нового наводчика по фамилии Бровко, который слишком часто поглядывал на орденосца.

– Где мы находимся? – спросил генерал.

В кабине стоял спертый воздух, душный от работы двигателя и паров спирта; газы попадали внутрь, изредка в глазах мерещилась золотая пыль, искрящая как римская свеча; Богдан опасался, как бы генерала не укачало в дороге, поэтому требовал от мехвода держать скорость на 20 километрах в час.

– Стещина пройдена, – ответил мехвод. – Ещё немного осталось, товарищ генерал.

– А где расхваленная живность? Тормози-ка.

– Товарищ генерал, это неразумная идея. Мы всё-таки Зоне, – опасливо запротестовал Богдан.

– Тормози, кому сказал.

Танк остановился у сосново-березового бора, прямо возле моста, под которым текла мелкая речушка. Лес шумел свежей, полной жизни листвой, но мрачное небо придавало ему угрожающий вид. Генерал высунулся из башни, поднес бинокль и сказал:

– Вижу каких-то тварей, идущих вдоль воды к границе. Развернуть башню.

Дуло орудия теперь смотрело на стадо каплевидных существ. Богдан узнал в них обыкновенную плоть, коих много в предбаннике Зоны.

– Это плоть, товарищ генерал.

– Что ещё за плоть?

– Мутировавшая свинья.

– Приказываю уничтожить противника, – инспектор шлепнул рукой по корпусу, когда не услышал подготовку. – Командир, ты там уснул, что ли? Ну, ахонь!

– Так точно, товарищ генерал, есть уничтожить противника, – Богдан резким кивком приказал наводчику: – Осколочно-фугасным по группе.

На зарядку орудия ушло семь секунд. После того, как Богдан скомандовал “Огонь!”, случилось невероятное: снаряд вылетел из орудия и мгновенно превратился в каплевидное состояние. Пролетя с километр, капля развалилась на части и поразила плотей так, словно их ударили жидкой металлической брызгой. Танк от выстрела резко дернуло назад с такой силой, что стволом можно было поцарапать небо.

– Что это было? – Миша обернулся к командиру, но тот смотрел на наводчика, онемевшего с открытым ртом. У юнца, только прибывшего в батальон, всё происходящее было диковинным.

– Хлопцы, что это было? – ошарашенный генерал спустился в башню. – Это что за снаряд такой?

– Это… Это экспериментальный образец для ведения боевых действий в Зоне, товарищ генерал, – Богдан попытался наобум придумать что-нибудь вразумительное.

– Интересная штука! – генерал щипнул себя за ус. – Ну-ка повторить.

Когда генерал снова высунулся из башни, наводчик, моложавый парнишка, окончивший учебку и не понимающий, что не так с танком и снарядами, со страхом спросил: “Товарищ командир, как бы не разорвало ствол от следующего выстрела”.

– Заряжай осколочно-фугасный.

Ещё семь секунд. Экипаж в страхе ожидал худшего.

Выстрел. В башне заискрило золотой пылью. “Черт побери, наглотались радиации? – Богдан пытался подавить в себе страх, но чувство слабости в коленях нарастало. – Надо было дозиметриста взять на борт. Если показания в норме, что же это?”

– Отличная работа, ребята! – генерал от азарта заблестели глаза. – Так держать. Чтоб этому зверью неповадно было.

От стада почти ничего не осталось. Горящие останки обуглились, конечности рефлекторно подергивались. Берег речушки, где находились плоти, словно остеклился от жара.

– И много вам поставляют таких снарядов? – спросил генерал. – Почему нам не сообщили о разработке? Странное дело. Высокая у вас тут секретность.

– Никак не знаю, товарищ генерал, – ответил Богдан.

Танк продолжил движение. Бурый периодически спрашивал «А это что? А это кто?», часто ему попадались обычные коряги и плешивые зайцы, но бывало, что взглядом выхватывал простенькие аномалии «трамплин» в поле и «жгучий пух» на ветках.

И всё было бы прекрасно, если бы ближе к Дубовой двигатель не зачудил. Генералу Бурому захотелось выйти наружу, по его словам, чтобы “почувствовать почву под ногами”. Богдан всячески отнекивался, но получил громкое и полное недовольства приказание, от которого не мог увернуться:

– Миша, что по аномальной активности?

Мехвод посмотрел на показания детектора аномалий.

– Вроде чисто.

– Так вроде или чисто?

– По меркам Зоны – очень чисто.

– Тормози.

Танк не послушался: траки застопорились, а двигатель продолжил работать на полных оборотах.

– Что вы там, уснули опять? – заорал в люк генерал.

– Никак нет, товарищ командир! Петров, тормози.

– Не получается.

– Что с движком?

– Да не понимаю я.

– Глуши.

Мехвод заглушил двигатель, но движение продолжилось несмотря ни на что. Гусеницы, пустившиеся в задний ход, рвали землю, удерживая танк на месте. Генерал, похоже капризничая, спрыгнул с медленно идущей машины, прихватив с собой АКСУ и взялся изучать окружение. Осмотревшись, он подошел к старому дубу, повесил Калашников на плечо и замер в удовольствии.

– Миша, ну епвашу ж, останови машину! – закричал командир.

– Ну не получается! – чуть не заплакал Миша. Вороненко показалось, что его подчиненный впервые за жизнь всерьез чему-то испугался.

Стоило Бурому закончить облегчение, как танк, отказываясь любым командам, двинулся вперёд, в сторону Дубовой-1. Инспектирующий аномальные деревья, обомлев от увиденного, махнул выскочившему из люка Вороненко:

– Эй! Хлопцы, что творите? А ну, остановись!

– Товарищ генерал, машина взбесилась! – сквозь рёв двигателя прокричал Богдан. Клубы сизого выхлопного дыма становились всё крепче.

– Стоять! – генерал вмиг протрезвел – либо от страха остаться наедине в Зоне, либо от гнева быть брошенным экипажем танка. Он бежал резво, минуя свежие лужи в суглинке, обходя крупные ветки на пути; в какой-то момент показалось, что ещё чуть-чуть и взберётся на рычащую машину, но поскользнулась подошва от глины. Лицом упав в лужу, генерал взревел как медведь от элекропогонялки.

– Ой мама, мы пропали, – обомлевший Вороненко положил руку на шлемофон.

VII

Караульный Митька простоял третий час под кустом. Его изрядно покусал одиночный тушкан, вылезающий из погреба-тайника. Сапог был весь порезан от резцов мутанта.

Митьке было не столько жаль себя, ибо завхоз устроит ему взбучку за порчу имущества, сколько жалко тушкана, который и съесть его не может, и с голоду дуреет.

– Иди сюда, глупая ты тварь, – солдат кинул здоровенную галету тушкану. Существо пискнуло и в один присест слопало гостинец. По-видимому, сигнал был верно понят – тушкан присел на лапки и немо уставился абсолютно черными глазами на человека, подергивая правым ушком.

Так они и просидели ещё минут десять, а может и двадцать, играя в гляделки, и Митька радовался, что он больше не один в кустах ждёт генерала на танке. Но вскоре тушкан засуетился и сбежал обратно в погреб. Издалека послышался рык мотора.

– О, вот и наши гости, – приготовился Митька, как вдруг увидел выезжающей из-за угла танк. Машина выкатилась из-за еловника, медленно и верно катясь по проселочной дороге, сделанной многоразовыми проверками пограничников. Но потом Митька заметил, как командир орет что-то в люк башни, а за танком бежит… да-да, бежит генерал!

Весь в грязи, в глине, измазавшийся и потерявший фуражку, бегущий на крыльях благого мата человек махал рукой и делал одиночные выстрелы в воздух. Танк бухнулся в лужу, что притормозило его движение, чем воспользовался генерал: залезая на броню, он дал танкисту столь звонкую оплеуху, что даже Митьку стало больно.

– Кубок, я Виктор-6. Вижу танк и генерала, та только тут нелад какой-то…

VIII

– Что ты творишь, командир? – измазанное глиной лицо Бурого плевалось соплями и слюной. – Совсем учудил?

– Машина сошла с ума, товарищ генерал!

– Да что у вас с восьмидесяткой? Опять свалишь на секретку?

Танк вырвался из заключений лужи, мехвод повернул вправо, чтобы остановиться.

– Либо в баке топливо закончится, либо так прыгать, Богдан! – поседевший на пару волос Миша взглянул на дозиметр и детектор. В кабине всё ярче искрило золотой пыльцой. – Показатели норма, можно спрыгнуть с борта.

Генерал просунулся обратно в башню, взял пятерней за воротник.

– Хлопцы, под трибунал пойдете за анекдот…

– Да пошел ты со своим трибуналом! У меня танк рехнулся, очнись наконец! Это Зона!

Башня тоже решила ожить, принялась поворачиваться против движения корпуса. Минутная кавалькада прервалась громким ударом в борт, и в ушах послышался тонкий звон.

IX

– Да ты що, совсем с ума выжил? – Митька кричал в рацию. – В генерала стрелять, та меня немедленно на гиляке наш майор повесит.

– Это приказ командира, идиот! Бей под юбку, прямо в катки, чтобы движение остановилось. И сразу вытаскивай их из машины.

– Я не буду стрелять в генерала!

– Тупой осел, это Морозов с тобой сейчас говорит. Живо исполняй приказ, не то шкуру с тебя сдеру.

Митька, не верящий, что он сейчас сделает, снял гранатомет с плеча, зарядил снаряд и выстрелил.

X

Недолго думая, Богдан приказал покинуть машину. Генерала пихнули обратно на землю, затем вылез наводчик, который, кажется, скоро планировал отдать богу душу, за ним выскочил контуженный и седой Динь-Дон, приговаривавший “Всё будет хорошо, машина скоро встанет!”. Последним спрыгнул сам Богдан.

К ним из кустов подбежал контрактник, козырнул генералу и молча предложил ему платок. Генерал вырвал у него из рук, протер лицо и сказал:

– Ну, хлопцы, здесь похлеще Афгана. Какие у вас номера тут приключаются.

Вороненко жадно пил с фляги. Лист с рапортом он скомкал и бросил в грязь. Наводчик Бровко, забыв про конспирацию, докладывал кому-то в свою рацию. А Миша, с побелевшим ежиком на голове, удивленно восклицал про движущийся вокруг оси танк.

Через забор напрямик, не глядя на аномалии выехала зелёная “Нива”, мигая фарами: “Я тут! Я спешу на помощь!”. Морозов на ходу спрыгнул, подбежал к Бурому.

– Товарищ генерал, что случилось? – взгляд прыгал то на инспектора, то на экипаж, то на танк, который почему-то продолжал движение вкруговую.

Генерал лишь усмехнулся.

XI

Патруль из трёх контрактников медленно прочесывал район возле блокпоста Дубовая-1. Стояла осень, мокрый лес влажно дышал, делая форму и без того липкой. Обход был спокойным, так как с последнего выброса прошло две недели, идеальное время стабильности в Зоне.

Послышался знакомый рев мотора.

– Так это он? – спросил первый из тройки. Митька, остановившись и сбросив разгрузку, размял плечи от бронника.

– Ага. Ты представляешь, с полгода назад генерала катали на танке, а тот решил зажить своей жизнью. Та это ещё не всё, я в самого генерала стрелял. Из гранатомета!

– Брешишь, – заявил второй с сигаретой во рту. Небрежно тыча в телефон, он искал иконку камеры для запечатления момента.

– Не каждый день такое увидишь, – заявил первый. Он толкнул обоих к себе. – Ладно, делаем снимок и обратно, не то наш майор опять разорётся. А ну-ка все чи-и-из!

Позади них, углубившись до уровня башни, делал очередной круг аномальный танк.