Отзывы на книги автора «Гилберт Кит Честертон»

Очень компактная, небольшая по своему объёму книга, которая, что примечательно, читается как полноценный роман. Уж не знаю какая буквенная и пространственная аномалия случилась там внутри, но обычно такой объём текста уминается мной за вечер-два максимум, а этой книги хватило почти на целую неделю. 

Возможно причина кроется в том, что читала я её крайне неспешно, пытаясь растянуть получаемое удовольствие - текст чрезвычайно лёгкий, изящный, яркий, притом замечательно-английский. Я такое очень люблю!

Здесь чувствуется особенная атмосфера. Герои все разномастные, но крайне живые и убедительные. При этом контекст происходящего откровенно театрально-художественный. Это не кондовый реализм, тут всё гораздо тоньше, умнее, язвительнее, и одновременно - выше и романтичнее.

Долгое время я не могла понять причём тут Дон Кихот, этот славный и легендарный персонаж Сервантеса. Это было настоящей загадкой - в тексте нет ничего, что хоть как-то бы намекнуло на хитроумного идальго! Я уже даже успела решить, что книга относится к тем, которым авторы (или переводчики) дали совсем неподходящее название. Только лишь к самому концу всё стало понятно, когда случилась главная кульминация всего сюжета. Тогда всё встало на свои места, и я действительно с чувством глубокого удовлетворения закрыла книгу, от всего сердца соглашаясь с тем, что лучшего названия ей нельзя было и придумать.

Мне очень понравилось то, что произошло, что происходило в этой истории! Не буду ничего уточнять, потому что тогда не обойтись без спойлеров. А для себя именно в этом сюжете словить спойлеры я бы точно ни за что не хотела. Красота и эффектность особенных моментов - на мой взгляд они были настолько хороши, что достойны того, чтобы знакомиться с ними непосредственно в авторском исполнении Честертона, а не кусочничать с чужих слов. 

От книги я в большом восторге! Обязательно буду перечитывать её ещё. Теперь, зная чем всё закончилось, мне хочется снова пройти этот путь и уже по-новому посмотреть на героев и на всё что было ими сказано и сделано с самого начала. 

Когда-то я читала истории про отца Брауна, но они оставили меня равнодушной. По истечении десятилетия я мало что могу вспомнить. И тогда я как-то упустила из виду, что автор ведь писал не только об отце Брауне, так почему бы не дать ему ещё один шанс. К счастью, шанс выпрыгнул на меня из книжного шкафа сам))) И это правда было к счастью.

Небольшая абсурдная история на 200 страниц о том, как в промышленной Англии начала ХХ века Глупость и Надменность столкнули лбами в бою Честь и Правду, а потом возмущались, что Честь отказалась воевать с Правдой и попутно вывела на чистую воду Ложь и Жадность. А ведь всё начиналось с маленькой бездарной пьески и поисков алой краски...

На самом деле Честертон описывал и высмеивал СВОЮ действительность, но как талантливый человек вывел на осмеяние вечные человеческие недостатки. В его книге внешне такой несерьёзной нашлось место и социальным проблемам общества, и политическим хитростям, и аристократическим глупостям, и романтическим надеждам, и поискам родного огонька в бесконечной череде холодных тёмных окон.

Мне полюбился главный герой книги Дуглас Мартышка Мэррел, представлявший в этой пьесе жизни Благоразумие и Здравый смысл. В нём мало бурлящего огня, способного сдвинуть пласты общества и вести нации в будущее. Зато его пламя горит ровно, одаряя теплом всякого, кто к нему потянется, не опаляя и не неся разрушений. Именно такое пламя и зовётся животворящим. Именно его когда-то украл для человечества Прометей, но лишь единицы, такие как Дуглас, научились поддерживать его и не давали потухнуть.

Я понимаю, что у этой книги вряд ли возможно большое количество почитателей, но искренне рекомендую её всем, кто как и я любит тонкий юмор на самой грани меж злобным сатирическим хохотом и лёгкой добродушной усмешкой. Британцы в таком поднаторели как никто, за это я их и люблю. Может, и вы увидите в романе то, что так понравилось мне ;–)

Бывают книги, которые невозможно оценить. А причина этой невозможности кроется в следующем – ну кто я такая, чтобы оценивать столь великие вещи? Я не филолог, не литературовед, не историк, не религиовед, а просто обычный читатель, для которого книги не просто приятное времяпрепровождение, но и попытка понять глубину и ценность жизни через произведения и мысли великих авторов. Нет, разумеется, у меня и свои мысли есть на сей счет, но так всегда интересно, под каким углом видит жизнь, веру, смерть другой человек. И особенно интересно, если этот человек невероятно умен и обладает глубиной мысли, как в случае с Гилбертом Честертоном.

Пожалуй, это одна из лучших книг, прочитанная мною в этом году. И да, говорят, что все приходит вовремя, но как я жалею, что познакомилась с автором только в этом году. А ведь священник Андрей Ткачев очень часто рекомендовал в своих проповедях и книгах ознакомиться с Честертоном, и не только с этой книгой, но и его художественными творениями.

Что же написать… Что сказать… Не то, чтобы я не знаю. Просто я в восторге от глубины мысли автора, о том, как трепетно он относится ко Христу, насколько сильно ему удалось прочувствовать жертву Спасителя. Автор деликатно, но настойчиво утверждает, что нет бОльшей истины, чем Христос. Что только в Нем одном и спасение, и смысл бытия. При том, это не поверхностное суждение, а вполне себе глубокая книга, в которой автор обращается и к другим религиям, и к античным философам, и к истории Древнего Египта, и к эволюционным процессам, которые, по мнению автора, не выдерживают никакой критики.

Мой восторг от этой книги был не от того, что я чего-то не знала. Нет. Я много читаю христианской литературы, интернет-изданий, в конце концов, Евангелие и Ветхий Завет стараюсь читать каждый день. Более того, в моей душе давно расставлены все точки над «i» относительно веры и мировоззрения. Мой восторг заключается в следующем – в том, какой проделал автор титанический труд, работая над этой книгой. А его любовь и преданность Христу приводит в восторг.

И при этом он много пишет о том, что христианская религия – это религия радости, счастья, благодарности, но никак не закомлексованности, зашоренности и уныния. А еще здесь оригинальная манера изложения, тонкий юмор, здоровая ирония. Я в восторге, абсолютном восторге. Книгу хотелось растащить на цитаты, но самая яркая впечаталась в память эта «Да, много раз - при Арии, при альбигойцах, при гуманистах, при Вольтере, при Дарвине - вера, несомненно, катилась ко всем чертям. И всякий раз погибали черти». В этой фразе вся мощь жизни, веры, бесстрашия и оптимизма.
Низкий поклон уже почившему автору за это чудесное творение.

Небольшое произведение английского писателя Гилберта Кита Честертона на 217 страницах повторяет мотивы тысячестраничного "Хитроумного идальго Дон Кихота".

Это не сразу же становится очевидным, но начинается, скажем так, пародия на оригинальное произведение со структуры романа, который, как и оригинальное произведение, от вполне реалистичных сцен в начале уходит в сюрреализм. В "Возвращении..." читателю сначала представляют мирную пастораль с рисующей девушкой, подготовкой к домашнему представлению в импровизированном театре, но с течением времени события набирают свой сюрреалистичный оборот. И бывший библиотекарь, изучавший хеттов внезапно (о, ужас!) переключается на Средневековье. Мурашки бегут по коже. В лучших традициях сюрреализма библиотекарь внезапно превращается в короля, и эта роль ему невероятно подходит.

Однако меня с самого начала не отпускал вопрос - кто же тот самый Дон Кихот, чье возвращение нам предрекает название? Является ли им Дуглас Мэррел, прозванный Мартышкой. Высокородный, много знающий, бывший кандидат в лидеры какой-то партии, а теперь - свободный человек, ведущий дружбу с благородными лордами и дамами, а также с зеленщиком, кэбменом и завсегдатаями кабаков. Или это длинный и худой Джон Брейнтри, идеалист с мрачным лицом и темной бородкой, который хмурится, носит бороду и красный галстук из принципа. Или это библиотекарь Майкл Херн, знавший все о хеттах, тенью слоняющийся по своим владениям. Описание Херна очень колоритно: "Волосы у него были пыльно-белокурые, лицо длинное, нос прямой, бледно-голубые глаза расставлены очень широко, так что казалось, будто у него, собственно, один глаз, а другой неведомо где". Кажется, что подходят все, но расклад станет понятен только в конце.

Из-за стиля и самой атмосферы романа через страницы было продираться довольно сложно. Происходящее порой больше напоминало безумие, а одно предложение иногда вступало в прямое противоречие с другим. И сам роман - это смесь всего на свете. Однако точно можно сказать, что он очень английский. Здесь английские знатные особы выступают против английских рабочих. Здесь английский юмор соседствует с английской серьезностью. Честертон поднимает ряд острых вопросов о социальных реформах, положении каждого сословия, назревших проблемах, гнилых местечках английского общества. Кроме того, в романе есть аббатство, религия, высшее общество, поля, отголоски диккенсовских крошек, несправедливо ущемляемых старцев. Это противостояние миров - средневекового с феодальными законами, прекрасными дамами и королями; мира нового времени с джентльменами у руля, знатными аристократами в парламенте, джентри и прочими; мир периода лейборизма с идеалистичными людьми, верящими во всеобщее благоденствие. Каждый из этих миров во что-то верил, питал какие-то иллюзии и взлелеивал идеалы. И все они собрались здесь, на двухстах страницах текста.

Гилберт Кит Честертон "Сапфировый крест"

Эта небольшая повесть является первой в обширном цикле произведений о весьма рассеянном, а порой и вовсе смешном и неуклюжем католическом священнике из маленькой английской деревушки, отце Брауне. Однако несмотря на кажущуюся простоту и неприметную внешность он имеет весьма необычное хобби, время от времени предаваясь расследованию странных или запутанных преступлений. На этот раз этот добродушный толстяк в мятой шляпе приходит на помощь главе парижских сыщиков Аристид-у Валантэн-у, преследующего на английской земле гения преступного мира и виртуозного вора Эркюля Фламбо, прибывшего поживится чем-нибудь ценным на крупном сборе священников. Вот только где искать залетного гостя еще большой вопрос, ведь за исключением данных о его могучем телосложении и высоком росте неизвестно практически ничего, но неожиданно для себя страж закона обнаруживает подсказки «свыше» - облитую супом стену в ресторане, рассерженного продавца у которого рассыпали яблоки, невесть зачем перепутанные ценники или разбитое окно. Конечно-же все эти загадочные знаки приведут его к весьма интересному финалу, в котором не последнюю роль сыграет не только упомянутый мной детектив-любитель в сутане, но и ценный нательный крест, украшенный редкими сапфирами и другими драгоценными камнями. Как известно детективная литература изобилует огромным количеством сыщиков всех мастей и все-же отец Браун стоит особняком среди своих литературных собратьев, ведь он твердо верит в Божий промысел и хорошее начало в любом, даже в самом закоренелом преступнике и именно поэтому он частенько вместо наказания ограничивается мягким поучением или возможностью искренней исповеди в надежде на покаяние и скорейшее исправление. Впрочем судя по дальнейшим рассказам, в случае с месье Фламбо ему еще не раз потребуется ангельское терпение и недюжинная выдержка с завидной силой духа…

Очень меня впечатлил рассказ!
Хотя тема религии и идолопоклонства, обыгранная в нем, мне не интересна и чужда. Но жестокость людей, их беспринципность и алчность вообще - извечная тема увлекательных детективов.

Отец Браун приезжает к своему приятелю Фламбо, обосновавшемуся в одном из недавно построенных современных зданий. Дом заселен не полностью, но квартиры под и над квартирой Фламбо уже не пустуют. Под ним живут две сестры - барышни весьма прогрессивных взглядов. Над ним - более экстравагантная личность - человек, объявивший себя жрецом Аполлона, поклоняющийся солнцу на глазах у изумленной толпы.

Происходит страшное - погибает девушка. Никто из жильцов не может быть причастен, все они были на виду. Остается несчастный случай. Или все же изощренное, жестокое убийство?

Если и есть в Честертоне нечто мистическое, то это мистическая способность заставлять думать.
Попробуйте его эссе на цвет, на запах, на вкус.
... А после обеда неясные мысли,
и светлые думы и образов стаи...
Безумие, говорит Честертон. Безумие променять прекрасную вещь на символ.
Скупцы любят деньги больше, чем прекрасных дев, а образованные безумцы бумагу любят больше, чем жизнь.
Как часто мы роняем слезу в рецензиях, взываем пафосно к милосердию, "это надо читать, об этом надо помнить" говорим. А потом рвем друг друга на части в комментариях. И чем светлей и гумманистичней книга, тем ядовитей слюна и размашистей оплеухи. Ах, тебе не жаль бедную принцессу, голодного котенка, больного пионера? Н-н-на, получи, сволочь! И стараемся побольней уязвить, и яростно вычеркиваем друг друга из списка друзей.
С чем Честертон нас и поздравляет. Между сокровищами мудрости и сокровищами жизни мы выбрали красивую шкатулочку и убиваем за нее с чувством сладкой праведности. Добро должно победить зло! Поставить на колени и жестоко убить.
Вот оно - безумие. Уход от жизни, от нормальности в сладкую грезу типографской краски или книжной пыли. ТАМ нам реальнее, чем тут. ТАМ мы добрее, ТАМ мы жалостливее. А этих, которые ТУТ, чего жалеть? заснуть, короче, и видеть сны быть может. Может стоит проснуться? Вернуться к нормальности?

Честертон знает, о чем говорит. Он родился и вырос в среде, где нормой считался Оскар Уайльд, а вовсе не патер Браун. И всю жизнь восставал против этой нормы за... нормальность. Образцом же нормальности он считал народ.
Кроме политических обозревателей и деятелей культуры, есть народное мнение. И за этим мнением всегда что-то стоит. Народ может быть не всегда прав, говорит Честертон, но за его мнением всегда правильная идея или правильная догадка.
Чтобы не соблазниться сейчас и не перейти к текущим политическим событиям, лучше процитирую мнение автора на гораздо более вечную тему. Честертон комментирует "Потерянный рай" Мильтона:
В определенном смысле Мильтон повредил раю не меньше, чем змий. Он написал великую поэму, но упустил самую суть сюжета. Если я не путаю, простую тягу к запретному плоду он объясняет умно, чувствительно и тонко. Адам у него вкушает от плода сознательно. Он не обманут, он просто хочет разделить несчастье Евы. Другими словами, человеческая греховность восходит к благородству или, на худой конец, к весьма простительному и романтическому жесту. На самом же деле наша низость началась не с великодушия; если мы подлы и ничтожны, причина не в том, что наш прародитель повел себя как хороший муж и настоящий мужчина. Библейский вариант намного возвышенней и глубже. Там все земное зло возводится к той предельной, нерассуждающей наглости, которая не терпит никаких, даже самых мягких условий; к тому безобразному беззаконию, которое отвергает какие бы то ни было границы. Нигде не сказано, что плод привлекал видом или запахом; он привлекал лишь тем, что был запретен. Самая большая свобода ограничивалась в раю самым маленьким запретом; без запрета свободой и не насладишься. Лучшее в луге — изгородь, окаймляющая его. Уберите ее, и это уже будет пустырь, каким стал и рай, когда утратил свое единственное ограничение. Библейская мысль — все скорби и грехи породила буйная гордыня, неспособная радоваться, если ей не дано право власти, — гораздо глубже и точнее, чем предположение Мильтона, что благородный человек попал в беду из рыцарственной преданности даме. После грехопадения Адам на удивление быстро и полно утратил всякое рыцарство.

Согласна, цитата чересчур длинная. Но, скажите, когда мы боремся со всякого рода границами и запретами, с обывательской серой массой, как часто мы задумываемся... а вдруг... ну, вдруг... случайно... ОНИ правы?
Вопрос тоже длинноват. Сокращу: как часто мы вообще думаем?
Читайте Честертона. Думайте.

Гилберт Кит Честертон "Мудрость отца Брауна"

Еще в школьные годы я читала несколько довольно известных рассказов Гилберт-а Честертона, будь то "Сапфировый крест" или "Странные шаги", о расследованиях маленького, почти незаметного католического священника отца Брауна, и вот спустя годы новая встреча. Церковный слуга по прежнему мал, несуразен в поступках, носит старомодную, широкополую шляпу и видавший виды потертый зонтик. Но так-же как и в прежние годы он необычайно проницателен, умеет не только слышать, но и услышать собеседника, а так-же может похвастаться редким умением сопоставить все даже самые незначительные детали и сделать исходя из них единственно правильный выход. В 12-и рассказах из этого сборника ему удастся объяснить таинственное исчезновение странного постояльца гостиницы, найти виновного в смерти известной актрисы, объяснить своему помощнику Фламбо принцип действия детектора лжи, свести на нет парочку старинных проклятий, сохранив тем самым нескольким представителям старинных родов жизнь и даже помочь двум любящим сердцам воссоединиться, вопреки жизненным обстоятельствам. А еще он поразит читателя редкой интуицией, меткими и остроумными высказываниями

Нам часто приходится выбирать: или чувствовать себя последним дураком, или уж быть им на самом деле

и феноменальной способностью ставить себя на место преступника или потерпевшего. Повторное знакомство с неподражаемым патером Браун-ом прошло на "ура", а я в очередной раз убедилась в том, как-же полезно бывает порой прикосновение к классике детективного жанра, почти всегда гарантирующее читателю удовольствие от разгадки таинственных и хитроумных преступлений...

Гилберт Кит Честертон "Мудрость отца Брауна"

Еще в школьные годы я читала несколько довольно известных рассказов Гилберт-а Честертона, будь то "Сапфировый крест" или "Странные шаги", о расследованиях маленького, почти незаметного католического священника отца Брауна, и вот спустя годы новая встреча. Церковный слуга по прежнему мал, несуразен в поступках, носит старомодную, широкополую шляпу и видавший виды потертый зонтик. Но так-же как и в прежние годы он необычайно проницателен, умеет не только слышать, но и услышать собеседника, а так-же может похвастаться редким умением сопоставить все даже самые незначительные детали и сделать исходя из них единственно правильный выход. В 12-и рассказах из этого сборника ему удастся объяснить таинственное исчезновение странного постояльца гостиницы, найти виновного в смерти известной актрисы, объяснить своему помощнику Фламбо принцип действия детектора лжи, свести на нет парочку старинных проклятий, сохранив тем самым нескольким представителям старинных родов жизнь и даже помочь двум любящим сердцам воссоединиться, вопреки жизненным обстоятельствам. А еще он поразит читателя редкой интуицией, меткими и остроумными высказываниями

Нам часто приходится выбирать: или чувствовать себя последним дураком, или уж быть им на самом деле

и феноменальной способностью ставить себя на место преступника или потерпевшего. Повторное знакомство с неподражаемым патером Браун-ом прошло на "ура", а я в очередной раз убедилась в том, как-же полезно бывает порой прикосновение к классике детективного жанра, почти всегда гарантирующее читателю удовольствие от разгадки таинственных и хитроумных преступлений...

Гилберт Кит Честертон "Мудрость отца Брауна"

Еще в школьные годы я читала несколько довольно известных рассказов Гилберт-а Честертона, будь то "Сапфировый крест" или "Странные шаги", о расследованиях маленького, почти незаметного католического священника отца Брауна, и вот спустя годы новая встреча. Церковный слуга по прежнему мал, несуразен в поступках, носит старомодную, широкополую шляпу и видавший виды потертый зонтик. Но так-же как и в прежние годы он необычайно проницателен, умеет не только слышать, но и услышать собеседника, а так-же может похвастаться редким умением сопоставить все даже самые незначительные детали и сделать исходя из них единственно правильный выход. В 12-и рассказах из этого сборника ему удастся объяснить таинственное исчезновение странного постояльца гостиницы, найти виновного в смерти известной актрисы, объяснить своему помощнику Фламбо принцип действия детектора лжи, свести на нет парочку старинных проклятий, сохранив тем самым нескольким представителям старинных родов жизнь и даже помочь двум любящим сердцам воссоединиться, вопреки жизненным обстоятельствам. А еще он поразит читателя редкой интуицией, меткими и остроумными высказываниями

Нам часто приходится выбирать: или чувствовать себя последним дураком, или уж быть им на самом деле

и феноменальной способностью ставить себя на место преступника или потерпевшего. Повторное знакомство с неподражаемым патером Браун-ом прошло на "ура", а я в очередной раз убедилась в том, как-же полезно бывает порой прикосновение к классике детективного жанра, почти всегда гарантирующее читателю удовольствие от разгадки таинственных и хитроумных преступлений...