Цитаты из книги «Дипломатия»

Было ясно, что после предъявления Германии безоговорочной капитуляции Советский Союз станет господствующей державой на континенте, особенно если Соединенные Штаты выведут свои войска. Дипломатия Черчилля в военное время, таким образом, состояла в маневрировании между двумя чудищами – и они оба угрожали положению Великобритании, хотя и с разных сторон. Приверженность Рузвельта праву на самоопределение во всемирном масштабе являлась вызовом Британской империи; попытка Сталина встроить Советский Союз в центр Европы угрожала подрывом британской безопасности.

Если бы Великобритания была более могущественной, Черчилль, безусловно, вырвал бы практические уступки у Сталина, когда он все еще нуждался в помощи, – точно так же, как Каслри получил от своих союзников гарантии свободы Нидерландов еще до окончания Наполеоновских войн.

Перефразируя Пальмерстона, можно сказать, что у него не было друзей, были только интересы.

План Рузвельта относительно «четырех полицейских», устанавливающих и гарантирующих глобальный мир, представлял собой компромисс между традиционным подходом Черчилля, основанным на балансе сил, и ничем не сдерживаемом вильсонианством советников Рузвельта, как резюмировал государственный секретарь Корделл Халл. Рузвельт был преисполнен решимости избежать недостатков Лиги Наций и системы, установленной по окончании Первой мировой войны. Он хотел какой-нибудь формы коллективной безопасности, однако знал из опыта 1920-х годов, что коллективная безопасность требует наличия тех, кто будет ее обеспечивать при помощи силы, и именно такая роль отводилась «четырем полицейским».

Политика Рузвельта представляла собой пьянящую смесь из традиционных представлений об американской исключительности, вильсоновского идеализма и благоразумного понимания самим Рузвельтом американской души, которая более склонялась к универсальным делам, чем рассчитывала возможные за и против. Черчилль очень уж преуспел в поддержании иллюзии, будто Великобритания все еще была великой державой, способной самостоятельно противостоять советскому экспансионизму. Поскольку только подобной убежденностью можно объяснить приверженность Рузвельта такому мировому порядку, при котором американские войска выводятся из-за океана, Германия разоружается, Франция низводится до положения второразрядной державы, а Советский Союз остается перед лицом открывающегося перед ним огромного вакуума. Таким образом, послевоенный период оказался поучительным уроком для Америки, показав, как она необходима для нового баланса сил.

«Рузвельт говорил с Молотовым относительно системы, позволяющей только великим державам – Великобритании, Соединенным Штатам, Советскому Союзу и, возможно, Китаю – обладать оружием. Эти «полицейские» будут трудиться совместно ради сохранения мира»

Не будучи сам готовым отвести Америке какую-то постоянную роль, Рузвельт хотел, чтобы победоносные союзники совместно надзирали за разоружением и разделом Германии и подчиняли ряд других стран собственному контролю (поразительно, но в категорию стран, подлежащих контролю, Рузвельт включал и Францию).

Рузвельт значительно переоценивал послевоенные возможности Великобритании, предлагая ей одновременно защищать и восстанавливать Европу. Такая переоценка роли Великобритании была вызвана его глубочайшим презрением по отношению к Франции.

В том же духе Рузвельт отвергал любую ответственность Америки за экономическое восстановление Европы:

Рузвельт не имел ни малейшего желания держать американские войска в Европе, тем более в качестве противовеса Советам, что, по его мнению, американское общество никогда бы не приняло.