Время от времени, я увлекался какой-нибудь красавицей. И быстро понял, что если хочешь добиться быстрого успеха, не городи подступы к очередной избранной. До тех пор, пока ты их придумываешь, придумываются способы сопротивления против этих самых подступов и цель отодвигается. Главное – ничего никогда не обещать, если ты не уверен в том, что это будет именно так. Лучше всего не дать опомниться, осмыслить ситуацию и напролом честно и прямо выражать свое желание. Если ты интересен ей хотя бы немного, то остальное оказывалось делом техники. Ты: – «Я тебя хочу»! А в ответ: – «Нет». Тогда приходится склонить её согласиться, что ей, наверно, сегодня захотелось по каким-то причинам сказать «нет». Обычно, собеседнице не хочется объяснять причину и, чтобы быстрее уйти от долгого, может быть, объяснения, собеседница пытается быстрее согласиться, что это так. Тогда следует вопрос: – «Тогда когда, если не сейчас»? И уже причина отодвигается на второй план, а решается безотчетно самой себе уже то задание, которое получено: – «Когда»? Иногда сразу включается зелёный свет и назначается срок, от которого ей неловко отказаться и она сама делает себе установку к действию. Если не выиграна словесная дуэль, нужно повторить её ещё и навязать мысль, что решается вопрос о сроках, а другое уже не существенно. Обычно девки глупы. Им кажется, что они самостоятельны и умнее других. Но они не только любят, а и живут ушами. Их, оказывается, легко убедить в чем угодно. От несмышлёных девок не далеко ушли и строгие, с виду не преступные, дамы. И будь они даже сверх честными и преданными жёнами, они также доступны, только пожелай покорить.

Был и другой очень простой, но действенный способ. Иногда перед тобой мнящая из себя недотрога. Можно говорить о чем угодно и соглашаться с ней во всем. Во время общения нужно начать к ней прикасаться. В начале это может быть почти случайное прикосновение, но затем постепенно незначительные прикосновения должны выстроиться по возрастающей до объятий и поцелуев. Проще простого это делается в медленном танце, особенно, если звучит громко музыка. Обязательно нужно сказать что-то и уже губы касаются её уха. Как только она спокойно начинает относиться к этому, следует «нечаянное» касание щекой, или губами «невзначай» провел по щеке, поворачивая голову. Обычно это кончается встречей губ. И так приручение идет до того уровня, который необходим для достижения цели. Если делается все неспешно, то результат всегда один и тот же.

Почему так происходит, я понял много позже, а по молодости, зачем понимать, когда все получается интуитивно? Если получилось, в молодости все хорошо, то ни в коем случае не нужно задерживаться, если ты отметил хотя бы какие-то изъяны своей избранной сразу после её покорения. Нужно её оставить. Главное совсем не в количестве, а в избежании приручения настолько, что нужно будет отвергать её. Гораздо легче добиться женщины, чем отвергнуть, т.к. самая мстительная и изобретательная женщина – отвергнутая женщина. Она готова на все, если не успокоена другим.

Если же оставил женщину, с которой был, никогда не стоит возвращаться к ней. Это как вода, в которую дважды нельзя ступить. Нужно не забывать, что изменить некоторые качества, прежде всего, в себе невозможно.

Вот таким правилам я стал придерживаться. Я начал искать ту, которая затмит как ослепительная вспышка света мою первую мной приукрашенную и немного идеализированную любовь, которая для меня стала, в какой-то степени, эталоном. Через много, много лет я понял, что смотрел на окружающий мир через узкую щель. Но и этого, виденного через эту щель было достаточно, чтобы успеть почувствовать и пропустить через себя, вобрав то, что никогда не повторится.

Первый и второй курс я закончил хорошо. Сказывался запас, который я получил в первый год. Из ярких воспоминаний осталось несколько эпизодов, связанных с неподражаемыми девочками, которые не миновали моих сетей, да работа в оркестре.

Постепенно выработались правила поведения с девушками. Я быстро понял, что никогда не стоит выстраивать сложные подступы для покорения вновь избранной. Пока ты в уме ищешь способы покорить её, готовятся адекватная тактика остановить тебя. Чем сложнее ты преподносишь себя, тем сложнее оборона. Нет неприступных, а есть неправильный путь к победе. Даже самые верные и преданные, будь то юные возлюбленные или добропорядочные жены, не выдерживают целенаправленную длительную атаку. Главное, чтобы на тебя обратили внимание и этого достаточно, чтобы начать говорить. Если тебя начали слушать, то все остальное дело техники.

Из правил можно было отметить всего несколько. Первое: Никогда не рассказывать о своих похождениях ни товарищам, ни очередной претендентке и никогда публично не стремиться к победе. Человек не всегда говорит то, что он думает, и не всегда ведет себя на людях так, как ему хотелось бы. Поэтому очень легко отзывается на скрытые отношения от чужих глаз и ушей. Обычно, человек всегда испытывает дефицит доверительного общения, без каких-либо обязательств.

Второе: Неожиданность и, можно сказать, вероломство. Я всегда был медлителен в оценке качеств окружающих. Все, а в данном случае девушки, по мере возможности проходили бесконечное тестирование и постепенно отбирались всегда неповторимые. Главное в этой процедуре – не дать заметить, что ты интересуешься ею. Избалованные не терпят к себе равнодушия. Они сами, как бабочки на огонь, стремятся к своему поражению. Но, какой красивой и привлекательной, ни была бы твоя избранница, она все равно любит и живет, как и все остальные женщины, через уши. Но услышанное, все-таки, пусть немного, но анализируется. И здесь, именно неожиданность делает свое дело. Всего- то, не дать опомниться и разложить все по полочкам. В сочетании с примитивным и прямым выражением своих желаний, естественно, сделанных корректно и своевременно, достигается потрясающий эффект. Это, наверно, обескураживает и делает избранницу если не бессильной, то ослабленной к натиску.

Быстрое сближение. Подходящий случай. А лучше наоборот. И словесная атака. «Я хочу тебя сейчас». А в ответ: «Нет». Да я и не ждал «Да», отмечается про себя и наивно продолжается: «Тебе сегодня нельзя, а когда будет можно?» Если пытаются объяснить, что у неё уже кто-то есть, то в ответ объясняется, что не это обсуждается. Обсуждается то, чего еще нет, и спрашивается «когда»? И уже человечка непроизвольно заставляют думать не о его прежних отношениях с кем-то, а решать конкретную задачу: «когда». А тем временем атака продолжается и совсем не стена, а основание бывшей уверенности должно быть разрушено, а стена и сама упадёт.

Даже, если избранница победила в первой словесной схватке своим «Нет» Это не значит, что все кончилось. Она все равно сама начнет об этом думать и всячески оправдывать возможность новых отношений. К тому же, есть множество способов, чтобы окончательно разрушить основу незыблемости позиции, ничего при этом не обещая. И здесь, главное – не пропустить момент готовности продолжить разговор.

Все это, вероятно, сложно кому-то объяснить, но, единожды почувствовав, не видишь никаких сложностей в этих психологических играх.

Третьим правилом можно обозначить непричастность к совместному будущему: Никогда ничего не обещать, если ты не уверен, что это будет именно так, и даже слово «люблю» должно быть забыто. Даже, если очень кто-то просит признаться в любви, всегда можно найти достаточное количество эпитетов. Это заставляло избранницу принимать решения самостоятельно и лишало её возможности предъявить в будущем какие-либо претензии. Не говорить «люблю» было моим правилом потому, что я продолжал любить свой уже больше вымышленный и отшлифованный образ девушки и женщины. Хотя я слышал однажды, сидя на скамейке у института, рассуждения одного пожилого мужчины, который объяснял, что говорить «люблю» можно каждой, потому, что любовь кочует от одной женщины к следующей. Может, он и прав, но у меня не любовь кочевала через женщин, а избранницы соприкасались с ней, меняясь, как в калейдоскопе.

Сам того не замечая, я стал воспринимать половой акт как само собой разумеющееся, как ответ на правильно решенную задачу покорения. И это процесс меня увлекал своей непредсказуемостью. Мне нравилось приводить их путем простых приемов в состояние, когда без сопротивления мог основательно оголить её или запустить руки туда, куда не полагалось. На процесс отводилось обычно несколько часов первого вечера. Если ты прикоснулся к пальцу, то смело можешь попытаться прикоснуться к руке. Если привыкли к твоему касанию в области кисти, то прикасайся к локтю, а затем к плечу, спине. Затем касания нужно заменить поглаживаниями. Если тебе, в конце концов, разрешили прикоснуться к груди, то очередной задачей становилось поцеловать в грудь. Если грудь оголена, и губы начинают ласкать уже сосок, то можно продолжать оголять дальше.

Однажды днем в какой-то праздник я был в гостях у ребят в общежитии. Спиртного было мало, но была гитара и веселая сугубо мужская кампания. Уже наступал вечер, когда я решил уйти домой. На одном из этажей в коридоре я увидел очень красивую девочку.

– «Похожая на тебя мне подойдет в жены, когда я решу жениться», – сказал я, проходя мимо.

Я даже и не собирался останавливаться, но услышал что-то в ответ. Вероятно, ей было скучно. Я остановился и стал разговаривать. Это было милое восхитительное создание со второго курса филологического факультета.

На праздник соседки по комнате все разъехались по домам. Немного поболтав, она пригласила меня к себе в комнату.

– Какие красивые у тебя волосы, – протянув руку, запустил я свои пальцы в её пышные длинные каштановые волосы.

– Я знаю это, – не отстраняясь от меня, тихо произнесла она.

– Какие красивые глаза, губы, – продолжал я внимательно рассматривать её, нежно касаясь её лица своими пальцами.

Её рот был слегка приоткрыт. Продолжая говорить, я медленно приблизил свое лицо и прикоснулся своими губами её губ. Она замерла, будто ожидала продолжения. Я начал её нежно целовать, Она, еще немного приоткрыв рот, отвечала согласием, прижавшись ко мне. Я расстегнул верхнюю пуговицу её халатика. Она подняла руку, чтобы её опять застегнуть, но, встретившись с моей рукой, не стала сопротивляться и опустила её. Я расстегнул ещё одну пуговицу. Стала видна красивая девичья грудь. У меня стала слегка кружиться голова.

– Тебе говорили. Что у тебя изумительная кожа, которая сводит с ума? – склонив голову, прошептал я. Мои губы потянулись к её груди.

– Не помню, – по-прежнему тихо отвечала она. Она вяло попыталась помешать поцеловать её в грудь, но, все-таки, разрешила это сделать. И уже её руки обнимали мою голову.

Я обнял её, приподнял над полом и поднес её к кровати. Она села и убрала под себя ноги. Обнимая её, я медленно опустил её голову на одеяло. Она выпрямила ноги и подвинулась к стене. Медленно, как бы смакуя процессом, я расстегнул последние пуговицы на её халатике.

– Не надо, – шептала она, – я ещё не женщина.

– Но ты же хочешь ею стать? – не веря ей, спросил я

– Я боюсь.

– Чего ты боишься?

– Не знаю. Мне страшно.

– Все когда-то становятся женщинами, и ты ею станешь, – успокаивал я её.

Немного сопротивляясь больше для видимости, она позволила снять с неё трусики. Еще несколько секунд и её ноги медленно стали раздвигаться, пропуская, меня внутрь себя. Она слегка вскрикнула.

– Больно!

– Потерпи, – и я погрузился в неё полностью.

Я прикоснулся губами к её глазам. Они были мокрыми от слез.

– Что-нибудь не так?

– Все нормально, – увидел я в полумраке её улыбку.

Дело было сделано, Мы лежали обнявшись, нежно целуя друг друга.

– Наверно, нужно уходить? – спросил я.

– Никто сегодня не придет ночевать. Все уехали домой.

– Тогда повторим для закрепления пройденного?

– Повторим, улыбнулась она.

Все закончилось тем, что остался у неё ночевать.

Она действительно оказалась девственницей. Вероятно, ей хотелось стать женщиной, но не подворачивался случай или достойный парень. Уже утром, когда она стала заправлять постель, я заметил перепачканную кровью простынь.

– Что я скажу своему парню? – неожиданно вырвалось у неё.

– У тебя есть парень? – удивился я.

– Что-то вроде этого.

– Ничего. У вас с ним все несерьёзно. Ты не отдалась бы мне, если бы ты его любила, – не ожидая такого поворота, подумал я вслух.

– Ты прав.

– Так, что будешь делать?

– Не знаю, нужно подумать. Или ты думаешь, что проведённая ночь – повод для знакомства? – повторила она шутку, грустно улыбаясь.

– Почему я тебя никогда не видел в институте?

– Мы занимаемся в разных зданиях. А на улице ты не обращал никогда на меня внимания. Тебя многие знают. Ты же играешь на трубе.

– А где сейчас твой парень?

– Уехал домой. Сегодня приедет.

– И вы давно с ним встречаетесь?

– Уже прилично, но он очень скромный и ничего не позволяет со мной лишнего. Он дышать в мою сторону боится. Говорит, что очень любит.

– Ну и что дальше? – спросил я, вспомнив при этом Жанку. Я тоже щадил её и не трогал.

– Ничего не знаю. Дай мне несколько дней в себе разобраться. Всё так быстро произошло, что я даже опомниться не успела. Как будто это был сон.

Мы простились, договорившись встретиться после праздников. Почему-то вспоминался мужик, который рассуждал о любви на скамейке у института. Вспомнились его слова, что никогда нельзя жалеть, нельзя любовь заменять жалостью. Я не мог тогда понять, почему он пришел к такому жизненному выводу. Хотя, претензии в мой адрес были. Но впоследствии, объяснившись, она согласилась, что я ничего ей не обещал, и не принуждал отдаться мне, и, как ни странно, не клялся в любви. Она ничего не отрицала. Её смутила фраза о похожей на неё. Мы расстались с девочкой Ларисой сразу и навсегда. И причиной были даже не мои правила, от которых мне не хотелось отказываться, а её желание, вдруг, попытаться обвинить меня, чтобы я уже с чувством вины продолжил наши отношения.

Я знал, что девочки, вырвавшись на свободу, стараются избавиться от девственности, чтобы в молодости не пропустить чего-то и нагуляться всласть, чтобы затем успокоиться и стать примерной женой. Одни опускались и становились обычными шлюхами, раздвигая ноги при первом подходящем случае, а другие, зная себе цену, во время обучения в институте, может, если повезет, заменили двух-трёх партнёров, оставаясь при этом на голодном сексуальном пайке. В последний год-полтора пытались найти более или менее подходящего, чтобы выйти замуж, если повезёт. Так и Лариса за сиюминутным потеряла что-то настоящее, устоявшееся. Здесь было что-то не так. Но причину такого поведения искать не хотелось. Наверно, было рано об этом думать.

Все было за то, чтобы я учился и окончил институт кроме одного. Уже на третьем курсе у нас стал преподавать небольшого роста испанец лет сорока-пятидесяти по имени Хесус. Хесус Монтес был одним из тех детей, которых в далёком тридцать восьмом вывезли в Россию из Испании. Каждый день он, увидев меня, говорил одно и то же:

– Ты не в этом институте должен учиться. Почему ты выбрал этот институт?

– Захотел и выбрал, – и в шутку, и всерьез, и с раздражением отвечал я.

А он все твердил и твердил. К концу учебного года я начал даже бояться с ним встречаться, чтобы не слышать его дежурной фразы, а ему нужно было сдавать зачет.

Была письменная годовая контрольная. Она оказалась очень сложной. Её почти никто не написал за небольшим исключением. Моя работа оказалась одной из лучших, т.к. я очень постарался. Когда Хесус узнал, что моя работа одна из лучших, он сказал, что я списал её и поэтому он ни при каких обстоятельствах мне не поставит зачет по устной речи.

Мотивировал он свое решение просто. Он считал, что задание контрольной работы мне передала лаборантка факультета прелестная Нормита, с которой я встречался. Норма была аргентинкой. Точнее, её отец волей судьбы попал во время войны или сразу после неё в Аргентину. Там женился на мулатке. У него родились две дочери. Со временем они перебрались вначале на Кубу, а затем в Россию.

Нормита была высокой, стройной с длинными ровными ногами и тонкой талией, эффектной, красивой девушкой. Закончила в Краснодаре российскую школу и, не мудрствуя лукаво, поступила в институт иностранных языков на испанский факультет. Она прекрасно знала испанский язык. Ей нужен был лишь диплом. Знание языка освобождало много времени, поэтому она смогла совмещать учёбу с работой на кафедре факультета в качестве лаборанта.

Конечно же, я сразу заметил её, но некоторое время меня немного смущало её происхождение, чёрный цвет роскошных слегка волнистых волос и непривычно смуглый цвет её кожи. Со временем это могло обернуться некоторыми сложностями, если взаимоотношения примут серьёзный характер. Но больше всего меня останавливало её несовершеннолетие. Посомневавшись, к совершеннолетию мы уже встречались с нею.

Я нарушил с ней свои правила. Мы долго встречались, не переходя к более серьёзным отношениям. Имея опыт с девственницей, начал даже стесняться предложить сексуальные отношения. Почему-то я был уверен, что она целомудренна, но все решилось само собой. Однажды вечером, уединившись в парке, мы долго целовались. Конечно же, были слишком возбуждены. Её рука с длинными красивыми пальцами скользнула вниз по животу под пояс. Я расстегнул его. Она опустила голову, отодвинула мешающую резинку, и я почувствовал нежное тепло её губ, обволакивающих мою плоть…

Конечно, я был шокирован, но не подал вида. Ей нравился оральный секс. Хотя ей только исполнилось восемнадцать, она была обучена всему и хорошо. Конечно, любая опытная женщина настораживает, но она мне нравилась. Мне нравились её в меру пухлые, как говорят в подобном случае чувственные, губки, упругая гладкая кожа, красивая фигура. Она была аппетитна и желанна в сексе.

И хотя у нас были отношения во весь рост, и мог у неё взять задание контрольной работы, я его не брал. Контрольную написал сам.

Мне было очень досадно и неприятно. Я не знал, что делать. Так и не явившись к нему на зачет, я улетел на пару месяцев на Камчатку к брату по приглашению. Нужно было успеть улететь, пока была скидка на авиабилеты в пятьдесят процентов.

Камчатка так не похожа на Кавказ, хотя, по-своему, она очень красива. В поведении людей чувствовалось что-то странное. Камчатку они часто двусмысленно называли «страной дураков». Все они считали себя там временно живущими.

Через неделю стало скучно. Все работают. Общаться не с кем. Я пожалел, что прилетел, но не мчаться же обратно. Мне предложили на месяц-полтора работу. Нужно было поработать заведующим клубом аэропорта, т.к. завклуб не был в отпуске уже три года, а в клубе стоял новенький бильярдный стол горячо любимый пилотами. Почему бы ни подзаработать, если кроме бильярдного стола ни за что не отвечаешь? Эти месяц-полтора обернулись мне в четыре года довольно трудной, если не сказать, очень трудной работы авиадиспетчером аэропорта Елизово, куда я перешел после возвращения из отпуска завклубом.

В Пятигорск полетело письмо с заявлением о переводе в Камчатский пединститут, на английский факультет, на вечернее отделение. Ответ пришёл довольно быстро: «Отчислен за самовольное прекращение занятий и академическую задолженность». Приказ был подписан седьмого сентября. Я знал, что давалось десять дней нерадивым на опоздание. Но, как я ни пытался решить этот вопрос с институтом, всё оказывалось безрезультатно. Тем временем я отправился в г. Ульяновск в школу лётной переподготовки. Всего за полтора месяца меня должны были обучить специальности авиационного диспетчера.

Огромное пятиэтажное общежитие было полностью заполнено авиационными работниками, в основном, пилотами со всего Союза, которые проходили здесь переподготовку. Уехав из дома до полугода, некоторые из них позволяли себе иногда расслабиться. Если ты смог попасть в ресторан, то всегда можно было встретить жильцов общежития. А под окнами общежития можно было видеть привычную картину: под окнами почти до полуночи толпились ульяновские девки. Слушатели менялись, а они все искали новых и новых спонсоров. Шлюхи. Кругом одни шлюхи. Они прекрасно разбирались в нашивках. Наверно, пилотам, которые, к тому же, бывали здесь неоднократно, было трудно устоять от коллективного натиска.