Глава 5.

На следующий день приехала милицейская машина. Всех опрашивал молоденький лейтенант.  Но мимо моей избы прошёл и даже не заглянул.

Словно я была невидимка.  Может, и в самом деле я становилась ей.

Поразмышляв над этим феноменом, я решила извлечь выгоду. Вышла на улицу и пошла прямиком к лейтенанту.  Снег под ногами у меня хрустел. Я себя видела и ощущала. Встав перед лейтенантом, я для убедительности помахала перед его носом рукой. Он никак не отреагировал. Деревенские тоже проходили мимо меня, как мимо несуществующего явления.

Отлично! Это даже удобно. Буду ходить за милицией, и узнаю в чём дело.

Лейтенант,  занял избу сельсовета и приступил к опросу возможных свидетелей. Деревенские наперебой показывали в сторону моего дома и шёпотом говорили, что там живёт нечистый дух, ведьма,  оборотни – все самые страшные явления, на которые была способна фантазия.

Милиционер отмахивался и призывал население к порядку. Сначала он терпеливо пытался разъяснить тёмному населению, что всех этих перечисленных явлений не бывает, и это уже доказано наукой. Старухи крестились и шептали «вот те крест, милой, сама видела!».

После трёх часов жарких дискуссий на тему непознанного лейтенант сдался, всё записал, со всех собрал подписи под показаниями, бормоча себе под нос «что начальство засмеёт его с этими бреднями» и уехал. Меня никто не видел. Только иногда деревенские озабоченно и тревожно смотрели в мою сторону, как я вчера смотрела на тень. Вроде что–то видно, но что? Может быть, я тоже становлюсь ею?

Предварительное заключение  выданное милицией по делу смерти гражданки Одинцовой Людмилы Владимировны звучало примерно так: «Смерть, наступившая в результате несчастного случая при столкновении с диким животным (медведь)». Рядом с Людкой нашли  медвежьи следы, это всё запротоколировали и зафотографировали. Решили, что в лесу объявился медведь-шатун и привлечённый запахом еды ворвался в деревню. Посоветовали усилить меры безопасности и собрать отряд охотников для поиска медведя.

Людку похоронили. Над её могилой рыдал мужик, бросивший Людку ради молодухи.  Похоронили её в складчину. Мужику совали деньги, но по мелочи. Утром он собрал всё ценное из избы Людки и уехал к молодухе в соседнюю деревню.  Избушку заколотили крест– накрест, и забыли о пропойце Людке. Через два дня снова открылся магазин. Продавщицей приняли в спешном порядке внучку бывшего председателя Владимира Петровича.

Быть невидимкой для соседей оказалось не так уж и плохо. Единственно неудобным, в моём положении было ходить в магазин. Меня не видели, и как покупать еду я не могла придумать. Воровать ведь не станешь у соседей.  Просидев на сухом пайке и вызвал сильное неудовольствие Капитона я нашла выход – приходила перед закрытием, и пока Алька раскладывала товар по местам, я набирала полную сумку еды и оставляла деньги на прилавке.

Естественно по деревне поползли слухи про нечистую силу.  Алька рассказывала, как она видит то чёрта в магазине, то привидение Людки. Все пужались. Но ни у кого не вызывало удивления, что продукты непросто пропадали, а нечистая сила регулярно и добросовестно за них рассчитывалась.

– Даже сама брала сдачу! – Алька округляла глаза от ужаса рассказывая всё это.

Общество справедливо рассудив, что на родную милицию никакой надёжи нет, постановило привезти попа из соседней деревни.  И собрать отряд охотников. Правда, тут мнения разделились, одни кричали, что всё это нечистая сила: и продуктами тарится в магазине и Людку порешила. Другие, считали, что медведь отдельно, нечистая сила отдельно. И надо принимать меры сообразно напастям.

Приехавшего попа первым делом повели изгонять нечистую силу в мой дом.  Веня, этому не обрадовался:

– Ты как хочешь, можешь тут сидеть, пока поп кадилом машет, а я пошёл.

– Меня одну бросишь? – рассердилась я.

– Во-первых, не одну, а с Капитоном. А во-вторых, – Веня, начал опять загибать пальцы, – сейчас белый день. В-третьих – нечистая сила и вправду при попе в дом не сунется. А мне урон будет.

– Какой?

– Какой, какой… – проворчал почти растаявший в воздухе Веня, – мы, домовые, официальной церковью не признаёмся  и относимся, по мнению церковных служителей, к низшему ряду нечистой силы, – сообщив мне, официальное мнение церкви на домовых Веня исчез окончательно.

Я решила не провоцировать испуганных соседей, и сняла засов с двери. А то опять двери выломают, мне же потом и чинить. Веня не помощник в этом случае.  К дому подошла толпа испуганных соседей, указывая на окна, и что-то очень эмоционально рассказывая. Старенький поп, толстенький, похожий на колобка, внимательно слушал и кивал головой.  Что-то объяснил испуганным деревенским и вошёл в дом один. Я устроилась за столом, налила чай и решила, как лицу заинтересованному мне будет позволено присутствовать при изгнании нечистой силы из моего дома.

Капитон прижал уши и тихо шипел. Я погладила его по голове.

– Здравствуйте, хозяева, – поп зашёл один и перекрестился на красный угол.

В  приоткрытую дверь пытались заглянуть самые отчаянные. Особенно напирала тётя Шура, сдвигая могучим плечом остальных смельчаков. Поп огляделся, прикрыл дверь:

– Не мешайте, уважаемые. Это таинство я должен совершить в одиночестве.

Перепуганные деревенские послушались, вышли на улицу и нетерпеливо переминались под окнами, ожидая чуда.

– Чаем угостите, хозяева? – поп присел за стол и покосился на мою чашку с горячим чаем. – К сожалению, я без гостинцев. И гость незваный, – он улыбнулся.

– Вы меня видите? – осторожно спросила я.

– Нет. Но чувствую, – признался поп. – Меня зовут Иван Варфоломеевич.

– Очень приятно. А я Маруся Кукушкина. Хозяйка этого дома. Временно невидимая.  Чаем, конечно, угостим, всех с добром пришедших.

– Спасибо, Маруся,  – Иван Варфоломеевич принял чашку чая. – Я бабушку твою знал. Хорошая женщина.  А с тобой, что приключилось?

Он отпил из чашки и посмотрел туда, где должно было находиться моё лицо.

– Не знаю. Чудеса творятся в нашей деревне. С момента похорон бабушки.

Пока мы пили чай, я подробно рассказала ему обо всём.

– Знаешь, Маруся, не верю я, что это ты нечистая сила.  Соседи очень испуганы. Я скажу, что обряд провёл.

– Спасибо.

– Чем вот только тебе помочь? – вздохнул Иван Варфоломеевич. – И с Людой история странная. На медведя эта тень никак не похожа.

– Не медведь это был, – согласилась я.

– Ладно. Спасибо за чай. Не буду надоедать тебе своим обществом. Если помощь будет необходима моя – обращайся. А я подумаю, что сделать, чтобы тебе помочь. И соседям твоим. Не со зла они, ты  ж понимаешь.

– Понимаю, – я пожала плечами. – Только от этого, согласитесь, не легче.

– Да, – согласился Иван Варфоломеевич. – Общество требует ещё магазин освятить и избу Люды. Боятся они в магазин ходить, говорят, что там приведение по вечерам хозяйничает.

– Ага. И сдачу берёт, – усмехнулась я.

– Да, понимаю, что это ты совестливая, и расплачиваешься и сдачу берёшь. Но я рассказывать не буду людям.  Схожу, проведу ритуал, – Иван Варфоломеевич встал из–за стола. – Редкое единодушие и обращение к вере наблюдается у людей при страшных обстоятельствах.  Грех не воспользоваться в наш век безверия. Может, и зароню искру веры в Бога.

Он, раскланявшись, вышел на улицу и долго что-то объяснял толпе.

Я сидела за столом и хмыкала про себя, вспоминая беседу.

– И чем дело кончилось? – объявился Веня.

– Ничем. Чай с батюшкой попили, побеседовали о вере и людях.

– И кадилом не махал тут? – строго спросил Веня, подозрительно косясь на чашку с остывшим чаем.

– Нет. Пошёл своей долг исполнять для успокоения людей в магазин и в избу к Люде.

– Ладно. Чашку помой и мне чаю налей, – приказал Веня.

До вечера сидели с Веней впотьмах. Решили не пугать соседей, что мол, удачно всё прошло, изгнал поп нечистый дух из дома.  Кот куда-то  запропал. Видимо, он решил, как и Веня, что коты тоже люди.

Глава 6.

Деревенские до ночи сопровождали Ивана Варфоломеевича из одного конца деревни в другой. Освятили, видимо, всё, что придумали, лишь бы защититься от страшного.

– Не знаю, я Веня, – решила признаться я,  – как я буду дальше жить. Вдруг я навсегда останусь невидимой? И что?

– И что? – хмыкнул довольный Веня. – Будешь тоже домовым.

– Ага. Я-то запахом питаться не умею. Воровать придётся. Нехорошо это.

– Ну, ты опять же подумай, как удобно быть невидимой!

Пока я размышляла над этим,  за дверью стал завывать Капитон.

– Капа? – я впустила кота. – Что с тобой?

Капитон с расширенными от ужаса глазами смотрел на незанавешенные окна. Мы за разговорами не заметили, как на улице стемнело, и в окно заглядывала луна. Почти круглая.

Кот прижимал уши и шипел. Я подошла к окну и забыв, что меня никто не видит, осторожно выглянула из-за занавески.  В лунном свете стояла тень. Она была очень похожа на  худого и очень большого медведя.  Я от страха сжала подоконник.

– Веня… – стуча зубами, прошептала я. – Веня, что это? И правда, медведь?

Веня сопел  у меня над ухом, рассматривая зверя.

– Похоже на медведя. Но не медведь.

Медведь стоял и пристально смотрел на наши окна.  Шерсть тускло отблескивала под луной. Нос дёргался, принюхиваясь.  Пар вырывался из пасти. Всё указывало на то, что это настоящий медведь. Но, глаза, глаза были чёрными провалами. Словно медведь смотрел на меня пустыми глазницами. И я, прячась за занавеской, чувствовала этот тяжёлый и мёртвый взгляд. По спине ледяной струйкой побежал пот, как тогда на улице, перед смертью Людки. Сердце билось где-то в горле, перекрывая дыхание.

Медведь не отводил взгляда от окон. Продолжал принюхиваться, переминался с лапы на лапу. Он чувствовал меня.

– Жуть… – выдохнул Веня мне в ухо.

Руки затекли оттого, что я стояла, вцепившись в подоконник. Я попыталась их разжать, и это получилось с трудом. Тело потеряв опору, не устояло на ослабших ногах и я снова схватилась за окно. Под руки попало бабушкино веретено, лежавшее в ложбинке рамы.  Я взяла веретено в руки. Оно было тёплое, несмотря на то, что от окна тянуло холодом.

– Бабушкино! – тихо проговорила я, чувствуя под пальцами спиральные следы от нитей.

Я поводила рукой по веретену и успокоилась. Разом.

– Знаешь, Веня, – в полный голос сказала я и выпрямилась, уже не скрываясь перед окном, – пора разобраться с этой тварью.

Держа в руке веретено, как кинжал, я вышла на улицу. Медведя нигде не было. Может это воображение разыгралось?

Капитон стоял рядом со мной и дрожал от ужаса. Из пасти свисала слюна. Он прижимал уши, и сипел. На холке шерсть стояла дыбом.

– Сзади! – завопил Веня, со спины кота.

Я обернулась, выбросив руку с веретеном вперёд. Передо мной был медведь. Из пасти вырвался зловонный пар, капала пена. Он был похож на бешеное животное, если бы не глаза. Глаз не было. Чёрные провалы смотрели на меня.

Капитон изогнулся дугой и завывая бросился на медведя.  Вцепился в лапу, вырывая клочья шерсти. Медведь, не отводя взгляда от меня, тряхнул лапой, словно сбрасывая надоедливое насекомое. Капитон упал коротко мяргнув.