3

Он видит тень в ночи, расшифровывает маленький личный код и наслаждается изысканным вином

По субботам и воскресеньям ресторан «Кастрюлька» не работал, и эту субботу Фредрик Дрюм решил провести в одном из идиллических загородных уголков – там, где река Акер, вытекая из озера Маридал, первые сотни метров тихо извивалась между зелеными лужайками, чтобы затем мчаться вниз по перекатам. Любимое место отдыха столичных жителей.

Фредрик взял с собой плед, полотенца, сыр разного сорта, немного фруктов и бутылочку обычного вина. Кроме того, несколько книг о культуре инуитов Гренландии и Лабрадора.

– Хакк а-ля Вак, Лам а-ля Дрюм, Гюбб а-ля Тоб, – весело приговаривал он, ожидая на остановке автобус номер восемнадцать.

Ритмическое сочетание слов въелось в память, само просилось на язык.

Антициклон не уступал своих позиций, и гидрометслужба сулила Южной Норвегии раннее наступление лета.

Загадка эскимосской куклы больше не занимала его. Странным было ее появление, таким же странным – исчезновение. Как сказал бы по этому поводу Тоб: «Многообразие деталей бытия становится загадочным, когда любопытство упраздняет естественные границы». Слова, которые вполне годятся на роль меткой заключительной реплики в этом эпизоде.

К тому времени, когда автобус дошел до конечной остановки, Фредрик успел основательно вспотеть, и ему не терпелось освежиться в кристально чистой речной воде. Несколько минут спустя он уже плавал в тихих заводях Акера.

Отыскав уединенный уголок под деревом, кроной обращенным к югу зеленого склона, он расстелил свой плед и разложил в тени сыр, фрукты и вино. После чего раскрыл одну из книг и улегся на живот.

Однако мысли его обратились отнюдь не к хладным берегам Гренландии и Лабрадора. Он вспоминал Францию. Сент-Эмильон. Там Фредрик Дрюм познакомился с одной девушкой, красивой и незаурядной. На беду она чисто случайно оказалась замешанной в драме, связанной с его появлением в тех местах. И он не мог ничего поделать. Ее отравили. Теперь она лежала в больнице, ее мозг был поражен, и надежд на исцеление было мало. Месяцев семь тому назад, в ноябре прошлого года, он получил весточку он нее, красивую открытку. Со словами: «Я помню тебя, Фредрик. Теперь хорошо помню. Ж. Б.» Возможно, она сама написала эти слова. Возможно, ей помогли. Других вестей больше не было.

Он развернул сыр и откупорил вино. Большие куски французского сыра бри хорошо сочетались с вином. Вот бы сейчас она была рядом… Лежала на пляже, улыбаясь зеленой листве. Он никогда не забудет улыбку Женевьевы.

Однако сентиментальное настроение держалось недолго. Искупавшись, он занял место в воротах на спортивной площадке по соседству, где гоняли мяч юные футболисты. Каждый гол сопровождался бурным мальчишеским ликованием.

Солнце склонилось к горизонту, и бутылка почти опустела. Книги прочитаны, сыр съеден. Чем бы таким занять сегодняшний вечер? Тоб уехал со своей подругой в Крагерэ, а больше некого быстро подбить на какую-нибудь затею. Стало быть, придется что-нибудь придумать в одиночку. Что именно – вот вопрос.

«Хакк а-ля Вак, Лам а-ля Дрюм, Гюбб а-ля Тоб», – вертелось у него в голове, когда он сел в автобус, чтобы вернуться в город. Вдруг его осенило: «Смюгет» – вот куда он направится сегодня вечером. Этот ресторанчик популярен среди молодежи. Глядишь, и потанцует с какой-нибудь красоткой.

Напевая, Фредрик побрился перед зеркалом в ванной, освежил лицо «Арамисом». После чего откупорил бутылку бургундского и погрузился в кресло.

– Пансионатское бытие, дружище Дрюм, – сказал он сам себе, – превосходный трамплин для вольного воображения. Стоит погаснуть какой-нибудь лампочке, как тут же ее заменяет невидимая рука.

В эту секунду погасла лампочка над конторкой.

Он нахмурился и подозрительно воззрился на мутный стеклянный пузырек. Ишь ты…

Налил себе вина и призадумался. Над силой своих мыслей, которая проявлялась иногда. Опасной силой. Пальцы его сами извлекли из кармана звездный кристалл. Фредрик поднес его к глазу и повернулся лицом к окну.

Какие необычные краски… Желтый цвет с ледяными синими переливами. Причем синие лучи вибрировали, то прибавляя, то убавляя интенсивность. И Фредрик Дрюм сразу понял: в ближайшем окружении что-то назревает. Что-то отнюдь не приятное.

Ни с того ни с сего он встал и остановился посередине комнаты. Внезапно в памяти всплыли слова стихотворения, которое попалось ему много лет назад. Фредрик стал декламировать вслух:

 
Там, где синий холодный лед
И где день ждет охотника знак,
Там жестоким насилием гонят народ
Из долины, где вырастет злак.
 
 
Там, где мать, умирая, вскормила,
Там охотник клятву дает.
Детище голода, злая сила —
Месть над далями там грядет.
 

Полагали, что стихотворение написано эскимосом, чье имя осталось неизвестным. Оно было записано в конце прошлого столетия одним датским этнологом. Фредрик прочел его в книге о мифах древних жителей Гренландии.

Он вновь опустился в кресло. Странно… Фредрик не отличался хорошей памятью, и у него совсем не было заведено декламировать стихи. Это стихотворение он вообще ни разу не вспоминал с тех пор, как прочитал впервые.

Он сделал добрый глоток бургундского. Сказал сам себе: «Подсознание – могучая сила». И ничего удивительного в том, что оно выдало забытое эскимосское сочинение теперь, когда голова занята эпизодом с куклой и приготовлениями к изучению культуры древних норманнов. Да, от подсознания никуда не уйдешь.

Но ведь и лампочка погасла. И кристалл испускает необычные лучи.

Перед входом в «Смюгет» стояла длинная очередь. Фредрик даже подумал – не махнуть ли рукой на эту затею. Но очередь подвигалась довольно быстро, и вскоре он уже вошел в гардероб.

В зале он облюбовал место за столиком в углу. Такая у него была привычка, в углу он чувствовал себя уютнее. Заказал «Божоле Торен».

Он наполовину управился с бутылкой, когда к столику подошел в сопровождении двух дам добродушный низкорослый бородач в очках и спросил, можно ли занять свободные места. Фредрик кивнул.

– Фредрик Дрюм, – представился он.

Конечно, представляться случайным сотрапезникам не модно, но ему был по душе старый обычай.

– Мария, – назвалась одна женщина.

– А я – Сульвор, – сказала другая.

– Бьёрн Леннарт, – поклонился бородач.

Поначалу разговор не клеился, зато вина, заметил себе Фредрик, было выпито изрядно. Как-то само собой он постепенно включился в беседу соседей по столу. Видимо, этому способствовал добродушный нрав бородача, который то и дело прямо обращался с какой-то репликой к Фредрику. И когда Бьёрн Леннарт выдал остроумный язвительный анализ творчества одного из самых популярных пишущих соотечественников, все четверо покатились со смеху, и Фредрик едва не опрокинул на колени Сульвор бутылку красного вина.

Вот так проходил этот вечер.

Фредрик Дрюм потанцевал с Сульвор, уроженкой губернии Трёнделаг, служащей в адвокатской фирме «Смоланд, Равн и Ламмадал». Однако чрезмерно громкая музыка раздражала его, и он предпочел приземлиться в занятом ими уголке.

– Как насчет Большого острова завтра? – спросила Сульвор Марию.

Та отрицательно мотнула головой.

– Не лежит у меня душа к этому парому. Между прочим, Бьёрн Леннарт знал того пассажира, который погиб там несколько недель назад.

Фредрик навострил уши.

– Ты знал его? – обратился он к Бьёрну Леннарту.

– Ну да. Большой любитель приключений. Я мог бы весь вечер рассказывать о его похождениях. Но не люблю однообразия в беседе. Лучше выпьем!

Они чокнулись.

Без четверти час Фредрик встал из-за стола и попрощался. Его малость покачивало, но он был очень доволен тем, как провел этот вечер. Расслабился, в голове приятный легкий шум.

Покинув ресторан, пошел через Дворцовый парк домой. Светлая майская ночь… Возле пруда за дворцом несколько голосистых чаек повздорили из-за полиэтиленового мешочка. В это время года птицы и ночью гомонили.

Он посидел на скамейке; теплый чистый воздух освежил его. Через несколько дней он насладится еще более чистым и свежим воздухом… Вместе со Стивеном Прэттом будет жить в гостинице «Савален».

Возле ног на земле лежало что-то красное. Фредрик рассеянно поднял лопнувший воздушный шарик, натянул резину на указательный палец.

Подойдя к пансионату, он приметил, как за кусты сирени скользнула какая-то тень. Постоял, присматриваясь. Ничего. Решил, что тень принадлежала стоявшему у окна обитателю пансионата.

Войдя в дом, проследовал по тихому коридору к двери своего номера. Открыв ее, уловил какой-то странный запах. Пахло паленым. Он осмотрелся, но не увидел ничего необычного. Никакие электрические приборы не включены. Окно было приоткрыто; видимо, запах шел с улицы. Фредрик подошел к конторке. Интересно – невидимая рука, вездесущий дух пансионата сменил лампочку?

Он нажал выключатель, навстречу ему взметнулся сноп синих искр, и Фредрик Дрюм грохнулся на пол.

Придя в себя, он ощутил дикую головную боль; правая рука горела. Противно пахло паленой резиной, и он уставился на указательный палец, который жгло особенно сильно. Палец был красный, на кончике вздулись пузыри. И болтался клочок горелой резины.

Воздушный шарик. Лопнувший шарик, подобранный им в парке. Кажется, он натянул резину на указательный палец. Тот самый, которым нажал кнопку выключателя. Покушение. Кто-то замыслил убить его.

С трудом поднявшись на ноги, он проковылял в ванную. Принял четыре таблетки паралгина и выпил три стакана воды. Потом еще два. Тут же его вырвало; в унитаз ударила розовая струя. Красное вино, вода и желчь. Он кашлял, блевал и плевался. Очистив желудок, сел на крышку унитаза, подперев ладонями голову.

Он просидел так полчаса.

Потом принял еще несколько таблеток и запил двумя стаканами воды. На этот раз его не вырвало. Сорвал остатки шарика с пальца, намазал мазью ожог. Кое-как забинтовал палец. Кожа горела, вся рука отекла, но головная боль прошла, слава богу. Было почти половина третьего, когда Фредрик опустился в кресло, очухавшись настолько, что смог внимательно обозреть комнату. В ней побывали незваные гости.

Типичный случай дурацкого везения. Не подбери Фредрик Дрюм тот шарик, не натяни его на палец, был бы наверняка теперь покойником. Прямо хоть начинай верить в некую охраняющую его всевидящую и всемогущую силу. Не будь у Фредрика привычки подбирать лопнувшие шарики. Только за последний месяц он мог припомнить три таких случая. Что-то было такое в эластичной мягкой резине, чем она его привлекала.

Номер Фредрика Дрюма помещался на первом этаже пансионата. Окно осталось приоткрытым. Поставил ящик на землю под окном – и влезай. Он выглянул наружу, но никаких следов не обнаружил. Тем не менее в комнате кто-то побывал. Кто-то разбирающийся в электричестве.

Сам Фредрик мало что смыслил в контактах и вольтах. Если не считать того, что, как большинство мальчишек, проверял на себе таинственные свойства электричества. Любопытного исследователя ударяло током. Безопасные опыты, от которых экспериментатор дергался, но искры из него не сыпались. А вообще, могут штепселя и выключатели убить неосторожного человека? Фредрик сомневался в этом.

Стараясь ничего не касаться, он принялся исследовать настольную лампу. И вдруг увидел тонкий проводок, который от лампы тянулся вниз и вдоль плинтуса к книжной полке, где стоял маленький переносной телевизор. Фредрик развернул аппарат: так и есть, провод нырял под плохо закрепленную заднюю крышку.

Все ясно. Фредрик Дрюм кивнул.

Кто не знает, что в телевизоре очень высокое напряжение, что неспециалистам опасно копаться в схеме? Смертельно опасно. Итак, выключатель соединен с телевизором. Тут потрудился специалист.

Фредрик оценил гениальность автора западни. Если бы его убило током, убийца запросто мог через несколько часов – например, сейчас – снова забраться в комнату через окно и убрать провод, чтобы не оставалось никаких улик. История знает случаи, когда человек погибал, что называется, от самовозгорания, без видимых причин. И Фредрик не явил бы исключения.

Убийца начеку. Возможно, в эту самую минуту прячется в кустах, готовясь убедиться, чем все кончилось.

Убийца!