– Великое всегда в малом!

Судья склонил голову вправо, а фараон завязал третий узел.

– Зло всегда в большом! – Птолемей завязал четвертый магический узел.

Вельзевул вдруг упал на колени, открыв рот в немом крике.

Трифаена, пораженная возможностями Свитка, смотрела на происходящее, как зачарованная. В это время Калестрида резким движением руки сорвала с головы кожаную ленту-пращу, и в стражников полетели металлические шары. Ловко снимая с себя снаряжение, амазонка пустила в ход браслеты-дротики, кольца-скарабеи с шипами, серьги с метательными звездочками и кулон-жало. Уложив пятерых, она выхватила из ножен меч и в паре с Артаваздом пошла в наступление на оставшихся троих солдат.

К Птолемею вернулась уверенность:

– Все находится в непрерывном водовороте поиска! – Пятый узел был завязан.

Вельзевул обмяк, его голова упала на грудь, глаза закрылись.

– Все зарождается снова и снова! – Фараон завязал шестой узел на синем платке.

Судья свалился на пол и не подавал признаков жизни.

– Конец один: все подлежит уничтожению! – Седьмой магический узел был завязан.

Над телом верховного судьи взвилось облачко пара. Вельзевул начал таять и, наконец… исчез совсем. Трифаена ужаснулась и посмотрела на мужа так, словно хотела испепелить его взглядом, но, привыкшая подчинять себе и обстоятельства, и людей, призвала самообладание и сдаваться не собиралась.

Бой со стражниками подходил к концу: Артавазд сделал обманное движение и поразил мечом последнего из них. Его внимание (как и Калестриды) теперь привлекла царица, которая, подняв над головой скипетр в виде цветка лотоса, вращала им и восклицала:

– О великая Исида, та, у которой тысяча имен и безграничная власть над миром, сильнейшая и могущественная из богинь, покровительница магии и волшебства! Взмахни своими крыльями, нашли на нечестивцев ветер и ядовитого змея!..

В зале появился ветерок, движение воздуха усиливалось, вокруг Трифаены возник вихрь, который разрастаясь, начал достигать трех друзей. Они переглядывались, не зная, что предпринять: магию может победить только магия. В проеме двери показался большой змей. С высунутым двойным языком он вползал медленно, огибая камни и плиты, укладываясь кольцами вокруг царицы. Его окрас – чередование черных, желтых и красных полос, огромная черная пасть с двумя ядовитыми клыками на верхней челюсти наводили ужас. Вслед за ним медленным, протяжным шагом вступал великий бог Анубис – божество Египта с головой шакала и телом человека-атлета. Он встал рядом с Трифаеной, приготовившись вести грешников на суд в загробный мир.

Артавазд и Калестрида отпрянули в ужасе, Птолемей снова потерял самообладание, на подкосившихся ногах сделал шаг назад и опустился на пол. Фараона вновь охватили отчаяние, оцепенение и состояние безысходности: из них обычно царя выводила только флейта. Чтобы уйти от действительности, он достал инструмент и заиграл: полилась завораживающая мелодия «Солнце пустыни», выражающая эмоции молодого властителя в этот момент. Играя на флейте, Птолемей уходил в другое измерение, переключал свое внимание с реального мира на фантастический, даря себе минуты наслаждения чарующими звуками…

Раздался шорох. Из дальнего темного угла показалось отвратительное чудовище, медленно, в такт музыке бредущее на середину зала. Амат, богиня возмездия за грехи, в образе гиппопотама с головой крокодила, львиными лапами и гривой, шаркая, тяжело дыша, шествовала мимо фараона. Она почуяла запах царицы, погрязшей в злобе, зависти, жадности, гордыне и гневе.

Трифаена в нетерпеливом ожидании, с широко открытыми глазами, все еще надменная, статная и уверенная в себе, продолжала держать над головой жезл, призывая духов и вихри подчиниться. Амат все ближе и ближе подбиралась к ней, и вдруг, широко разинув пасть, молниеносно проглотила царицу! Все вздрогнули. Вихрь прекратился. Фараон, в ужасе уставившись на чудовище, перестал играть. Амат повернула голову в его сторону. Калестрида всем телом подалась вперед, указывая на флейту, Артавазд открыл рот, пытаясь крикнуть: «Играй!». Встрепенувшись, Птолемей приложил флейту к губам – раздался резкий звук, словно вскрик чайки. Амат развернулась и в упор посмотрела на фараона. Запаниковавший Птолемей закрыл глаза, приготовившись к смерти, но некая сила заставила его вновь поднести флейту к губам и заиграть прежнюю мелодию… Сначала растворился в воздухе образ Анубиса, затем уполз змей, а потом и Амат двинулась в обратный путь. Чудовище, прошуршав когтистыми лапами рядом с царем Египта, играющим на флейте с закрытыми глазами, мирно проследовало в свой темный угол и исчезло.

Настала тишина. Птолемей открыл глаза.

– Спасение! – выдохнул он, опустив флейту.

– Надо признать, это было опасное спасение! – Калестрида все еще переживала случившееся.

Артавазд вложил меч в ножны, обнял амазонку и помог встать Птолемею:

– Спасение приходит к тем, кто верит и не теряет самообладания!

Достав Свиток Творца из кармана плаща, фараон пытливо посмотрел на него:

– Эта волшебная вещь должна находиться в надежных руках, иначе недалеко до беды. Я помещу ее в тайник…

– Папа, что это?

Слова эхом разнеслись по залу, поразив царя, как удар молнии. Он обернулся: в проеме двери стояла его трехлетняя дочь Клеопатра, одетая в красное плиссированное платье-калазирис, с детским черным париком на прелестной головке. В руке она держала игрушечный скипетр в виде лотоса.

– Дочка, что ты здесь делаешь?!

– Я искала маму! – В глазах маленькой Клеопатры сверкнули красные огоньки.

– Дорогая!.. – у Птолемея слезы выступили из глаз. Он быстро подошел к дочери и нежно поцеловал ее в лоб. – Мамы здесь нет. Пойдем во дворец! – и, обернувшись к друзьям, не скрывая своего удивления, сказал: – Вся наша жизнь – чудеса. Мы о них не подозреваем, но рано или поздно они происходят.

Держа девочку за руку, изнуренный, но довольный, он пошел обратно к свите, чтобы теперь безраздельно править страной.

На другой день в тронном зале фараон с надменным лицом уверенно и гордо восседал на золотом троне в окружении вельмож и принимал армянских дипломатов. На его голове поверх платка немес с золотыми коброй и стервятником красовалась сдвоенная корона пшент – сочетание красной дешрет и белой хеджет, что символизировало мощь фараона и единство египетского государства. В левой руке Птолемей держал золотой цилиндр. Рядом, на маленьком золотом троне, сидела его одиннадцатилетняя дочь Береника. Ее волосы были уложены в прическу, украшенную калафом – солнечным диском между коровьими рогами. У трона Береники стояла трехлетняя Клеопатра, одетая как Исида, богиня-покровительница детей. Головным убором малышки был игрушечный трон. Все в Египте верили, что именно богиня Исида предоставляет трон фараону.

– О мой друг Артавазд! – начал Птолемей, как только царевич с амазонкой вошли в зал. – Познакомься: мой соправитель Береника. Традиция требует править вместе с соправителем. – Он с умилением посмотрел на старшую дочь. – Мы продолжим прежнюю внутреннюю и внешнюю политику ради расцвета Египта, не так ли, дорогая?

Девочка промолчала. Артавазд поклонился и произнес:

– О великий, я ни в коей мере не сомневаюсь в твоей избранности и способности творить благие дела. Но мир вступает в полосу кризиса…

– У меня есть то, что даст плодородие стране, – хитро улыбнувшись, сказал Птолемей. – Наконец боги раскрыли, что мешает древнему Египту достичь величия: интриганы при дворе и бюрократический произвол на местах! – Он с презрением посмотрел на своих министров, которые потупили взгляд. – С этим будет покончено! Мне мешают тратить деньги, я не могу даже мобилизовать ресурсы для строительства храма в свою честь. Враги царя будут уничтожены! – На лице фараона отразилась злость, а затем улыбка: – Со мной Египет вступит в полосу процветания. – Фараон встал. – Я иду в сад, пусть меня сопровождает только Артавазд!

Гордо подняв голову, Птолемей походкой триумфатора прошествовал к дверям зала. В саду, в тени жасминовых деревьев, возвышались обелиск и статуя правителя. Обелиск из красного гранита символизировал связь с богами. Птолемей собирался править шестьдесят семь лет, подобно Рамсесу II. Его подданные жили в три раза меньше, и они должны поверить, что фараон – воплощение бога на земле, и каждый человек обязан ему своим существованием.

– Почему у твоей статуи левая нога выдвинута вперед? – вдруг спросил Артавазд.

– Левая нога делает шаг за грань земного мира.

– Понятно. Здесь ты изображен молодым, отважным и сильным. Ты мог бы соперничать с фараонами, царствующими до тебя, если бы не чрезмерное чревоугодие и вседозволенность. Извини за прямоту.

– Ты пристрастен! – Птолемей обиделся. Затем, пройдясь по саду, сказал: – Я изменился, Артавазд. Я хочу получить наивысшую степень сакральности, дабы объем почестей живущему царю превышал почести усопшим Птолемеям. У меня есть план! – Он сильнее сжал золотой цилиндр, который держал в руке. – Я налажу торговые пути и начну разработку золота в Нубии.

– Имея Свиток Творца, верю, ты постигнешь замыслы богов, и твои планы воплотятся в жизнь, – с поклоном сказал Артавазд, но на его лице отразилась озабоченность: – Государь, Рим до сих пор не признал тебя царем и присматривается к твоим владениям…

– С таким союзником, как Великая Армения, мы отразим нападение любого агрессора. Рад, что наследник армянского престола горячо печется о делах моей страны.

Артавазд, понимая, что «флейтиста» трудно вразумить, все же попробовал:

– Я посоветовал бы выплатить Риму шесть тысяч талантов, чтобы тебя признали царем. Нельзя допустить, чтобы власть в Египте захватили римляне.

– Чудовищная сумма! – закричал Птолемей. – Такая выплата грозит стране увеличением налогового бремени, деньги обесценятся, начнется смута.

Артавазд возразил:

– Либо страна спит спокойно, либо ведет войну, яростную и разорительную.

– Я подумаю…

– И еще. Чтобы исключить возможность политических беспорядков, как можно скорее объяви наследника престола, – посоветовал армянский царевич.

– У меня две дочери, Береника и Клеопатра… Нужен сын…

– Древние заклинания и формулы, магия и священные знания – все теперь доступно тебе, обладателю Свитка бога Тота! – Артавазд поклонился. – Разгадать волю богов и понять, что предначертано человеку, доступно либо великому, либо кудеснику.

– Я обожаю волшебство! – Фараон, глубоко вдыхая аромат жасмина, восхищенно посмотрел на небо, затем протянул Артавазду жезл: – Возьми сехем! Свиток останется у меня и, если со мной что-нибудь случится, с помощью жезла ты всегда найдешь тайник.

Они обнялись и расстались. В этот же день Артавазд и Калестрида отбыли в Армению.