– Эй, не стоит задираться, – Лейа вклинилась между парнями, толкая их локтями. – Первый день в академии – и вдруг такое…Ребята, давайте дружить!

– Давайте, – неожиданно решил Суаза Смелый и протянул широкую ладонь третьему парню. – Скажи то имя, которым мы должны тебя называть.

– Джон Пейн, – коротко, как выплюнул, вымолвил тот.

Суаза Смелый неожиданно смачно плюнул на свою ладонь, после чего крепко, до хруста, стиснул пальцы Джона.

– Надеюсь, ты сказал свое истинное имя. Потому что иначе мы не станем друзьями!

Джон поморщился, брезгливо рассматривая свою ладонь и явно ища, обо что вытереть плевок.

– Не смей! – остановил его Суаза Смелый. – Дай ему засохнуть, чтобы добрые духи…

– Слышь, ты, Суа, – прошипел Джон, – если ты считаешь, что дикарские суеверия своей планеты ты можешь…

– Во-первых, – крепыш внезапно стиснул его запястье крепкими пальцами, – меня здесь зовут {Суаза Смелый.} И никак иначе. А во-вторых, если ты никогда не видел духов и не веришь в них, это еще не значит, что их нет! Я вот тоже никогда не видел Старую Землю, но это не значит, что ее не существует!

– А кто тебе сказал, что Старая Земля существует?

– Все так говорят. Даже у нас в стойбище…

– Сказки!

– Каждая сказка на чем-нибудь основывается! Не из головы же ее выдумали!

– А кто знает?

Спор грозил перерасти в драку, и уже не только Лейа, но и кое-кто еще из курсантов подтянулись поближе. Одни – чтобы насладиться зрелищем, другие – чтобы помешать.

– Прекратите, парни! Слышите? – раздавались голоса. – Вы что, в самом деле? Из-за такой мелочи…

– Это не мелочь! – почти ревел Суаза Смелый. – Он не верит в духов!

– Ну и что? Он же с ними не сталкивался до сих пор! Я, вот, например, тоже в них не верю! – сказал кто-то.

– И я! И я, – поддержали его со всех сторон. – Со всеми будешь драться и ссориться?

Лиловокожий охотник побагровел. На щеках его проступили два темно-бурых пятна, стали заметны тонкие шрамы – следы от выведенной перед поступлением в Академию татуировки.

– Если надо, то со всеми, – процедил он.

– Тогда тебе тут долго не задержаться! Вернешься на свою планету, не доучившись и семестра…

– Ну и что? Лучше так, чем предать свою родину и веру своих предков!

Его слова неожиданно заставили всех напрячься. Добрая половина курсантов были приезжими из других звездных систем, и, хотя все были людьми – или потомками людей – некоторые из них сильно отличались цветом кожи, формой черепа, разрезом и цветом глаз и некоторыми другими особенностями строения тела.

– Здесь никто никого не предавал! – отчеканил кто-то. – И пора бы тебе уже уяснить…

Лейа нервничала. То, что началось, как обычное знакомство, быстро превращалось в конфликт. Во время сдачи экзаменов половина абитуриентов друг с другом не успела познакомиться – местные жили у родственников и друзей, приезжие – либо на территории Академии, либо в посольствах своих стран. Они виделись и общались только непосредственно перед или после сдачи очередного экзамена, и, хотя многие знали друг друга в лицо, первый раз собрались вместе лишь несколько часов назад, на церемонию принятия присяги. Курсанты не успели друг к дружке притереться и стать друзьями. Но, как выяснилось, врагами стать оказалось намного легче и проще.

Девушка уже несколько раз пыталась вклиниться между спорщиками, но ее оттирали в сторонку – мол, отойди, не мешайся, это мужской разговор. Авторитет – и возможность быть равной в таких вот спорах – Лейе только предстояло заслужить во время учебы.

Озираясь по сторонам в поисках выхода из создавшегося положения, она заметила, что не все присоединились к спору. В одной из ниш на койке, как ни в чем не бывало, развалился еще один парень. Закинув руки за голову, он смотрел в потолок и, кажется, погрузился в размышления.

– Ты! – от возмущения Лейа даже взвизгнула.

Он вздрогнул. Всем телом. Несколько раз моргнул, словно просыпаясь, резко рванулся вскочить…

И одернул сам себя, выпрямляясь нарочито медленно.

– Что?

Взгляды их встретились, и Лейа поймала себя на мысли, что она сходит с ума.

Таких красивых и мужественных парней в природе просто не существовало. То есть, красивые парни, конечно, бывали, и Лейа даже знала парочку, но такое сочетание красоты, мужественности и легкая неправильность черт, которое делало его лицо привлекательным, встречалось нечасто. Красоту немного портили чуть крупноватый горбатый нос и как-то странно поджатые губы, словно он дал себе слово никогда не улыбаться, но было что-то во всем его облике… запоминающееся. Лейа поймала себя на мысли, что пытается вспомнить, где и когда она видела этого красавца последний раз. Ведь не может такого быть, чтобы они прежде совсем не встречались. Да, кажется, они виделись. И да, кажется, он даже стоял в первой шеренге, на три ряда впереди от нее, так что девушка могла сколько угодно любоваться его красивой спортивной фигурой.

– Т-ты…– она нервно облизнула губы, – не хочешь вмешаться?

За ее спиной парни уже начали хватать друг друга за грудки.

Он замялся. Девушке показалось, что он вот-вот согласится, встанет, выйдет и…

И тут он сказал:

– Нет.

– Что? – ей показалось, что она ослышалась. – Как это «нет»?

– А вот так. Они сами должны разобраться. Не маленькие. И потом – есть десятники. Они…

Девушка вздрогнула. За ее спиной события приняли неожиданный оборот.

Суаза Смелый явно решил перейти от слов к действию, доказывая, что его имя чего-то да означает. Он ударил своего противника. Тот, явно не ожидавший такого, пропустил удар и отлетел к стене, раскинув руки и попутно зацепив кулаками еще двоих курсантов, которые подошли слишком близко. Из них один удержался на ногах, а второй вслед за Джоном потерял равновесие.

– Да я тебя… да ты у меня… – прохрипел Джон, выпрямляясь.

– Мало? Повторить? Иди сюда! – лиловокожий охотник встал в странную боевую стойку – одну ногу отставил в сторону, руки с собранными в щепоть пальцами поднял чуть ли не над головой, при этом сильно ссутулившись.

Джон не заставил себя просить дважды. Он просто атаковал.

И каким-то непонятным образом опять отлетел к стене, на сей раз держась за живот.

– Ты… урод… да я тебя… убью! Держи его!

Стоявшие вокруг курсанты стронулись с места.

Словно только и ждали этого знака, над головой зажглись сигнальные огни. Еще миг – и послышался громовой голос:

– Прекратить!

Поднятые руки опустились. Те, кто уже успел схватить Суазу Смелого за локти, спешно отпрянули. Остальные застыли столбами. По коридору, чеканя шаг, приближались трое. Впереди, сильно прихрамывая, ковылял тип средних лет, из тех, про кого говорят «поперек себя вдвое толще», только это был не жир, а мускулы и природная стать уроженца Камня – планеты одной из соседних, дружественных и чуть ли не родственных с Вангеей систем. Сила тяжести на ней была такова, что лишь люди с подобным сложением могли чувствовать себя там комфортно. Когда-то, в начале эры колонизации, когда еще не были запрещены эксперименты по клонированию и операции с генетическим кодом человека разумного, на планеты, подобные Камню, специально отбирались люди определенного типа и подвергались искусственному отбору, чтобы в потомстве проявились исключительно нужные гены. Прошло время, надобность в подобных опытах над людьми отпала, но теперь уроженца этой системы можно было отличить от остальных в толпе буквально с первого взгляда. Себя сами они называли камнедержцами. И такой камнедержец сейчас, как кегли, расшвырял курсантов. Двое дежурных с нашивками помощников, только следовали за ним в кильватере, как катера сопровождения рядом с космоносцем*.

– Прекратить! – прогремел камнедержец. – Это что еще такое? Что за дерьмо? Устр-роили мне тут… сосунки… И это будущие «звездные коты»? Топить таких «котят» надо! В помойном ведре! Дефектный помет набрали! Позорище!

Он прошелся туда-сюда, сверкая глазами из-под нахмуренных бровей, низкорослый, коренастый, слегка покачиваясь при ходьбе. Его квадратное лицо побагровело от гнева и натуги.

– Смирно!

Те, кто оказался в коридорчике, немедленно застыли, кто где был. Даже те, кто волей судьбы оказались в нескольких шагах от схватки, на всякий случай замерли тоже.

Камнедержец прошелся туда-сюда, озирая их. На большинство курсантов он смотрел снизу вверх, но это не мешало ему пригибать их взглядом.

– Позорище! Первый день в строю – и такое позорище… Понабрали тут… с высшим образованием…

– Не-а…

– Чего? – камнедержец словно споткнулся. – Откуда звук?

– Вот отсюда, – один из его спутников ткнул пальцев в Суазу Смелого.

– Так… – камнедержец медленно обернулся. – Тут у нас кто? Тут у нас новорожденный котенок… еще весь мокрый, еще пуповина не отпала, а туда же, на котов шипеть… – подошел к лиловокожему охотнику, запрокинул голову. Разница между ними в росте была заметнее, чем между остальными, вплоть до комичного эффекта, но никто не улыбнулся. Во всяком случае, в открытую – Джон, стоявший сбоку, все-таки не выдержал и скривил уголок рта.

– Это ты тут пастюшку свою беззубую разевать вздумал, слепыш? – прошипел камнедержец.

– Я. И я не…

Хрясь.

Короткая злая пощечина заставила его отшатнуться.

– Запомните все, – прошипел камнедержец, обводя взглядом остальных, – вы пока еще не боевые коты. Вы даже не котята. Вы – новорожденные, «слепыши». И должны помалкивать, если хотите дожить до того дня, когда у вас хотя бы глаза откроются. Поэтому сейчас вы должны молчать и слушать. А рот разевать только для того, чтобы поесть. Вам всем ясно?

Молчание.

– Не слышу!

– Ясно, – буркнули рядом.

– Ага! Тут кто-то хочет мне доказать, что он умнее меня? – ощетинился камнедержец. – Какой-то слепыш умнее старого опытного «кота»? Выйди, храбрец. Покажись. Обещаю, что убивать не буду… сразу…

– Ну, я это! – Суаза Смелый все-таки выпрямился, встретил прямой взгляд. Из носа у лиловокожего охотника текла густая коричневая жидкость, но он этого не замечал. – Мое имя – Суаза-Секунда, Смелый Охотник, не боящийся Выходить Ночью из Хижины.

– Вот как, – камнедержец улыбнулся. – Смелый, значит… Ну-ну…А как ты запоешь, если завтра будешь доказывать свою смелость у себя на родной планете, перед своими старейшинами или кто там у вас заправляет и давать им отчет, почему тебя вышибли из Академии под зад коленом в первый же день учебы?

– Не имеете права!

Все вздрогнули. Голос подала Лейа.

Девушка решительно шагнула вперед, сжимая кулаки и отчаянно сверкая глазами.

– Не имеете права, – отчеканила она сквозь зубы. – Мы лучшие из лучших. Мы сдали все экзамены. Мы прошли все тесты. Нас отбирали… в том числе и по психологическим и физиологическим характеристикам. Нас нашли пригодными к обучению по всем параметрам. И мы приняли присягу. А это значит, что вы не имеете права отчислить одного из нас до первых экзаменов. И то лишь в том случае, если курсант не сдаст ровно половину из них. Во всех остальных случаях ему академия обязана предоставить второй шанс!

Камнедержец медленно приблизился и встал перед девушкой.

– Имя?

– Курсант Лейа Смон. Планета Вангея.

– О как! Тут у нас еще один слепыш, который будет уверять меня, старого боевого «кота», что родился с зубками и не желает искупаться в помойном ведре? – фыркнул он.

– Так точно. То есть, никак нет… эм…

– Кептен. Кептен Антрацит, – промолвил камнедержец. – Что, ждали, что с вами будет водиться какой-нибудь паршивый десятничек? Нет, слепыши, десятниками станут те из вас, кто доживет до окончания первого курса. А пока с вами будут возиться «коты» не ниже старта*. Знакомьтесь! Старт Такер и старт Смон-младший… Что, курсант Смон? Удивлены? Признаюсь, еще больше будут удивлены ваши дражайшие родственники, узнав, что вы будете первой в династии Смон, которую отчислили из Академии с «собачьим паспортом»*.

Девушка вздрогнула.

– К слову, об отчислении, – вдруг прошипел кептен. – Вы, кажется, утверждали, что курсанта не могут отчислить без провала на экзамене?

– Так точно. Но…

– Но так я рад вам сообщить, что экзамен можно устроить прямо сейчас.

Оба старта почему-то заулыбались. Даже тот, носивший фамилию Смон.

– Но…

– Ручаюсь, {этот} экзамен вы сдадите… или нет. Марш-бросок. Десять лиг, в полной выкладке. На пересеченной местности. На скорость и время. А потом – тактическая стрельба и рукопашный бой. Не приходите вовремя – считай, одного экзамена не сдали. Старт Такер, старт Смон! Выдать «слепышам» экипировку.

Те дружно, как автоматы, взяли под козырек и утопали по коридору.

– Но… – Лейа выглядела сбитой с толку, – вы ведь это не всерьез? Ведь сейчас ночь! Почти…

– И что такого, пока-еще-курсант Смон? На войне вы тоже будете сидеть и ждать рассвета? Может, еще и предоставить вам время на то, чтобы накрасить реснички и припудрить носик перед атакой?

Джон не выдержал и хихикнул. Лейа прикусила губу. Уши ее покраснели от смущения и гнева.

– Да как вы смеете так разговаривать с женщиной?

Лейа даже вздрогнула, когда спокойный, даже чуточку удивленный голос раздался у нее за левым плечом. Девушка стремительно обернулась – тот красивый парень, который пару минут назад выказывал полнейшее равнодушие, все-таки решил вмешаться. Он стоял, чуть расставив ноги, спокойно свесив руки вдоль тела, но что-то в его позе не позволяло ошибиться – намерения у него были самыми серьезными.

Кептен тоже это понял. Он стремительно шагнул к новому действующему лицу, запрокинул голову:

– А это кто тут зашипел? Никак, еще один слепыш решил поприветствовать этот мир и надеется его испугать?

– Нет.

– А? Что? Не слышу?

– Нет. Не надеюсь, – чуть громче ответил парень. Лейа откровенно любовалась его фигурой, четким горбоносым профилем, резко очерченными скулами, сурово поджатыми губами. Не сказать, чтобы он был совсем мальчишкой лет двадцати. Ему можно было дать все двадцать пять и даже двадцать семь лет. Но известно, что на некоторых планетах взросление задерживается или, наоборот, ускоряется, так что он мог быть как старше, так и моложе, чем выглядел. Откуда он? Не вангеец, точно. У жителей родной для Лейи планеты никогда не было таких скул и подобного оттенка кожи. Теперь он стоял к девушке боком, и она с некоторым удивлением заметила у него на черепе сразу за ухом шрам – такое впечатление, что там когда-то была содрана кожа. Волосы вокруг шрама на этой части головы были гладко выбриты, и это казалось странным – ведь нормальный человек станет прятать такую метку.

Впрочем, мысли об этом мелькнули и пропали на фоне стремительно разворачивающихся событий.

– Тогда чего же ты вылез из своей норки, малыш? – прошипел кептен и прищурился, что странным образом сделало его похожим на настоящего кота.

– Я просто не мог допустить, чтобы вы таким тоном разговаривали с женщиной…

– С женщиной! – воскликнул тот чуть ли не в полный голос и нарочито-удивленно хлопнул себя ладонями по бокам. – Тут есть женщины? Не знал! Сколько здесь работаю, а женщин никогда не видел! Покажи хоть одну! Смерть, как хочется взглянуть!

Он издевался, это было ясно любому, но парень то ли вообще не имел чувства юмора, то ли решил подыграть начальству и указал на Лейю:

– Вот. Она.

Девушка почему-то вздрогнула. Парень так и не посмотрел в ее сторону, ограничившись жестом.

Зато кептен вытаращился на Лейю так, словно впервые увидел:

– Она? Вот она – женщина? Слепыш, ты действительно слепыш, причем во всех смыслах слова! Это {не} женщина, комету мне в штаны! Это – такой же слепыш, как и ты! Только с парочкой дополнительных органов. И все! Женщин тут нет. Они все остались там, за порогом Академии. Это ваши мамочки и подружки-шлюшки – женщины. А здесь пока кучка слепышей, которые очень хотят, чтобы им преподали маленький урок! На выход! Все! Кто последний, тот завтра может собирать вещи. Кто не подчинится приказу, может вещи собирать уже сейчас. Марш! А ты, – его палец уперся в парня, – смотри у меня. Я тебя запомнил!

Джон и еще несколько человек, кто оказались ближе к двери, первыми устремились на выход. За ними, переглядываясь и пожимая плечами, поспешили остальные. Не так представлялся им первый день в Академии. Лишь несколько часов назад они принесли присягу. Лишь час тому назад вернулись с банкета в честь начала учебы. Лишь полчаса тому назад ждали…

И дождались.

– В колонну по два! Р-разобраться! – кептен трусил рядом с курсантами. – Бегом! Бегом! Старт Смон-младший вперед! Держать за ним! Старт Такер – замкнуть строй. Кто отстанет – шокером по заднице! Три удара – и собирать вещи! Слепыши… Бегом! Арш!

Времени, чтобы построиться в колонну, им не дали. Пришлось разбираться на ходу, поскольку кептен Антрацит и оба старта, не переставая, подгоняли и подгоняли курсантов.

Пока шли приемные экзамены и тестирование, они успели немного ознакомиться с планировкой академии. Три главных учебных корпуса располагались по периметру. В центре между ними находился плац для показательных выступлений и торжественных приемов. Позади каждого главного корпуса находились дополнительные учебные корпуса, а за ними – два тренировочных плаца, три крытых полигона для стрельбы, ангары и гаражи для многочисленной техники, а еще дальше был довольно внушительный участок пересеченной местности с зарослями, обрывами, нагромождениями камней и водными преградами. Жилые корпуса наставников, казармы, гауптвахта, лазарет, пищеблок и административные здания, наоборот, располагались в стороне от комплекса. И сейчас колонна курсантов вслед за стартом Смоном трусила через все помещение академии в сторону полигона.

– Запоминай дорогу, слепыши! – кептен Антрацит то слегка ускорялся, оказываясь во главе колонны, то приотставал и его голос звучал то впереди, то сзади, а то над самым ухом. – Пригодится! Под ноги смотреть! Себя не жалеть! Пожалеешь сейчас – поплачешь через час! Шире шаг, старт Смон!

– Чего он…уф… добивается? – в два приема буркнул-выдохнул парень, бегущий в паре с Лейей. – Чтобы мы… ух…

Он споткнулся, но не потому, что не заметил кочку – просто резко поравнявшийся с ним кептен на ходу пихнул его в бок.

– Кто собьет себе дыхалку – тех на три часа в качалку! – гаркнул тот. – И гонять до седьмого пота. Молчать, коль жить охота!

– Он всегда… стихами говорит? – выдохнул кто-то в задних рядах.

Лейа молчала, стиснув зубы. В ее семье действительно существовало что-то вроде семейной традиции – мужчины служили, женщины выходили замуж только за военных. Лейа Смон была всего второй за последние сто двадцать лет девушкой из этого семейства, которая решилась на военную карьеру. Первой была ее двоюродная тетка, которая дослужилась до кептена – и погибла вскоре после получения нашивок, не дотянув до пенсии всего каких-то полтора года. Саму Лейю долго не хотели отпускать в Академию, девушке пришлось через многое переступить прежде, чем родные согласились. И сейчас она сурово корила себя за то, что в первый же день поддалась эмоциям. С другой стороны, разве она могла знать, что именно их группе выпадет сомнительная честь оказаться под началом самого Антрацита! Все говорили, что у него душа такая же черная и твердая, как этот камень. В группах, которые курировал он, был всегда самый большой процент отчисленных. Причем не все и не всегда уходили из Академии по причине неуспеваемости. Некоторые бросали учебу, не выдержав психологического давления или списанные в результате ранений или увечий. Однако, те, кто выдерживали, потом показывали такие высокие показатели, что начальство сквозь пальцы смотрело на все остальное. Главное – результат, а как он достигается, никого не волнует. Как говорится, это война, детка!