– Да, спасибо, я знаю, где у Вас вешалка, – решила Оля, с места, начать свою атаку, на ничего не подозревающую женщину.

Сняв шубку и сапожки, повесив и поставив всё это на положенные им места и без спросу нацепив чьи-то домашние тапочки, Оля решительно направилась в известном ей направлении, прямиком в гостиную.

Маман, это немного, дезориентировало и она молча заспешила вслед за наглой соплячкой.

Оля уверенно подошла к столу и водрузила на него вино и конфеты. Оглядевшись, Оля подошла к серванту и достала оттуда два самых лучших, по её мнению, хрустальных фужера и направилась с ними на кухню, где быстро их ополоснула от пыли.

– Где, у вас, тут штопор?, – крикнула она из кухни.

– Штопор тут, – крикнула, ошарашено, маман, в ответ.

Войдя снова в гостиную, Оля увидела маман со штопором, которым та, неумело, пыталась открыть вино.

Оля аккуратно поставила бокалы на стол и мягко, но настойчиво, взяла дело с открыванием вина в свой руки, со словами, – осторожно Полина Сергеевна, а то штопором поцарапаетесь, и с проворностью фокусника, со смачным чмоком, освободила пробку из бутылки.

Затем разлив вино по бокалам, взяла один себе, другой протянула маман и провозгласила тост: «За здоровье нашего Саши»

За такой тост, в честь её кровинушки, маман не могла не выпить. Вино хоть и не было крепким, но своими 12 градусами, своё дело сделало. Для непьющей, практически, маман, а для Оли, как говорят «на старые дрожжи» в виде дух рюмок коньяка, этого было достаточно, чтобы снять напряжение и расслабиться.

Поняв, что стоять в своём доме глупо, маман предложила Оле присесть и первой это сделала. Следом за стол присела и Оля.

– Меня зовут Оля, – начала первой она разговор.

– Да, пока я, официально, не Ваша невестка, но вполне могла ею быть уже на протяжении пяти лет, после того, как Ваш сын лишил меня невинности вон на том диване и как вы понимаете, совершенно не думал о последствиях, об этом позаботилась я. Нет, не делайте круглые от ужаса глаза, до этого не дошло. Я то, к этому этапу своей жизни, хорошо подготовилась, теоретически конечно, поэтому у меня всё всегда под контролем. А так бы уже бегал бы по Вашей чистенькой квартирке четырёхлетний «буши-бузук» или «дюймовочка», а возможно и несколько, мал-мала меньше, – спокойно излагала предысторию Оля, и подлив маман вина, при фразе о детях.

– А теперь, я поднимаю бокал и предлагаю выпить за Вас Полина Сергеевна, маму Саши, спасибо Вам за прекрасного сына, – произнесла, встав из-за стола, серьёзно Оля.

Протянула свой бокал на встречу, протянутому маман, и тихонько «чокнулась». Затем отпив, Оля снова села за стол. Маман уже разрумянилась, глазки заблестели. – Пора, решила Оля.

– Сейчас я работаю в «Бауманке» ассистентом зав. кафедры, с которым Ваш сын вместе учился, параллельно учусь, там же в аспирантуре, у меня есть собственная трёх комнатная квартирка в Москве и я прошу у Вас руки Вашего сына, – как забивала гвозди, чётко произносила свою речь Оля, одновременно выкладывая на стол перед маман, «Красный Диплом «Бауманки», «Зачётную книжку аспиранта», «Удостоверение» с кафедры и в конце «Паспорт» с московской постоянной пропиской.

Маман всё это восприняла достаточно стойко, спокойно слушала и внимательно рассмотрела все документы в конце только робко спросила: «Оля, о когда Вы его увезёте в Москву?»

– Его сегодня в БПИ оформят переводом в «Бауманку». На переезд обычно дают неделю. Вы тут спокойно собирайтесь, а ещё съезжу к родителям в райцентр на пару дней, а затем вернусь и уже вместе поедем в Москву. Там подадим документы в ЗАГС, выберем дату свадьбы, чтобы всем было удобно. Если Саша захочет, то можем и в Брянске тоже банкет для его сослуживцев и товарищей устроить. Мне в райцентре это делать придётся в любом случае. Так-что готовьтесь Полина Сергеевна к долгой свадьбе. Долго не отпускали сына, долго, значит и свадьба будет, пошутила Оля.

– Да, уж, – вздохнула маман.

– От вас можно позвонить в БПИ?, – спросила Оля.

– Да, конечно, вот телефон, – совершенно другим уже тоном, суетясь, забегала маман вокруг Оли.

Трубку подняли почти сразу. Оля узнала голос Жени.

– Всё в порядке, – вместо приветствия сказала Оля.

– Точно?, – с недоверием та спросила.

– Полина Сергеевна, прошу Вас, подтвердите Жене, что Вы согласны на перевод нашего Саши в Москву, – протянула трубку телефона Оля, в строну маман.

Маман проворно подбежала, осторожно взяла трубку и промолвила: "Здравствуйте Женя. Да, это я. Да, Женечка, согласная я на Москву", – слегка всхлипнула в конце фразы маман. И протянула трубку Оле назад, а та взяв её быстро заговорила:

– Я уже сегодня к Вам, как ты и просила, не поеду, да и вообще, мне там лучше перед твоим не мелькать, сделаешь всё, как надо, и Саше документы отдашь, только сегодня, лады?, – по деловому завершила разговор Оля.

Попрощавшись, положив трубку на рычаги телефона, Оля помогла маман прибрать со стола.

– Полина Сергеевна, можно Саша сегодня у меня в номере переночует?, – спросила робко Оля.

– Да зачем Вам это гостиница, ночуйте тут, места всем хватит, – запричитала маман.

– Лучше в гостинице, Саша же такой робкий…, – жалостливо Оля продолжила клянчить на ночь сына у маман.

Смахнув слезу, маман, благословила сына и на ночь в гостинице.

Тепло простившись с маман, Оля поехала в гостиницу.

Там она снова приняла душ, а потом позвонила в деканат и оставила сообщение для «Пушкина», чтобы он к 20-30 подходил в фойе гостиницы «Брянск».

Потом, Оля спустилась вниз, в Бар, заказала кофе и пила его не торопясь, расположившись за столиком, с которого хорошо просматривалось фойе гостиницы. Время близилось к пол девятого вечера и вот-вот должен был появиться «Пушкин». С последними каплями кофе он и пришёл.

Вот так и заканчивался этот безумный, но знаковый для многих день.

Затем была бурная, для «Пушкина», ночь.

На следующий день, Оля, в плоть до своего отъезда в родное село, давала «Пушкину» инструкции и наставления на все случаи его оставшегося короткого пребывания в Брянске у Мамы. Главное, это он должен быть через два дня ровно в 23-00 на платформе жд вокзала Брянск – Льговский, не перепутай с Орловским, со всеми вещами, вернее их минимумом, с двумя билетами в одно купе в вагоне СВ поезда Киев-Москва. Если он всё сделает правильно, то его ждёт незабываемая ночь наедине с Олей в их предновогоднем путешествии. Наступление Новогоднего Праздника чувствовалось уже во всём. Везде стояли наряженные ёлочки, весь город был украшен гирляндами. Это Оля только сейчас рассмотрела. Вчера её мысли были заняты совершенно другим. Она вспомнила и небольшую ёлочку в кабинете ректора, и приёмная была украшена, а в фойе БПИ стояла огромная, настоящая, Брянская ель, тоже густо украшенная.

Поездка в родные пенаты прошла буднично. Там уже почти не удивлялись Олиным достижениям. Тем более, что она регулярно звонила со своей кафедры «по межгороду», то маме на работу в больницу, то папе в правление их колхоза.

Немного всех встряхнула новость о предстоящей Олиной свадьбе. Но узнав, что заявление ещё в ЗАГС неподанно, все успокоились. Бытовало мнение, что только вот с этого момента начинается свадебный отсчёт и хлопоты. Ну это, наверное, как в старину обряд «Обручения», а сейчас подача заявления в ЗАГС считалась «Помолвкой». Немного посокрушались, что не было сватовства. Ольга умолчала, что оно как раз было, но наоборот. Ха-ха.

Оля пообещала прислать родителям совместное фото с женихом после «Помолвки». На этом все успокоились. Тем более в провинции очень серьёзно подходят к Новогодним праздникам и все были в хлопотах.

Отъезд Оли прошёл буднично. На поезд в Брянск она поехала на попутной машине из правления колхоза. Довезли её до самого вокзала. Там Оля сдала вещи в камеру хранения и решила время до поезда скоротать прогулкой по, можно сказать, родному городу. Тут прошли одни из самых счастливых лет её жизни, как она сейчас это понимала.

Сейчас она посмотрела на всё другими глазами. За эти полгода нового НЭПа город «оброс» вывесками рекламы. В Москве это тоже было. Но там были совсем другие деньги и планку установили городские власти очень высокую, чтобы не уродовать облик города.

Брянск был хоть и областным городом, но провинцией России, из которой выкачивали ресурсы и направляли куда угодно, только не в развитие вот этой самой Русской глубинки.

– Сейчас всё круто меняется. И «первыми ласточками» перемен и является вот такая «наглядная агитация» перехода некоторых отраслей экономики СССР на «рыночные рельсы», – прямо передовица из газеты всплыла в голове Оли.

Вон смешная вывеска «Столовая. Всегда в меню:», «ногти, волосы, ресницы», это следующая вывеска "Салона красоты" впритык к первой. Ха-ха.

Так, за воспоминаниями и осмотром города и походом в кино, пролетело время. Оля не захотела ехать к «Пушкину», пусть последний день проведут с Мамой вдвоём.

В Олиной в голове промелькнула мысль позвонить ректору и «отблагодарить» его. У неё был принцип «не оставлять долги». И «ветер свободы» уже нашёптывал ей телефон приёмной БПИ, но «голос разума» возобладал двумя резонами, первый, она ректору ничем не обязана, а обязана новой «подруге» Жене и связана с ней обещанием и второе, менее значимое, но возможно сегодня в поезде у неё будет близость с её женихом, и Оля хотела быть «в форме», а после ректора это могло быть проблематично. Со слов Жени, он ещё тот жеребец и мог «размотать» Олю до неприличного состояния, а времени «собраться в кучу» не будет.

«Пушкин» и группа провожающих была на перроне вовремя. Поезд то проходящий и стоянка три минуты. Как раз только запрыгнуть. И не факт, что именно в свой вагон.

Её узнали, только когда она подошла в плотную и поздоровалась. Оля опять была в своём, сногсшибательном, лыжном наряде. Мужская часть начала активно пускать слюни, а женская жутко ревновать и завидовать. К огромному облегчению Оли, маман не было. Как потом пояснил Саша, он её оставил на попечение её сестры, его тёти, и она напившись успокоительного уже спала.

Поезд пришёл во-время. Что значит «фирменный». СВ вагон и само купе, были чистыми и тёплыми.

У «Пушкина» была здоровенная сумка с едой и два больших чемодана вещей. Терпимо. Но ни капли спиртного. Пришлось идти мне за ним в вагон-ресторан, который уже закрывался. Там, как всегда, была куча пьяных «командировочных», которые тут же начали делать Оле различные «пошлые» комплименты и предложения. У Оли было ещё игривое настроение, «ветер свободы» ещё шумел в её голове. И если бы не «Пушкин»…, то могли быть варианты, а так она позволила купить ей самого лучшего вина и с обещанием вернуться, она удалилась назад в своё купе к жениху.

Как она и обещала, «Пушкин» получил своё незабываемое дорожное приключение и оставшиеся до Москвы три часа они ещё немного поспали.

Москва закрутила их вихрем суеты переезда, улаживания формальностей и предновогодней феерии.

Оля поселила «Пушкина» в общежитии, в хорошей отдельной комнате, докупив нужное для обстановки и жизни.

Работать «Пушкин» будет пока преподавателем, на период «акклиматизации», как верно сказал Вадик. К новости, о скорой свадьбе Оли и Саши, Вадик отнёсся с чрезмерным энтузиазмом, тем более, что Оля перестраховалась и шепнула ему, что в их отношениях ничего не поменяется, если он, Вадик не решит по-другому.

Вадик взял все «свадебные хлопоты» на себя. Подача заявления в ЗАГС будет в первый рабочий день Нового Года.

Затем, перед новым годом, был «Новогодний Бал» в «Бауманке». Оля, как всегда, была «Первой красавицей» в костюме «снегурочки» или «снежинки». И традиционно, после выборов её «Королевой Бала», Вадик тащил её в какую ни будь незапертую аудиторию. В этот раз, к этому было два препятствия, первое и основное, жена Вадика, которая не отходила от него «ни на шаг» и втрое, не существенное, это жених Оли. Правда он весь вечер увлечённо спорит со своими новыми коллегами и на Олю внимания не обращает, что Олю немного бесит и толкает на этот не обдуманный шаг, а именно, таки увести Вадика у жены, на пол часа этого вечера.

И вот в самый ответственный момент они понимают, что в аудитории они не одни, но остановиться было «никак не возможно». Нечаянными зрителями Олиной «короткой программы» была пара первокурсников, прыщавый «очкарик» и девочка «синий чулок», которые зашли сюда, видимо для перепроверки их теоретических знаний школьного курса «полового воспитания». И сейчас тихо застыли в полутьме, с широко распахнутыми глазами и ртами, впитывая в себя наглядную демонстрацию этого «предмета», лучшими его «преподавателями» в «Бауманке».

Закончив «практическую часть коллоквиума», и приведя себя в порядок «практики», «как ни в чем не бывало», пошли на выход. Выходя, Оля обернулась, улыбнулась «теоретикам», подмигнула и приложила указательный палец к своим губам, мол «ни кому ни слова». Ха-ха.

И вот впервые, Оля встречала Новый Год у себя дома и ещё и с женихом. Ха-ха.

– Да, семимильными шагами всё идёт. Щедрой рукой уходящий 1986 год всех одарил. Хороший и счастливый был Год. Наступающий будет не хуже, подумалось Оле, под бой Курантов.

***

– Совсем недавно был Новый Год, потом калейдоскоп этих «украинских чтений», хорошо хоть, это всё прервалось 23 февраля и 8 марта, вспоминал я.

– Нет, мы и в обычный день могли мы с Ленкой, что ни будь «отпраздновать», но то, как мы этот 1987 год, встретили было просто сказочно, а всё Саныч, – хохотнул я от приятного воспоминания.

Приходит, перед самым Новым Годом, «разнарядка» в Райком Комсомола, направить на «Комсомольскую Новогоднюю Ёлку», что будет проходить в Киеве, во Дворце Спорта в саму Новогоднюю ночь, лучших комсомольцев-старшеклассников, а именно меня и ещё на моё усмотрение кого-то женского полу в сопровождении старшего комсомольского работника. Я это всё узнал можно сказать «как жених, последним». Вызывают меня в Райком ВЛКСМ. Не успел я выйти из школы, как меня догоняет еле одетая, «как для зимы», Ленка и на ухо мне, гневно шепчет, что, – если я, как последний дурак, выберу не её, а какую ни будь дуру-малолетку, которые, как оказалось, стали на меня гирляндами вешаться, то пусть они потом у меня и … «интервью берут» в кабинете химии».

И не пояснив больше ничего убежала назад, в школу, на урок биологии.

Новая школа была недалеко от Райкома и через десять минут я уже был в его фойе, где меня поджидала Монтана, тоже с непонятными претензиями и намёками, исходя из которых оказалось, что более преданных мне людей, чем она и Ленка, нет вообще, если не считать близких родственников.

Подвела меня к какой то двери, аккуратно, но громко постучала в неё, затем засунула туда свою голову и произнесла: «Он тут, пусть заходит?» и тоже, аккуратно, вначале высунула свою голову назад, приоткрыла дверь, как заправский швейцар, ловко отступила в сторону, пропуская меня внутрь.

Внутри кабинета сидел парень лет тридцати, делал вид, что чем-то сильно занят и не здороваясь, и не поднимая на меня глаз, пододвинул в мою строну бланк телефонограммы, я таких раньше не видел.

Там было лаконично всё и понятно написано. Затем, наверное, увидел, что я прочёл или просто сосчитал до десяти, так же, лаконично произнёс, почти, как в фильме «Три мушкетёра», – имя, имя…? Короче, ему нужно имя девочки, кто со-мною поедет до конца дня. Подмывало спошлить и спросить, – а как, узнать? Ха-ха.

– Ладно, будет ему «девочка», – усмехнулся я мысленно.

Не успел я выйти, как ураган, по имени Монтана, меня закрутил и затараторил: – что, конечно, это Ленка и она уже все документы и даже характеристику подготовила, и что нужно успеть подготовить «номер». Что ни слово, то так и подмывало спошлить.

В ходе её трёпа выяснилось, что сопровождать будет она, и даже выделяют нам транспорт, но только туда. Так как первого января никто никуда не поедет по известной причине – «похмелье».

Ленка, узнав удачный для неё исход, выполнила свою «угрозу» не откладывая дело в «долгий ящик», но только в кабинете математики.

Дома встретили «новость» благосклонно, скорее всего для них она «новостью» уже не была. Потом, была предновогодняя школьная суета, контрольные, табель с оценками. Одни пятёрки. Ленке тоже, не до глупостей было. И вот уже предновогодняя дискотека в школе, где на меня, как «взбесились», «вешались» малолетки, начиная с 7 класса, некоторые из них были довольно настойчивые и утаскивали меня в тёмные углы и в незапертые кабинеты. Где мне приходилось «отдуваться», за себя и за их «парня-козла», который сегодня какую-ту Светку, Нинку, Лизку, то ли поцеловал, то ли танцевал, и вот наступила «страшная» месть, испытание на «прочность и целостность»…ученических столов и проверка «уровня владения языком» в лингафонном кабинете. Ха-ха.

И вот день наше отъезда. Решили поехать пораньше, заселится в гостиницу и успеть ещё погулять по Новогоднему Киеву.

Девушки были в приподнятом настроении, так сказать в предвкушении новогодних приключений. Ха-ха.

Саныч нас встретил возле гостиницы «Спортивная», где «по легенде», должны были жить все участники Ёлки. На самом деле Ёлка будет завтра днём. И никто нигде не ночует. Приехали на автобусах и после Ёлки уехали назад.

После, того, как мы «отпустили» нашу машину, я представил опешившим девушкам самого Саныча, как моего начальника во время моей летней подработки на «Курсах ПК» и вкратце изложил предысторию и наш план празднования.

Саныч помог снова загрузить вещи в его «Волгу» и вёз нас в гостиницу «Крещатик». Девушки немного испугались. Ну понятно, какой-то дядька в модном прикиде, на «Волге», говорит, что это всё подстроено, чтобы ИМ, устроить незабываемую «встречу Нового Года». В их голове, понятно, пронеслось всё, что угодно. От детского утренника до группового их изнасилования. Да даже, эта «комсомольская ёлка», скорее всего, девушками воспринималась, как шанс не тухнуть там всю ночь в трезвости, а хорошо так, с кем-то оторваться. Где этот «кем-то» возьмётся, дело десятое. На них будут красивые и откровенные наряды, и кто-то да «клюнет», и скорее не один, а за ними только выбирать. Вот так примерно думали две комсомолки. А тут такой «обломс». Это там можно было, в толпе на Ёлке, «затеряться», а тут куда с «подводной лодки» сбежишь?

Саныч включил музыку, а я сыпал байками. Но ничего не помогало. Даже сама гостиница, шикарные номера для каждого и лёгкий обед в ресторане внизу, который уже готовили для Новогоднего представления и где у нас уже были забронированы места.