Он не знал, как пройдёт неподготовленный доклад, не запнётся он, сможет ли отвечать на вопросы. А вопросы вполне могут идти и от тех же номинантов. Стоило ждать, рассчитывать на подвох с их стороны.
Владиславович надеялся лишь на удачный экспромт. Да, именно экспромт всегда был основной частью его лекции, у себя в университете он этим всегда приковывал внимание аудитории. Но прокатит ли это здесь или стоит вести себя как все? Лесневский продолжал идти в сторону трибуны с микрофоном. Достигнув цели, он внезапно ощутил спокойствие. Все переживания ушли в сторону, и он приступил к своему докладу.
– Спасибо профессору Альфреду Гибитцу за поддержку традиций этого съезда, – начал Владислав, повернув голову в сторону главы симпозиума, – И вам, дорогие коллеги, – вновь развернулся к залу. – Спасибо, что не пропускаете ни единого съезда. За то, что вы чтите наши ежегодные симпозиумы, и каждый раз радуете нас новыми познаниями. Ну что же… – выдохнул он, – Посмотрим на экран.
На белом полотне появился график.
– Пока не смотрите, а то его курица лапой рисовала, – сказал Владиславович.
Кто-то засмеялся, а потом вырвалось еще пару взрывных хохотов.
– Да, вижу вы все устали, – ткнув пальцем в свой висок. – Здесь выступали, и наверно ещё после меня, выступят, достойные и уважаемые люди. Темы разные и интересные. Что до моей темы: „Влияние внешней среды на кору головного мозга. Психологическое состояние. Самоконтроль. Аутотренинг.“. Фу-ф, сложно запомнить. Я обычно по утрам пью кофе и стараюсь перерабатывать материалы, так они лучше усваиваются и запоминаются. И пока я пытался запомнить название доклада, пару кружек проглотил, а потом понял, что нужно было в них кофе заварить. Надеюсь, несварение долго мучить не будет.
Вновь раздался смех. Он шёл с разных сторон.
– Это хорошо, что у вас ещё сохранилось чувство юмора. Потому, как за столько часов лично я его чуть не потерял. Нет, материалы здесь очень интересные, но голод не тётка, пирожка не подсунет. Наверно у всех в голове мысли о еде. Но лучше думать о еде, чем скучать. Надеюсь, я не скучный, – улыбнулся доктор. – Простите, что вспомнил про пирожки. Чувствую себя злодеем.
И вновь раздался смех. С каждым разом его становилось всё больше и больше.
– А вам не кажется, что название моего доклада излишне мудрёное? Сложное. И вообще тема не интересная. Мне вот не интересная, – переводя взгляд на Гибитца
Руководитель с любопытством смотрел на Владислава.
– Хочу принести свои извинения. Доклада на тему: „Влияние внешней среды на кору головного мозга“… – Владислав перевел дыхание. – И, фуф, пока всё выговоришь, „Психологическое состояние“. В общем… этого, „Самоконтроль. Аутотренинг.“, вы чувствуете как стали старше? Я не люблю такие длинные названия.
Люди опять засмеялись.
– Ну, в общем, не будет этой темы. Виноват, чувствую себя злодеем, но это уже не по поводу пирожков. Ай, опять их упомянул. Так и живот сводить начнёт. А тут мощный микрофон, не дай Бог уловит не те звуки.
Внезапно в конференц-зале раздались голоса, шушуканье, кто-то по-прежнему смеялся.
– Да, да, – выдохнул Владислав. – Виноват! Каюсь. По традициям нашего съезда мы заранее сообщаем о наших докладах и каких-либо изменениях. Однако я не успел этого сделать. У меня студенты вот так выкручиваются. Я их науки учу, а они меня выкручиваться.
Зал продолжал смеяться, постепенно умолкая.
– Тише! – вышел профессор Гибитц. – Тише, коллеги! – обращаясь к аудитории с улыбкой на лице, а затем он обернулся в сторону докладчика, – Доктор Лесневский, тогда огласите нам тему своего нового доклада. Или вы решили устроить стендап?
Лицо Альфреда вытянулось из-за легкого напряжения.
– Тема есть, и это тема „Сны“, – после небольшой паузы произнес Владислав. – Моя тема – „Сновидения“!
Гибитц сел, тем самым дав залу команду утихнуть, и начать слушать.
– Дело в том, что я сделал небольшое открытие, – интонация героя изменилась, став более серьезной. – По крайней мере, для себя. Мои пациенты видят одинаковые сны. И это основная тема моего доклада!
Лицо Альфреда вытянулось ещё больше. Владислав это сразу заметил, но не стал останавливаться. Что-то двигало им и придавало смелости. Спокойствие и чувство уверенности в своих действиях, не отпускала его.
– Это просто поразительно! – улыбался докладчик. – При этом они ведут абсолютно разный образ жизни. И связывает их лишь то, что они студенты, однако разных курсов и профилирующих специальностей. Конечно, эти сны снятся им не постоянно. Их ещё нужно умело вылавливать и фиксировать на бумаге.
– А как Вы выяснили, что сны совпадают? – внезапно вырвался вопрос со стороны средних рядов, было не ясно, то ли его задал мужчина, то ли женщина. – Извините, что перебиваю, – вновь раздался голос, эхом отражаясь от потолка.
Владислав сделал небольшую паузу, вспоминая события и подбирая слова. Он хотел опять пошутить, но это сейчас ему показалось неуместным.
– Извините, вопросы задаются по окончанию доклада, – подставив микрофон, сказал Гибитц.
– Нет, всё нормально, – улыбнулся доктор. – Я могу ответить, я как раз к этому и шёл.
– У нас не дискуссия, коллеги, – поднялся руководитель. – Во время выступления докладчика прошу не перебивать. Даже мне такая роскошь не позволительна, – сквозь улыбку. – Надеюсь, меня все услышали, – садясь на своё место.
Владислав посмотрел на грозные лица номинантов, которые сейчас больше походили на хищников, чем на коллег. Вот только ему они показались какими-то несчастными.
– Моран Гражденбурский, Боже, какая сложная фамилия, был прав, – подумал герой. – Они действительно походят на несчастных людей.
– И всё же, я отвечу, – улыбался Лесневский. – Это произошло случайно. Дело в том, что я занимался исследованием сна и того, как он плодотворно влияет на мозг, способствует успеваемости и восприятию новой информации. Какие сопутствующие факторы с этим взаимосвязаны, и каковы их последствия. Погружая студентов в нужное мне состояние, я просил рассказать, что им снилось. Меня в первую очередь интересовали сны, которые сильно отпечатались в их подсознании. То, что они не помнили после пробуждения. Ведь наши сны, это отражения переживаний, фобий, того что мешает нам ясно мыслить. Они подсказывают нам, что не так. И если это „что не так“ убрать, человеку становится не только лучше, но он сам становится продуктивней и выносливей. Это сложная тема, требующая многолетних изучений и исследований.
Владислав наклонился к соседнему столику, который плотно стоял у трибуны и взял одноразовый стакан. Налив воды из графина он сделал несколько глотков и продолжил.
– Я провел ряд экспериментов, вводя студентов в глубокий транс, в состояние гипермнезии – повышенной способности к запоминанию и воспроизведению информации. Так я и получил доступ к их снам. Я слышал от студентов интересные, и даже фантастические истории. Но однажды два человека поведали мне один и тот же сон. Вначале я подумал, они похожи, простое совпадение. Но, когда я сравнил записи, заметил множество совпадающих факторов и деталей.
Владиславович вновь отпил воды из стакана.
– Так начались мои, действительно интересные, эксперименты.
После чего он сделал еще глоток. Ему казалось, что губы и язык постоянно сохнут.
– Я был поражен, и что самое удивительное… – Лесневский прокашлялся. – Они рассказывали свои сны в таких подробностях, что было трудно уличить их во лжи. Вы знаете, обычно мы плохо помним то, что нам снилось, и забываем детали. О! Детали – это очень важный момент, детали делают сон реальным.
Владислав вновь потянулся к стакану с водой. От волнения у него стало сильно сохнуть и во рту. Язык прилипал к нёбо, вызывая постоянный глотательный рефлекс. Он очень мешал его речи. И доктор сделал еще один глоток.
– Что-то я волнуюсь, – улыбнулся герой. – Я не шучу. Как и не шутит мой график, который рисовала курица, – указывая на экран.
И опять раздался смех.
– Эту курицу нужно отдать в художественную школу, а может просто выдать линейку и карандаш с тёркой. Надеюсь, она тёрку не съест. Ой, что-то я загоняюсь, та курица это же я.
И опять раздался смех. Люди уже были готовы смеяться по любому поводу. Усталость сказывалась в их реакции, на любые шутки Лесневского.
– Вот так уже лучше. В памяти остается лишь информация, что мы что-то знали во сне, но забыли это. Сны моих подопытных были особенными. Следует отметить, что когда человек спит, он видит множество сновидений. Я даже ставил эксперименты на себе, установив сигнал будильника через каждый час. В результате я запомнил больше снов, чем обычно. Это более эффективно работает с восьми утра до двенадцати, в утреннее время, по крайней мере, так получалось у меня. Может я какой-то особенный. Не думаю.
Опять кто-то засмеялся.
– Эксперименты я проводил весной. Думаю, летом время можно сместить и к шести часам утра. Дело в том, что дневной свет понижает выработку мелатонина в организме, а это влияет на сон и пробуждение. Именно утром человек находится в состоянии лучшего запоминания сна. Мозг способен хорошо усвоить информацию и зафиксировать её в сознательной части. Конечно, важно всё это документировать, – Владиславович сделал небольшую паузу и глотнул воды.
Волнение постепенно стало проходить. Доктор ещё раз взглянул сквозь жалюзи на ночной город и перевел взгляд на аудиторию.
– Я немного отошел от темы, – улыбнулся Лесневский, обращая внимание на ведущего.
Гибитц что-то печатал у себя на планшете9.
– А ещё говорит мне, что я в телефоне залипаю, – указывая на руководителя.
В аудитории опять раздались возглас и задорный смех.
– Что? – неуверенно спросил Альфред, отрываясь от планшета.
– Не важно! – улыбнулся доктор. – Этих людей ничего не связывало: ни родственные узы, ни интересы. Они даже не знали друг друга. Я продолжал эксперименты по погружению в транс. И наконец, я выявил некую связь – все эти студенты являлись лучшими в нашем университете. Биологи, химики, инженеры-конструкторы, программисты, криптографы, лингвисты и другие. Их сны совпадали один в один. Полностью! Мельчайшие детали поражали и удивляли.
Владислав сделал паузу, вновь бросая взгляд на Гибитца. Руководитель тут же убрал планшет в сторону.
О проекте
О подписке