Иман – Тулапинск

Таежная река Иман (Большая Уссурка) привлекает меня своим видом, своей первозданностью и своей таинственностью.

В прошлые годы на Иман можно было попасть лишь в летнее время по старой Тулапинской дороге, которая шла через Черемшаны. Позже через Горбушинский перевал и по Змеиному ключу и реке Красной к Иману и далее шла в Тулапинск, то этой зимой в январе 1978 года я выехал на лед Имана по зимнику, идущему из поселка Тайга, проложенному вдоль реки Красной. Лесозаготовители и здесь уже подошли к Иману, и даже перешагнули эту реку, и лес уже пилят в урочище Кабанья, и вывозят его по вновь проложенному зимнику.

Зимник пересекает в устье реку Красную и выходит на берег Имана у зимовья Крейца. Раньше в этом месте обитали геологи. В 50-х годах было открыто месторождение олова в Тулапинске. Из Синанчи была проложена дорога. В строительстве этой дороги принимал участие Владимир Расторгуев, житель Синанчи, который в то время работал на бульдозере «С 80». Это была необычная техника для тех времен, так же как и автогрейдер, который появился в Синанче после войны (1945 г.), управлял им Петр Наумович Ситников.

Вот на эту дорогу и вышел зимник, по нему возят лес.

В ту пору на этом месте был небольшой поселок и даже был построен мост через Иман.

В детстве мы с Санькой Кливцовым доехали до этого места на машине, она шла из Синанчи, а мы были на покосах в Змеином ключе. Не помню, кто из нас взял машину (мы же были еще детьми), но мы доехали до поселка поздно вечером. Смутно помню черную воду Имана, домики и шумящие вокруг в темноте кедры. Утром пешком мы вернулись в свои шалаши на покосах, где нас уже искали.

Во второй раз я добрался сюда в 1974 году с рыбаком Павлом Зенюковым. В это время здесь стояли две избы, одна была необитаема, а в другой жил охотник.

Здесь, в месте слияния реки Красной и Имана находилась лодочная станция, где рыбаки и охотники из Дальнегорска хранили свои лодки (ульмагды) и на которых плавали вниз по Иману.

Пробыли мы здесь пять дней.

Мой друг ловил рыбу, а я бродил по окрестностям, было у меня и ружье, и я добыл пару рябчиков.

Отсюда мы ходили втроем (к нам присоединился еще один рыбак) на ключ Березовый, который является левым притоком Имана.

Хотя до Березового расстояние всего десять километров, но шли мы долго. Когда – то здесь проходила торная тропа, но сейчас от нее ничего не осталось, она заросла и завалена буреломами.

Понравилось устье Березового. Место довольно интересное, сожалею, что не взял фотоаппарат.

Здесь мы и заночевали. Ночь провели у костра. Было довольно холодно, а у нас не было никакой теплой одежды.

Утром собрались идти обратно, разделившись на две партии, Павел пошел рыбачить вниз по Иману, я же со своим спутником пошел через сопки, надеясь выйти на Тулапинскую дорогу.

Дороги мы, конечно, не знали. Нами руководила только интуиция. Шли через невысокие сопки, покрытые нетронутой тайгой. Кругом кедрачи, дубняки, ели. К счастью, лес был довольно чистым, что облегчало наше движение. Натыкались на брусничники, но ягоды не было. Мой спутник шел с коробом в надежде нарвать брусники, но, увы. Шли очень долго и только к концу дня вышли на старые вырубки.

Для меня это оказалось загадкой.

Потом вышли к избушкам. Рядом увидели остатки пилорамы. Впоследствии я узнал, что мы вышли на урочище Кабанья. Раньше здесь пилили лес, вероятно для постройки моста, поселка, а возможно и для Тулапинска.

При беглом осмотре избушек обнаружили два мешка сушеной рыбы, которые висели под навесом, но рыба была испорчена, о чем мы сожалели, хотелось есть. Видимо рыба была приготовлена охотниками для приманок.

Отсюда до лагеря мы прошли примерно пять километров, и появились в лагере только вечером. Пришел и Павел, о котором я уже начал беспокоиться.

На этом наша рыбалка закончилась.

Зимой я добирался до Имана с зимника на лыжах и спускался по заснеженному Иману до устья ключа Базового, и немного ниже.

По реке на лыжах идти очень легко, так как с поверхности льда снег сдувается и уплотняется, а по лыжне идти вообще одно удовольствие, замерзшая и заснеженная река открывает прекрасные виды. По обе стороны реки стеной стоят кедрачи и невысокие сопки, также покрытые хвойным лесом. Летом сюда спускаются рыбаки на моторных лодках.

В этом году зима удалась малоснежной. Иман слегка припорошен снегом, а на замерзших наледях его и вовсе нет. Так что ехать по Иману довольно просто. Дорога накатана, и я помчался по ней вниз, на сей раз на мотоцикле.

По пути на льду попадаются рыбаки, стоят машины, мотоциклы.

Доехал до устья Иртыша, что было моей давней мечтой. Осмотром интересных мест не занимался. Здесь часто стали попадаться избушки рыбаков. Я поехал еще ниже и нашел пустую палатку из брезента, но с печкой, где и переночевал. Огонь пришлось поддерживать всю ночь, так как стены тепла не держали.

Утром на лыжах прошел вниз еще шесть километров. Дошел до Большой Иманской петли и вернулся обратно.

По моим представлениям ниже по течению реки должно быть устье Ороченки. В этот раз я дошел до конца дороги. Снег здесь высокий. Из Дальнегорска прошли лыжники, которые шли в Рощино. Да!.. Такое путешествие для меня остается мечтою.

В феврале этого я собрался проехать по Иману еще ниже, надеясь, что машины пробили дорогу дальше, чем в прошлый раз. Но из этой затеи ничего не вышло. Сразу же ниже избушки Крейца пошли наледи, и я вернулся к своему мотоциклу. Решил пробираться в Тулапинск. Проехал по лесовозной дороге до Кабаньей. Кое-как нашел поворот на старую тулапинскую дорогу. По ней прошла машина, и я проехал еще три километра. Дальше пошел пешком, так как по колее на лыжах идти не очень удобно. До Тулапинска шел почти 3 часа. Вот и бывший поселок Тулапинск (Верхнеиманск). Здесь когда-то жила моя одноклассница по Синанчинской школе Ольга Слыхова. Ее родители жили и работали в этом поселке, добывали руду. А мой отец в свой отпуск пришел на заработки в этот самый Тулапинск. А Ольга Слыхова жила во время учебы в Синанче на квартире у Ольги Миндрул, отец которой был в то время директором комбината «Синанча олово». И было это в 50-х годах XX века.

Бегло осмотрел остатки поселка. Заметны следы пожара. Сохранилось с десяток изб, в которых когда – то обитали жители. Грустно смотреть на эти заброшенные дома в окружении молодого леса. Кругом глушь, горы, тайга. Следует отметить, что хотя здесь и обитали люди, вели разработки месторождения, были рудники и штольни, фабрика и прочее, а тайга нисколько не отступала. Вокруг по сопкам растет темный хвойный лес и кажется, что такому мрачному пейзажу нет ни конца, ни краю. И я подумал: «Кто первый забрел в эти глухие безжизненные места?». А позже выстроили поселок, и как сюда добрались люди, да еще и с семьями, детьми. Хотя и мои родители, когда – то с двумя малыми детьми забрались в Синанчу аж в 1938 году, преодолев путь в десять тысяч километров.

Немного истории. Поселок Тулапинск. Название, видимо, «народное». Возможно, он был так назван по имени первооткрывателя Тулапина или Тулапинского.

На геологической карте месторождений Тулапинск обозначен как «Октябрьская группа месторождений и проявлений», а на географической карте издания 1956 года Тулапинск обозначен как Верхнеиманский со значком «Брошен». Значит в 1956 г. этот поселок уже был.

На этой же карте вблизи поселка Верхнеиманский существовали поселки и рудники Ветвистый, Буреломный, Верхнее Молодежный. За перевалом на реке Ороченке также велась добыча полезных ископаемых, там и сейчас лежат значительные отвалы пустой породы.

После моего посещения Тулапинска (Верхнеиманск) в 1978 году я еще два раза попадал в этот заброшенный поселок. В 1990 году я со своим другом Геннадием Кучер на своем «УАЗ» путешествовал по этим местам.

В Тулапинск мы заехали через ключ Березовый и его приток Ветвистый. Посетили заброшенный рудник «Ветвистый», который мы с трудом нашли, поехали дальше и случайно, не зная дороги, въехали в Тулапинск.

На удивление здесь кипела жизнь, работали старатели из артели «Восток». У них работала столовая, в которой нас накормили. В разговоре с рабочими мы поняли, наш «УАЗ» их озадачил. Кто это?.. Милиция?.. Охотнадзор?.. Видимо у них были причины опасаться вышеуказанных лиц.

Позже я привозил сюда на своем «УАЗ» Дальнегорское телевидение во главе с Е. С. Сюсюркиным. Он в то время вел передачи на местном телевидении, оператором был Моксунов.

Заезжали мы в Тулапинск со стороны Имана по старой тулапинской дороге. По пути встретили вахту лесозаготовителей, где работала установка по добыче пихтового масла.

Сам поселок вдоль ключа был изрыт старателями, но их уже не было.

Пока телевизионщики снимали сюжет, я пошел осматривать окрестности. Посетил развалины обогатительной фабрики, поднялся к штольне (шахте), у входа в которую стояли опертые на стену брошенные отбойные молотки, которые так и остались в моей памяти. И почему я не взял с собою для нашего музея?..

Поднялся по горной дороге на хребет, с которого открывался вид на долину ключа Продолжительный, где располагались поселки Верхний Молодежный и Нижний Молодежный. С этой дороги видны карьеры, видимо здесь шла открытая добыча руды.

Походил по Тулапинску и обнаружил в западной части поселка несколько сохранившихся домов. На одном сохранились наличники на окнах.

Комплект наличников мы «похитили» на память. Их Евгений Степанович приспособил к своему дачному домику.

Больше в этих местах я не был. Когда-то в Сержантово жил тулапинец А. И. Назарец. А сейчас в Дальнегорске проживает бывший работник тех рудников Николай Васильевич Яшин. Январь 1978 г.

Послесловие

В газете «Трудовое слово» от 6.05.2015 г. № 18 была опубликована статья Н. В. Колесникова о геологах, которые вели разведку на Октябрьской группе олово – рудных месторождений. Среди многих геологов, работавших здесь, был и дальнегорский геолог Генрих Александрович Тарасов, о нем, в основном, шла речь в той статье. Из нее я узнал о тех людях, геологах, которые в 40–50 годы прошлого века работали и жили в этой глухой тайге, и которая так поразила в мое первое посещение Тулапинска.

1974–2014 г.

Хунтами – Благодатное

На старых картах значится Хунтами. Этот район привлекает с точки зрения истории и географии. На озере Благодатном я уже бывал, но это посещение было весьма кратковременным, так же, как и на озере Хунтами.

На сей раз, я приехал из Пластуна со Степаном (мой дядька). Сразу же от мотоцикла пошли по следу тигра, который шел по следам изюбрей. Видимо, преследовал их. Шли по полевой дороге от автодороги из Пластуна в Терней. Полевая дорога в летнее время малопроезжая. В зимнее время по ней вывозят сено, которое косили в долине реки Хунтами, впадающей в озеро, а из озера в море. Пейзаж вокруг озера равнинный и представляет собой заболоченную долину реки Хунтами. Вот здесь и косят сено. Выйдя к озеру, увидели много уток. Сожалениям Степана, что нет ружья и нельзя стрелять, не было конца. Я же давно отвык от охотничьего азарта, у меня не было ни ружья, ни удочки. У меня другие устремления, совершенно не понятные для моих некоторых знакомых. Мое внимание привлекли валы вдоль берега озера, они мало похожи на естественные. Подобное я видел и на озере Духово. Вероятно, это работа воды, отступая, она оставляла за собой валики выброшенных растений и разный мусор, он накапливался веками, образуя валы. Судя по этим признакам, уровень воды в озере в настоящее время ниже прежнего.

Нашел я и более понятный для нас предмет, остатки большого чугунного котла. Дно котла треснуто и заклепано медными заклепками. Когда-то эта вещь была, вероятно, большой ценностью. Как потом мне сказали, в таких котлах вываривали соль из морской воды. Только вот как этот котел оказался на берегу озера, от которого до моря достаточно большое расстояние, а в самом озере вода пресная?

Выйдя к противоположному берегу озера, от которого до моря было не так далеко, заметили человека. Нам показалось, что это был охотник, кравшийся за утками. Степан свистнул, и наш «охотник» как будто спрятался.

Выйдя к морю на пляж, мы неожиданно увидели трех изюбрей. Они находились на открытом пространстве, а мы на краю дубняка. Здесь и залегли. Я принялся фотографировать изюбрей, а Степан опять «застонал», что нет ружья, и что стрелять не из чего. Изюбры никуда не уходили, и я фотографировал их. В конце концов, я вышел из укрытия и пошел навстречу животным, и только после этого они побежали. Погуляв по берегу и осмотрев следы изюбрей и тигра, мы заметили снова прежнего охотника. Он шел нам навстречу. Оказалось, что это охотовед из Сихотэ-Алинского заповедника. Разговорились, оказывается, мы помешали ему произвести кинофотосъемку изюбрей с более удобного места, чем снимал я. Охотовед оказал на меня приятное впечатление. Я, вероятно, на него тоже. Он был доволен, что мы не браконьеры, хотя вид у Степана был истинно варнацкий, только что не было ружья.

На следующий день я решил снова посетить озеро Хунтами для более детального осмотра, так как Степан не проявлял желания «таскаться» со мною просто так.

Я решил все-таки сходить на озеро Благодатное, взобраться на прибрежную сопку, на вершине которой возвышаются скалы, похожие на крепость и отыскать тропу, идущую на Джигит от озера Хунтами. На озеро Благодатное вела заметная тропа, и я пошел по ней. Вскоре я увидел трех коз. Самец долго «гавкал» на меня и бегал невдалеке, делая громадные изящные прыжки. Пройдя еще немного, я попал на старую тропу, которая «пересекала» линию связи. Эта тропа по виду раньше была санной или дорогой для верховой езды. По ней я и вышел через некрутой перевальчик на озеро Благодатное. По пути я спугнул еще одного изюбра.

Озеро Благодатное намного больше озера Хунтами, и «усыпано» утками. Вдалеке заметил фигуры трех человек. Выходить на открытый берег я не решился, так как здесь был уже заповедник, и находиться в нем запрещено. А люди эти были, скорее всего, из заповедника, и встречаться с ними не очень удобно.