Генералиссимус Александр Суворов. Письма Суворочке

Теперь поговорим о чистой и прекрасной сторге и перенесемся на 17 веков вперед, в дом князя Италийского, графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского (1729 или 1730–1800 гг.), великого русского полководца, генералиссимуса, генерал-фельдмаршала Российской империи, генерал-фельдмаршала Священной Римской империи и кавалера всех российских орденов своего времени.

Суворов был женат на Варваре Ивановне Суворовой, урожденной княжне Прозоровской (1750–1806). Совместная жизнь у них не сложилась, супруги почти все время жили порознь, но у них родилось двое детей – графиня Наталья Александровна (1775–1844) и князь Аркадий Александрович (1784–1811).

Александр Васильевич очень любил свою единственную дочь и дал ей ласковое прозвище Суворочка. Письма к Суворочке^[36] – образец переписки того времени, и они крайне милы. Обратите внимание, с каким юмором полководец описывает сражения и свои ранения. Письма Суворова к дочери расходились по Петербургу в списках, их с удовольствием читали многие, включая императрицу Екатерину II.

Большая часть публикуемых писем написана во время русско-турецкой войны 1787–1791 гг., в результате которой Россия овладела Крымом. Суворочка в это время жила и воспитывалась в Смольном институте благородных девиц, где начальницей была часто упоминаемая в письмах Софья Ивановна де Лафон (1717–1797).

Здесь публикуются два стихотворных письма^[37]. Обстоятельства их написания таковы: Суворов хотел выдать дочь за графа Филиппа Эльмпта – сына своего сослуживца генерал-аншефа, но дочь была решительно против и нашла поддержку у императрицы. По совету Екатерины II Суворочка вышла замуж за брата фаворита императрицы графа Николая Зубова. Обручение и свадьба проходили в императорском Таврическом дворце. Брак оказался неудачным, супруги с большим трудом прожили десять лет. В 1805 г. граф Зубов скончался, и к наследству отца (император Павел I распорядился передать все богатства Суворова его дочери) прибавились имения в Петербургской, Московской, Владимирской, Казанской, Симбирской, Оренбургской губерниях с 10 000 крепостных. В 30 лет она осталась вдовой с шестью детьми и посвятила себя их воспитанию^[38]. В 58 лет Наталья Александровна переехала в подмосковное имение Хорошово, где провела в уединении 11 лет. На похороны Суворочки собралась вся Москва, отпевал ее великий московский митрополит, в то время уже святитель Филарет (Дроздов), а похоронили ее в семейной усыпальнице Зубовых в Троице-Сергиевой пустыни под Петербургом^[39].

АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ СУВОРОВ – ДОЧЕРИ НАТАЛЬЕ АЛЕКСАНДРОВНЕ СУВОРОВОЙ

КИНБУРН, 20 ДЕКАБРЯ 1787

Любезная Наташа!

Ты меня порадовала письмом от 9 ноября; больше порадуешь, как на тебя наденут белое платье; и того больше, как будем жить вместе. Будь благочестива, благонравна, почитай свою матушку Софью Ивановну; или она тебя выдерет за уши да посадит за сухарик с водицей. Желаю тебе благополучно препроводить Святки; Христос Спаситель тебя соблюди Новый и многие года! Я твоего прежнего письма не читал за недосугом; отослал к сестре Анне Васильевне. У нас все были драки сильнее, нежели вы деретесь за волосы; а как вправду потанцовали, то я с балету вышел – в боку пушечная картечь, в левой руке от пули дырочка, да подо мною лошади мордочку отстрелили: насилу часов чрез восемь отпустили с театру в камеру. Я теперь только что поворотился; выездил около пятисот верст верхом, в шесть дней, а не ночью. Как же весело на Черном море, на Лимане! Везде поют лебеди, утки, кулики; по полям жаворонки, синички, лисички, а в воде стерлядки, осетры: пропасть!

Прости, мой друг Наташа; я чаю, ты знаешь, что мне моя матушка Государыня пожаловала Андреевскую ленту «За веру и верность». Цалую тебя. Божие благословение с тобою.

Отец твой Александр Суворов

КИНБУРН, 16 МАРТА 1788

Милая моя Суворочка!

Письмо твое от 31 ч. генваря получил; ты меня так им утешила, что я по обычаю моему от утехи заплакал. Кто-то тебя, мой друг, учит такому красному слогу, что я завидую, чтоб ты меня не перещеголяла. Милостивой Государыне Софье Ивановне мое покорнейшее почтение! О! ай да Суворочка, как же у нас много полевого салату, птиц, жаворонков, стерлядей, воробьев, полевых цветков! Морские волны бьют в берега, как у Вас в крепости из пушек. От нас в Очакове слышно, как собачки лают, как петухи поют. Куда бы я, матушка, посмотрел теперь тебя в белом платье! Как-то ты растешь! Как увидимся, не забудь мне рассказать какую приятную историю о твоих великих мужах в древности. Поклонись от меня сестрицам. Благословение Божие тобою!

Отец твой Александр Суворов

КИНБУРН, 29 МАЯ 1788

Любезная Суворочка, здравствуй!

Кланяйся от меня всем сестрицам. У нас уж давно поспели дикие молодые зайчики, уточки, кулички. Благодарю, мой друг, за твое письмо от 6 ч. марта; я его сего дня получил. Не ошиблась ли ты уж в месяце? Тут же письмо получил от Елисаветы Ивановны Горихвостовой. Правда, это попозже писано, 15 марта. Кланяйся ей от меня, и обеим вам благословение Божие! Недосуг много писать: около нас 100 корабликов; иной такой большой, как Смольный. Я на них смотрю и купаюсь в Черном море с солдатами. Вода очень студена и так солона, что барашков можно солить. Коли буря, то нас выбрасывает волнами на берег; прощай душа моя!

Отец твой Александр Суворов

КИНБУРН, 2 ИЮНЯ 1788

Голубушка Суворочка, цалую тебя!

Ты меня еще потешила письмом от 30 апреля; на одно я вчера тебе отвечал. Коли, Бог даст, будем живы, здоровы и увидимся. Рад я с тобою говорить о старых и новых героях, лишь научи меня, чтоб я им последовал. Ай да Суворочка, здравствуй, душа моя, в белом платье. Носи на здоровье, расти велика. Милостивой Государыне Софье Ивановне нижайшее мое почтение. Уж теперь-то, Наташа, какой же у них по ночам в Очакове вой, – собачки поют волками, коровы лают, кошки блеют, козы ревут! Я сплю на косе; она так далеко в море, в лиман [ушла]; как гуляю, слышно, что они говорят: они так около нас, очень много, на таких превеликиx лодках, – шесты большие, к облакам, полотны на них на версту; видно, как табак курят, песни поют заунывные. На иной лодке их больше, чем у вас во всем Смольном мух, – красненькие, зелененькие, синенькие, серенькие. Ружья у них такие большие, как камера, где ты спишь с сестрицами.

Божие благословение с тобою!

Отец твой Александр Суворов

КИНБУРН, 21 ИЮЛЯ 1789

‹…› В Ильин и на другой день мы были в Rе́fectoire с турками. Ай да ох! Как же мы потчевались! Играли, бросали свинцовым большим горохом да железными кеглями в твою голову величины. У нас были такие длинные булавки, да ножницы кривые и прямые: рука не попадайся, тотчас отрежут, хоть голову. Ну, полно с тебя, заврались!

Кончилось иллюминациею, фейерверком. Хастатов весь исцарапан.

С Festin^[40] турки ушли, ой далеко! Богу молиться по-своему, и только: больше нет ничего. Прости душа моя. Христос Спаситель с тобою.

Отец твой Александр Суворов

1794

 
Уведомляю сим тебя, моя Наташа:
Костюшка^[41] злой в руках, взяла вот так-то наша!
Я ж весел и здоров, но лишь немного лих,
Тобою что презрен мной избранный жених.
Когда любовь твоя велика есть к отцу,
Послушай старика, дай руку молодцу;
Нет, впрочем, никаких не слушай, друг мой, вздоров.
Отец твой Александр граф Рымникский Суворов.
 

НАТАЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА СУВОРОВА – АЛЕКСАНДРУ ВАСИЛЬЕВИЧУ СУВОРОВУ

 
Для дочери отец на свете всех святей,
Для сердца же ее любезней и милей –
Дать руку для отца, жить с мужем поневоле,
И графска дочь ничто, ее крестьянка боле.
Что может в старости отцу yтехой быть:
Печальный вздох детей иль им в веселье жить?
Все в свете пустяки: богатство, честь и слава:
Где нет согласия, там смертная отрава.
Где ж царствует любовь, там тысячи отрад,
И нищий мнит в любви, что он, как Крез, богат.
 

Наполеон I Бонапарт. Корсиканские страсти

Теперь пойдет эрос, причем по нарастающей.

Про великого полководца императора Франции Наполеона I Бонапарта (1769–1821) писать смысла нет, лучше рассказать про адресатов.

Первый адресат^[42] – Мари-Жозефина-Роз де Богарнэ (1763–1814). Она родилась в семье богатого колониста на острове Мартиника, в 16 лет вышла замуж за аристократа виконта де Богарнэ, родила сына и дочь^[43], но вскоре отношения супругов разладились и они тихо разошлись. Получив свободу и много денег, 22-летняя матьсо всей южной страстью бросилась в пучину светской жизни. Денег хватило на несколько лет, потом пришлось возвращаться домой на Мартинику. В результате очередного переворота ее бывший муж был объявлен врагом народа и гильотинирован, а бедную Жозефину как законную супругу, приговорили к казни и заключили в тюрьму. Там у нее завязался роман с пленным генералом. После казни Робеспьера Жозефина получила свободу, стала любовницей одного из лидеров Термидорианского переворота виконта де Барраса и возвратилась к образу жизни светской львицы.

Подробности важны, чтобы стало понятно, сколько пришлось пережить Жозефине до знакомства с Наполеоном. Они встретились в доме ее подруги: Жозефине 32 года, Наполеону – 26 и он уже генерал. Их многое объединяло: родились на островах и приехали покорять столицу (оба говорили с акцентом), оба были южных горячих кровей, познали бедность и страдания, а жаждали славы и денег. Кроме бурной страсти был еще и прагматичный интерес, каждый высматривал свою выгоду в браке: Наполеон был уверен, что Жозефина богата (оказалось, нет), а Жозефина видела защиту в лице потенциального мужа-генерала и мечтала о страстном любовнике, способном обуздать ее пыл. Они поженились 9 марта 1796 г. Наполеон усыновил детей Жозефины^[44]. Через два дня после свадьбы каждый вернулся к любимому делу: Наполеон уехал воевать, а Жозефина – покорять сердца мужчин. Ревнивый корсиканец закатывал скандалы, Жозефина требовала развода, раз ей не доверяют… Однажды даже пришлось пожертвовать одним из любовников. Наполеон тоже не был ангелом, заводил романы на стороне, но больше всего на свете любил Жозефину. Да и она была к нему привязана не только из-за денег и положения. Вы помните, что с самого начала пару сопровождали страстный эрос и хладнокровная прагма.

18 мая 1804 г. в соборе Парижской Богоматери Наполеон провозгласил себя императором Франции, а Жозефина стала императрицей. К сожалению, она никак не могла родить наследника (годами она тщетно убеждала Наполеона, что причина бездетности в нем). В 1809 г. был оформлен развод. При этом ей сохранили титул императрицы Франции^[45].

Второй адресат – польская графиня Мария Валевская (1786–1817). К 20 годам Мария успела выйти замуж и родить сына, но в мечтах ее сердце было отдано великому покорителю Европы. Когда Наполеон захватил Польшу, молодая красавица приложила все усилия для встречи со своим кумиром. Завязался бурный роман. Три года любовники встречались, пока в 1810 г. у них не родился сын.

Как только Мария родила сына, встал вопрос о браке. Но законный муж все время был рядом, да и происхождение возлюбленной не соответствовало запросам Наполеона. Но он позаботился о Валевской: она с мужем и теперь уже двумя детьми переехала в Париж, сын получил титул графа империи. После переезда Мария виделась с Наполеоном редко, в основном ради того, чтобы получить средства на жизнь и воспитание сына. С Жозефиной она поддерживала дружеские отношения. В 1816 г. после смерти мужа Мария вышла замуж за графа Орнано, родила ему сына и через год умерла. Ей был всего 31 год.

Корсиканцу в роли жены и императрицы Франции нужна была ровня, и выбор пал на внучатую племянницу Марии-Антуанетты, дочь императора Священной Римской империи Франца II принцессу Марию-Луизу Австрийскую (1791–1847)^[46]. Венчание состоялось 2 апреля 1810 г., через год у супругов родился сын Наполеон II, получивший титул короля римского (1811–1832). Брак был более чем прагматичный. Единственный законный наследник императора Наполеон II умер в Вене в 21 год от туберкулеза. Отношения с матерью у него не сложились. Дух Жозефины по-прежнему витал над семейством. Историки приводят слова Наполеона II: «Будь Жозефина моей матерью, то моего отца не похоронили бы на острове Святой Елены, а меня не было бы в Вене. Моя мать добрая, но слабая; она не была той женой, которую заслуживал мой отец. Жозефина была».

НАПОЛЕОН – ЖОЗЕФИНЕ БОГАРНЭ

3 АПРЕЛЯ 1796

Моя единственная Жозефина – вдали от тебя весь мир кажется мне пустыней, в которой я один… Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты – единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, – тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье… Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни…

Умереть, не насладившись твоей любовью, – это адская мука, это верный образ полного уничтожения. Моя единственная подруга, избранная судьбою для совершения нам вместе тяжкого жизненного пути, – в тот день, когда твое сердце не будет больше мне принадлежать, – мир утратит для меня всю свою прелесть и соблазн.

МАРМИРОЛО, 17 ИЮЛЯ 1796

Я только что получил твое письмо, моя обожаемая подруга; оно наполнило радостью мое сердце. Я очень благодарен тебе за подробные известия, которые ты сообщаешь о себе; твое здоровье, по-видимому, теперь лучше; вероятно, ты уже поправилась. – Очень советую тебе ездить верхом, тебе это должно быть полезно.

С тех пор, как мы расстались, я все время печален. Мое счастье – быть возле тебя. Непрестанно думаю о твоих поцелуях, о твоих слезах, о твоей обворожительной ревнивости, и прелести несравненной Жозефины непрестанно воспламеняют мое все еще пылающее сердце и разум. Когда освобожусь я от всех тревог, всех дел, чтобы проводить с тобой все минуты моей жизни; когда моим единственным занятием будет любить тебя и думать о счастье, говорить тебе и доказывать это? Я пошлю тебе твою лошадь; все же надеюсь, – ты скоро сможешь ко мне приехать.