Главный армейский генерал, обуянный реформаторским зудом, сидит на новом месте и ёрзает, ёрзает. Что-то ему покоя не дает. Сидит и думает. Над чем? Ну, например, над вопросом, чем бы этаким заняться, чтобы народ подивить. Ага, идея! И в духе времени.
Приказывает созвать к нему всех младших генералов. Стоят младшие генералы, трусовато поглядывают на гневом полыхающее лицо главного армейского генерала, животики утягивают и думают: «Не избежать, кажись, пиздулей». Короче, ждут своего, положенного по армейскому статусу.
А главный армейский генерал, тем временем, топнув ногой, начинает речь.
– Вы, – кричит, – вконец обрюхатились на казенных-то харчах! В мундиры, – кричит, – уже не влазите! Ну, – грозит кулаком, – покажу вам, научу справному несению службы родимому отечеству!
Младшие генералы стоят смирнёхонько – и ни гу-гу: привычные к разносам, знают, как в таких моментах себя вести. Высунешься – запросто получишь по сусалам.
Шеф же, окончательно войдя в раж, продолжает речь.
– Поглядите, – кричит, – в окно, что на дворе-то?!
Один из смельчаков, из придворных, видать, решился на ответ.
– На дворе, товарищ главный армейский генерал, солнце, тепло, сухо – благодать.
– Благодать, тупица ты этакий? Я те покажу благодать… Запомнишь на всю оставшуюся жизнь!
– Виноват, товарищ…
Товарищ обрывает по-товарищески:
– Закрой хайло, когда старший по званию говорит!
– Слушаюсь!
– То-то же! На дворе, безмозглые твари, не семнадцатый век, а, учтите, двадцать первый. А в армии что, толстопузые вы мои? – Не дождавшись реакции, сам же и отвечает. – В армии – дремучая старина, – младшие генералы переглядываются, понять ничего не могут, куда клонит шеф, на что намекает. – Вот, допустим, солдатские обмотки…
Кто-то (из тех, что поближе к выходу) тихо бурчит:
– Не обмотки, а портянки…
– Разговорчики в строю! – обрывает шеф поползновения в сторону демократии, однако поправляется. – Портянки в наше время для солдатика – это все равно, что лапти для суворовской армии, – младшие генералы согласно кивают и одобрительно гудят. – Приказываю: отныне солдат должен носить носки.
И уходит в войска соответствующая директива. Шла она, шла, в конце концов, достигла солдатика, получившего, вместо портянок, носки. Крутит их солдатик перед собой, разглядывая, хмыкает.
– Побегаю, – рассуждает он, – денек по плацу и что будет? Ремок! А после? – солдатик чешет затылок. – Разве что босиком… Для армейского бюджета, – практично считает он, – какая экономия! И сапоги целы, и носки чисты. Чего с ногами случится? Для их же пользы… Древние люди тыщи вёрст босыми хаживали и ничего… – оптимистично заканчивает служивый свой монолог.
…И завершился долгий век русской портянки. Помянем ее!
Подполковник Варивода достал из кармана форменных брюк клетчатый платок, вытер им лысину на затылке, встал, вышел из-за стола, подошел к окну и шумно раскрыл одну из створок.
– Сдохнуть можно, – ворчит он вслух. – Какую неделю – жарит и жарит… Спасу нет… Ящик, – это он про кондиционер, – и тот не справляется с поставленной задачей. Двинуть домой, что ли, и принять чего-нибудь этакого… холодненького? Пожалуй…
Тут он напрягается, так как из окна доносится ядреный мужской ржачь. Он укладывает на подоконник пухленький животик и высовывается наружу. Вертит головой. Влево смотрит: всё в полном аккурате, то есть ни единой живой души. Смотрит вправо… Определяет, что шумно в одной из комнат, самовольно превращенной молодыми офицерами в курилку.
– Ну, ясно…
Варивода возвращается за стол, аккуратно устраивается в кресле и лишь потом жмет на кнопку. Входит лейтенант Серегин, порученец и, уставившись, ждет распоряжений.
– Сбегай-ка, голубчик, – следует кивок в сторону, – глянь, чем там офицеры занимаются… Уж больно веселы…
Через минуту порученец вернулся.
– Ну и?..
– Трепотня одна, товарищ подполковник… Не берите в голову…
– То есть?
– Хвастаются друг перед другом..
– На тему?
– Чья любовница проворнее в постели.
– Это хорошо, – Варивода хмыкает. – Свободен.
Порученец уходит. Через полчаса подполковник вновь высовывается в окно и убеждается: в курилке пуще прежнего гогочут.
– Непорядок, – грозно сдвинув брови, говорит он и нажимает на кнопку.
Появляется порученец.
– Они, – Варивода куда-то кивает, – по-прежнему ржут… Сходи и узнай, в чем теперь дело.
Порученец уходит и тотчас же возвращается.
– О чем сейчас? – интересуется подполковник.
Порученец ухмыляется.
– О чем могут мужики трепаться в час досуга, если не о бабах?
Проходит еще полчаса. Варивода продолжает прислушиваться и замечает, что голоса офицеров стали приглушённее. Настораживается и посылает вновь порученца узнать, в чем дело.
Порученец, вернувшись, докладывает:
– С баб, товарищ подполковник, перешли к службе.
– А точнее?
– Про вас злословят… Костерят, на чем свет стоит.
Подполковник вскакивает.
– Вот, свиньи!.. Ничего не соображают… Опять нажрались до поросячьего визга!..
Штаб полка. В своем кабинете, развалясь и почесывая пузо, сидит командир. Скучающим взглядом лениво водит по потолку и стенам.
Входит Иванишин.
– Товарищ подполковник, по вашему приказанию старший лейтенант… прибыл!
– Слушай, ротный, ты, говорят, в отпуск намыливаешься? – спрашивает комполка и продолжает чесать свою любимую часть тела, то есть пузо.
– Так точно, товарищ подполковник! – Иванишин не смеет присесть, а потому по-прежнему стоит перед своим отцом-командиром.
– Похвальное желание, ротный, но прежде ты должен пройти тестирование, ну, значит, правильно ответить на вопросы.
– Слушаюсь, товарищ подполковник… Разрешите идти?
– Это куда?
– К психологу… наверное…
– Ха-ха-ха!.. Я тебе буду вместо психолога.
Иванишин молчит, так как ничего не понимает.
– У меня, ротный, будет всего два вопроса.
– Слушаю…
– Какое пиво больше всего тебе нравится, теплое или холодное?
– Холодное, товарищ подполковник.
– Так… понятно. А… потных баб любишь?
– Никак нет, товарищ подполковник.
– Что ж, ротный, в отпуск пойдешь в январе – это твой выбор, и я его уважаю.
– Но…
– Можешь быть свободен, ротный.
Ротный уходит, а комполка продолжает чесать пузо.
На атомной подводной лодке, несущей боевое дежурство, производится пуск баллистических ракет.
…Две ракеты летят рядом, хотя цели у них разнонаправленные. Одна такая ракета спрашивает другую:
– Ты куда летишь?
– В Америку, – отвечает та и тоже интересуется. – А ты куда?
– Да, вот решила на Урал смотаться. Заскучала. Родина у меня там.
Стрельбы закончены. Результат, якобы, отличный. Подлодка, боевая единица военно-морского флота, возвращается из дальнего похода. После всплытия и перед заходом в базу командир приказывает:
– Произвести салют наций!
– Зачем? – удивляется старший помощник капитана.
– А вдруг территория базы обрела независимость и теперь уже является суверенным государством?
На утреннем построении экипажа подлодки установлено: отсутствуют три матроса – русский, украинец и белорус.
Командир корабля нахмурился.
– Где?
Боцман стал оправдываться. Но командир не слушает.
– Накажите, – говорит он, – эту «Беловежскую пущу», чтобы не забывали свое место в общем строю.
Прошла неделя. На территорию базы атомных подлодок прибыл главком ВМФ. Отличившиеся в боевой и политической подготовке экипажи построены.
Главком подходит к экипажу подлодки, справившимся с пусками баллистических ракет на «отлично». Осматривает матросов и остается доволен. Потом говорит командиру подлодки:
– Благодарю, капитан.
– Служу России, товарищ адмирал! – бодро ответствует командир подлодки и добавляет. – Только это не моя заслуга.
– А чья же? – удивленно спрашивает главком.
– Мичмана Пилипенко. Он – молодец: весь экипаж в своих руках держит.
– А, ну, давай его ко мне!
Командир поворачивается к экипажу и кричит:
– Пилипенко, к адмиралу!
Мичман, печатая шаг и держа руку у козырька, подошел к адмиралу.
– Застэбнись! – неожиданно рявкнул мичман.
Адмирал не понял, к кому относится команда. И тогда прапорщик рявкает во второй раз:
– Застэбнись, кому гуторю!
Главком поворачивается к командиру экипажа подлодки.
– В чем дело?
– Вы уж, товарищ адмирал, застегните воротник. Пилипенко обычно приказания не повторяет, а заезжает сразу в харю. Учтите: лишь для вас он сделал сегодня исключение. А мог ведь и…
Сидит на берегу речки заместитель министра внутренних дел СССР Чурбанов, зять Брежнева. Рыбу удит. Мимо его проплывает говно.
– Привет, коллеге! – кричит говно.
– Ну, вот еще! Какой же я тебе, говно, коллега? – Сердито спрашивает генерал-полковник Чурбанов и презрительно сплевывает под ноги.
– Что, не признал? Неужто мы с тобой так изменились?
– С какой стати я должен признать? Знать – не знаю и знать не хочу.
– Э, вот этого не надо, голубчик! И ты, и я – оба мы из внутренних органов. Значит, что? Самые что ни на есть коллеги…
…Метрах в пятидесяти – генерал армии Щелоков, еще один обожатель рыбалки. Сидит Николай Анисимович на бережку подмосковной речушки и нервничает: у него – тишина полная, ни единой поклевки, а его друг Чурбанов рыбёху таскает одну за другой.
Подходит к нему адъютант. Смотрит на поплавок, долго смотрит. Он готов помочь генералу, но как? Мог бы, конечно, подослать специалистов подводного плавания, чтобы те рыбок цепляли на крючок, но остерегается: не по нутру его шефу, в отличие опять же от генерала Чурбанова, всякая разная искусственность. Ничего умного не находит адъютант, как спросить:
– Что, товарищ генерал, клюет?
Щелоков морщится и с затаенным сарказмом отвечает:
– Да, есть, но…
– Что, мелочь? – продолжает сочувственно интересоваться адъютант
– Совсем не мелочь, с тебя будет. Но я поймал и в реку бросил, – ответил министр внутренних дел и коротко хохотнул..
– Неужели? – удивился адъютант.
– Да.
– Но почему?
– Потому что, как и ты, приставал с теми же вопросами.
Щелоков, что-то вспомнив, ухмыльнулся.
– Послушай лучше, капитан, мою новую байку.
Адъютант наперед знает, что байка будет с длиннющей бородой, ибо его шеф других не знает, но… Шеф есть шеф.
– Слушаю, товарищ генерал.
– Чурбанов и Галина вышли вечерком на улицу, чтобы перед сном прогуляться. Идут, значит, по Кутузовскому. Навстречу – молодой парень и раскланивается с Галиной. Потом – второй, третий, десятый. Муженек обидчиво спрашивает: «Кто такие?» Галина отвечает: «Это всё члены моего кружка».
Щелоков сделал паузу.
– И все? – спросил адъютант.
– Нет… На другой день эта же пара – вновь на моционе. Навстречу теперь попадаются красивые и молоденькие девахи. И каждая, раскланиваясь и стреляя глазками, говорит: «Добрый вечер, товарищ генерал!» Галина, ревнуя, интересуется: «Кто такие?» Чурбанов машет рукой: «А… Это – кружки моего члена».
О проекте
О подписке