Глава 5. Инфографическая дискуссия

Несколько минут прошли в напряженном и тяжелом молчании. Только все те же тихие волны били в борт яхты, да изредка птицы вскрикивали что-то свое. Никто не мог вымолвить ни слова, пока, наконец, Лунный не произнес:

– Да. Сложно все. И ни черта не понятно. Мне кажется, что для того, чтобы мы смогли во всем этом деле разобраться, нам следует разделить сферы влияния. То есть, поделить общую задачу на отдельные аспекты, каждый из которых был бы в чьей-то компетенции.

– Я могу и должна взять на себя криминалистику, – сказала Мила. – Мне вся эта ваша метафизика страшна и не совсем понятна. А полиция должна заниматься полицейскими проблемами: когда убили, зачем убили, кто бы это мог сделать и так далее. Не уверена, что у нас с ребятами получится, но это наши прямые обязанности.

– Займусь, пожалуй, шарами, – сказал я, поднимая зачем-то руку. – На большее я просто не способен. Это тоже, конечно, загадка, но хотя бы без убийств.

– Кто знает… Впрочем, хорошо, – кивнул Лунный. – Мне остается весь пласт не разобранных нестыковок и несвязанных улик. Прекрасно! Будем работать.

– Жду вас завтра в половине двенадцатого в своем кабинете, – сказал Мила. – Будем приводить матчасть в систему. У меня уже есть в голове некоторая концепция, которую я лучше объясню с помощью инфографики.

– Великолепно, – улыбнулся Лунный. – Тебе бы какой-нибудь отдел маркетинга возглавлять.

– Обязательно приду, – отозвался я. – Но до завтра еще полно времени.

Примерно через полчаса приехал курьер с пиццами. Слава Богу, на некоторое время нам удалось отключиться от этих взрывающих мозги проблем. Было удивительно приятно ужинать на яхте под мерное поскрипывание дерева и нежный шелест волн. Я заметил, какими глазами Лунный смотрит на Милу, и немного удивился, почему между ними нет того огня страсти, который при таком взгляде обязательно должен быть. Она-то на него вообще практически не смотрит. Что же такого, интересно знать, приключилось между ними?

Впрочем, какая мне разница? Интересуется чужой личной жизнью лишь тот, у кого нет своей. Такой вот тип, как я, например. Эх, гори оно огнем! Будем заедать стресс, как обычно. Я взял телефон и заказал еще пиццы и немного пива. Просто для того, чтобы залить тоску в душе.

Возвращаясь домой, я неожиданно услышал, как волшебно поют птицы в тишине ночи. И остановился, чтобы вдохнуть теплый воздух, в котором перемешались десятки ароматов. Странное ощущение чего-то необыкновенно нового пронзило меня, и удивительный восторг заставил сердце биться чаще. Что-то было там впереди, что-то жуткое и таинственное, загадочное и неизведанное, и от осознания этого перехватывало дыхание.

Этой ночью я так и не смог заснуть, несмотря на насыщенный вечер. Сидя на балконе, встретил рассвет, окутанный синими кольцами ядовитого дыма. Мимо проезжали одинокие машины, тащились какие-то люди, и внезапно мне стало странно от ощущения того, что вот я такой простой торчу здесь на старом пластиковом стуле и курю, и при всем этом знаю нечто такое, что им всем никогда и ни за что не узнать.

С этим же чувством я ехал в полицию. А тут еще и Мила со странной улыбкой – ни дать, ни взять, секретный агент – встретила меня на пороге отделения.

– Лунный уже здесь, – сказала она. – Он непередаваемо красив в своей гавайской рубахе. Над ним уже весь отдел успел поржать.

– Когда мы с ним однажды решили сходить в суши-бар, он вырядился лордом Дартом Молом, – я пожал плечами.– Так что это еще ничего.

– Пошли. У меня уже все готово.

Посреди кабинета стоял деревянный мольберт, к которому Мила как-то умудрилась прикрепить большую магнитную доску. На ней в довольно хаотичном порядке разместились какие-то бумажки, распечатки, фотографии и розовые листочки с короткими надписями.

– Присаживайся. Так. А теперь давайте приведем все в систему. В настоящий момент мы знаем следующих фигурантов дела: Али Мамедов, Иван Ларский и Николай Береснев – это потерпевшие. Вот они на схеме, все трое рядом. Аня Верлблум – возможная свидетельница, некая Даша – знакомая Ани и у нее зеленый шар, и еще есть тут некий Мокрый Пацан, личность которого установить пока мы не можем. Поэтому на его месте вместо фото у меня прикреплен вот этот рисунок. Да, не смейтесь, художник я хреновый, но зато искренний.

– Если это вообще возможно – установить его личность, – подал голос Лунный.

– Комментарии потом, – отрезала Мила. – Дальше. Предполагаемым местом преступления является район между городским кладбищем №2, в настоящее время закрытым, и туристической зоной Святые Ключи. Давайте посмотрим, что это за местность. Вот здесь у меня прикреплены снимки этого района. Начиная от пустыря за шестым заводом эта территория не застроена жилыми зданиями, и дорога через нее последовательно проходит мимо кладбища, кольцевой развязки на пионерлагеря и деревню Муранка, технопарка «Авиатор» и, наконец, заканчивается собственно санаторием. Как мы видим на фотографиях и снимке со спутниковой карты из интернета, нигде на указанной местности нет стоячих водоемов – ни прудов, ни болот, ни искусственных запруд. Вместо этого имеются река с притоком, два больших озера, шесть маленьких и двенадцать родников. Тем не менее, найденные экспертами свидетельства прямо и однозначно указывают на утопление Мамедова именно в стоячей воде, предположительно – болоте.

– Милая Мила, – негромко сказал Лунный. – Попроси, пожалуйста, экспертов проверить остатки воды на трупе или в его одежде на содержание солей или оксидов железа.

– Эмммм… Я, конечно, попрошу, но зачем?

– Надо, – кивнул Лунный. – Пожалуйста.

– Без проблем. Ладно, продолжаем. Тело Али находят в городском парке. Кому и зачем понадобилось тащить труп на такое немыслимое расстояние? Не мог же он, в конце концов, сам перелететь? Вот фото тела, ясно показывающее, что положение ну просто отчаянное в смысле нелепости. Дальше. Время. Вызывает недоумение явное несоответствие планируемых сроков экспедиции и взятых запасов. Об этом мы можем судить по пересчитанным в найденном рюкзаке единицам провианта. Вот здесь вы можете видеть список продуктов, он больше напоминает ассортимент небольшого магазина. Более-менее логично это начинает выглядеть, если предположить, что Мамедов нес на себе продукты, а двое других – что-то более тяжелое и громоздкое. Хотя и в этом случае количество еды явно избыточное. Но может быть, это и правда. Косвенным тому свидетельством могут служить слова Ани о том, что они планировали использовать Береснева в качестве грубой мужской силы. Вот. В этом случае положение оставшихся членов похода двоякое. С одной стороны, они вполне обеспечены провиантом и к тому же защищены некими магическими силами. С другой, не тульский арсенал же они на себе тащили? В общем, эту проблему тоже надо решить с практической точки зрения. Вот тут я нарисовала кое-какую схемку… Все понятно?

– Нет, – честно сказал я. – Кстати, а от какой остановки они поехали?

– Не знаю пока, – ответила Мила. – Так что, все понятно?

– Ничего не понятно, – ответил Лунный. – Ты рисуешь зависимости там, где их нет. Но, пожалуй, кое-что полезное я из нашей сегодняшней встречи получил. Во всяком случае, криминалистика – это и вправду твое, Милочка. Продолжай. Кыц, твоя задача – узнать все об этих чертовых шарах, но ты, строго говоря, так и просил. А я возьму на себя памплонку.

– Дурак, – коротко огрызнулась Мила.

– Да будет так, – срифмовал Лунный и поднялся. – Кыц, пошли, разговор есть.

– Идите, хрен с вами, – надулась Мила. – Валите и помните: я на вас обиделась.

Мы покинули здание отделения, и прошли уже довольно большое расстояние, но Лунный не торопился начинать разговор. Мне тоже было нужно привести мысли хотя бы в какое-то подобие системы, ибо Мила не привела знания в порядок, а наоборот, добавила вопросов.

Наконец он остановился возле какой-то трансформаторной будки, зажег сигарету и сказал:

– В одном она права. Надо собирать каждую деталь, будь она даже самая малозначительная. Эти трое явно не за тем пошли, о чем говорили. Сдается мне, они отправились убивать этого самого Мокрого Пацана. Немного не рассчитав свои силы, знания и возможности. И, если я хоть что-то соображаю, Мамедову-то повезло больше всех. Ладно. Миле об этом ни слова – она к метафизике не расположена. Сейчас мы разойдемся на некоторое время для накопления фактического материала и сбора сведений. А потом посмотрим, кто чего смог нарыть. И еще, нам с тобой нужен план действий. Для начала мы должны осмотреть и обследовать возможный район происшествия. Если у тебя вдруг появится какая-то более точная информация о том, где они все-таки были, дай знать. Потом неплохо было бы в частном порядке побеседовать со всеми людьми, так или иначе имеющими отношение ко всей этой истории с исчезновением и шарами. И, исходя из этой информации, предпринимать дальнейшие шаги. У тебя как со временем?

– Я завтра утром сдаю проект, – ответил я. – И до вечера потерян для общества. Если часам к восьми позвоню, считай, что я готов к дальнейшей работе.

– Понял, – кивнул Лунный. – У меня, вообще-то, тоже есть, чем заняться. Ладно, давай до завтра.

– Подожди, – я остановил его. – Помнишь, ты рассказывал мне о своем сне с девушкой и селфи в аквапарке. А потом о паяльнике. Ты говорил, что между этим сном и реальностью есть взаимосвязь. Можешь сказать, какая?

– А, да. Смотри. Селфи – это реальность, снятая в ракурсе против нашего взгляда. Заброшенный аквапарк – метафора, говорящая о том, что нечто, поначалу наполненное водой, в одночасье может высохнуть. Девушка… Не хочу быть фрейдистом, но не ради них ли мы готовы на большие свершения? Так вот тебе расшифровка: пытаясь сделать что-то великое, будь внимателен и смотри на вещи только своим собственным взглядом, а не то рискуешь потерять что-то очень важное. Понятно?

– Более-менее, – сказал я, пытаясь разобраться в сказанном. – Ну, ты, блин, даешь.

– Да ничего особенного, – пожал плечами Лунный. – Просто этот мир шире и глубже, чем кажется. Учись смотреть на него, Кыц. Если хочешь, конечно.

– Мне и моего мира хватает, – сказал я, все еще находясь под впечатлением. – Ладно, вот теперь давай точно пока. До завтра!