Раунд второй

Серый плюхнулся на сиденье, она заняла место рядом. На лице у парня блуждала довольная улыбка.

– Ну, как тебе Викуся? – полюбопытствовал он после того, как они выехали за ворота.

– А тебе? – спокойно спросила Ленка.

– У Гоши отличный вкус. Маринка как приехала тогда в гости с подружкой – Дракон сразу сказал: «Будет моя».

Ленка промолчала.

– Сожрёт она тебя, – с нескрываемым удовольствием сообщил Белозерцев.

– Зачем? Чем я ей мешаю?

– А ничем. Не нужны ей здесь никакие девочки-администраторы. Хоть ты и не представляешь опасности – но зачем Вике, чтобы кто-то ещё влиял на Мелихова?

Правда-матка в Серёгином исполнении вызвала не обиду, а злость.

– А ты чему радуешься? – прищурилась Ленка.

Парень сделал неопределённую гримасу.

– Ну… да так… Ладно… У нас с тобой шопинг намечается. Шеф дал кучу бабок – разгуляемся. Покажу тебе классный ресторанчик. Меня Райкин борщ уже достал, один жир плавает.

Ленке не хотелось поддерживать разговор, но Серый был в ударе. Он всё говорил и говорил – про Раю, Светку, Игоря, не замечая, как повторяется. Потом перешёл к собственным спортивным достижениям – девушка поняла, что Белозерцев считает себя чемпионом не хуже Мелихова. Вот только Серёге не повезло. Он вспоминал несправедливых судей, жаловался на травму. А потом прицепился к Ленке:

– Слушай… А ты… Вот в детстве, в школе как у тебя было? Дразнили, небось? Прикинь, меня «жиртрестом» прозвали. Тогда я в бокс и двинул, всем им потом показал…

Нет, она почему-то не могла на него сердиться. Белозерцев всё больше напоминал ей ребёнка, незнакомого со взрослыми хитростями, а её всегда подкупала искренность. Ленка уже не знала, нравится ли ей в Мелихове то, что он замалчивает проблемы и держит при себе свои мысли. С Серым, по крайней мере, можно не церемониться.

– Дразнили, – ответила она, – пока в простой школе училась, постоянно. Я один раз подралась. Представляешь? Большая уже была, четырнадцать почти. До сих пор стыдно.

– Ничего не стыдно, правильно сделала! – горячо возразил парень. – А как дразнили-то?

– Вот охота вспоминать! – засмеялась Ленка. – Потом родители перевели меня в языковую школу. Класс был уже девятый, люди посерьёзнее, на учебу настроенные. Я там сразу стала лучшей ученицей. Все оттуда в МГИМО и МГУ поступали.

– А ты поступила?

– Да я же говорила, что юридический заканчиваю.

– А, точняк! Гляди, приехали почти: здесь, коли пробок нет, двадцать минут езды. Просквозили – супер, вот бы обратно так, а то народ и в будни за город прёт – лето… Вылезай, давай. Да цепляйся, не выпендривайся, высоко ведь из джипа-то…

Они остановились возле дорогого, светящегося магазина. Ленка подумала, что Белозерцеву не доставляет удовольствия идти сюда с ней, стиснула зубы и, почти не хромая, вошла в торговый зал. Как назло, они оказались единственными клиентами. К ним тотчас подбежала вышколенная девица с волосами, выкрашенными в платиновый цвет:

– Добрый день, – колокольчиком прозвенела она. – Я могу вам помочь?

– Спасибо… но я пока посмотрю, – замялась девушка.

– Давайте, я вам что-нибудь подскажу, – настаивала продавщица, видя её нерешительность. – Что бы вы хотели?

Больше всего Ленке хотелось уйти. Но сзади мощной стеной возвышался Серый.

– Для приёма нужно вечернее платье, – пробасил он.

– Только неброское, – поспешила добавить девушка.

– Всё понятно, не беспокойтесь, – проворковала блондинка. – У вас сорок второй, верно?

Она принялась играючи извлекать наряды на согнутую калачиком руку.

– И ещё… – Белозерцев никуда не торопился. – Костюмчик, деловой. Ну, там, на переговоры или ещё куда.

– Брючный, – снова уточнила Ленка.

Она со страхом взирала на вешалку возле примерочной – количество шмоток на ней прибавлялось с огромной скоростью. И всё это никуда не годилось: красные, чёрные и голубые платья с глубоким декольте или с вырезом на спине… Ужас! Ленка сто лет не носила юбок, брюки были привычней, в них она чувствовала себя увереннее. Может, выбрать что-нибудь длинное, до пят? Нет, тогда получится этакая претензия на хозяйку вечера – девушка представила себе недоумённый взгляд Игоря.

Она спряталась, наконец, за задёрнутой шторкой, постояла с минуту, даже не притронувшись к нарядам, и, решившись, вышла обратно.

– Что-нибудь подошло? – девица была тут как тут.

– Нет… Сейчас… Я сама, можно?

Ленка снова начала ходить между рядами под пристальными взглядами продавщиц. Серёга решил помочь:

– Лен, глянь, а вот это? Тебе к глазам пойдёт. И недорогое совсем.

Она бросила взгляд и, как ни странно, зацепилась. Надо же, а Мелихов утверждал, что у Серого нет вкуса, она и сама так думала. Платье было вполне приличным, красивого темно-зелёного, почти бутылочного цвета, с открытым рукавом и треугольным вырезом – не слишком глубоким, ведь таким бюстом, который демонстрируют в вечерних нарядах, Ленка похвастаться не могла. Вот только длина… Слишком коротко. Но всё-таки это можно хотя бы померить.

Она вернулась в кабинку – там её уже ждали костюмы, принесённые другой продавщицей. Ленка снова задёрнула шторку и надела платье. Оно село на ней, как влитое, подчеркивая тонкую талию, но длина, и правда, оказалась повыше колен.

– Ну, как вам? – продавщица дежурила рядом.

– Кажется, хорошо… Не знаю… А у вас есть обувь?

– Да, конечно, там стоят туфли для примерки.

– Нет, к этому платью можно подобрать? На небольшом каблуке… Тридцать пять с половиной.

– Минутку.

Блондинка исчезла, а у занавески нарисовался Серый.

– Эй, мне-то покажи… Я заценить должен!

– Да подожди ты…

Продавщица принесла чёрные туфли – Ленке они сразу понравились. Каблук оказался маленьким, изящным и устойчивым, а качество кожи – превосходным. Ленка подумала, что, может быть, и не натрёт в них ноги. Она отдёрнула шторку.

Девушка не знала, решится ли она надеть это платье за пределами магазина. Она тревожно смотрела на Белозерцева. Но парень восхищенно присвистнул:

– Ух ты! Класс! Нет, как я его сразу увидел, а?

– Ты думаешь, длина нормальная? – беспокоилась Ленка.

– Супер! Пройдись… Тьфу, то есть нет, не надо. Давай, померяй теперь костюм.

И он обернулся к продавщице и приказал довольным голосом:

– Упакуйте! Мы это берём!

Кажется, Серый вошел в образ богатого покровителя неимущей девушки, забыв, чьи деньги тратит. Правда, у него имелась причина для гордости: наряд, действительно, выбрал он. Ленка, всё ещё в сомнениях, отправилась переодеваться. Но платье и в самом деле было чудесным. Интересно, сколько оно стоит? Продавец уже забрала наряд, а девушка не успела посмотреть ценник.

Костюм подобрался быстро – брюки тоже сидели отменно, видимо, в этом магазине были превосходные лекала.

Расплатившись, Серёга с Ленкой вернулись в машину. На предложение Белозерцева обмыть покупки, девушка, всё ещё под впечатлением от названной суммы, замотала головой – теперь от первого гонорара останется половина. Не таким уж высоким он оказался в свете цифры, указанной в чеке. Ленка и жалела, что пошла на поводу у шефа, и понимала – на празднике надо выглядеть как можно лучше. Особенно это стало важно теперь, после встречи с Викторией.

– Покажу тебе одно местечко – пальчики оближешь. Сама в такое никогда не пойдёшь. Да и я не пошёл бы, за свои-то, – продолжал агитировать Серый.

– С ума сошёл? – возмутилась Ленка. – За счёт Мелихова? Нет.

– Да почему? – удивился Серый. – Гоша ведь бабки дал, сдачу не требует.

– У тебя совесть есть? Сам говорил, у Игоря не густо.

– Думаешь, он на продуктах экономит? «Не густо» для тебя и для шефа – разные вещи. Твоя зарплата для него – просто копейки.

– Угу. А если таких, как я – десять человек… Да ежемесячно… Плюс ребёнок, дом, содержание.

– Про Вику не забудь! – хмыкнул парень. – А чем мы хуже? Слышь ты, экономист, пока есть возможность – пользуйся!

– Нет, поехали домой.

– О, кей. Не хочешь отдыхать за счёт Мелихова? – Серый не собирался выходить из роли мецената, она ему нравилась. – А за мой – как? Согласна?

Ленка с сомнением посмотрела на спутника.

– Всё, жрать охота, – он уже заводил мотор, когда зазвонил мобильный.

– О, Гоша…. Чего это он, интересно? – парень не спеша потянулся в карман за телефоном.

***

– Белозерцев, что трубку не берёшь? – Игорь стоял на крыльце магазина детских игрушек.

– А ты разве куда опаздываешь? – раздался ленивый голос приятеля.

– Слушай, что бы Настёне купить? Весь магазин обошёл, ничего не придумал. Вика уже нервничает, нас ждут у Санька…

– А я откуда знаю? У твоей Настёны всего полно.

– Вот именно… А вы там как? Нашли, что надо?

– Ага. Сам выбирал!

– Да? – с сомнением протянул Мелихов. – Ну и как?

– Дома покажем. А Викуся где, рядом?

– Нет. С продавщицей пошла советоваться. Вы – домой?

– Не-а, пообедаем сначала. Имей в виду – плачу сам. Такую девушку грех не угостить.

Игорь словно увидел сквозь трубку, как Белозерцев подмигивает, и поморщился.

– Ну-ну… – повторил он. – Не переусердствуй.

– В каком смысле? – хмыкнул Серёга.

– Всё, прости – Вика зовет.

Виктории рядом не было. Отрубив телефон, Мелихов продолжал стоять, пропуская входящих и выходящих покупателей. Он никого не видел – всё казалось серым, размытым, безрадостным. Надо было встряхнуться, но… Мысли образовали сплошной ядовитый комок. Последнее время приступы тяжелой апатии одолевали его всё чаще. Казалось, ничего хорошего больше не будет. С Настей он не справляется. Карьера, скорее всего, закончится после следующего матча: в таком настроении не выигрывают. Вика, конечно, старается, поддерживает, но что она может? Останется ли она с ним после проигрыша? И, если останется, чем зарабатывать на ту жизнь, к которой оба привыкли? А ведь есть ещё мать и сестра…

Мелихов знал, чувствовал, если проиграет – больше в ринг не выйдет. Этот страх мучил его давно – страх проигрыша, серьёзного проигрыша. В его жизни было только два поражения на профессиональном ринге, но тогда всё было совсем иначе. Никогда Игорь не допускал даже мысли, что больше не поднимется. И действительно, появлялся новый стимул, находились силы…

– Ну, что ты стоишь? Нам подобрали игрушки, пойдём, посмотрим!

Игорь даже не заметил, как появилась Викуся. Он послушно отправился следом. На прилавке лежали всевозможные Барби, дурацкие куклы без туловища – учиться накладывать макияж, несколько комплектов Лего, огромный игрушечный домик с меблировкой…

Мелихов снова достал телефон и набрал номер.

– Алё! – в трубке раздался детский голосок. – Пап, это ты?

– Я, Настенька, – голос у Игоря невольно изменился. – Зайка, у тебя ведь день рождения скоро. Помнишь?

– Да! Пап, забери меня, а?

– Тебя бабушка завтра привезёт, ладно? Слушай, малыш… А что бы ты хотела в подарок? Ты подумала?

Тон у Настёны перестал быть плаксивым.

– Ни-че-го, – проговорила девочка, демонстративно и по слогам. – Мне ничего не надо! Обойдусь как-нибудь…

Последовал трагический театральный вздох. Мелихов хорошо представил, как упрямо поджались у неё губки, а в глазах появилась то самое выражение, которое так раздражало его – упорная, хитрая мысль. До чего же в такие минуты дочь походила на Ольгу – такой же лицемер и манипулятор!

– Настён… – он старался быть терпеливым, но раздражение уже закипало в нём. – Будь человеком! Скажи, что ты хочешь, а то без подарка останешься.

– Я. Хочу. Маму, – с нажимом заявила Настя.

Этот эффектный ход она проделывала не впервые. Игорь прекрасно знал – это не трогательная тоска ребёнка по матери, а попытка шантажировать его самого, показать ему, какой он плохой отец. Все остальные при этих словах пускали слезу, но он только злился и выходил из себя.

– Хочешь маму? – ядовито проговорил он. – О, кей. Езжай к маме. Завтра же отвезу тебя в Германию. Прямо сейчас и возьму билеты.

Продавщицы с недоумением взирали на странного покупателя. Вика только качала головой – ей было жаль Мелихова. Но девочка, почуяв опасность, сбавила обороты.

– Не-ет… Не хочу, папочка, не надо… Я с тобой хочу… Это я про другую маму сказала… Добрую, не ту, плохую.

О, Боже! Игорь представил себе, что выскажет ему завтра бывшая теща. Доказывай ей потом, что не настраивал ребёнка против Ольги. Правда, и врать про любящую, но слишком занятую мать, Мелихов тоже не собирался. Да и незачем – Настя и сама всё хорошо помнила.

– Вика купила тебе подарки! – начал он.

– Не хочу Вику! – тотчас же заявила Настёна.

– А вот она для тебя старается, третий час бегает по магазину! – Игорь понимал, что делает что-то не так, но снова не контролировал ситуацию.

– Дай мне, – Викуля попыталась отобрать у него трубку. – Я сама спрошу, ты всё испортишь.

– Не хочу! – громко повторила девочка.

– А я не хочу с тобой разговаривать! – Мелихов нажал отбой.

Он знал, когда дочь в таком настроении, не стоит позволять ей общаться с Викторией. Противная девчонка сразу обидит Вику, а ему потом полдня успокаивать… Но девушка и сама поняла, что Настя высказала «фи» в её адрес.

– Скажи, Игорь, я что – злыдня какая? Она считает меня вредной мачехой! – глаза Вики наполнялись слезами. – А я ведь слова плохого Настеньке не сказала, ни разу!

Это было чистейшей правдой – девушка делала всё, что могла. В отличие от случайных приятельниц, которым его дочь была безразлична, сразу попыталась наладить с ребёнком контакт. Все эти месяцы, не обращая внимания на плохое поведение Настёны, продолжала привозить ей подарки, пыталась подружиться. Мелихов был реалистом: у Вики, конечно, есть свои недостатки, к примеру, она слишком ревнива. Зато по отношению к Насте упрекнуть её было не в чем. Она даже раздражалась на девочку куда меньше самого Игоря.

А Настя пользовалась своим положением на все сто. Обе бабушки наперебой ругали друг друга, обвиняя в чёрствости и неумении обращаться с малышкой. Рая со Светой прислуживали ей, как маленькой царевне, попуская грубость, а потом только охали. Предыдущая нянька, с более твёрдым характером, вызывала у девочки приступы дикой истерики, которые прекращались только после укола. Да и вообще, любые замечания и попытки наказать имели те же последствия. А при новой няне она вообще вытворяла всё, что хотела. Только отца и побаивалась немного. Смешно, но на «несчастную сиротинушку» больше всего действовала именно угроза вернуть её матери – туда, где она вновь станет ненужным и заброшенным созданием.

– Да ей никто слова плохого не говорит, – Игорь потёр вспотевшее лицо, – а что толку? Ты-то уехала вечером и забыла. А у меня…

Упрёк был несправедливым, на что девушка не преминула указать.

– Ты ведь сам не захотел, чтобы мы жили вместе! – она обиженно поджала губы.

Верно, Мелихову казалось, что, держа её на расстоянии, он мудро оберегает себя от новой семейной драмы. Поэтому Игорь благоразумно пропустил реплику мимо ушей.

– Заверните всё, – устало попросил он у продавщицы.

– Ну, и славненько, – успокоилась Вика. – Не расстраивайся. Всё будет хорошо. Поедем только скорее, Анечка уже звонила, нас ждут.

***

Белозерцев привез Ленку в симпатичный маленький ресторанчик. Она собиралась заказать что-нибудь недорогое, но Серый заявил: «Гулять, так гулять» и сделал заказ на своё усмотрение. В итоге девушка не справилась даже с половиной блюд.

– Ешь, давай! Смотри, какая худющая! Рано тебе на диеты садиться, – подзуживал спутник.

С ним было весело и легко. На обратном пути они застряли-таки в пробке. Серёга включил красивую музыку – и здесь у него оказалось всё в порядке со вкусом, и снова принялся развлекать девушку байками из спортивной жизни. Ленка немного нервничала – не хотелось в первый же день запускать дела. Пока ехали, позвонил отец – ему пришлось отрабатывать лишнюю смену за заболевшего сослуживца. Папа долго пытал Ленку – ему нужны были подробности, как она устроилась, спрашивал, не приехать ли за ней. Но, услышав довольный голос дочери, кажется, успокоился.

– Переживает! – хмыкнул парень после того, как она положила трубку.

– А ты как думал?

– А мой папаша пил беспробудно. Прикинь, они с матерью только два года назад развелись, а до этого она тридцать лет терпела, да ещё на защиту вставала, когда я пытался его уму-разуму поучить.

– А почему?

– Сначала говорила, мол, ради ребёнка живу, да и уезжать некуда – она-то сама из деревни, а он – москвич. Я её умолял в детстве – хоть в Саранск обратно, плевать, лишь бы его не видеть. Нет… Наверное, любила урода. Он в молодости красивый был очень. Шлялся, гулял…

– Не понимаю я этого, – серьёзно ответила Ленка. – Мне кажется, любовь должна быть требовательной. Вот как с детьми? Если не наказывать – только хуже им делаешь.

– Думаешь, с мужиком такое пройдёт? Не каждый позволит себя строить.

– Не знаю… Думать, наверное, надо, с кем жизнь связываешь.

– А если влюбишься так, что не сможешь думать? Умная она! А сама-то хоть раз влюблялась?

– А ты? – вопросом на вопрос ответила девушка.

– Нет, сперва ты скажи! – настаивал Серый.

«Разбежался, – подумала она, – вот возьму сейчас и так прямо всё тебе выложу!» Про то, например, как ей нравился в восьмом классе мальчик, и как она мечтала остаться с ним в классе дежурить. И однажды её мечта сбылась – учительница предложила заменить заболевшую Димину соседку. Ленка до сих пор не может спокойно вспоминать о том, что произошло дальше. «Не хочу с хромой! Назначьте мне лучше Волкову!» – разорялся парень, и учительнице пришлось уступить. Волкова была толстой, круглолицей троечницей, но даже этот вариант показался Димке предпочтительнее. «Я тоже с ним не хочу!» – только и хватило сил бормотать Ленке, чтобы сохранить хоть каплю собственного достоинства. Господи, как же трудно было не разреветься тогда! Но она не разревелась…

Или про то, как в английской школе влюбилась в одного парня. Они даже общались с ним – на учебные темы, мальчик был хорошим, без предубеждений. Ленка твёрдо решила ни единым взглядом не выдавать ему своих чувств, и у неё это получалось. Андрей встречался с её подругой, а девушку изредка допускали к совместному общению. После окончания школы все пошли своей дорогой, но с Андреем Ленка иногда перезванивалась – спросить, как дела.

В институте ребят в её группе было немного, и, слава Богу, девушка осталась к ним равнодушной. Держалась она обособленно, памятуя, как обходили её стороной те одноклассники, с которыми особенно хотелось дружить…

Или про пресловутое Интернет-знакомство…

– Обойдёшься, – отрезала она.

Серый обиделся и замолчал. Интересно, с чего он решил, что заслужил право на её откровенность?

– А вот я любил! – неожиданно хрипло признался парень. – В детском садике. Самая красивая девочка была. А мне дядька с моря ракушку привёз – ну, знаешь, в которой ветер шумит. Я её берёг, как драгоценность. А тут – любовь! Принёс этой девочке и подарил. От всего широкого сердца. А она взяла и другому пацанёнку отдала – тот ей больше нравился. До сих пор вспомню – как ножом по сердцу…

– И что? – аккуратно спросила Ленка после паузы. – Потом ещё влюблялся?

– Не-а. Хватило.

– Что, прямо-таки с детского садика? – недоверчиво улыбнулась она.

– Ага. Я ещё тогда сообразил – не стоят эти бабы того, чтобы ради них страдать.

– Как у тебя всё примитивно, – поморщилась девушка.

– Зато верно. О, двинулись, наконец, – обрадовался Белозерцев и снял машину с ручника. – Теперь я женщинами только пользуюсь – для своего удовольствия. И ни разу ещё не пожалел. Да вот хоть, возьмём Игорька. Выберет себе самую красивую и всю душу в неё вкладывает. А после страдает.

– Ну не выбирать же ему самую страшную, – усмехнулась Ленка.

– Да это само собой! Я про то, что нечего их любить!

Разговор этот был, с точки зрения девушки, совершенно пустым.

– А по-моему, – сказала она, – если никогда не любил, то многое в жизни потерял. Даже если это несчастливая любовь.