– Через некоторое время я пригласил его в театр, и мы договорились о постановке… Вот, собственно, и всё. В процессе работы над постановкой, я внёс некоторые изменения в сценарий, чтобы придать ему динамичности, хоть и старался максимально приблизить наш спектакль к оригиналу. А по поводу твоего вопроса, удастся спектакль или нет, то я считаю: это будет или оглушительный успех, или громкий провал.

– Мы постараемся не подвести вас, – уверила Джули. – Чак тоже делает всё, чтобы подготовиться к премьере.

– Да, Чак много работает, – согласился мистер Гоулд. – Если бы не он, не знаю, как бы я справлялся. Он успокоил меня, сказав, что к премьере практически всё готово, а то, что осталось подобрать из реквизита – подсвечники, пару кружек и прочую утварь – я сам хотел купить на блошином рынке: ведь нужно подобрать нечто особенное, то, что будет передавать атмосферу той эпохи, а на складе ничего подходящего не нашлось.

– Вам что, обязательно этим заниматься самому, могли бы отправить кого-нибудь? – поинтересовалась мисс Блант.

– Джули, ты же знаешь мой метод работы, я должен контролировать весь процесс: от того, как правильно выстроить свет в каждом акте и до покупки недостающего инвентаря. У хорошего режиссёра в каждой сцене всё должно быть тщательно подобрано, продумано до мелочей, поскольку малейшая деталь – часть большого действия, и она не должна отвлекать внимания зрителя от главного. Этому я научился у своих театральных наставников.

– А блошиный рынок по каким дням работает?

– Только по выходным – в субботу и воскресенье до четырёх часов. Я собирался пойти с утра, только сердце прихватило, – режиссёр приложил руку к левой стороне груди. – Сейчас отпустит – и соберусь. Ты составишь мне компанию?

– Уже три часа, а вы сегодня неважно выглядите, – обеспокоенно сказала Джули. – У вас красное лицо, наверное, давление подскочило. Вы отдыхайте, а у меня сегодня выходной, и нечем себя занять. Я сама пойду за кружками и старинными подсвечниками, а вы, пожалуйста, постарайтесь соблюдать постельный режим.

Режиссёр разделял опасения Джули, что если его состояние и в самом деле ухудшится, мистер Дрейсон перенесёт премьеру на неопределённый срок. Он решил прислушаться к просьбе не выходить из дома.

– Хорошо! Мне, наверное, и в самом деле лучше прилечь. Я сейчас напишу тебе список необходимого реквизита для спектакля, и желательно купить это всё сегодня, так как завтра я планирую провести ещё одну репетицию.

– Завтра же выходной!

– Я попрошу Чака вызвать звукорежиссёра, осветителя и других работников, мне хочется пройтись по всему материалу.

– Хорошо. Надеюсь, к завтрашнему дню вы будете чувствовать себя гораздо лучше, а если ваше состояние останется прежним, то вам следует соблюдать постельный режим ещё несколько дней.

– Уверяю тебя, что я буду в полном порядке, – улыбнувшись, произнёс мистер Гоулд и добавил: – На тумбочке лежат деньги. Возьми, сколько тебе нужно.

– У меня есть. Давайте я куплю всё необходимое, а потом вы мне отдадите.

– Не понимаю, как у тебя ещё что-то остаётся от той мизерной зарплаты, которую вы получаете в театре.

– Это искусство. Мы же деятели искусства и должны хорошо владеть своим ремеслом, – пошутила Джули.

– Так, возьми деньги и не спорь со своим режиссёром! – Мистер Гоулд показал на невысокую старую тумбу у двери. – А то у меня от переживаний может ещё выше подняться давление, хотя, по-моему, дальше уже некуда.

– Вы всегда умели работать с актёрами и заставить сделать так, как вам нужно.

Они рассмеялись.

Мисс Блант отправилась на блошиный рынок, находившийся в четырёх кварталах от дома мистера Гоулда, по дороге любуясь старыми улочками и скверами. Подойдя к месту, Джули увидела всего два ряда, где торговцы предлагали старые вещи, монеты и прочие товары того же толка. Закупив всё необходимое, она уже собиралась покинуть рынок, но, проходя мимо пожилой женщины, торговавшей картинами, остановилась. Внимание Джули привлекли три развёрнутых холста без рам.

Она интересовалась живописью и уже давно собиралась украсить ей стены своей квартиры. Почему бы не начать воплощение мечты сейчас? Джули подошла ближе, чтобы лучше разглядеть холсты. Женщина заметила её интерес:

– Здравствуйте, мисс. Какая из них вам понравилась? Если возьмёте все три, сделаю скидку.

Но Джули настолько пристально разглядывала холсты, что даже не услышала её. Она медленно переводила взгляд с одной картины на другую, изучая их. На первой, под названием «Медведь», датированной 1929 годом, изображены ясное утро в лесу и гонящийся за кем-то медведь. Второе полотно, называвшееся «Рыбы», запечатлело день и солнечные лучи, проходящие сквозь воду. В прозрачных волнах резвились две рыбки. Эта картина имела дату 1932 год. Третья же, от 1939 года, названная «Сова», изображала закат. Солнце плавно заходило за горизонт, зеленел густой лес, а на ветке дерева сидела сова…

Ещё раз тщательно рассмотрев картины, не слушая, что говорит их хозяйка, Джули поинтересовалась:

– Кто автор?

Развернув картину и прищурившись, женщина по слогам прочла: «Йозеф Шварц, Майнц».

– Вы продаёте картины и даже не знаете, чьи они? – удивилась актриса.

– Я далека от живописи, я простая доярка… – как бы оправдываясь, ответила женщина. – Мой отец умер в прошлом месяце, и когда я разбирала старые вещи на чердаке, то увидела эти картины. Он прятал их от властей.

– Каких властей?

Не обратив внимания на вопрос, продавщица продолжала:

– Он привёз их из Германии после войны. Там ещё часы были, и фляжка немецкого офицера. Забирайте эти три картины, часы и фляжку, всё за сто фунтов…

– Да не нужны мне часы и фляжка, тем более немецкого офицера, – ответила Джули. – Я хочу только эти картины. Сколько просите?

Подумав, пожилая женщина произнесла:

– Шестьдесят фунтов.

Мисс Блант не стала торговаться. Уплатив требуемую сумму, она свернула холсты и аккуратно уложила их в пакет вместе с прочими покупками.

Дома после ужина она повторила роль, а потом достала из шкафа купленные полотна. Разложив их на столе и прижав края книгами, чтобы снова не свернулись, Джули принялась разглядывать живопись с ещё бóльшим вниманием. Она никак не могла понять, почему эти картины так ей понравились. На самой ранней была надпись: «Майнц, Германия, 1929 год». Аккуратно свернув два других, Джули переместила холст с медведем в центр стола, придавила углы книгами и вновь принялась изучать. Часы показывали полночь, когда Джули, впечатлённая картиной, отправилась спать.

МАЙНЦ, ГЕРМАНИЯ, 13 НОЯБРЯ 1929 ГОДА

– Йозеф, почему ты не танцуешь, а сидишь и грустишь в столь важный для меня день? Твой лучший друг сегодня женится! – сказал мужчина лет тридцати, похлопывая по спине друга, сидящего за одним из столом в роскошном ресторане.

– Клаус, мне сейчас не до танцев. Я, наверное, влюбился, – задумчиво ответил худощавый молодой человек.

– Что это на тебя нашло? – спросил жених, одетый в дорогой белый костюм с красным галстуком-бабочкой. – Идём веселиться!

– Я вполне серьёзно. Скажи мне, пожалуйста, а кто эта красивая девушка?

– Какая? – не понимая, о ком именно идёт речь, переспросил Клаус.

– Стройная брюнетка с большими глазами, сидит одна вон там, – Йозеф кивнул в сторону стола у стены.

Устремив взгляд в указанном направлении, Клаус увидел подругу детства его молодой жены.

– Это Лия. Она работает учителем в школе. Кстати, еврейка, как и ты… но тебе лучше забыть о ней, так как она здесь не одна.

– А с кем же?

– С Паулем. Наверное, он куда-то вышел. Хотя обычно он не отходит от неё ни на секунду. Жуткий зануда… Кстати, они скоро собираются пожениться, так что поищи для знакомства других девушек. Видишь, сколько их здесь?

– Расскажи мне о Лие, – попросил Йозеф.

Сев рядом, Клаус Нольде налил стакан воды, чтобы утолить жажду и хоть чуть-чуть передохнуть от танцев, и произнёс:

– Она в раннем детстве с родителями переехала в Майнц, ещё могу сказать, что она не любит шумных компаний и предпочитает спокойное времяпрепровождение.

– А кто такой этот Пауль?

– Я познакомился с ним на двадцать пятом дне рождения Лии, куда нас с Тильдой пригласили ещё весной, и с тех пор я его избегаю. – Посмотрев по сторонам и убедившись, что никто из гостей торжества его не слышит, Клаус продолжил: – Пауль – учитель математики в школе, где работает Лия. Находиться в его компании просто невозможно: он постоянно поучает её, придирается ко всему, даже к мелочам. Доходит до того, что он учит, как вести себя, как стоять, как сидеть, даже как наливать воду в стакан… Но раз Лия всё это терпит – значит, он её устраивает. Так что поищи себе другую девушку. На немецкой свадьбе тебе вряд ли встретится ещё одна Лия, но красивых девушек здесь достаточно…

– Я хочу познакомиться именно с ней. Никогда не прощу себе, если этого не сделаю… Клаус, дружище, ты же понимаешь: эта девушка – именно мой типаж. Спокойная, красивая, нежная, с хорошими манерами и к тому же учительница. Она будет прекрасной женой и матерью. Ты согласен?

– Йозеф, я теперь понял, почему мы с тобой столько лет дружим. Дело в том, что нам нравятся разные девушки, – улыбнулся Клаус. – Мы и в университете всегда выбирали разных и никогда не конфликтовали по этому вопросу. Скажу тебе прямо, Лия не в моём вкусе: мне нравятся более раскрепощённые девушки, такие, как Тильда, стройные блондинки с голубыми глазами. Ну, ты меня понимаешь…

– Нет, не понимаю, – перебил друга Йозеф. – Я сейчас ничего не понимаю и ни о чём не могу думать. Все мои мысли – только о ней.

– А мои – лишь о том, чтобы это всё поскорее закончилось, и мы с Тильдой остались наедине. А если она увидит, что я подошёл к другой… Ты же знаешь, чем это может мне грозить.

– Вот что тебе точно будет грозить – это если Тильда узнает об интрижке с той блондинкой в Гамбурге прошлым летом. Как её звали? Марта, да? И если ты сейчас же не исполнишь мою просьбу, то этой ночью точно останешься наедине, но с самим собой.

– Перестань шантажировать меня той историей! – недовольно пробурчал Клаус. – Ты же знаешь, что я был пьян… и если об этом хоть что-то узнает Тильда, мне несдобровать.

– Даю слово, что перестану – с той самой минуты, как ты познакомишь меня с Лией. Пожалуйста, Клаус, сделай это ради меня, я тебя очень прошу.

– Ты что, решил жениться? – усмехнулся друг.

– Пока не знаю, но ничего подобного со мной раньше не случалось. У меня такое чувство, будто я встретил девушку из своих грёз. – Йозеф мечтательно закатил глаза. – Я должен с ней познакомиться, и ты можешь мне в этом помочь.

– Каким образом?

– Ты же знаешь её! Подойдёшь и представишь: «Это Йозеф Шварц, мой друг и коллега, тоже врач, он желает с вами познакомиться».

– А если появится этот зануда? – спросил Клаус.

– Тогда пройдём мимо и просто поздороваемся. Сделай это ради нашей дружбы.

– Ты всегда умел находить веские аргументы, – встав со стула и набравшись решимости, вздохнул Клаус.

– Спасибо, друг, – произнёс Йозеф, поднялся, застегнул верхнюю пуговицу пиджака и пригладил волосы.

– Только дай мне подумать, как сделать так, чтобы не испортить отношения с занудой. – Клаус наморщил лоб. – Если они поженятся и мы будем дружить семьями, то Пауль до старости будет напоминать мне, что я познакомил тебя с его невестой.

– Не волнуйся заранее, – усмехнулся Йозеф. – Она может в любой момент передумать.

– Пойдём, пока я не передумал. Постараюсь тебе помочь, но помни, что я делаю это только ради тебя, так как ты – мой лучший друг, а не из-за твоего подлого шантажа, – подчеркнул Клаус.

Они подошли к Лие, Клаус представил их друг другу. Йозеф внимательно рассмотрел девушку и, услышав нежный голос, подумал: «Вблизи она ещё прекраснее, нежнее и изящнее… Она – именно та, кого я всегда мечтал встретить».

* * *

Рано проснувшись, Джули долго размышляла об увиденном во сне. Она свернула полотно и убрала на шкаф в прихожей, решив, что сегодня же отнесёт холсты в багетную мастерскую. Ради этого она готова расстаться даже с оставшимися у неё в кошельке тридцатью фунтами.