7

– Подростком я не выносила, чтобы мать совала нос в мои дела!

Как бы Никки ни тревожилась, она не хотела вторгаться в интимную жизнь сына.

– Ты же не роешься в комнате Камиллы, правда?

– Раз в неделю обязательно, – бесстрастно сообщил Себастьян.

– Ты уверен, что у тебя все в порядке с головой?..

«Может, и не в порядке, но девочка, по крайней мере, никуда не исчезла», – подумал он не без удовлетворения и принялся за работу.

Комната Джереми отличалась немалыми размерами, дом как-никак был некогда фабрикой, так что планировка была своеобразная. А в целом обычное обиталище geek^[5], где царил радостный хаос. По стенам афиши культовых фильмов: «Назад в будущее», «Военные игры», «Формула любви», «Трон». К перегородке прислонен велосипед с фикседом. В углу игральный автомат «Донки Конг» 80-х годов. В мусорной корзине коробки от наггетсов, пиццы и банки «Ред Булл».

– Бардак неописуемый! – воскликнул Себастьян на пороге. – Он когда-нибудь прибирает у себя в комнате?

Никки испепелила его взглядом. Переждала минутку и принялась за дело: заглянула в шкаф.

– Похоже, он взял с собой рюкзак, – пробормотала она.

Себастьян подошел к письменному столу.

Три больших монитора, системные блоки. Рядом полный комплект оборудования для диджея: вертушка, микшер, колонки, усилитель, сабвуфер. Все отличного качества. Для профессионалов.

«Откуда у него такие деньги?»

Он взглянул на книжные полки. Они ломились от комиксов: «Бэтмен», «Супермен», «Пипец», «Люди Х». Себастьян со скептической улыбкой взял из стопки и полистал последний выпуск «Человека-Паука»: вместо Питера Паркера там действовал метис, сын афроамериканца и испанки. «Времена меняются», как поет Боб Дилан.

На другой полке Себастьян обнаружил всевозможные руководства по игре в покер, а рядом продолговатый алюминиевый кейс с десятью рядами керамических фишек и двумя колодами карт.

– Что тут вообще такое? Игорный дом?

– Я ему этот кейс не покупала! – стала защищаться Никки. – Но я знаю, что в последнее время Джереми часто играет в покер.

– С кем?

– С приятелями по лицею, я думаю.

Себастьян скривился. Ох, как ему это не понравилось…

Скрепя сердце он вынужден был признать, что на полке стоят и настоящие книги: «Властелин колец», «Дюна», «Машина времени», «Бегущий по лезвию», цикл «Основание».

Рядом с этими, культовыми для любого считающего себя фриком, стояли учебники по сценарному мастерству, биографии Стенли Кубрика, Квентина Тарантино, Кристофера Нолана, Альфреда Хичкока.

– Он что, интересуется кино? – удивился Себастьян.

– Конечно! Мечтает стать режиссером! Неужели он никогда не показывал тебе своих фильмов? Ты что, не знаешь, что у него есть камера?

– Нет, – вынужден был признаться Себастьян. Не без грусти приходилось признавать очевидное: сына своего он не знал. И дело не в том, что они редко виделись. Дело было в том, что в последнее время они говорили, как два глухих. Даже не спорили. Отгораживались друг от друга полным равнодушием. Джереми был не таким сыном, какого хотелось бы иметь Себастьяну. Мальчик был слишком похож на мать, и поэтому он не интересовался, чем тот живет, его занятиями, надеждами. Мало-помалу, но с полной определенностью Себастьян отстранился от сына и не чувствовал за собой вины.

– Я и паспорта его не нахожу, – встревожилась еще больше Никки, заглядывая в ящики стола.

Себастьян в задумчивости нажал на клавиатуре компьютера клавишу «пуск». Джереми увлекался ролевыми играми онлайн. Экран вспыхнул, показав картинку «World of Warcraft». Затем выскочила иконка, предлагая ввести пароль.

– Даже не вздумай! – Никки схватила Себастьяна за руку. – У него паранойя на все, что касается компьютера. По части компа он понимает в десять раз больше, чем мы оба, вместе взятые.

Очень жаль. Запрет лишал их немалого количества информации. Себастьян подчинился совету бывшей жены и не стал влезать в компьютер. Ограничился тем, что вытащил внешний жесткий диск. Кто знает, вдруг он не защищен паролем?

– У тебя есть ноутбук? Можно попробовать посмотреть на нем.

– Сейчас принесу.

Пока Никки не было, Себастьян рассматривал фреску, которую Джереми нарисовал на стене в глубине комнаты: благословляющий Христос парит в сине-зеленом небе. Он подошел поближе и увидел на полу баллончики с красками. Несмотря на открытое окно, в комнате здорово попахивало химией. Фреску Джереми нарисовал совсем недавно.

– Он что, обратился к религии? – спросил Себастьян, когда Никки вернулась.

– Да нет, насколько я знаю. Но мне кажется, что нарисовано потрясающе!

– Ты серьезно? Любовь слепа…

Она протянула ему ноутбук, бросив на бывшего мужа мрачный взгляд.

– Может, она меня и ослепила, когда я тебя встретила, но…

– Но что?

Никки не стала продолжать пикировку. У них были сейчас дела поважнее.

Себастьян взял ноутбук и подключил к нему съемный диск. На нем были фильмы и музыка, скачанные из Интернета. Судя по всему, Джереми был страстным фанатом рок-группы «Шутерз». Себастьян посмотрел несколько минут кусочек их концерта: грубоватый гаражный рок, слабое подобие «Strokes» и «Librtines».

– Ты знаешь этих ребят?

– Самодеятельная группа из Бруклина, – объяснила Никки. – Джереми часто ходит на их концерты.

«Убожество», – вынес Себастьян про себя вердикт, немного послушав слова.

Просмотрев название других папок, он обнаружил с десяток телесериалов, о которых понятия не имел, и еще весьма недвусмысленные ролики, обозначенные как «fuck» «boobs» и «MILF»^[6].

Для очистки совести он открыл одну из папок и запустил фильм. Пышная медсестра появилась на экране и принялась медленно расстегивать халат, а потом занялась оральным сексом со своим пациентом.

– Может, хватит грязи? – рассердилась Никки.

– Есть из-за чего возмущаться, – успокаивающе произнес Себастьян.

– Тебе безразлично, что твой сын смотрит порно?

– Абсолютно. И я бы сказал даже, что меня это радует.

– Радует?

– Он такой хрупкий, женственный, что я даже беспокоился, уж не гомик ли он.

Никки удрученно посмотрела на Себастьяна.

– Ты понимаешь, что ты сейчас сказал? – Он не ответил, и она продолжала: – Даже если бы он был геем, я не вижу в этом проблемы.

– Раз проблем нет, закрываем тему.

– Ты все еще живешь в XIX веке, и это удручает. Себастьян поостерегся вступать в дискуссию.

Однако Никки не успокоилась:

– Мало того что ты гомофоб, ты еще одобряешь фильмы, унижающие женщин!

– Я не гомофоб и никаких дурацких фильмов не одобряю, – буркнул Себастьян, всеми силами стараясь уйти от спора.

Он открыл верхний ящик стола. По дну катались разноцветные шарики-драже, высыпавшиеся из большого пакета «M&M’s». Среди конфет валялась визитная карточка татуировщика из Уильямсбурга с картинкой, изображающей дракона.

– Собрался делать себе татуировку? Похоже, наш мальчик решил порадовать нас всем, чем только можно. Думаю, где-нибудь существует список, который подростки по секрету передают друг другу. Там перечислены все представимые и непредставимые глупости, какими можно достать родителей.

Никки прервала его, заглянув в глубину ящика.

– А это ты видел? – спросила она, указывая на запечатанную пачку презервативов.

– У твоего подопечного есть подружка?

– Мне ничего об этом не известно.

Себастьян мгновенно вспомнил упаковку противозачаточных таблеток, которую два часа назад нашел в комнате у Камиллы. У одной пилюли, у другого презервативы, хочет он того или нет, но дети выросли. По отношению к Джереми это вызвало у него чувство удовлетворения. По отношению к Камилле ужас. Он спросил себя, стоит ли говорить о дочери Никки, но тут он заметил косяк с травкой, уже наполовину выкуренный.

– Трава! Это меня пугает больше, чем порно! Ты в курсе, что он курит эту гадость?

Никки занялась в это время комодом и ограничилась пожатием плеч.

– Я задал тебе вопрос!

– Погоди! Смотри-ка, что я нашла!

Приподняв стопку маек, она обнаружила мобильник.

– Джереми никогда бы не ушел без мобильника, – твердо сказал она.

Она протянула телефон Себастьяну. Вытаскивая телефон из чехла, он обнаружил в кармашке еще и кредитную карту.

«Без кредитной карты он бы тоже никогда не ушел», – подумали они одновременно и обменялись испуганными взглядами.

8

В воздухе витал запах розмарина и полевых цветов. Свежий ветерок теребил плети лаванды и листья на кустах. С крыши бывшей фабрики, превратившейся теперь в биоогород, открывался сказочный вид на Ист-Ривер, небоскребы Манхэттена и статую Свободы.

Разнервничавшись, Никки вышла на крышу, чтобы выкурить сигарету. Прислонившись к кирпичной трубе, она не сводила глаз с Себастьяна, который нервно расхаживал между тисовых ящиков с тыквами, кабачками, баклажанами, артишоками и душистыми травами.

– Дай мне тоже сигаретку, – попросил он, подойдя к ней.

Себастьян ослабил галстук, расстегнул рубашку и теперь освобождался от никотинового пластыря, приклеенного на спину.

– Не думаю, что она пойдет тебе на пользу.

Не обратив внимания на замечание бывшей жены, Себастьян зажег сигарету и как следует затянулся, глубоко вдохнув дым. Потом принялся массировать себе веки. Стараясь не поддаваться гложущей его тревоге, он пытался понять, что же нового он узнал о сыне, осмотрев его комнату. Джереми солгал, попросив разрешения переночевать у Саймона, так как знал, что тот на учебной экскурсии. Он уехал, взяв рюкзак и паспорт, что предполагало долгое путешествие, возможно, даже на самолете. При этом не взял с собой ни мобильника, ни кредитки, которую оформила ему мать, двух «соглядатаев», благодаря которым любая полицейская служба могла бы отследить его перемещения и напасть на след…

– Он не только сбежал, он сделал все, чтобы его не могли отыскать, – произнес он вслух.

– Что толкнуло его на побег? – задалась вопросом Никки.

– Какая-нибудь очередная глупость, которую он совершил. Никаких сомнений. И я полагаю, капитальная глупость, – отозвался Себастьян.

На глазах Никки выступили слезы, в горле встал ком. Тупой страх все болезненнее и ощутимее скручивал внутренности. Ее сын, такой сообразительный, такой умница, был всего лишь неопытной простодушной овечкой. Конечно, ей не нравилось, что он стал воровать. А исчезновение просто повергало в ужас.

Первый раз в жизни она пожалела, что предоставляла ему столько свободы, что, воспитывая его, делала ставку на благородство, доверие, терпимость и открытость. Себастьян прав. Мир сегодня слишком груб, жесток и опасен для идеалистов-мечтателей. В нем невозможно выжить без изрядной доли цинизма, своекорыстия и жесткости!

Себастьян снова затянулся и выпустил дым в сияющий прозрачностью воздух. За спиной у него тихо, по-кошачьи мурлыкал кондиционер. Как же его тоскливый страх не подходил к этому мирному огородику, который жил себе и жил, втиснутый в современный город.

Высоко над домами, вдали от Манхэттена и оживленной суеты мегаполиса, здесь, на крыше, царил покой. Жужжали пчелы, торопясь запастись провизией на зиму, толпились у летка улья. Лучи солнца, пробиваясь сквозь кусты, золотили небольшую бочку в ржавых обручах.

– Расскажи мне, куда ходит, с кем видится Джереми.

Никки погасила окурок в горшке с землей.

– Он проводит время всегда с двумя мальчиками.

– Один тот самый Саймон, – догадался Себастьян.

– Второй Томас, его лучший друг.

– Ты говорила с ним?

– Звонила, оставила сообщение, но он мне не перезвонил.

– Так чего же мы ждем?

– Успеем подловить его у выхода из лицея, – сообразила Никки, взглянув на часы.

Оба тут же вскочили со своих мест и торопливо зашагали по плиткам дорожки, вьющейся между ящиками. Прежде чем уйти с крышы, Себастьян ткнул пальцем в подобие палатки, покрытой черным брезентом.

– Что у тебя там?

– Ничего, – слишком уж торопливо ответила Никки. – Ничего особенного. Разные инструменты.

Себастьян взглянул на бывшую жену с подозрением. Он еще не забыл тех особых ноток, которые появляются в ее голосе, когда она врет. И это был тот самый случай.

Он отодвинул брезентовый край и заглянул внутрь. Укрытые от посторонних глаз, на полу стояло с десяток горшков с цветущей коноплей. Теплица была обустроена лучше некуда: искусственное освещение, увлажнитель воздуха, автоматический полив, пакетики с лучшими удобрениями. Словом, оснащение по последнему слову техники.

– Твоя безответственность не имеет границ! – взорвался он.

– Да ладно! Не устраивай драмы из-за нескольких кустиков травы!

– Травы?! Ты понимаешь, что это наркотик? И ты его выращиваешь!

– Ты тоже можешь выкурить косячок. Расслабишься, вот увидишь.

Себастьяну было не до шуток, он слов не находил от возмущения.

– Не хватало только, чтобы ты еще продавала эту мерзость!

– Я вообще ничего не продаю. Трава для личного употребления. Экологически чистая, собственного производства. Куда более полезная, чем смола, которой торгуют дилеры.

– Это немыслимо! Ты понимаешь, что можешь загреметь в тюрьму?

– С какой стати? Ты собираешься донести?

– А твой дружок Сантос? Уверен, что он как раз и занимается наркоманами.

– У него других дел по горло, можешь поверить.

– А Джереми? Камилла?