Цитаты из книги «Одиссей, сын Лаэрта. Человек Номоса»

Иногда кажется, что судьба обделила меня врагами. Морщу лоб, хмурю брови: нет, не вспоминается ни один. Враг – это что-то близкое, трепетное: мало убить человека, чтобы он удостоился почетного звания врага;

Стерва ты, кричит, записная, глаза твои зрачками в душу!..

Весть, что Елена избрала в мужья Менелая Атрида, была встречена с пониманием: лучше никакого, его проще любить.

Завистливого труса надо напугать. Надо вложить ему в руки ужас много больший, чем гложущий труса страх. Дать ладоням почувствовать жар, дать сердцу сжаться в розовый, беззащитный комок, дать гортани высохнуть, а коленки превратить в струны – и только потом указать путь к спасению. Тогда трус – твой.

У меня от вашей Елены голова болит. А от тебя – выздоравливает!

Если кому завидовать, так это человеку, на исходе лет способному увлечь нимфу не на ночь, не на день-два – на десятилетия. А мы: подвиги, подвиги…

Аргус и вовсе решил: на собачий Олимп попал. Все на земле, значит, можно! жаль было пса разочаровывать.

Одиссей посмотрел в честные глаза аэда и понял: правды не добьется.

Равный среди равных. Богоравный среди богоравных.

Дядя Алким говорил, на Истмиадах, Немейских играх и в Олимпии во время борьбы или кулачного боя слишком часто нарушались правила. Так родился панкратион – узаконенное дитя нарушений. Это значит: по-мужски. Задача атлофета-надзирателя лишь в одном: постараться не допустить серьезного увечья или смертельного исхода. Если, конечно, успеет.