Отзывы на книги автора «Георгий Вайнер»

А кто обложку рисовал? Хоть бы книжку почитал перед тем как рисовать. Ни какого отношения к повести Вайнеров этот шедевр не имеет, нет в этой книге ни брутальных мужчин, ни пистолетов. И вообще детектива в привычном смысле слова нет. Нет интриг, нет погонь, нет загадок. Все просто как дважды два, а от этого еще более грустно и страшно.
Что же здесь есть? Есть преступление, бессмысленное и беспощадное, есть преступники, бессмысленные и беспощадные, но главное – предыстория. Кто они, эти люди, способные на убийство? Что привело их на самый край? Что могло бы удержать, но не удержало?
Все знают, что братья Вайнеры – мастера психологического детектива, так вот здесь больше как раз психологии.
И название как нельзя больше подходит этой повести. «Двое среди людей». В огромном мире полном людей два малолетних идиота с моральными принципами бензопилы.

Но в этом большом и интересном мире все деньги были не наши. А заработать мы их не хотели и не могли. Для этого надо много времени и много всяких знаний, которых у нас тоже не было. Да и невозможно столько денег просто заработать. И вообще, у нас было шестьдесят три рубля и наши планы. Поэтому я взял с собой ножи. Я знал, что скоро наши шестьдесят три рубля кончатся и деньги надо будет у кого-то отнять. Вот и получилось так, что деньги вчера кончились. И сейчас нам нужно отнять эти деньги у таксиста.

Но откуда все это взялось? Кто научил? Кто не досмотрел? Ведь много было разного в их жизни, тревожных звоночков хоть отбавляй. И что? Формальности, отписки, профилактические беседы. Вот и получается, что к 17 годам мы получи то, что получили. А ведь могли бы, наверное. Ну, хоть попытаться. Ведь кругом были люди, умные, взрослые, опытные. Почему же никому не было до них дела?
Именно этими вопросами и задается следователь. И её рассуждения, наверное, самое интересное, что здесь есть. О преступниках, о работе, о жертвах, о себе.

На работе нашей мы пропускаем через себя человеческое горе, как провод электрический ток. Причем принимаем мы этот токовый удар на себя первыми. А из-за того, что ток человеческого горя попадает в нас первых, это самая способность карать зло должна быть в нас как предохранитель в электрической цепи — слабый человек сгорит сразу, а от слишком сильного человека толка тоже будет не много: он легко пропустит через себя простое людское горе.

Книга тяжелая своей тупостью, банальностью и бессмысленностью поступков главных героев. И еще отсутствием раскаяния. Разочарования – да, сожаления, что попались – да, но не раскаяния. Так и не поняли, что отняли чужую жизнь ни за что. Ведь на все вопросы зачем у них был только один ответ: «Так получилось».
А кто же во всем этом виноват? Конечно, те двое, что преступили закон. На них основная вина. Но есть ведь еще и толпа равнодушных окружающих, допустивших это. Как быть с ними?
Вопрос без ответа. Есть над чем подумать.

Вторая часть дилогии о противостоянии советских спецслужб с собственным народом. Впрямую она не продолжает события первой книги, только косвенно. Персонаж этой книги, Павел Егорович Хваткин, чем-то похож на героя из «Петля и камень в зеленой траве», он состоит в союзе писателей, он так же безудержно пьёт. Правда есть существенное отличие — он бывший работник органов, полковник МГБ в отставке. Здесь и кроется косвенная связь с первой книгой, там герой — простой человек, если это словосочетание можно применить к сыну генерала... ну, он точно человек не идущий в ногу с генеральной линии партии. А тут персонаж как раз за ней очень следит, ведь это помогает ему избегать чисток, в том числе и в органах, предвидя их заранее. Желание выжить становится главным стремлением, идеей и целью Хваткина. Главная печаль то, что он не может забыть всё когда-то происходившее. А возможно главная печаль то, что уже нельзя просто так стрелять людей, а его желание — снова к этому вернуться.

Забвения. Я хочу забвения. Чтобы все всё забыли. Мы сможем помириться. Но... раз я все помню так отчетливо, значит есть и другие, такие же памятливые? Из тех, кому удалось сменить роль. И выжить.

Мы убивали людей не потому, что надо, и не потому, что хотели, и не потому, что это нравилось!
— А почему?
— Потому что знали: можно. Нам можно.

Честно говоря, никогда мы не боялись ничьей мести, но этот прекрасный порядок, делавший всю семью заложниками и соответчиками, очень помогал нам правильно воспитывать недостаточно сознательное население.

Прошлое преследует Хваткина, словно древнегреческие Эринии, не давая покоя, не позволяя забыть или найти прощение. И хотя ему бы хотелось, чтобы духи возмездия сменились на Эвменид, в нём кроется слишком много ожесточённости и беспамятства, чтобы это стало реальностью. Ведь вся сотворённая жестокость возвращается к палачу в виде невыносимого бремени. И его желание «забвения» — не надежда на покаяние, а стремление избавиться от ответственности, забыть собственную роль в преступлениях, стать таким же «пострадавшим» от системы, как и те, кого он уничтожал. Ведь по его мнению если он действовал по приказу, ответственность должна быть перенесена на руководство.

По законам всего мира палач не может и не должен оценивать правосудность приговора. Это в его компетенцию не входит, милый ты мой друг. И ответственности за исполнение неправосудного приговора он тоже не несет. Вот так-то! Нет такого закона! И обвинять меня поэтому ни в чем нельзя, поскольку это противоречило бы фундаментальной идее юриспруденции: нуллюм кримен, нуллюм пёниа сине леге — нет преступления, нет и ответственности, если нет закона. Все понятно?

Портрет Хваткина создан с ясностью и откровенностью. Он не испытывает раскаяния за свои действия. Скорее, его мучает ощущение утраты власти. Переход от активного палача к пенсионеру вызывает в нём тоску по временам, когда он был неуязвим и неподсуден. Это своеобразная ненормальная форма тоски. Тоски по боевому прошлому, вместо того чтобы размышлять о лучшем будущем. Так что это можно рассматривать как деградацию. Причём деградация не только человека, но и всей системы, породившей кучу таких «Хваткиных». Система, которая когда-то была всемогущей, рано или поздно теряет свою хватку, прекращает хватать людей, а её деятели отодвигаются в сторону, на обочину истории. Тут и скрыта главная печаль героя: он не может смириться с новым миром, где его методы больше не востребованы.

У Вайнеров снова получилось создать ужасающую, наводящую тоску картину времени репрессий:

Для кого — тюрьма, а для кого — Отчизна. Для кого — вертухай, а для кого — верный солдат Родины.

Кто не пережил сам, кто не испытал животного палящего ужаса от своей беззащитности, полной обреченности, совершенной подвластности громадной жестокой воле, тот этого понять не может.

Даже пытались построить систему кары — старались угадать, за что берут сейчас.
По профессии? По нации? По очередной кампании? По происхождению? По заграничному родству? По алфавиту?
Где берут?
Когда берут?
И конечно, никакой системы не получалось, потому что они сами не хотели поверить в то, что брали везде, всегда, за все, ни за что.

Великая благодать всеобщего стукачества, сытная манна тотального осведомительства, свежий воздух агентурной информации!

Это классический советский детектив. В котором сплелось и расследование уголовного преступления, и нетривиальные рассуждения об этике ученого, и исторический экскурс о жизни знаменитого врача эпохи Возрождения Филиппа Ауреола Теофраста Бомбаста фон Гогенгейма, иначе – Парацельса.

Начало весьма прозаическое – у капитана милиции Позднякова пропало оружие и документы. По его словам его угостили пивом на стадионе, а больше он ничего не помнит. И инспектору Тихонову поручено выяснить, или Поздняков врет, а тогда его надо гнать из милиции поганой метлой, или нет, а тогда надо искать злоумышленника. Но Тихонову как-то не хочется заниматься этим делом, потому что Поздняков – свой брат милиционер, и они вместе с Тихоновым «причастны к клану людей, уполномоченных всем обществом защищать его от нечестности». Красиво, да? И вот начальник Шарапов тоже Тихонова понимает и отчасти сочувствует, но дело превыше. Да, красиво и благородно. Но. Стесняюсь спросить, а вот если Тихонов благородно откажется, его начальник Шарапов спустит на тормозах дело о похищенном табельном оружии? Или назначит кого-то другого? И тем самым откажет этому другому в том благородстве, которое он признал у Тихонова? То есть Тихонову не по душе вести следствие против своего, а тому неизвестному сотруднику, который не Тихонов, как раз нормально? И после этой пустяковой занозы мне стало как-то по-другому видеться славное милицейское братство , о котором писали браться Вайнеры. Сомнительной выглядит и фигура самого Стаса Тихонова. Мелочь, но к сожалению не последняя в этом романе. Но об этом чуть позже.

Я читала роман в юности, я смотрела две из трех экранизаций, иногда на первый план выходил детектив, как таковой, иногда – жизнь средневекового медика. В этот раз интереснее всего было читать о противостоянии «благополучного» ученого Панафидина и «странного» ученого Лыжина, и порассуждать о том, как выглядело бы это противостояние в изменившемся обществе*. .В 70-е годы вопрос решался однозначно так, как он решался в книге. Благополучный Панафидин выведен как приспособленец и карьерист, не лишенный в то же время научной хватки и некоторого научного дарования. Бескорыстный бессребренник Лыжин – образец того ученого, для которого вся жизнь сосредоточена в науке, не желающего видеть ничего за пределами своих пробирок и реактивов. На мой взгляд, вопрос разрешен слишком прямолинейно. С самого начала финал предсказуем, Панафидин должен потерпеть моральное поражение. И для того, чтобы это поражение было полным и неотвратимым, умный следователь Тихонов совершает второе , столь же сомнительное в плане нравственности действо. Начальные данные – есть Панафидин, мечтающий открыть новое чудо-лекарство, а вместе с ним получить славу, почет, нобелевку и госпремию. Он близок к победе, но последний шаг никак не дается. И есть бескорыстный Лыжин, который все уже открыл и получил, но в силу непрактичности и общей интеллигентской расхлябанности ничего не зафиксировал , не зарегистрировал, короче не застолбил участок. И есть следователь Тихонов, который организует возможность Панафидину ознакомиться с результатами и записями Лыжина. Неофициально. Тайно. Чтобы в нужный момент выйти из тени и завершить морапьный разгром Панафидина. На мой взгляд это называется простым словом провокация. На авторский взгляд ничего особенного, это просто работа. Наверное так, но коробит.

Подводя итог, это крепкий советский детектив, написанный в 70-е, и полностью соответствующий своему времени.

* Сейчас с наукой все проще. Панафидины давно утекли за океан, а мораль заокеанских ученых может волновать только заокеанское общество.

Стыдно признаться, но я эту книгу прочитала в первый раз. И это чтение стало для меня откровением.
Не знаю, не представляю просто, как уговорил режиссер фильма «Место встречи…» братьев Вайнеров на такую столь разительно отличающуюся подачу главных персонажей Жеглова и Шарапова? Наверное, Высоцкий всех обаял, в том числе потом уже и зрителей. Да, наверное, и время было такое непростое.
Тут вычитала в одной рецензии, что для Жеглова было «только черное и белое», наверное, это еще мягко сказано. Думается, что Жеглов из тех людей, которые, не задумываясь, расстреливали, например, только за то, что ты служил в царской армии или отправляли в лагеря за то, отдал государству не весь урожай, а что-то припрятал, чтобы семью кормить. Почему так категорично? Для меня решающим стал диалог, состоявшийся после того как Жеглов убил Левченко:

- Ты убил его, - упрямо повторил я.
- Да, убил и не жалею об этом. Он бандит, - убежденно сказал Жеглов.
Я посмотрел в его глаза и испугался – в них была озорная радость.
- Мне кажется, тебе нравится стрелять, - сказал я, поднимаясь с колен.

Хотя я не могу осуждать Жеглова. Он яркий представитель того советского общества, той сталинской жестокой и страшной эпохи. И, наверное, нужны были такие люди – апостолы (солдаты без страха и упрека) Новой Правды и Новой Жизни Великого Коммунистического Будущего.
А вот Шарпов – это как раз светлый человек возможного будущего, которое могло бы наступить после войны, человек той самой Эры Милосердия, которая так и не пришла. И именно поэтому, братья Вайнеры не дали шансов на развитие отношений между ним и Варей, потому такой трагический конец, ведь Эра так и не наступила…

А еще для меня эта книга стала неким памятником, стремительно поднимающейся в небеса стелой, настолько высокой и ослепительно сияющей, что смотреть, не прикрывая слезящихся глаз, невозможно, памятником тем молодым людям, которые стали Победителями в Великой войне. Эта книга для меня – память о повзрослевших на Великой войне мальчиках, ничего не видевших в жизни и знающих только что такое «жизнь», «смерть», «долг» и «честь», а «все остальное – не важно»…

А фильм "Место встречи изменить нельзя" все равно очень люблю.

Ещё один роман, прочитав который, хочется смаковать каждую деталь, прочувствовать все его оттенки и поразмышлять над ними. И это ведь не просто детектив, как я теперь понимаю. Это аккуратное и тонкое сплетение разных жанров: исторического романа, социальной драмы, производственного романа, философского трактата и, конечно же, детектива.

Вайнеры так искусно описывают психологию совершенно разных людей, точно подмечая психологические нюансы каждого героя, что возникает вопрос: не поработал ли над романом психолог? Даже несмотря на то, что этот роман был мне знаком по старой экранизации 1978 года, книга во многом превосходит киноленту. Внутренние раздумья героев в кино передать невозможно, и фильм превращается в обычный детектив — упрощённую версию романа.

Действие романа начинается с, казалось бы, скучного служебного расследования о потере удостоверения и табельного оружия участковым милиционером. Но впоследствии это "скучное" дело, за которое Тихонов взялся с неохотой, обрастает такими загадками и тайнами, что разбираться в них становится огромным удовольствием. В книге много персонажей, которые один за другим позволяют раскрыть преступление. Меня больше всего заинтересовали психологические портреты главных героев: бывшие друзья и коллеги профессор Панафидин и учёный без официального научного звания, обычный лаборант Лыжин. Это очень разные люди, выбравшие разные пути и разные способы, но идущие к одной цели: разработать новое лекарство.

По структуре роман напоминает "Визит к Минотавру". Здесь есть вторая история о враче Парацельсе. И выявленная параллель позволяет сделать тот или иной вывод в ходе следствия. Эта часть читалась медленнее, но не менее интересно. Экскурс в историю еще никому не мешал а тем более такой, когда герои так переплетаются спустя ни одно столетие. История о Парацельсе добавляет глубину и многослойность сюжету, заставляла меня то и дело задуматься о вечных темах, таких как моральный выбор, человеческая природа и влияние прошлого на настоящее. Эти исторические вставки не просто обогащают сюжет, но и создают уникальную атмосферу, которая делает роман ещё более увлекательным и значимым.

Были несколько моментов, которые мне не очень понравились - это то, что Тихонову попалось несколько людей, которых он уже встречал либо в других своих делах, либо еще где-то и вот этих отсылок к памяти следователя, а их было три, показалось мне многовато. Такой прием хорош один раз, но три - перебор. Но снижать за это оценку не вижу смысла. В остальном же - никаких претензий.

Этот роман заслуживает того, чтобы быть прочитанным и осмысленным. Он оставляет глубокий след, заставляя задуматься о многих аспектах жизни и человеческих отношений. Есть чему поучиться у героев. Книга Вайнеров показывает, как тонко переплетаются судьбы людей, как важны их выборы и поступки. Это не только увлекательное чтение, но и повод для глубоких размышлений. Истории и уроки, представленные в книге, стали для меня настоящими наставлениями. Это делает творчество Вайнеров особенно ценным и актуальным в любое время.

Понятие «культовое» для меня нагляднее всего иллюстрирует роман братьев Вайнеров «Эра милосердия». Это незаурядное ощущение, когда ты не просто читаешь, а грезишь над страницами книги, ведь перед тобой нечто большее, чем литературное произведение. Это часть твоей жизни, как двор детства или семейный альбом.

Но ведь не каждая книга из детства вызывает похожие чувства. В чем тогда секрет? Следует признать, удачная экранизация может стать залогом успеха книги, составлять значительный компонент ее привлекательности. И еще, эту книгу я читаю в бумаге, и в руках у меня первое издание романа.

Да, лихие девяностые на всех повлияли, даже на мэтров наших детективов, таких как Николай Леонов, Николай Чергинец, Георгий Вайнер. Понятно, что последний писал свои романы уже без своего брата, и этот уже совсем не тот Вайнер, которого мы ожидали. На первой же странице книги написано, что прошли времена Глеба Жеглова, Володи Шарапова, следователя Тихонова. Пришли новые времена и новые герои, которые должны решать проблемы в совсем других условиях. Это понятно, что условия другие, но это не говорит о том, что сыщики должны быть совершенно другими. Методы меняются, но думалка людей - нет!

Первый роман "Умножающий печаль" - своего рода дань девяностым годам. Вайнер постоянно держал нас "в теме девяностых", ни на минуту не отстраняя нас от того злобного времени. Атмосферизация достигается впрыскивание на каждой второй странице реплик о знаменитостях девяностых, будто именно они вершают судьбы мира сего.

"Включился экран бортового телевизора — там беззвучно плясала и пела рок-группа. Я воткнул в гнездо штекер наушников — и потек печально-матовый голос Вячеслава Бутусова, «Наутилус-Помпилиус». Господи, песня какая старая! Ее уже, наверное, все забыли...
в следующем кадре — распадающийся бровеносец Леня Брежнев прикрепляет мне на лацкан пиджака орден Октябрьской Революции... А на экране уже снова Леня Парфенов, невероятный красовчук и мудрый всезнатец, Нестор-летописец с НТВ, полный писец! Качает головушкой...
Пьяный финн снял с ног «адидасы», а Кот ему отдал кеды, похожие на парусиновые галоши, шикарный значок с барельефом первопроходца космоса Юрия Гагарина, бутылку смертельного пойла «Солнцедар» и металлический целковый «лысик» — юбилейный рубль с Лениным, на глаза которого был надвинут вместо шапки огромный лоб, как у Г. А. Зюганова...
А из поэзии заведующих мне больше по душе творчество нашего бывшего премьера Виктора Степаныча. Есть у него душераздирающее место, когда Мефистофель предлагает ему душу в обмен на «Газпром», а Черномырдин говорит: «Я — часть той силы, что вечно хочет блага и вечно совершает как всегда!..»...
Меня всю жизнь называют Господин Правда. Мистер Тру. Месье Лаверите. Геноссе Вархайт. Коммунисты для своей газеты мое имя скрали, «Правдой» назвались…
Как раз в тот момент, когда меня упрятали в зверинец, во всех кабаках горланили песню «Крошка моя, хорошо с тобой нам вместе…»...
— А ведь нас когда еще Владимир Ильич Ленин учил: жизнь есть объективная реальность, данная нам в ощущение Богом…
Мир, Серега, это не только пространство. Это — время… Царь Александр Филиппыч Македонский к тридцати трем годам завоевал полмира и умер. Иисус Христос в этом возрасте создал Новый Завет, был распят и вознесся. А наш былинный герой Илья Муромец только слез с печи и пошел опохмеляться. А мне уже больше годков натикало…
Приглашения на праздник песни, оргкомитет кинофестиваля, презентации, юбилейные банкеты, премьеры, открытие выставок, концерт Патрисии Каас, личная просьба Маслякова вручить призы победителям КВН. Общим числом двадцать семь…
— Ну скажи, пожалуйста, зачем тебе парик? — Хочу быть похожим на настоящего артиста. На Филиппенко. Или Говорухина...
— Представляешь, Джордж Сорос отловил меня в блюде студня и подарил квартиру. Или Березовский. — А кто знает — может, Сорос приехал бы к Туранде Толику на именины вперед меня… — Ага! — оживилась Лора. — И пошел бы со мной в подвал студень искать. Только я бы Соросу не дала…
— Невезуха историческая! Ну представь себе, не повезло бы Колумбу — открыл он нас, Россию. А Никитин Афанасий ошибся и, наоборот, вместо заветной, нищей и вшивой Индии откупорил бы для нас Америку. Мы в результате здесь все катаемся на «кадиллаках», а в Америке Жириновский с Зюгановым в их конгрессе, Государственной Думе, значит, безобразничают…
Стадионная радиотрансляция лупила на всю катушку быструю развеселую музыку. «Ой, мама, шика дам я», — грозился Филька Киркоров...
Негромко бурчал телевизор, нарядный красавчик Леонид Парфенов, почему-то сидя на лестнице-стремянке, как маляр на перекуре, поведывал..."

И так, короче, вся книга! А если коротко - роман держит в напряжении до конца. Понимаешь, чем закончится роман, но интересно, как к этому сюжет придет. В двух словах его можно выразить так: «Режиссер-постановщик детского приключенческого сериала „Верный Конь, Хитрый Пес и Бойкий Кот“ Сергей Ордынцев проводит в воскресенье кинопробы…» Жило было три молодца, жили они в одном дворе, учились вместе, а потом злобный мир разделил их и теперь, один должен предотвратить убийство втором третьим. Вот они - Конь, Пес и Кот... И все же Вайнер в финале удивил - плюс полбалла!

Второй роман-продолжение истории об спецотделе "Дивизион" (которым руководил Сергей Ордынцев) "Райский сад дьявола" получился не таким острословным, а уже более сдержанным. Начинается он отставкой Ордынцева и увольнению его из рядов доблестной конторы. Но на этом история только начинается и она переносится в Европу и Америку, где различные силы различных стран вступают в невидимую войну и схватку. На этом фоне мы видим как преображается Россия и куда, по мнению Вайнера, она движется. Все преобразования в высших эшелонах власти, изменения при Андропове и Черненко - фактически Вайнер предположил продолжение истории, которое реально соответствует приходу Путина к власти. Просто медиум какой-то, удивительно! Ну, а в истории мы видим интересное противостояние, а даже правильнее сказать, игра в одни ворота нашего и ФБРовца...

Мне лично в целом не понравились отступления Георгия Вайнера. Да - не хватает здесь глубокого психологизма темной стороны преступности, постоянно раскрываемой в романах братьев. И в итоге чтиво получается уже не то. Хотя, если сравнивать с другими крутыми детективами о России девяностых - вполне достойное чтиво.

Братья Вайнеры всегда были безумно популярны в СССР, их книги разлетались моментально, да их и не было в продаже – только через какие-нибудь Общества книголюбов или знакомых продавцов. Вот и «Гонки по вертикали» были далеко не у каждого, зато читали это все. И я читала, и была в восторге. А сейчас перечитала и …хоть бы малая доля того восторга. Нет никакого.

Итак, по жанру перед нами детектив. Хорошо, давайте рассмотрим детектив. Вор Леха Дедушкин по кличке Батон стащил у пассажира поезда чемодан и был задержан бдительными милиционерами на вокзале. Все бы хорошо, и Леха, и чемодан, не хватает малости – нет пострадавшего. Никто не обращается с заявлением о краже. А в чемодане вещи недешевые. Что это может значить? Либо пострадавший боится заявлять о краже, потому что у него совесть нечиста, либо с ним случилось страшное и его уже нет в живых, либо… либо уже и не знаешь, что придумать. Но почему-то милиция не рассматривает эти версии, а только упорно прессует Леху Дедушкина, чтобы тот сам раскололся, а он не хочет. Через положенные трое суток его выпускают с фактически нулевым результатом. А затем в самом конце вдруг им на блюдечке предоставляют разгадку всей истории, не буду писать, кто и как. То есть вся разгадка прошла где-то за кадром и мы видим только результат. Интересно? Мне так нет.

Может быть, это не детектив, а психологический этюд, нравственное противостояние вора Лехи Дедушкина и инспектора Стаса Тихонова? Давайте посмотрим с этой стороны, тем более ,что главы так и чередуются – одна про Стаса, одна про Леху. История Лехи Дедушкина однозначно говорит, что в той питательной среде, в которой рос этот пацан, ничего другого из него вырасти не могло – родители-алкаши, дед – старый вор и сексот, атмосфера лжи, обмана, насилия - в общем, вся грязь, мыслимая и немыслимая. То ли дело Стас Тихонов, у него и воспоминания об отце, который погиб на фронте героем, и все, что осталось от него в памяти – это как молодой сильный папа держал маленького Стаса на руках и распевал «Не боится мальчик Стас!» И любящая мама, которая конечно дала слабину и не захотела оставаться вдовой в двадцать с небольшим, а посмела выйти замуж. Тем самым нанесла психике Стаса удар, о котором он вспоминает и в тридцать лет, и не сохранила память об отце. Ну, не будем осуждать махровый эгоизм инспектора Тихонова, потому что он весь дитя той эпохи, когда учили непримиримости и бескомпромиссности. Так вот, с такими исходными данными никакого психологического противостояние не получается. Никто же не спорит, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Лучше расти в хорошей семье и защищать социалистическую законность, чем расти в клоаке и эту законность нарушать, так о чем спор?

Вот за что я благодарна Вайнерам, так это за три имени – Калинин, Бурдзенюк, Скоробогатов. Экипаж бомбардировщика Николая Гастелло, те самые ребята, которые всем экипажем приняли решение пикировать на танковую колонну и погибли, которые так бы и остались неизвестными, если бы не небольшой но очень важный эпизод в книге

Кажется, я никогда не читала советских детективов, и те самые, строгие, но справедливые милиционеры, с бравой выправкой, в фуражках и с планшетками встречались мне разве что в старом кино, в детских книжках, да изредка на улицах моего постсоветского детства.
А как приятно оказалось погрузиться во что-то такое ламповое, во вроде бы недавнее, но уже позабытое прошлое. К которому, конечно, остаётся много вопросов, но было там что-то такое... правильное, что ли, какие-то простые истины, общие для всех и простое, доброе "хорошо-плохо".
Я ожидала чего-то простенького, кондового, пусть и по-советски добротного. Но книга приятно удивила исторической сюжетной линией, описывающей жизнь Парацельса, обилием этических вопросов, правдоподобными и прописанными храктерами персонажей и той совсем уж неожиданной крайней увлекательностью, с которой она читалась сейчас, спустя полвека после написания.

Инспектору Тихонову поручено разобраться в деликатном цеховом вопросе: у его коллеги капитана Позднякова украли табелъное оружие и удостверение. Сам Поздняков утверждает, что неизвестный угостил его пивом на футбольном матче, после чего он, Поздняков, очнулся уже ограбленным. И на работе Позднякова характеризуют, в общем-то, положительно. Но вот соседи поговаривают, что неблгополучный он, и вообще алкоголик, а значит, мог и сам всё посеять по пьяни, и звания своего недостоин, и наказание должен понести суровое. Разбирательство предстоит трудное, перспективы его крайне туманны, но скоро выясняется, что в деле замешан химический препарат, который, вообще-то, ещё даже не изобретён...

И завертелось: цеховая солидарность, почтенные учёные мужи и их страсти, конфликты интересов, мораль и этика, любовные треугольники, матёрые бандиты, экономические преступления, душевные болезни и живший много лет назад мессия от медицины, взыскующий справедливости лекарь-странник Парацельс.

Отдельно стоит отметить язык братьев Вайнер: густой, красивый, богатый, будто и не детектив читаешь, а серьёзный, большой роман о проблемах научного мира и противостоянии учёного идейного и учёного-карьериста, например.
На пути Тихонова встрачаются сплошь философы: что свидетели, что коллеги, что некоторые преступники. Каждй обязательно добавит свою мысль, порой избитую, порой достаточно нетривиальную, в общий котёл мудрости. В результате складывается впечатление, что прочёл что-то очень серьёзное, и нужно отдохнуть, подумать, чтобы не расплескать.

Развязка уже показалась мне простоватой, слабо детализированной. Но всё дело было, в конце-концов, и не в ней вовсе, а в самом процессе поиска, сопоставления информации, рассмотрения проблемы под разными углами. Прекрасная вещь.

А кто обложку рисовал? Хоть бы книжку почитал перед тем как рисовать. Ни какого отношения к повести Вайнеров этот шедевр не имеет, нет в этой книге ни брутальных мужчин, ни пистолетов. И вообще детектива в привычном смысле слова нет. Нет интриг, нет погонь, нет загадок. Все просто как дважды два, а от этого еще более грустно и страшно.
Что же здесь есть? Есть преступление, бессмысленное и беспощадное, есть преступники, бессмысленные и беспощадные, но главное – предыстория. Кто они, эти люди, способные на убийство? Что привело их на самый край? Что могло бы удержать, но не удержало?
Все знают, что братья Вайнеры – мастера психологического детектива, так вот здесь больше как раз психологии.
И название как нельзя больше подходит этой повести. «Двое среди людей». В огромном мире полном людей два малолетних идиота с моральными принципами бензопилы.

Но в этом большом и интересном мире все деньги были не наши. А заработать мы их не хотели и не могли. Для этого надо много времени и много всяких знаний, которых у нас тоже не было. Да и невозможно столько денег просто заработать. И вообще, у нас было шестьдесят три рубля и наши планы. Поэтому я взял с собой ножи. Я знал, что скоро наши шестьдесят три рубля кончатся и деньги надо будет у кого-то отнять. Вот и получилось так, что деньги вчера кончились. И сейчас нам нужно отнять эти деньги у таксиста.

Но откуда все это взялось? Кто научил? Кто не досмотрел? Ведь много было разного в их жизни, тревожных звоночков хоть отбавляй. И что? Формальности, отписки, профилактические беседы. Вот и получается, что к 17 годам мы получи то, что получили. А ведь могли бы, наверное. Ну, хоть попытаться. Ведь кругом были люди, умные, взрослые, опытные. Почему же никому не было до них дела?
Именно этими вопросами и задается следователь. И её рассуждения, наверное, самое интересное, что здесь есть. О преступниках, о работе, о жертвах, о себе.

На работе нашей мы пропускаем через себя человеческое горе, как провод электрический ток. Причем принимаем мы этот токовый удар на себя первыми. А из-за того, что ток человеческого горя попадает в нас первых, это самая способность карать зло должна быть в нас как предохранитель в электрической цепи — слабый человек сгорит сразу, а от слишком сильного человека толка тоже будет не много: он легко пропустит через себя простое людское горе.

Книга тяжелая своей тупостью, банальностью и бессмысленностью поступков главных героев. И еще отсутствием раскаяния. Разочарования – да, сожаления, что попались – да, но не раскаяния. Так и не поняли, что отняли чужую жизнь ни за что. Ведь на все вопросы зачем у них был только один ответ: «Так получилось».
А кто же во всем этом виноват? Конечно, те двое, что преступили закон. На них основная вина. Но есть ведь еще и толпа равнодушных окружающих, допустивших это. Как быть с ними?
Вопрос без ответа. Есть над чем подумать.