Думая об этом, Леня подошел к Морвокзалу. В огромных стеклах здания, взлетавших на несколько этажей, бликовали солнечные лучи. Перед входом слева, как обычно, стояли автобусы, ждущие туристов, и таксисты, лениво курящие дешевые сигареты. Леня знал, где и кого нужно искать. Заходить в здание Морвокзала он не стал, а, пройдя немного в сторону, стал присматриваться. Народ выходил и заходил в здание. Через несколько минут показалась группа туристов, с шумом направляющаяся к автобусам. Леня мгновенно заметил мальчика лет четырнадцати, с неподстриженными кудрявыми волосами, в коричневых брюках, такого же цвета свитере и черной кепке-гаврош. Пацан то ли шел по своим делам и растерялся, увидев столько людей сразу, то ли специально прибежал поглазеть на иностранцев, он крутился в самом центре толпы, озираясь по сторонам одновременно с восхищенным и озадаченным видом. Леня ухмыльнулся и не пошел в сторону этой группы, а притаился сзади автобуса, не упуская из виду пацаненка. Когда гомонящая толпа расселась по автобусам, пацан аккуратно свернул и оказался на том же месте, где стоял Леня.

– Ну, привет, Цыганенок!

– Опа! – улыбнулся пацан. – Ворон! Приветствую.

– Как чистка прошла? – поинтересовался Леня.

– Негусто! – скривился мальчик. – Пара лопатников… А ты по делу или шо?

Леня еще раз ухмыльнулся. Его всегда веселили деловитость и наглость вокзальной шпаны.

– Слухай сюда! – начал он серьезно. – Дуй сейчас до старших, скажи, Ворон прокнокал слушок, шо у мусоров в среду на Морвокзале облава готовится на крадунов наших. До Флинта пусть доведут.

– Да я и сам могу Флинту цинкануть, – важно заявил карманник. – Он и есть мой старший. А с чего хипишь?

– С того! – Леня легонько стукнул пальцем по козырьку пацанской кепки. – Шукали вы слишком много за какого-то посла, шо из Стамбула педалит к нам.

Цыганенок округлил черные глазища:

– Во падлы!

– Давай беги, – бросил ему напоследок Леня и пошел обратно.

Пацан убежал вперед. Ворон опять усмехнулся. Он не хотел сам идти к Флинту, так как держался независимо от городской братвы, хотя при этом в общак регулярно вносил «грев на общее». Однако предупредить братву считал своим долгом. Лене, конечно же, поверят на слово и операцию по диадеме свернут. Но предварительно, конечно, Флинт либо сам придет, либо отправит кого-то из своих подручных уточнить информацию у Лени.

После Морвокзала Леня пошел к Яше, который в это время по своему обыкновению сидел на Дерибасовской в кафе, играл в карты с друзьями с Молдаванки. Друзья отсели за другой столик и долго разговаривали, пытаясь найти верное решение проблемы. Яша был для Лени как брат, он всегда к нему прислушивался и ни разу не пожалел об этом. Конечно, у Раппопорта был настоящий, кровный брат Соломон, но Моня был другим. Он был умным и грамотным парнем, способным на большее, чем банальное воровство. Леня любил Соломона всем сердцем и оберегал его от всей этой грязи, насколько, конечно, это было возможно. Хоть Моня и занимался нелегальным производством джинсов, было ясно, что за эту «работу» его не посадят. В Одессе и без него было полно воришек, налетчиков, торговцев наркотиками и других преступников, преследуемых законом. Около четырех часов в кафе появилась Зива. Оттуда троица, не спеша прогуливаясь по Дерибасовской, направилась в гостиницу «Красная». Саша уже ждал друга и, познакомившись с Яшей и Зивой, сразу перешел к делу:

– Леня, ты не передумал?

– Нет! – Хитро улыбнулся Леня. – Пойдем посидим у нас. Сегодня шабат заходит, погода чудная, на Молдаванке наверняка весело будет.

– Может, рыбки свежей забацаем? – весело спросил Яша.

– Нехай забацаем! – задумчиво ответил Леня. – Надо к рыбакам махнуть!

– Та не проблема! – возмутился Яша. – У нас же ж тут есть наш брульянт чистой воды! У нас рыба завсегда имеется. В общем, вы водки купите и на Молдаванку, а я быстро к рыбакам. Не доезжая Крыжановки есть у меня пара знакомых, куплю ведро и к вам.

– Глосей возьми побольше, – попросил Леня.

– Шо будет, все заберу, – согласился Яша.

– А что такое глоси? – с интересом спросил Саша, когда Яша убежал ловить такси.

– Камбала черноморская, – ответил Леня. – Пошли до Еси, купим харчей.

– А есть чем стрелять? – спросила Зива, имея в виду наличие денег.

– Пока чуток осталось! – Подмигнул ей Леня и зашагал вперед, по своему обыкновению высоко подняв голову и держа спину ровно.

По его походке можно было сразу сказать, что этот человек уверен в себе и привык повелевать. Его утонченная внешность говорила о благородстве характера, глаза были умными и проницательными, тонкий нос с горбинкой добавлял облику аристократизма и сразу выдавал в нем еврея. Не спеша прогулявшись до улицы Хворостина, Леня с друзьями свернули во дворы. Зайдя в один из общих дворов, где возле голубятни играла детвора, Леня постучал в одну из дверей. Через полминуты в проеме показалась лысая голова пожилого мужичка, в очках с роговой оправой, большим носом и отвисшей нижней губой.

Мужичок немного испуганно воскликнул:

– Вэй из мир!²⁰Леня, это ж ты!

– Я, – ответил гость. – Чего ты боишься?

– Та я не ожидал никого, шабат все-таки. В это время все наши дома сидят уже, а прийти могут только… ну ты понял кто, – подозрительно посмотрев на Сашу, пролепетал мужичок и распахнул дверь перед гостями.

Леня с друзьями зашли в бедное, с обшарпанными стенами жилище мужичка. Зива закрыла за собой дверь.

– Еся, мне нужны продукты хорошие. Шо есть?

Мужичок важно ответил:

– Ленечка, есть все. Шо тебе треба, скажи – принесу.

– Тогда неси нам водку хорошую, бутылок четыре-пять, вино давай…

– Французское? – деловито спросил Еся.

– Лучше грузинское, белое, – ответила Зива.

– Сервилат – палку, сыр голландский… шо еще там у тебя имеется? – продолжал Леня.

– Я понял все, шо вам нужно. Сядьте, подождите. – И мужичок скрылся в другой, тонущей в темноте комнате.

Через десять минут друзья уже выходили из дома Еси с двумя черными пакетами. В одном позвякивали пять бутылок водки «Московская. Особая», во втором лежал батон сервилата, головка импортного голландского сыра, банка греческих оливок, полкило осетрины холодного копчения, коробка импортных шоколадных конфет и две бутылки грузинского белого вина «Цинандали».

– Откуда у этого бедолаги столько дефицита? – не выдержав, спросил Саша. – Я просто в шоке! Ты сейчас дал ему в руки почти двести рублей. Его хибара дешевле стоит!

Леня с Зивой, переглянувшись, засмеялись, и девушка объяснила москвичу:

– Еся один из самых известных спекулянтов в Одессе. Ему все привозят моряки. Помимо этого, ему тащат товар из Ялты с валютного магазина «Каштан» и из буфета «Интурист» в Киеве. У него связи везде есть. Уже вечер, шабат начинается, а с утра сегодня, поверь мне, у него стояла очередь. Все одесские шишки скупляются у Еси. Я думаю, он тысячи на две минимум сегодня наторговал.

– Если это так, почему он живет в таких условиях? – недоумевал Саша.

– Да ему наплевать на условия, – пустился в объяснения Леня. – Он привык так жить. Зато его дети живут как короли! У него один сын в Москве в МГУ учится, а второй живет тут, в четырехкомнатной квартире. И работает в горисполкоме каким-то большим чином… а ведь молодой еще совсем. Папа все проплатил, всех накормил и все купил.

Через пять минут друзья пришли во двор Лени. Детвора там прыгала по нарисованным мелом клеткам, играя в «классики». Отовсюду неслись вкусные запахи готовящегося ужина. На Молдаванке торжественно, с застольем, встречали пятничный вечер не только евреи. За годы жизни среди иудеев жители района переняли традицию, вне зависимости от религии и национальности. Леня поднялся в квартиру, позвал Соломона, предупредил мать, что скоро принесут рыбу. Прибежал Гриша Крамер. Ребята засуетились во дворе, вынесли из квартир три стола и составили их в один. Температура поднялась до семнадцати градусов, и сидеть на улице уже можно было с комфортом. Хая выбежала с тарелками и скатертью во двор, следом начали выходить другие соседи. Из окна второго этажа, напротив квартиры Раппопортов, высунулась женщина с бигуди на голове и прокричала:

– А шо за праздник у Раппопортов?! Неужто Леня женится?!

– Теть Роза, не дождетесь! – засмеялся Леня. – Просто у нас шабат, и ко мне приехал друг из Москвы.

– У моего Семки уже сын родился, Аркашка. А Семка, поди, младше тебя. Пора тебе уже, Леня, жениться! – выкрикнула женщина.

Ответила ей уже Хая:

– Давай спускайся, Роза! И неси соленое. Хватит болтать.

Когда приехал Яша, во дворе уже был накрыт стол, за которым сидели помимо Раппопортов, Крамеры, тетя Роза Мазур с мужем и молчаливой дочкой лет двадцати, Георгий со своими родителями, сапожник Моисей с женой и украинец Коля с супругой. Детвора переместилась ближе к улице, старый Самвел, который уже и сам не помнил, сколько ему лет, сгорбившись, сидел на стульчике немного в стороне от стола и курил трубку. Каждый вынес что-то из дому, и стол получился праздничный. Соломон уже разжег дрова в мангале и приготовил металлическую решетку, чтобы пожарить на ней рыбу. Хая возмущалась, что нужно жарить на сковороде, но молодежь предпочитала угли. В ведре, принесенном Яшей, оказалось несколько кефалей, две камбалы и куча черноморских бычков разного размера. Женщины быстро чистили рыбу, Соломон отправлял ее на решетку, следя за дровами. Все что-то говорили, то тут, то там слышался смех. Леня то и дело поднимал рюмку, кто-то пил водку, закусывая соленьями тети Розы, Зива и Хая предпочли вино, кто-то – компот, приготовленный мамой Гриши Крамера. С появлением Яши стало еще веселей. С присущим ему задором, он своим сиплым голосом начал травить анекдоты. Саша был в шоке от такой теплой, домашней обстановки. Люди здесь относились друг к другу как родня, двор жил одной большой семьей, и никто не выказывал ни высокомерия, ни жадности, ни зависти. Небогатые люди, обретавшиеся в старых, тесных квартирках, веселились так, будто в их жизни все прекрасно. Впрочем, у них действительно все было неплохо. Им не нужны были миллионы, чтобы жить хорошо, они умели наслаждаться каждым днем без денег. В разгар застолья Леня вышел из-за стола и отошел в сторону покурить. Саша последовал за ним. Облокотившись на стену дома, слегка подвыпивший Леня улыбнулся:

– Ну как тебе у нас?

– Я просто в шоке! – честно ответил Саша. – Так все просто и весело.

– Это Одесса, друг мой, тут всегда так, – философски ответил Леня и как будто между прочим спросил: – А ты знаешь, где и как будет проходить передача диадемы в Москве?

Саша сразу засиял:

– Да, знаю! Но это, кроме меня и моего кореша, никто…

– Ша, погоди, – спокойным тоном оборвал его Леня. – Сначала послушай меня. Тему мы сделаем. Но ты не забывай, что просто даешь наводку, и не считай, кому, что и сколько. Провернем, на общее выделим, а там, че останется, по-братски всем будет!

Саша глубоко вздохнул:

– Как скажешь, Одессит.

Заручившись согласием друга, Леня произнес:

– Говори, что там и как будет, а мы подумаем.

– Курьер прилетит на самолете, – начал свой рассказ Саша. – Его встретят. Будет охрана. Но это… это все показуха. Для тех, кто захочет его кинуть. Цацку он на самом деле оставит в камере хранения, в ящике железном. Номер не знает никто, кроме него и того, кто заберет товар. – Он снова вздохнул и развел руками. – Я просто не представляю, как в Москве можно все это провернуть. Пасти курьера бесполезно. Камеру хранения – тем более!

– Почему? Перед камерой хранения поставить людей, и все…

– Дело в том, что я ни в одном московском аэропорту не знаю даже такой камеры хранения.

– Да ладно? – Удивился Леня.

– Именно так! Есть такие на вокзалах, но в аэропорту… Я нашел только одну. В Шереметьево-2. Там есть подходящая… Но тут опять тупик!

– Какой?

– В Шереметьево-2 прилетают только международные рейсы и самолеты издалека. Рейс из Одессы летит в Домодедово. Тем не менее я проверил камеру в Шереметьево. Там ящиков штук двести! А еще везде менты шныряют… Не вариант там. Я потому и решил, что в Одессе сподручнее будет дело провернуть.

– Н-да… – Нахмурился Леня. – Ты завтра уезжаешь?

– Ага, вечерним поездом.

– Добро. Постараюсь до завтра что-то придумать, – подвел итог Леня. – Пойдем за стол.

Парни вернулись к шумной компании, которая, закончив с трапезой, теперь играла в лото. Время было около десяти часов вечера, уже совсем стемнело. Леня сел в стороне и задумался. Задача была не из легких. Немного подумав, он взглядом указал Яше и Зиве отойти в сторону. Когда Леня рассказал друзьям о том, что он узнал от Саши, они тоже крепко задумались. В Одессе они чувствовали себя как рыба в воде, многое могли сделать, но в Москве… Никто из них там даже ни разу не был. Яша позвал Доллара, он попрощался со всеми, и друзья пошли проводить гостя до гостиницы. Молдаванка всегда считалась ночью опасной для приезжих людей, дворовая шпана в темное время промышляла грабежами, нападая на незадачливых туристов. Когда Саша уже был в своем номере, Леня, Яша и Зива сели на скамейку недалеко от гостиницы. Леня подвел итог, пытаясь, собрав всю информацию в кучу, найти подходящее решение.

– Итак, шо мы имеем: цацку рано утром привозит фраер из Стамбула, на Морвокзале его ждут мусора и Фишман с ксивой. Его наверняка также встречает какая-то охрана в погонах, возможно, те же менты, а может, и кагэбэшники… Везут в аэропорт, самолет в Москву улетает где-то часов в двенадцать. Наверняка они все подгадали. В столице он прилетает в Домодедово… Вот тут неувязочка. Как курьер может добраться из одного аэропорта до другого, там расстояния большие, как от Одессы до Херсона! Смысла нет…

– Леня, – вмешалась в его рассуждения Зива, – самолет может сесть в другом аэропорту. Это ж бывает, если туман или еще шо! Видимо, там клиент жирный, наверняка у него есть такая возможность повлиять на рейс.

– Точно. – Щелкнул пальцами Ворон. – Конечно, только так! Еще и лишний раз следы запутают. Тут ясно как день, все мусора, охрана и остальные участники знать не знают, что именно везет этот фраер и почему его охраняют. Известно обо всем только заказчику и тому, кто заберет из камеры хранения цацку. Все остальные думают, что это просто большая шишка тут нарисовалась. Даже слух пустили, будто это сам посол едет, а там на самом деле какой-нибудь простой уборщик из посольства!

– То ясно, – отозвался Яша. – Но как в Москве забрать цацку из камеры хранения? Наверняка, как только он положит туда, ее заберут!

– Нет, – решительно сказала Зива. – Они тоже не дураки, у них план чистый! После того как курьер положит цацку, он должен будет уехать, а другие люди потом заберут диадему.

– Согласен, Зива, – кивнул Леня. – Они хотят запутать след, думают, кто-то, типа, следить будет. А лишний раз зачем им светиться? Наверняка курьера, который цацку заберет, вообще не будет в аэропорту, либо он спрячется подальше от камеры хранения. Иначе зачем вообще нужен этот цирк? Могли бы просто из рук в руки передать – и все! Там, видать, заказчик какой-то очень недоверчивый тип, который боится, что про него узнают…

– Ага, – усмехнулся Яша, – поэтому-то от Москвы до Одессы все уже знают о деле!

– Именно поэтому, Яша, – Кивнул Леня. – Он, пытаясь скрыть свое имя, не обратил внимания на то, что стало известно многим вокруг. Плюс, я думаю, информация, скорей всего, идет от того, кто хочет купить эту цацку у нас! Этот хмырь наверняка приближенный заказчика… крыса…

– Давай завтра еще поговорим. – Устало вздохнул Яша. – А вообще тут шанец – ноль. Лучше, по-моему, оставить дельце. Проводим вечером кореша твоего и забудем обо всем.

– Я тоже так думаю, – согласилась Зива. – Если не судьба, лучше не лезть!

– Хорошо, пошли по хатам, – задумчиво протянул Леня.

Думал он до утра. Дом весь уже спал, а Леня то курил на скамейке, то шагал по двору. Поднявшись домой, он заваривал себе крепкий, по тюремной привычке, чай, а потом долго сидел на кухне и размышлял. Около пяти часов утра Леня позвонил Яше. Сонный голос ответил спустя несколько гудков:

– Алло.

– Сиплый, – шепотом, но очень бодро начал Леня. – У тебя, помнишь, дядя в политехе работал?

– Лень, ты? – Не мог понять спросонья Яша.

– Я, я… Ну! Проснись! Дядя в политехе…

– Какой политех? Ты шо не спишь? – Пытался собраться с мыслями Яша.

– В институте. Политехническом. Дядя у тебя работает там сейчас?

– Аа… – Наконец понял друг. – Ну сейчас-то он спит. Кто ж в шабат утром работает?

– Вот ты шлимазала! – нервно воскликнул Леня. – Я не шучу! Серьезно отнесись!

– Работает, работает, – устало ответил Яша. – Только давай поспим еще, а потом поступать пойдешь.

– Отлично! – довольным голосом воскликнул Леня. – Спи. В десять утра я зайду.

Повесив трубку, Леня, улыбаясь, отправился в кровать и сразу крепко заснул.