Похищение

Проснувшись утром, Стас неосторожно открыл на мгновение глаза, потом поспешно зажмурился: мало ли что могло ждать его в кабинете? Впрочем, полежав с зажмуренными глазами пару минут, он пришел к безрадостному, но трезвому выводу: рано или поздно открыть их все равно придется.

Именно это он и сделал. Вопреки ожиданиям, ничего особо страшного вокруг него не наблюдалось. Все тот же просторный и удобный кабинет. Все те же деревья любопытно заглядывают в огромные окна. Все тот же дружный топот бесполезных подчиненных, с необъяснимым энтузиазмом несущихся по длинным коридорам на непонятную им самим работу.

Завтракая свежайшими продуктами из своего холодильника-самобранки (или самобрана?), Стас сосредоточенно обдумывал вчерашний разговор с Лилией.

Может, и правда стоит встретиться с этими говорунами? В конце концов, он все равно понятия не имеет, что ему здесь делать – так почему бы и не это? Тем более что мысль, пришедшая ему в голову перед обрушением в сон, оказалась явно не бесполезной: получается, беда только в том, что он не сумел как следует придумать себе нужных сотрудников. Но тогда, если обещанные Лилией говоруны – действительно ученые, то, может, среди них окажутся и те, кто сумеет этих сотрудников научить всему необходимому?

С другой стороны, предлагаемый ею визит выглядит как-то не очень красиво: она, пользуясь своим обаянием, вынудит их общаться с тем, кто для них смертельно опасен… С его, Стаса, стороны это можно считать порядочным? Ему почему-то казалось, что нельзя.

Конечно, можно поставить Лилии ультиматум: он пойдет к этим говорунам только в том случае, если они будут знать, что он и есть тот самый ожидавшийся всеми вирусоносец. А там пусть они сами решают, впускать его или нет.

Кстати, неплохо бы еще понять, почему вообще Лилия так страстно на этом визите настаивала. У нее-то какой интерес в этом случае? А то ведь ультиматум вполне может и не сработать…

Ни к какому окончательному решению Стас до окончания завтрака так и не пришел, поэтому, на всякий случай озираясь, выбрался из института с намерением действовать по обстановке. И только отойдя от входной двери на приличное расстояние, удивился: интересно, кто открыл утром эту дверь, запертую изнутри на ножку крепкого стула?

Погруженный в неоправданно глубокие размышления по столь ничтожному поводу, у ворот парка он внезапно столкнулся с тремя одинаково тощими и одинаково коротко стриженными парнями. Они были одеты в одинаково неброские серые одежки и смотрели на Стаса одинаково жалко и растерянно. Однако, несмотря на эту жалкость, разминуться с ними они ему все-таки не дали, настойчиво повторяя, что ему совершенно необходимо идти с ними, и что никто ничего плохого ему не сделает. Выяснить удалось только, что Стаса ждет для разговора кто-то чрезвычайно значительный и даже практически великий.

У Стаса немедленно возникли два предположения, одно из которых он тут же и проверил, спросив у одного из серых, когда тот родился. Тот, как и следовало ожидать, тут же остолбенел, и Стас удовлетворенно кивнул, похвалив самого себя за сообразительность: как он и предположил, это были экторы кого-то из приоров.

Сделав несколько попыток отбиться от бесцеремонного приглашения, он понял, что отвертеться не удастся. Несколько утешала только полученная вчера от Лилии весьма спорная информация о его бессмертии – хотя думать об этом всерьез ему все-таки не удавалось.

Серая троица бережно усадила его в предусмотрительно спрятанную за углом парковой ограды повозку. Она была не столь шикарной, как виденная Стасом вчера: видимо, сегодняшний приор был рангом пониже, или наоборот – не настолько глупым, чтобы так назойливо демонстрировать свое величие, как вчерашний человек-медведь. Хотя… Вид серой троицы никак не свидетельствовал в пользу большого ума их хозяина.

Ехали они довольно долго – в сторону, противоположную той, которую Стас обследовал вчера. Кое-где на земле ему удалось заметить широкие полосы слегка укатанной земли, напоминавшие о забавном транспорте Лилии. Интересно, она тут одна пользуется таким способом передвижения? А еще интереснее, как этот способ работает при условии полного безветрия – вот как, например, сейчас?

Как Стас себя ни уговаривал, ему все-таки было тревожно: поход в гости к кому-то, кто свято убежден в том, что его желания куда значимее желаний любого другого человека, вовсе не казался совершенно безопасным мероприятием.

Длительность пути тоже не слишком успокаивала: запомнить дорогу в условиях здешней невыразительности пейзажа было непросто. Ориентироваться можно было только на редкие куски обжитой природы. Где-то это были странно выглядевшие участки очень густого леса посреди голой равнины, где-то – вполне привычного вида симпатичные домишки, а кое-где высились почти дворцы самых неожиданных стилей: от игрушечных японских пагод с залихватски задранными углами крыш до суровых каменных замков, напоминавших о временах викингов.

Именно у такого – сумрачного и подчеркнуто-грубого – замка повозка и остановилась. Пару тяжеловесных лошадей – конечно же, тоже серых – тут же увели под уздцы куда-то в недра двор все такие же серые и маловразумительные личности.

Сопровождавшие Стаса экторы под руки свели его с повозки, но в замок не повели. Один из них остался со Стасом, а двое других испуганными тенями метнулись в замок.

После довольно долгого ожидания невесть откуда во дворе появилась большая компания таких же теней с кучей каких-то предметов непонятного предназначения. Стас поежился, но дальнейшие действия толпы экторов выглядели вполне обыденно. Половина из них начала с немыслимой скоростью сооружать из какого-то незнакомого Стасу материала подобие гигантской прозрачной будки. Оставшиеся расставляли вокруг этой будки огромные черные коробки – каждая с большим круглым пятном в центре, обращенным в сторону будки. Эти странные манипуляции проделывались так быстро и слаженно, что Стас даже залюбовался. Приходилось отдать должное здешнему хозяину: уж его-то экторы точно знали, что надо делать.

Не прошло и получаса, как все было готово. По крайней мере, экторы одновременно прекратили суетиться и замерли в почтительном ожидании.

Из замка вышел еще один человек – на этот раз в темно-сером одеянии и с волосами чуть подлиннее, чем у прочих. Пожалуй, и выражение глаз у него было иное: на остальных экторов он взирал с легким презрением, а на Стаса – просто снисходительно. Видимо, у приорских экторов существовала жесткая иерархия, позволявшая почти каждому на кого-нибудь смотреть сверху вниз. Стас позабавился: все как везде и всегда – только здесь чуть более очевидно…

Подойдя к нему, старший эктор в меру почтительно поклонился и сделал приглашающий жест. Стас двинулся было в сторону замка, но старший эктор все так же молча покачал головой, и Стас остановился в нерешительности. Эктор немного подождал, надеясь, что Стас сообразит, что от него требуется, но, так и не дождавшись, с некоторым раздражением проговорил:

– Вам сюда, – и указал на будку.

Стас в недоумении вздернул брови, от чего его бритый череп весь пошел складками, как у шарпея. Он знал за собой эту особенность: она веселила всех его женщин, поэтому он старался не допускать такого волнения кожи. Правда, сейчас было не до заботы о собственной сексуальной привлекательности, и Стас, чувствуя себя несколько задетым, зашагал в сторону будки.

Когда он подошел к непонятному сооружению, одна из стенок отодвинулась в сторону, и старший эктор не слишком уважительно подтолкнул его в спину. Стас от неожиданности почти упал в будку, и стена тут же за ним задвинулась.

В тот же момент он услышал ровный гул снаружи и понял, что будка наверняка оборудована какой-то системой передачи звука: гул явно шел из коробок, окружавших будку. Судя по тому, что по двору замка понеслись клубы пыли, эти коробки были мощными вентиляторами.

Прошло несколько минут. Вентиляторы продолжали мести пыль по двору, но больше снаружи ничего не происходило.

Вдруг все экторы, как по команде, повернули головы в сторону массивных дверей замка, и на их лицах возникло выражение неизбывного восхищения и преданности. Если бы Стасу рассказали о подобном, он бы ни за что не поверил, что такое выражение лица может быть настолько очевидным и при этом выглядеть совершенно искренним.

Стас глянул в ту сторону, куда все это восхищение было направлено, и удивился: на пороге замка стоял человек вполне невзрачной наружности. На голове у него красовалось не слишком чистое полотняное подобие тюбетейки, мятая рубашка отдаленно напоминала русскую косоворотку, штаны тоже давным-давно мечтали об утюге… Лицо приора тоже не слишком объясняло столь острое восхищение экторов: какое-то неопределенное, оно выражало крайнюю степень усталости и снисходительности. Да уж, нужно много экторов, чтобы придать такому значительности, саркастически подумал Стас, наблюдая, как помятый приор шествует в сторону будки. Экторы тоже следили за своим лидером – но, в отличие от Стаса, все с тем же выражением нестерпимой преданности.

Помятый остановился за пределами круга из вентиляторов, и тут наконец-то Стас догадался, к чему были все эти загадочные приготовления: они минимизировали опасность заражения Великого Помятого смертельным вирусом. Может быть, они даже полностью исключали опасность такого заражения. Хитроумно, не мог не признать Стас. Непонятно только, кто является автором всей этой конструкции. Или его негостеприимный хозяин-приор одновременно еще и неплохой инженер?

Старший эктор с почтительным поклоном передал помятому какую-то вещицу. Тот дунул в нее, и Стас поморщился: это оказался очень мощный микрофон, усиливавший меланхоличный голос помятого до раздражавшей Стасов слух громкости.

– Здравствуйте, Стас, – проговорил в микрофон помятый. – Извините за будку. Вы сами понимаете: это необходимая защита.

Стас пожал плечами: ему так вовсе не казалось. К тому же было непонятно, услышит ли помятый его вообще, если он заговорит.

– Вы говорите, Стас, я вас буду слышать, – подбодрил его помятый.

– Хорошо, – несколько невпопад сказал Стас.

Помятый удовлетворенно кивнул – дескать, контакт налажен – и махнул рукой экторам. Те тут же рассосались в пространстве, и общая картина происходящего окончательно приняла сюрреалистический вид: посреди огромного пустого двора – человек в прозрачной будке, вокруг будки буйными вихрями носится пыль, и надо всем этим – трубные раскаты каких-то совершенно дурацких переговоров…

– Итак, Стас, вот что я хочу вам предложить… – снова начал помятый, но Стас раздраженно прервал его благостную речь:

– Может, для начала вы представитесь?

Приор отчетливо выразил лицом неудовольствие, но все же нехотя произнес:

– Меня зовут Тимофей. Я понимаю, вам сейчас трудно. Вас все боятся: не у всех же есть возможность обеспечить себе достойную защиту, как у меня. С вами никто не будет общаться. Это тяжело. Я предлагаю вам союз.

Черт возьми, в последнее время все предлагают ему союз!

– Вы предлагаете мне общаться с вами? – неприятно усмехнулся Стас.

– Нет, что вы, зачем? – поморщился приор. – Я предлагаю организовать ваше общение с теми, кто близок вам по духу…

– Вы знаете, кто близок мне по духу?!

Судя по все явственнее проступающей вертикальной морщине на лбу, приор начал терять терпение:

– Я имею в виду говорунов. Они ученые, вы ученый…

– И как же вы это общение организуете, если они, как вы говорите, меня будут бояться и общаться со мной не захотят? – Стасу было не привыкать вызывать острое раздражение у своих собеседников, поэтому сейчас он чувствовал себя как рыба в воде.

– Я помогу вам скрыть от них, что вы – это вы.

– А, кстати, вы-то как узнали, что я – это я? – вдруг заинтересовался Стас и повернулся к Тимофею своим левым виском. – Инфинита-то у меня нет?

– Мне еще вчера доложили, что он у вас есть.

– Но ведь если вам доложили, то и говорунам могли доложить, разве нет?

– У них нет моих возможностей, – с вкрадчивой улыбкой объяснил приор. – Кроме того, существует много способов выдать вас за другого.

– Допустим. А вам это зачем, хотелось бы понять…

Тимофей снисходительно улыбнулся:

– Вы, Стас, здесь еще многого не понимаете. Мне пришлось бы слишком многое вам объяснять. Давайте просто сойдемся на том, что мне нужно, чтобы вы как можно больше общались с говорунами.

– Дайте угадаю… – Стас уже откровенно издевался над приором: – Либо вам нужна какая-то информация, либо вы просто хотите, чтобы как можно больше говорунов перемерло. Получать информацию через меня глупо: вы сами сказали, что я еще почти ничего не понимаю. Значит, вам нужно уменьшить численность говорунов. Или, скажем, кого-то конкретного приговорить к смерти. Так?

Тимофей, вздернув брови, промолчал, всем своим видом демонстрируя категорическую неуместность подобного поведения.

– Будем считать, что не договорились. Хорошо? – резко сменил интонацию Стас и изо всей силы шарахнул ладонью по прозрачной стенке будки. – Все, выпускай меня из этой конуры! Надоело.

Тимофей поиграл желваками на щеках, круто развернулся и направился в замок. Никто из экторов во дворе так и не появился.

Еще какое-то время вентиляторы продолжали гонять пыль вокруг будки, потом все стихло, и прозрачная стена снова отъехала в сторону, выпуская Стаса на волю. На этот раз никто не изъявлял желания отвезти Стаса куда бы то ни было, и ворота замка захлопнулись за ним сразу же, как только он из них вышел.

Оказалось, что он даже не злится на Тимофея, пытавшегося так нагло использовать его в качестве тупого орудия. Наоборот, приор как-то даже помог ему принять решение – правда, совсем не то, ради которого городился весь этот огород с будками и вентиляторами.