Глава 10

На другой день Птолемей XII и Трифаена принимали важного гостя – сына царя Великой Армении, прибывшего с дипломатической миссией. Артавазда и Калестриду проводили в тронный зал, забрали на входе оружие, но разрешили пронести подарок царственным особам – Кубок Вселенной. Изделие армянского ювелира, давно хранившееся у Диодора и ждавшее своего часа, поражало великолепием и изяществом. Кубок, который покоился в ларце, был выполнен из хрусталя с золотой решеткой, усыпанной темно-синими сапфирами, и имел на венце четыре рубина идеальной чистоты.

Первым шел Артавазд. На нем, как и положено особе царского рода, был изысканный наряд – длинный желтый, расшитый хитон с бахромой, кожаный пояс с золотой пряжкой, амулет «глаз Гора» и красный плащ. За ним следовала вооруженная до зубов Калестрида в белой тунике с меандром¹⁶, скрывающим тончайшую плеть из конского волоса; с мечом-поясом на талии (пояс под грудью носили замужние женщины) и с накинутым на плечи расшитым голубым гиматием¹⁷, которым можно защищаться, как щитом, от меча, дубинки или боевого цепа. Волосы амазонки, завязанные на затылке пучком, окаймляла кожаная лента-праща, на руках были надеты золотые браслеты-дротики и кольца-скарабеи с шипами, в ушах – серьги с метательными звездочками в виде цветов лотоса, на груди висел кулон-жало.

Дипломаты вошли в большой тронный зал, который, вселяя торжественную приподнятость, ослепил своим великолепием: колонны цвета папируса с золотыми накладками, капители – раскрытые цветы белого цвета, стены с ярким геометрическим орнаментом и фресками, изображающими животных, на потолке – стилизованные бычьи головы и стервятники. Кругом – защитные символы и знаки.

Фараон, владыка Египта, недосягаемый для простых смертных, предопределяющий судьбы людей, сидел на золотом троне и держал в руке сехем. Рядом с ним, тоже на троне, сидела царица, его соправитель, со скипетром в виде цветка лотоса. Величавые небожители, в коронах и широких ожерельях-воротниках, на фоне огромной каменной стены с высеченным цветным рельефом «Фараон-воин поражает своих врагов», внушали всем страх и являли спокойное равнодушие к земным делам.

Слева от фараона стояли два чиновника – самоуверенный главный министр Потин и суровый военный министр Ахилла, справа от царицы находились злобный верховный судья Вельзевул и надменный начальник дворца Теодат. Жизнь властителя строго планировалась: утро отводилось под государственные дела.

Гости из Армении пали ниц перед владыкой всего сущего под солнцем.

– Вы можете встать, – сказал главный министр в платке немес с золотистыми и белыми полосами. – Вам дозволяется говорить с царем.

– О богоравный! – начал Артавазд. – От имени царя царей, правителя Великой Армении и Сирии Тиграна II, приветствую тебя и передаю пожелание: править долго и счастливо, чтобы твоя сверхъестественная божественная сущность несла Египту богатство и процветание, дабы твое могущество подарило подданным благоденствие и спокойствие.

Заговорил главный министр, глава правительства:

– Правитель Египта Птолемей XII желает царю царей Тиграну II процветания и долголетия. Назови свой титул!

– Я – сын царя Великой Армении Артавазд, наследник престола. Рядом со мной моя помощница Калестрида. Владыка, прими дар царя царей, да продлятся дни твоего правления!

Верховный судья, взглянув на Калестриду, изменился в лице и стал что-то быстро шептать царице. Невозмутимая амазонка, сделав шаг вперед, открыла ларец, в котором засверкало звездное небо из сапфиров. Главный министр подошел, взял из ларца кубок и высоко поднял над головой, изумленно и жадно рассматривая его. Взгляды всех присутствующих устремились на великолепный образец ювелирного искусства, явно выражая восхищение и удивление. Кубок ослепительно сиял гранями хрусталя и таинственным свечением синих камней.

Артавазд громко сказал:

– В этих сапфирах отражается Космос. Его энергия передается владельцу.

Хитрый и ловкий царедворец быстро произнес:

– Владыка хочет знать, какая польза от рубинов в этом кубке!

– О великий владыка, – сказал армянский царевич, – рубины содержат магическую силу и приносят удачу.

– Владыка просит пояснить, каким образом этот кубок принесет ему удачу, – не унимался Потин.

Артавазд с иронией посмотрел на главного министра и спокойно сказал:

– Налей в кубок вино. Если рубины заискрятся, значит, все спокойно в царстве. Но если они загорятся, как огонь, берегись – Вселенная предупреждает: грядет война!

Резко опустив руку, чиновник испуганно посмотрел на царевича, положил кубок в ларец и отошел, кивнув секретарю. Подарок немедленно забрали, а министр снова задал вопрос:

– Какова цель твоего визита?

– Я приехал с дипломатической миссией – обсудить с царем Египта наш совместный поход против кочевых племен Аравии, которые сильно досаждают городам на юге Сирии.

Военный министр в платке немес с красными и белыми полосами торопливо подал голос:

– Великий царь не расположен к этому походу, его армия сейчас занята усмирением Киренаики.

Фараон, которым, видимо, помыкали как хотели, безучастно молчал. Вдруг заговорила царица, резко и громко:

– Южная Сирия самой природой предназначена служить ареной войны. Неудивительно, что там неспокойно! Я давно интересуюсь этим местом, которое находится на полпути между Месопотамией, Анатолией и Египтом. Именно там произойдет неминуемое столкновение армий Рима, Армении и Египта, в котором, несомненно, победит Египет!

От царицы веяло таким холодом, что у Артавазда мурашки по коже побежали. Он сказал:

– Царица Трифаена знает, что Великая Армения принесла Сирии успокоение. Вместе со своим союзником Египтом мы поддерживаем мир в этой стране вот уже двадцать лет.

– Союзником? – ядовито спросила царица. – Египет – величайшая страна мира и не нуждается в союзниках. Армения интересуется тем, что ее совсем не касается. Египту давно пора сделать Сирию своей провинцией.

– Нельзя играть важную роль в мире, опираясь лишь на одни желания, – жестко сказал Артавазд, изменившись в лице и посмотрев на молчавшего фараона. Потом, обратив взгляд на царицу, произнес: – Если нет реальной силы и влияния, мечты возвыситься и замыслы обогатиться граничат с безумством.

– Как ты смеешь называть меня безумной – ты, который с помощью магии прибыл сюда, чтобы лишить власти законного правителя?

Царица Трифаена внезапно вышла из милого образа повелительницы жизни богини Исиды. Налет романтичности, как у богини любви Афродиты, исчез, и она превратилась в мерзкое чудовище. Так, во всяком случае, показалось Артавазду. Ее прическа, украшенная калафом – солнечным диском между коровьими рогами, тряслась, ниспадающие волосы напоминали извивающихся змей, а лицо исказилось и стало злобным. Трифаена встала и перешла на крик:

– Я та, что находится в постоянном единении с богами, являясь посредником между небожителями и остальным человечеством! Я не потерплю, чтобы какой-то наглец оскорблял достоинство правительницы Египта!!!

Трифаена развернулась и стремительно вышла из зала. За ней последовал верховный судья. Царица шла по длинному коридору, кипя от злости и дикой ярости. Внезапно остановилась, повернулась к судье и сказала:

– Убить их! – В ее глазах сверкнули красные огоньки.

В зале приемов повисло напряженное ожидание. Фараон с выражением полной безнадежности на лице ерзал на троне, поглядывая на министров и не зная, что предпринять. Наконец Птолемей неуверенно произнес:

– Завтра утром я должен посетить Серапеум, чтобы посоветоваться с богом Сераписом по вопросам жизни и смерти.

– Да, сын солнца! – с поклоном сказал главный министр.

Фараон вместе с министрами покинул зал. Артавазд и его спутница направились к выходу, где им вернули оружие. Они уже шли по коридору, как внезапно дорогу преградили десять воинов, приготовившихся к атаке. В руке каждого был изогнутый меч копис, заточенный с внутренней стороны подобно серпу.

– Только этого не хватало! – посетовал Артавазд, доставая из ножен меч. – Нас явно хотят задержать…

– Артавазд, похоже, дипломатическая миссия провалилась, – полушепотом произнесла Калестрида. – Лучше бы мы сходили в Александрийскую библиотеку.

Солдаты ринулись в бой. Амазонка выхватила из своего пояса меч уруми – гибкое смертоносное оружие племен Индии и Кавказа. Длинная обоюдоострая полоса из чрезвычайно гибкой стали, ранее обмотанная вокруг ее тела, теперь со свистом летела в поперечном направлении, как плеть, серьезно ранив сразу шестерых противников. Остальные отступили.

– Быстро назад! – скомандовал царевич.

Они побежали обратно, в сторону зала приемов, но там их уже поджидала другая группа вооруженных воинов. Калестрида резким движением руки сняла с головы кожаную ленту-пращу, раскрутила ее, и в солдат полетела крупная дробь из металлических шаров. Дротики из браслетов она метала прицельно, уложив наповал большинство нападавших. Схватив Калестриду за руку, Артавазд метнулся к ближайшей двери, которая оказалась незапертой. Вбежав в комнату, он увидел следующую дверь и поспешил к ней. Беглецы оказались в полутемном коридоре и устремились по нему в глубь дворца. Наконец царевич со спутницей ворвались в большое помещение с цветными рельефами на каменных стенах, подсвеченных масляными светильниками на треногах.

– Там дверь! – Калестрида указывала в темноту.

Дверь оказалась запертой. Они побежали обратно к двери, через которую только что вошли. Заперта!

– Мы в ловушке! – с досадой воскликнул царевич.

– Очень странное помещение! – произнесла Калестрида. – Окон нет, только цветные рисунки на стенах.

– Наверное, оно используется в ритуальных целях. Нужно думать, как отсюда выбраться. В таких комнатах всегда имеется потайной выход, просто надо знать, куда нажать, – сказал Артавазд.

«Сейчас мне потребуется помощь Глаза бога Гора – амулета уаджет», – подумал он. Амулет, который дает бесконечный запас энергии и ясность мысли, Артавазду достался, как трофей, в смертельной схватке с Антиохом XIII, и он надеялся, что этот колдовской предмет должен помочь в нынешней трудной ситуации. Царевич, прикоснувшись к амулету, висевшему на груди, стал рассматривать зал. Пройдясь вдоль стен, он обратил внимание на один из рисунков. Египетские воины идут в безупречном строю, держа топорики на плече. Все лица бесстрастны, изображены в профиль, смотрят налево, и только лицо одного воина направлено в противоположную сторону. Артавазд поднял руку и осторожно нажал на лезвие топорика этого воина, которое явно отличалось от других. Послышался скрежет металла, и мимо его лица пролетел топор, потом следующий, и еще три бронзовых топора с острыми лезвиями полетели из темных углов один за другим так, что беглецы, упав на пол, едва не распрощались с жизнью. Наконец наступило затишье.

– Полагаю, что топоры закончились, – сказала Калестрида.

– Комната полна сюрпризов! – Царевич встал с пола и прошелся вдоль стен, рассматривая раскрашенные египетские рельефы: – Удивительное постоянство в изображении людей и явлений. Однако росписи все же повествуют о различных моментах жизни фараона. Вот, посмотри, он сидит на троне, высоко над головой поднял скипетр,

указывая на круг.

– Может быть, он подсказывает выход из ловушки?

– Сомневаюсь. Если нажать на круг, видимо, полетят стрелы.

– Впечатление такое, что все нарисованное или высеченное из камня в этой комнате чудесным образом может ожить, – посетовала амазонка.

– Калестрида, посмотри! На этой фреске фараон держит в руках красивый цветок. Это лотос, символ плодородия. Думаю, надо нажать на цветок.

– В моем племени лотос символизирует жизнь и мудрость, – сказала Калестрида.

Артавазд уверенно нажал на цветок, и в тот же момент в стену возле него вонзилась прилетевшая со свистом стрела. Мужчина и женщина отскочили в сторону и забились в угол, обнимая друг друга и в ужасе ожидая своей участи, а стрелы откуда-то сверху обстреливали пространство комнаты с завидной методичностью. Артавазд бросился к изображению фараона, поднявшего высоко над головой скипетр, и нажал на круг, на который указывал властитель. Обстрел прекратился, сработал механизм, и часть стены с рисунком птиц, сидящих в зарослях папируса, отодвинулась, открыв выход из смертоносного зала. Не мешкая, беглецы нырнули в эту дверь, которая вновь закрылась.

Они оказались в комнате, где горело несколько масляных светильников, расставленных на полу. Письмена и рисунки на стенах здесь были тоже.

– Опять иероглифы! – Артавазд был разочарован.

– Что это? – в глазах Калестриды был ужас. Она показывала на потолок, из которого торчали длинные и острые металлические шипы.

– Нам нужно сосредоточиться и понять, что зашифровано в этих рисунках, – сказал царевич, приступив к осмотру комнаты.

Он внимательно разглядывал рельефы, удивляясь довольно странным и загадочным изображениям. На одной из стен внимание привлек рисунок, на котором с помощью графического знака художник представил увенчанного короной фараона с булавой, занесенной над головой поверженного врага. Набалдашник булавы отличался от основного рисунка на камне – он был исполнен в бронзе.

– Придется нажать на этот металлический круг, ничего другого я не вижу, – неуверенно сказал Артавазд.

Положившись на волю случая, царевич поднял руку и надавил на металл. Раздался скрежет, и потолок, вдруг вздрогнув, стал с шумом, рывками опускаться.

– Артавазд, твоя идея плоха! – закричала женщина.

– Новая ловушка! Должен же быть выход! – он стал метаться по комнате, от стены к стене, все время посматривая то на потолок, который неумолимо опускался рывками все ниже и ниже, то на рельефы, которых было множество.

– Сделай что-нибудь! – отчаянно закричала Калестрида. – Может быть, звезда? Нам звезда озаряет путь! – воскликнула амазонка, указывая на изображение богини со звездой.

Артавазд взглянул на рельеф, изображающий богиню Сешат со звездой на голове:

– Несомненно, это здесь. Звезда – верный знак. Каждый человек появляется на свет под своей счастливой звездой. Смотри, здесь есть египетские письмена, под ними текст на греческом:

Съешь это – и умрешь.

Возьмешь это – не унесешь!

У бедных это есть, а у богатых нет.

Что это?

Загадка! Под надписью – пять картушей¹⁸ с иероглифами: в первом изображен коршун, во втором – песок, в третьем – вода, в четвертом – змея. В пятом же ничего не было. Из пяти вариантов ответов нужно выбрать лишь один правильный.

– Что же выбрать? – Царевич в панике нажал коршуна. Потолок стал опускаться еще быстрее, и казалось, что острые когти вот-вот вонзятся в тело человека. – Что есть у бедных? Да ничего у них нет! Чего нет у богатых? У них все есть! – Сын царя отчаянно закричал: – Ну, соберись, думай! Это нельзя унести, но если съешь, умрешь! Но если ничего не есть, тоже умрешь. Это «ничего» нельзя унести. Ведь так? У бедных нет ничего, у богатых… Ответ: «Ничего».

Он лихорадочно нажал на пустой картуш. Шум работы машины немедленно стих, потолок остановился почти над самой головой молодого человека, заработали другие механизмы, и каменная плита в стене со скрежетом отодвинулась, образуя небольшой проход для людей.

Артавазд после душевного потрясения стоял неподвижно. Его привела в чувство Калестрида:

– Нам надо идти!

Она вложила в руку царевича масляную лампу с трепещущим огоньком и, взяв еще один светильник, потянула Артавазда за собой в открывшуюся дверь. Оказавшись в длинном туннеле, Калестрида нежно обвила его шею руками и поцеловала:

– Кто знает, что ждет нас впереди! Но пока мы живы, можно бороться и победить.

Артавазд посмотрел ей в глаза:

– Ты стала для меня талисманом удачи. Мы испытали когти коршуна, но могли утонуть в воде и быть погребенными песком.

– Хорошо, что ты не нажал знак змеи! – воскликнула Калестрида.

– Пойдем вперед, не оглядываясь назад! – сказал Артавазд.

Его поцелуй был долгим и страстным. Волнение передалось им обоим. Мужчина оттаивал, а женщина в своих мягких объятиях успокаивала его. Потом, осторожно отстранив, произнесла:

– Давай сначала выберемся из этого проклятого дворца… Смерть бежит по пятам за нами.

Освещая путь, беглецы двинулись в неизвестность. Туннель был длинный, сухой и мрачный, но открыв в самом конце тяжелую деревянную дверь, они оказались в пустом доме на берегу моря. Светило яркое египетское солнце, волны лениво плескались на песке, вокруг ни души, вдалеке возвышалась башня Александрийского маяка.

– Наверное, туннель прорыли Птолемеи на случай бегства из дворца, – сказал Артавазд. – Но задерживаться нам здесь нельзя, а идти к Диодору тоже опасно: нас ищут.

Царевич и амазонка двинулись по песку в сторону города, и в одном из домов неподалеку от порта, предъявив хозяину убедительные аргументы – острые мечи и золотые монеты, получили кров и еду.