Глава 4

– Ваше Высочество вы ранены? – обратился ко мне Николай Иванович Пирогов. Судя по его беспокойному тону, я понял, что со стороны выгляжу не самым лучшим образом.

Я спустился с верхушки скалы по верёвке, и собирался направиться в сторону входа в ущелье, и не чувствовал особенного дискомфорта в теле. Ничего не болело, организм слушался нормально, и мне трудно было понять причину беспокойства доктора, который вместо того чтобы спешить организовать помощь тем, кто в этом действительно нуждается, почему-то смотрит на меня как на тяжело раненого.

– С чего вы взяли Николай Иванович? Руки ноги целы, да и в теле новых дырок от пуль я что-то не наблюдаю.

– Позвольте! – Доктор, не дождавшись моего согласия начал внимательно осматривать мою шею. – Удивительно, пуля прошла по касательной, содрав только кожу.

– Надо же, мне показалось, что содрал кожу об камень, когда лёжа стрелял по курдам. Доктор как я понял, у меня там какая-то царапина, ничего со мной не случится, лучше окажите помощь тем, кто в этом нуждается в первую очередь.

– Ануш Ханум попросите бойцов пригнать сюда медицинский экипаж, а я пока обработаю рану. Удивительное везение ещё чуть—чуть…, не хочу даже предположить, что могло случиться. Ваше высочество, всё ваше тело в шрамах от ран, каждая из которых могла бы стать смертельной. У меня такое ощущение, что у вас имеется ангел-хранитель. Если не хотите красоваться с уродливым шрамом на шее, то придётся потерпеть, я должен наложить швы.

– Может красотой моей шеи займемся после того как вы окажите помощь нашим раненым, их наверняка будет достаточно, особенно среди тех, кто защищал вход в пещеру.

– Даже при большом желании я не смогу сейчас им помочь, вход в ущелье завален, и нам придётся подождать, пока раненых доставят к медицинскому экипажу. В каждом отряде имеются подготовленные мной фельдшеры, правда практики у них никакой, но там наши офицеры, которые по вашему приказу проходили полный курс обучения, по оказанию первой помощи, и опыта у каждого из них предостаточно. Слава богу, среди бойцов нашего отряда нет раненых, кроме вас.

Помню выражение озабоченных лиц капитана Александровского и майора Кириллова, когда они во главе своих отрядов прибыли к нам на помощь. Увидев меня на операционном столе, они не на шутку испугались. Проникающие ранения в область шеи, как правило, бывают смертельными, и редким счастливчикам удается выжить.

После того как доктор наложил швы и повязку, я без труда сам встал и сошел с операционного стола, чем вызвал не малый восторг у моих верных офицеров.

Я направил свой взгляд в небо. Сквозь синеву неба и башни облаков на меня падали яркие лучи солнца. Я прищурился и огляделся по сторонам. После боя всё вокруг стало восприниматься выпукло и ярко. Красота окружающей природы вызывала неожиданный восторг. Любая мелочь могла вскружить голову, инициируя восхищение: будь то запах травы, непрекращающийся стрекот кузнечика или полёт стрекозы – все вокруг открывалось мне новой, волнующей кровь стороной. Я направился под тень одиноко стоящего дуба, и исходящий от него запах душистой смолы был восхитительным. Прислонившись к дереву, я прикрыл веки и представил перед собой заполненные солнечным теплом янтарные глаза прекрасной незнакомки. Моя память восстановила её облик до мельчайших подробностей. Я как мальчишка мечтательно представил, что мы опять случайно встретились с ней.

– Ваше Высочество, как вы себя чувствуйте? – Услышал я обеспокоенный голос своего верного адъютанта.

– Я в порядке Олег Дмитриевич, лучше расскажите подробности уничтожения шайки Махмуд Бека. Надеюсь, бойцы не растерялись? Расскажите, как они воевали?

– С горем пополам, Ваше Высочество, повезло, что гранаты успели наготовить в достаточном количестве. Благодаря их применению удалось курдов порядить основательно, и уменьшить натиск на отряд унтер-офицера Петрова. Горе бойцы стреляли так, что мне пришлось приказом остановить стрельбу и сделать им внушение, но и это не помогло, больше половины бойцов как стреляли, так и продолжали стрелять в молоко. Пришлось приказать стрелять только тем, у кого хоть что-то получалось, а остальным заряжать и подавать готовые к стрельбе винтовки, – недовольно произнёс Кириллов.

– С моими бойцами такая же история, зато после боя все ходят как орлы. Жаль только, что в отряде Петрова имеются погибшие и раненые, им досталось больше остальных отрядов, – высказался капитан Александровский.

– А какие потери у вас в отрядах? – спросил я. Мне трудно было каждый раз принимать доклады о потерях. Я всегда винил себя, и потом долго мучился, проклиная себя за допущенные ошибки, как в процессе подготовки бойцов, так и в планировании и проведении боевых операции.

– У меня по глупости погиб один из бойцов, он стоя во весь рост стрелял по курдам, не успел я отреагировать, как пуля, выпущенная курдами, попала ему в голову. Ещё пару бойцов получили ранения, пронесло, ничего серьёзного, жить будут, – доложил майор.

– Я потерял троих, наши позиции были на высоте 50 шагов. С таким боевым опытом как у моих бойцов, нам ещё повезло, что потери небольшие. А вот раненых много – 12 человек, трое тяжелых. – Капитан Александровский отчётливо понимал, что количество погибших и раненых, для отряда, занявшего удобные позиции для боя слишком большое. У курдов не было возможности стрелять прицельно, из позиции снизу-вверх. Но они продемонстрировали отличную меткость в стрельбе, в отличие от наших бойцов.

– Если у вас такие большие потери, боюсь даже спросить, как обстоят дела у унтер-офицера Петрова, надеюсь число погибших не слишком большое?

– К сожалению, большое Ваше Высочество, погибших 11, а ранены почти все, – доложил майор Кириллов. – Петров отправил гонца с докладом и с просьбой послать людей, для оказания медицинской помощи и эвакуации раненых. Курды, от безвыходности, в основном стремились в сторону пещеры. Мы, после израсходования гранат, стреляли по курдам в основном в спины, старались помочь, чем могли. Благодаря наличию 50 гранат и их применению в ограниченном пространстве, бойцам Семёна Порфирьевича удалось отстоять свои позиции. Но курдов было слишком много, и после смерти Махмуд Бека они, как будто с цепи сорвались, позабыв о самосохранении, стремились любой ценой отомстить за своего предводителя. В их прямой досягаемости был только отряд унтер-офицера Петрова, весь гнев уцелевших курдов обрушился на бойцов этого отряда.

До сих пор не верится, что нам удалось уничтожить курдов. Были бы хотя бы полсотни русских солдат, тогда и потерь таких не имели. Позиции для боя мы заняли отличные – лучше не придумаешь. При наличии подготовленных бойцов, до входа в пещеру добрались бы единицы курдов. А так имеем то, что имеем.

– Ваше Высочество, а как вашему отряду удалось уничтожить сотню курдов, не понеся никаких потерь? – спросил капитан Александровский. Он смотрел на меня как на великого полководца, способного нанести поражение врагу, не неся при этом потери.

– Курды сами постарались, нет особой заслуги в уничтожении тех, кто не имеет ни малейшего представления о том, как нужно воевать в открытом пространстве. Потерь у нас нет по простой причине, курды даже не старались воевать с нами, стремились любой ценой оказать помощь своему Махмуд Беку, а мы, после израсходования гранат, стреляли с укрытий и с дальней дистанции. Одним словом, повезло. Воевать с курдами оказалось намного проще, чем с подготовленными турецкими солдатами. Несмотря на их слабую боеготовность, мы понесли большие потери. Главное сейчас оказать всем раненым своевременную помощь. Мы ещё не знаем, как отреагирует жители долины на такое количество погибших бойцов, многие из них наверняка из местных.

Николай Иванович, какая нужна помощь, командуйте! – обратился я к доктору Пирогову, который стоял рядом со мной, и после моего вопроса начал проверять мой пульс на правой руке.

– Ваше Высочество, вам нужен покой, организм ещё не успел полностью восстановиться от предыдущих ранений, и имеется большая вероятность того, что начнётся процесс гноения раны. Я обработал рану как следует, но нет полной гарантии, и я требую, чтобы вы не напрягались. Устройтесь под деревом, а мы займёмся развёртыванием полевого госпиталя. Я сначала займусь тяжелоранеными, а офицерам придётся оказать помощь легкораненым. Ещё нужны человек 5 для разогрева воды и прочие работы, одним словом санитары.

Не дожидаясь моих распоряжений Пирогов начал раздавать команды бойцам моего отряда, которые спустившись со скалы, отдыхали неподалёку. Два бойца получили распоряжение перегнать медицинский экипаж к входу в ущелье, дальше началась организация развёртывания полевого госпиталя.

Через полчаса начали прибывать раненые, и мы все были задействованы в оказании первой помощи. Я категорически отказался отлёживаться в стороне, объясняя доктору и остальным соратникам, что у меня всего лишь царапина, и что считать меня раненым смешно.

Бойцы с удивлением наблюдали как Беркер Бей и Ахмед Ага наравне с другими русскими оказывают им помощь. Для них это было неожиданностью больше, чем их победа над курдами. Ненавистные турки не брезгуют и спасают жизнь тех, которых за людей до этого не считали – было чему удивляться.

Прибыли унтер-офицер Петров со своими помощниками, Левоном и Андреасом. Последние двое щеголяли повязками, но по их настроению было видно, что ранения не опасные.

– Ваше Высочество, мы завершили доставку раненных, – коротко доложил Петров. – Необходимо организовать захват основного лагеря Махмуд Бека. Если до курдов дойдёт информация о нашей победе, они попытаются свернуть лагерь и уйти со всем добром. Но имеется одна проблема, в результате допроса выживших охранников Бека, мы выяснили, что в лагере находится представитель Эрзурумского Вали

– Капитан Александровский соберите до полусотни бойцов и организуйте захват лагеря. Задержите этого представителя Эрзурумского Вали, и доставьте в наш лагерь вместе с задержанными курдами. Лагерь курдов должен остаться на своем месте, нужно организовать его надлежащую охрану.

Майор Кириллов, обеспечьте доставку необходимого количества пастухов и прочих работников в лагерь курдов. Арестуйте всех курдов, находящихся в лагере и на пастбищах. Необходимо разобраться, кто из них принимал участие в разбоях.

– Разрешите Ваше Высочество, – обратился Левон, и получив мое согласие продолжил. – Жители нашей деревни, да и остальных деревень долины, испугаются, и вряд ли среди них мы найдём желающих помочь нам прибрать в свои руки стада и прочее имущество курдов. Курды обязательно попытаются отомстить за уничтожение Махмуд Бека и его шайки.

– Поступим по-другому, среди наших возчиков и прочих работников почти 100 человек из других районов, в основном молодые парни. Их отправьте в курдский лагерь, сомневаюсь, что найдётся много отказников. Большинство из них вели бродячий образ жизни, а нынче живут в нашем лагере. Потом разберемся где набрать новых работников. А что касается мести курдов, то пусть попробуют, ответим так, что мало не покажется. Лагерь курдов и всё имущество Махмуд Бека конфискуем, такой шаг будет предостережением для остальных курдов. Они могут не только погибнуть, но и оставят после смерти свои семьи, ни с чем, если попробуют ещё раз напасть на нас.

Нам предстоит навести порядок сначала в близлежащих территориях, а после и во всей провинции. Настало время заявить о нас в полный голос и продемонстрировать, что со мной и с моими людьми лучше не связываться, это опасно для жизни. В провинции могут оставаться только мирные курды, а те, кто решатся потягаться с нами силой, будут полностью уничтожены.

– Как на это посмотрят местные власти, курды веками были помощниками властей, чтобы держать под контролем христианские народы, которыми в основном населена провинция, – спросил удивлённо Андреас.

– Не забывай, кто я, вернее под чьим именем я действую. Курды попытались ограбить высокородного турецкого Бея. Вряд ли Эрзурумский Вали сможет неприкрыто выступить в их защиту, при таких обстоятельствах. Тем более, что у нас имеются доказательства и свидетели их преступлений. Мы найдем, чем задобрить власти, чтобы им было выгодно занять нашу сторону.

Касаемо содержимого пещеры и прочего имущества Махмуд Бека, нам предстоит сначала понять, что попало в наши руки, после и решим, как действовать в дальнейшем.

– А как вы будите общаться с тем же Эрзурумским Вали и прочими представителями власти? Ваше произношение сразу же…

– Во время боя я получил опасное ранение в шею, и временно не в состоянии говорить, – прервал я Андреаса. – До тех пор, пока мое произношение не будет как у прирожденного турка, буду изображать из себя немого. Хотя, будет лучше, если я буду способен говорить слишком тихо, это позволит мне общаться, скажем, через капитана Александровского, с представителями власти и прочими нужными людьми.

Мы больше месяца, как обосновались в этих краях, вот и появился повод заявить о себе во всеуслышание.

Нам предстояло провести разбор завала у входа в ущелье, чтобы освободить дорогу к пещере, и произвести ревизию и оценку всего имущества Махмуд Бека. Этот разбойник обладал значительным богатством. В наше распоряжение попало свыше пары десятков тысяч разного скота, и нам пришлось задуматься, как ими распорядиться. В палатке Бека был обнаружен сундук с золотыми монетами и разными драгоценностями. По предварительной оценке Андреаса, стоимость захваченного имущества Махмуд Бека приблизительно равнялась 10 тыс. золотым лирам, что было равноценно 1 тонне чистого золота, или 150 тыс. османских лир. Эта сумма на тот момент была значительной для нас, она в три раза превышала средства, имеющиеся в обороте нашей торговли.

Все эти расчёты были произведены без учёта стоимости товаров из каравана персидского купца. Майор Кириллов долго не мог понять, почему я решил вернуть купцу Амир-Али его имущество. По оценкам того же Андреаса, стоимость каравана оценивалась приблизительно в 7 тыс. золотых лир.

На следующий день после боя с курдами я пообщался с персидским купцом, который с нетерпением ждал встречи со мной. Перед встречей я согласовал с капитаном Александровским интересующие меня вопросы. Он с этого момента говорил от моего имени.

В сопровождении Ахмед Аги в мою палатку вошёл персидский купец. Его невысокая, но крепко сбитая мужская фигура из тех, о которых говорят «он выглядит моложе своего возраста». Голова была прикрыта чалмой, из дорогой шелковой ткани тёмно-зелённого цвета, с золотыми полосками. Чалма эффектно обрамляло породистое лицо, покрытое аккуратной волнистой черной с редкой проседью бородой средней длины. Его крупные карие глаза миндалеобразной формы, и густые брови предавали лицу лукавое, но при этом, умное выражение.

Купец согласно восточному обычаю поклонился мне в пояс и произнёс сладкоречивое приветствие.

– Сияние благородства, исходящее от вашего облика, выше всякого удовольствия, я счастлив, что удостоился чести встретиться с вами уважаемый Беркер Бей.

Я поприветствовал купца кивком головы и сделал рукой жест, приглашающий сесть. Его предупредили о моем ранении, и что общение со мной будет происходить через моего помощника. Ахмет Ага устроился рядом со мной, и после условного жеста обратился к персидскому купцу.

– Мой господин, Беркер Бей интересуется состоянием вашего здоровья.

– Слава Аллаху я цел и невредим. Мне хотелось бы встретиться с теми людьми, кто спас мою жизнь. Даю слово, как только окажусь в Тебризе, моя благодарность будет щедрой.

– На днях наш караван направляется в Персию, вы можете присоединиться к нему, мы будем рады доставить вас на родину как можно быстрее.

После этих слов лицо купца преобразилось и нам были известны причины, почему ему не понравилось предложение возвратиться на родину так быстро. По моему указанию, его свобода никем не ограничивалась, и он проводил свое время рядом с ранеными персами и так же имел возможность общаться с ранеными бойцами. После операции доктор обнадежил, что имеется большая вероятность, что оба перса выживут, но передвигать их ближайшие 20 дней он запретил. Кроме колотых и огнестрельных ран, они имели сломанные руки, ноги и рёбра, и им нужно было время для лечения и восстановления. Купец не скрывал, что 20 летний молодой перс приходится ему племянником, и судя по его поведению, парень был ему слишком дорог. Кроме этого, купцу были известны подробности вчерашнего боя с курдами, и он надеялся вернуть свое имущество. Он до встречи со мной уже успел обратиться с соответствующей просьбой к Ахмет Аге. Перс предложил довольно щедрое вознаграждение за возврат своего каравана – 5 тыс. золотых, но пока не получил никакого ответа, кроме просьбы предоставить полный список ограбленного.

В пещере мы не обнаружили сундучок с драгоценностями, указанный в этом списке. Но в палатке Махмуд Бека указанные в списке женские украшения был обнаружены. Курды успели преподнести подарок своему Беку, любителю всего блестящего.

После приветствия я доброжелательно улыбнулся и сделал знак помощнику.

– Мой господин принял решение вернуть вам всё ваше имущество, без какого-либо вознаграждения. Более того мы обнаружили все ваши повозки и ваш караван полностью будет восстановлен, а с возчиками мы поможем.

– Да извинит меня благородный Беркер Бей, но я долго живу на этом свете и не верю в бескорыстность, особенно среди людей, имеющих отношение к торговле. Могу ли я узнать, чем я могу быть полезен сиятельному Бею?